Россия и США в Центральной Азии: партнеры или конкуренты?

Константин КОСАЧЕВ - Председатель Комитета по международным делам Госдумы РФ

Госсекретарь США Колин Пауэлл прибыл в Россию с официальным визитом прямо из Тбилиси – весьма символичный штрих для оценки нынешнего положения дел в российско-американских отношениях. Тема соперничества/сотрудничества двух стран на всем пространстве СНГ очевидно претендует на особое место в наших двусторонних взаимоотношениях в ближайшей перспективе, в какой-то мере заслоняя даже проблемы иракского урегулирования. Пожалуй, ключевой в отношении последнего визита Пауэлла можно считать фразу, высказанную им накануне: встреча в Москве "покажет, что США и Россия могут сотрудничать в сферах, где принято думать, что мы конкурируем".

Хотя некоторые обозреватели и в России, и за рубежом посчитали, что американский госсекретарь прибыл к нам лишь затем, чтобы порассуждать о тех или иных особенностях российской демократии, думается, такой взгляд не учитывает специфики современной американской внешней политики (во многом определяемой и внутриполитическим – предвыборным – контекстом), для которой повсеместная забота о демократии стала лейтмотивом "идеологического обеспечения" почти всех политических и военных акций США. Посему ритуально-обязательная "озабоченность" по поводу российской внутриполитической проблематики, включая политику в отношении Чечни, неизбежно должна была присутствовать на переговорах, однако не до такой степени, чтобы стать целью самого визита.

Вместе с тем, оценивать результаты встречи лишь через призму недавних событий в Грузии, как это сделали многие СМИ, было бы также не совсем корректно. Наша сторона совершенно справедливо отмечала, что тематику российско-грузинских отношений мы намерены обсуждать непосредственно с руководством Грузии, без использования чьих-либо посреднических услуг. Однако именно Грузия стала с недавних пор тем местом, где активность американской дипломатии столкнулась с насущными интересами России, и таких мест по периметру Российской Федерации в последние годы стало возникать все больше и больше.

В частности, налицо усилия по расширению российского военного присутствия в Центральной Азии. Открытие авиационной базы в киргизском Канте осенью прошлого года, дальнейшие переговоры по созданию военной базы на основе пребывания в Таджикистане 201-й мотострелковой дивизии – эти события происходят на фоне расширяющегося с 2000 года американского военного присутствия в регионе. Однако последние шаги российского руководства свидетельствуют о неуклонном намерении вернуть себе прежние позиции в Центральной Азии. Ведь если для США присутствие там по большому счету означает лишь расширение их влияния в целом, то для нас это, в первую очередь, – важнейший вопрос нашей безопасности.
Разумеется, соперничество двух держав в такой ситуации неизбежно, и скрывать этот факт за взаимными уверениями о необходимости более тесного сотрудничества было бы нелепо. Но, во-первых, соглашаясь с Пауэллом, - а почему бы действительно не поискать возможных точек для соприкосновения и взаимодействия в этом регионе, коль скоро таковые действительно существуют? В конце концов, США обусловливают свое военное присутствие здесь достижением стабильности и безопасности, что не может не соответствовать и российским интересам. Обоснованные опасения обеих стран вызывают, в частности, многочисленные экстремистские группировки, действующие на территории центральноазиатских стран СНГ, а такие радикальные исламские группировки, как "Хизб ут Тахрир" и "Исламское движение Узбекистана", были включены Госдепартаментом США в список международных террористических организаций. Но, во-вторых, у самой России налицо принципиально новое сочетание политической воли руководства страны с достаточно благоприятными возможностями, причем как дипломатическими, так и экономическими.

Разумеется, весомые аргументы России, которые она может предложить своим центральноазиатским партнерам (такие как низкие цены на энергоносители и вооружения), служат традиционным фактором нашего влияния в этих странах и делают их полный отказ от российский ориентации в ближайшее время маловероятным. Однако нужно себе отдавать отчет и в том, что в полной мере конкурировать с Америкой в плане финансовой поддержки соответствующих государств России пока затруднительно, к тому же руководители стран Центральной Азии пытаются, и порой достаточно умело, на конкуренции российских и американских интересов, рассчитывая на получение материальных и политических выгод с обеих сторон.

Тем не менее события в Грузии не могли не насторожить правящие элиты в этих странах, поскольку, как уже говорилось, вопросам "экспорта демократии" США в настоящее время отводят первостепенную роль. А вот как раз претензий по этой части у главного мирового "хранителя демократии" к азиатам (впрочем, как показали недавние украинские события – не только к азиатам) из СНГ накопилось немало. Так, прошлой осенью американские конгрессмены выражали озабоченность нарушениями законности и прав человека в борьбе с радикальными исламскими группировками в странах Центральной Азии, под видом которой, де, осуществлялось подавление оппозиции и вообще неугодных в этих странах. Наибольшие претензии были предъявлены тогда узбекскому руководству, причем совсем недавно Госдепартамент США высказывался о намерении рекомендовать американскому правительству приостановить финансовую помощь Узбекистану в связи с введенными руководством страны ограничениями на деятельность международных правозащитных организаций.

Между тем, нетрудно догадаться, что такие шаги узбекского руководства были не в последнюю очередь вызваны озабоченностью по поводу той роли, которую играли финансируемые Западом неправительственные организации в грузинских событиях. И когда посол США в Москве Александр Вершбоу накануне визита госсекретаря Пауэлла в Россию говорит: "американцы заинтересованы в том, чтобы истинные партнеры Америки разделяли наши ценности", этот тезис не нужно расценивать, как адресованный исключительно российскому руководству. Сотрудничество с США, притягательное в материально-финансовом плане, тем не менее налагает определенные обязательства на партнеров Америки, причем в предвыборный год вряд ли кто-то в Америке захочет обвинений в свой адрес по поводу поддержки "недемократических режимов". В этом смысле сама ситуация может подвигнуть центральноазиатские страны СНГ искать поддержки со стороны главного претендента на ведущую роль в регионе, которым по-прежнему является Россия. А значит, не исключена активизация контактов на различном уровне по инициативе самих этих стран, что в настоящее время соответствует и принципиальной линии России на возврат своих позиций в Центральной Азии. Можно предположить, что активная региональная дипломатия нашей страны на фоне неизбежной, но, как показал визит Пауэлла, вполне неконфликтной конкуренции с США может в перспективе принести определенные плоды при достижении этой главной цели, разумеется, при условии сохранения последовательной стратегии у России.

Эндрю КАЧИНС, директор Московского центра Карнеги
Администрация Буша выражает все большее беспокойство возрастающей агрессивностью российской политики в отношении таких стран, как Грузия, Молдова и Украина. Прошедший год был самым трудным для российско-американских отношений с 2000 года – начала президентства Владимира Путина. Разногласия по Ираку весной 2003-го существенно охладили взаимоотношения, а серия осенних событий вообще выставила отношения в совершенно ином свете и вновь подняла волну дебатов о России в Вашингтоне. В сентябре на энергетическом саммите в Санкт-Петербурге чувствовалась определенная эйфория, однако последовавший арест Михаила Ходорковского поставил идею "энергетического партнерства" под большой вопрос. Проведение, равно как и результаты парламентских выборов, не говоря уже о том фарсе, что имел место в Чечне, демонстрируют и то, что Россия, вероятно, становится менее демократической, и то, что Дума будет теперь в большей степени составлена из консерваторов и националистов, нежели в прошлом.

Николай ЗЛОБИН, директор евразийских программ Центра оборонной информации (Вашингтон)

Без труда можно предсказать, что 2004 год станет годом нарастающего конфликта между Россией и США именно в сфере влияния на страны бывшего СССР. Согласование интересов России и США будет непростым делом. Особое внимание стоит обратить на Украину, некоторые государства Средней Азии, Грузию. Молдавию, может быть даже Белоруссию. Именно там будут возникать трения между Россией и США. В этой связи американцам труднее видеть Россию в роли стратегического партнера. Но думаю, что Вашингтону придется признать, что у России есть серьезные политические и экономические интересы в постсоветских странах и что Америке, в любых своих действиях, стоит учитывать эти интересы и быть на дружеской ноге с Россией. В своей речи в конгрессе президент Буш хотел донести до слушателей идею о том, что работа, которую начала его администрация по перестройке основ внешней и внутренней политики - не закончена. Поэтому его администрация должны получить право проработать еще четыре года, чтобы эти дела закончить, потому что на переправе коней не меняют. Поэтому следует ожидать продолжения активной внешней политики США, ломающей старые стереотипы и стандарты международных законов. Американская политика будет оставаться односторонней и будет входить в конфликт с мнением традиционных международных институтов и центров силы.

Майкл МАКФОЛ, профессор Стэнфордского университета (Сан-Франциско)

В администрации Буша и в политическом сообществе США в целом есть два взгляда на недавнее развитие событий в России. Одни считают, что политика Путина есть отход даже от тех ограниченных завоеваний, которые удалось достигнуть в России в 90-х годах. Эта группа считает, что администрация Буша должна критиковать Путина и делать все, чтобы воспрепятствовать дальнейшему откату. Сторонники иного взгляда считают, что Путин обеспечивает преемственность курса. Демократии не было при Ельцине, нет ее и сейчас. Путин управляет страной так же, как предыдущий президент, а до него генеральные секретари и цари. С этой точки зрения США мало что могут сделать в плане продвижения демократии в России. Буш до сих пор следовал политическим рекомендациям второй группы. В своем послании о положении страны он заявил, что у США есть миссия продвигать демократию в мире. Однако по состоянию на сегодня он больше заинтересован в реализации этой миссии в Ираке, нежели в России. Это потому, что у президента есть и вторая миссия – борьба с терроризмом, и она для него важнее, чем продвижение демократии. В войне с терроризмом Буш разделил мир на союзников и противников – и никого посредине. И в этом черно-белом мире Россия находится на "белой стороне" – в роли союзника. Вот почему независимо от того, сколько бы его сотрудники ни выражали озабоченности по поводу автократических тенденций Путина, Буш останется преданным сторонником Путина, по крайней мере до следующих выборов.

Владимир ФРОЛОВ, руководитель внешнеполитического департамента Фонда эффективной политики

Миновав стадию "антитеррористической эйфории" 2001-2002 гг, российско-американские отношения вступили в период "нового реализма". В этих отношениях нет устойчивой поступательной тенденции: получается то кризис, то новое братание. Сейчас маятник качнулся в сторону охлаждения, хотя и не перешел за черту, после которой возникают дальнейшие катаклизмы и крушение надежд. Сегодня фокус российско-американских разногласий все больше смещаяется на постсоветское пространство, которое является более чувствительной зоной для России, чем Ирак, Иран и Северная Корея. Если стороны не выработают какой-то разумной схемы взаимодействия и не отойдут от соперничества в странах СНГ, то конфликтный потенциал в российско-американских отношениях будет поддерживаться.

Андрей ПИОНТКОВСКИЙ, директор Центра стратегических исследований РАН

Большинство конфликтов XXI-го века, по всей видимости, будут происходить вдоль южных границ России и СНГ. США уже вовлечены в войну в этом регионе – в Афганистане. Администрация Буша, прийдя к власти, определила в качестве своего потенциального противника Китай. В этой связи интересы России и США по всей "дуге нестабильности" могут совпадать – так же как они совпали в Афганистане. Если мы взглянем на публикации нашей прессы вокруг "бархатной революции" в Грузии, то увидим простую постановку вопроса: либо Грузия с нами, Россией, либо – с Америкой. Навязывание такого выбора психологически и политически неверно, потому что та же Грузия предпочла бы формулу "И с Россией, и с Западом". Навязывание такой формулы с нашей стороны бесперспективно: многие страны СНГ предпочли бы свободу выбора. У нас нет миссии, которой мы могли бы убедить новые элиты постсоветского пространства.

Константин ЗАТУЛИН, директор Института стран СНГ

Из конкурентных отношений России и США в странах СНГ надо извлекать выводы. До 2001-го года американских военнослужащих не было в странах СНГ. Теперь мы вынужденно соглашаемся с тем, что они есть. На мой взгляд, нет оснований радоваться тому, что таким путем формируется "стратегическое партнерство" между Москвой и Вашингтоном. Разговорами о партнерстве на самом деле прикрывается соперничеством уже у нас под боком. Новые власти в Грузии, например, стараются свести на нет все еще наличиствующий потенциал России в этой стране. Вопрос ставится так: готовы ли мы ничего не замечать во имя поддержания нормальных отношений с новыми игроками на постсоветском пространстве? До сего дня мы ничего реально не делаем, чтобы активизировать сочувствующие нам политические и национальные силы в государствах СНГ.

Димитрий САЙМС, директор Центра Никсона (Вашингтон)

На постсоветском пространстве есть страны, которые больше ориентируются на Россию, есть другие – которые больше ориентируются на Америку. Есть немало ситуаций, когда в одной и той же стране одни силы ориентируются на Россию, другие – на Америку. В США и России разные нефтяные компании хотят строить нефтепроводы в разных направлениях. И вполне понятно, что есть элемент здоровой конкуренции – в этом нет ничего страшного, если это не выпустить из-под контроля и не допустить некоей слепой эскалации, которая никому не нужна. А вот конфликтов – по-настоящему – на постсоветском пространстве я не вижу между Россией и Америкой.

Нравится это кому-то или нет (в том числе и самим американцам!, но США сегодня – единственная сверхдержава. У нее есть жизненноважные интересы на постсоветском пространстве. Естественно, что правые в Вашингтоне хотели бы, чтобы эти интересы решались так, как выгодно им, а не кому-то в другом месте. Это может казаться чрезмерным. Но такова политика: если у США есть ресурсы, чтобы предохранять свою безопасность, было бы странным, если бы они этого не делали. Но вот вытеснять Россию – разговор другой. Создавать вокруг России "санитарный кардон" - идея бредовая. Но не носители бредовых идей определяют политику США. Ее определяет президент Джордж Буш, человек, понимающий значение России и дорожащий своими особыми отношениями с Путиным.