Чокан Валиханов на секретной службе его Величества

Эрик Кинжалин

Чокан Валиханов для отечественной истории личность контрастная и во многом спорная. Страстный коллекционер истории, этнографии и фольклора своего народа и коллаборационист, чингизид и потомок Аблая, русский офицер и казахский султан, художник и дипломат. В одну эпоху он был просветителем, в другую его считали предателем, в третью – гением. В его короткой тридцатилетней жизни есть множество белых пятен.

Одно из них – мотивы путешествия в Кашгарию, которая существовала тогда как независимая страна и была одним из наиболее опасных регионов в Центральной Азии. Следуя советской литературе, которой мы пользовались ранее, Чокан был подготовлен и направлен в Кашгар русским географическим обществом как исследователь. Однако это, на мой взгляд, неверно. Кашгар 50-х годов XVIII века был очень смутным и темным местом, где не раз уже пропадали люди, называемые "исследователями", однако не являющиеся таковыми. За год до экспедиции Валиханова там был зарезан некий Адольф Шлайвингейт, путешественник, однако никогда ранее не путешествовавший и нигде более не упоминавшийся. Что же влекло туда людей, для которых жизнь являлась главной ценностью?

У Кашгарии того времени, номинально включенной в Китай, не было территориальной целостности, кроме того, она находилась между двумя огромными сильными государствами – императорским Китаем и царской Россией, бывшими тогда, мягко говоря, в напряженных отношениях. Следовательно, Кашгария была регионом стратегического значения не только для этих двух государств, но и имела приоритет для ряда европейских, для которых "яблоко раздора" было любимым инструментом колониальной политики. Судя по записям, в игре участвовали и английские, и немецкие, и австрийские, и голландские "путешественники", которых беспощадно казнил кашгарский паша, догадываясь об их истинных целях. Кашгария состояла из шести крупных городов (Яркенд, Хотан, Кашгар, Аксу, Янысар и Турфан), каждый из которых вместе с окрестными селениями считался независимым округом, а сама страна в оригинале называлась Алтышар (шесть…). Чокан, с учетом его европейского образования и пророссийской ориентации и опыта ранних исследований, подходил на роль разведчика больше всего. Он был направлен был туда под видом бухарского либо кокандского купца именно царским правительством, которое, по-видимому, спонсировало и саму экспедицию, однако находившуюся как бы в ведении географического общества. Маршрут в Алтышар, пройденный Валихановым, может оказаться маршрутом конницы и пехоты, поскольку пролегал именно в удобных для этого местах. Позже, вернувшись в Омск, Чокан немедленно сел за отчет, который после этого специально был переписан фельдъегерем и двумя разными путями отправлен в Петербург. Чокан знал стратегическую важность этого документа. За несколько лет до него при таинственных обстоятельствах погиб вернувшийся из Афганистана военный разведчик Виткевич, а его дневник исчез. Позже был убит еще один "исследователь" Азии Кириллов, собранные которым материалы бесследно исчезли. В 1860 году министр иностранных дел Горчаков вызвал Валиханова, еще тогда поручика, в Петербург на беседу. Это очевидно с записки, направленной из канцелярии министра его личному врачу Лилиенбергу, из которой мы вычитываем: "поручик лично знаком господину министру…, и Иван Матвеевич особенно поручает его вам". Дело в том, что после тяжелого путешествия у Валиханова произошло обострение туберкулеза, и, как мы знаем, до смерти ему оставалось всего пять лет. Из Петербурга он уехал в чине штаб-ротмистра, а доехав до родины, успешно баллотировался султаном одного из округов Семипалатинской области. Однако ценного человека просто так не оставили, и в период 1860-1865 гг. до самой смерти Валиханов, как известно, начал активно общаться с представителями сосланной русской интеллигенции, с которой он уже имел связи и опыт общения во времена своего обучения в Омском кадетском корпусе. Cложился круг общения, в который вошли петрашевец С. В. Дуров, Е. П. Ковалевский, Ф. М. Достоевский и многие другие. Последний писал в одном из своих писем к Чокану: "Я Вам объявляю без церемоний, что я в Вас влюбился... Я Вас так люблю, что мечтаю о Вас и о судьбе Вашей по целым дням". Несмотря на крепкую связь с оппозицией, в этом качестве он дослужился до чина полковника царской армии, в котором был до своей смерти в 1865 году. Трудно сказать, собирал ли он данные о планах русских демократов тех времен. Сомнительно то, что правительство, прекрасно зная о его, мягко говоря, тесных отношениях с революционерами, не предпринимало каких-либо мер к этому, и напротив, благоволило к нему, предоставляя новые чины и звания.

Всего тридцать лет жизни дала ему его страшная болезнь, но за этот период "Метеор" стал одним из самых известных этнических казахов, первым ученым с западными традициями. Вклад его, часто называемый просветительским, был по сути просто увлечением настоящего ученого-этнографа, скрупулезно собирающего данные об истории своего народа. За тридцать лет этот великий человек сделал то, что другой бы делал всю свою жизнь. Но кроме того он был человеком своего времени, отстаивавшим прежде всего интересы своей Родины, даже если ради этого пришлось бы пожертвовать самим собой. Память об этом никогда не должна исчезнуть из нашей памяти.