Александр Константинович ЛУКОЯНОВ - старший научный сотрудник Института востоковедения РАН.

В этом году в Иране отмечается 25-я годовщина победы революции, которая вошла в историю под названием Исламской. 11 февраля 1979 г. в результате вооруженного восстания в стране была свергнута династия падишахов Пехлеви, правившая страной с 1925 г. Пал режим монархической власти, существовавший в этой стране в течение двух с половиной тысячелетий. В конце марта 1979 г. состоялся референдум о форме будущего государственного устройства, а 1 апреля была провозглашена Исламская Республика Иран (ИРИ). Во главе нового государства стал лидер революции, представитель мусульманского духовенства аятолла Рухолла Мусави Хомейни (имам Хомейни).

Это событие вызвало в мировом сообществе неоднозначную реакцию как своей антизападной (в том числе и антисоветской), а по сути, прежде всего антиамериканской направленностью, так и попытками реализовать идею экспорта ислама.

Идеология
На завершающем этапе антимонархического движения почти все его участники признали за шиитским духовенством, активно участвовавшим в подготовке и организации революции, право на лидерство. Исламская идеология революционной борьбы, сформировавшаяся к тому времени, ратовала за создание новой общественной системы, альтернативной западной и советской моделям развития. Ее сердцевина - это освобождение от западной зависимости, прежде всего духовной.

Возможно, революция в Иране относится к тому типу исламских движений, которые еще в начале ХХ века ожидались некоторыми европейскими учеными и политиками со смешанным чувством любопытства и тревоги.

Исламское движение в Иране не могло состояться без ее вдохновителей: аятоллы Хомейни, аятоллы Мортазы Мотаххари, Мохаммада Бехешти, Махмуда Талегани и др. Так, Мортаза Мотаххари считал, что единственно верной идеологией, или мактабом, является ислам. "Ислам, - подчеркивал он, - являясь религией (дин), в то же время - мактаб и идеология, программа жизни человечества во всех ее сферах".

Исключительно важную роль сыграли также видные представители интеллектуальной элиты - доктор Али Шариати и известный писатель Але Ахмад. Они пользовались популярностью прежде всего среди критически настроенной молодежи и интеллигенции, составлявших активную часть исламского движения в Иране. "Ислам, - говорил Али Шариати, - это идеология в уме интеллигента, а не вид древних религиозных наук в сознании алима (богослова. - А.Л.)". В ходе революции была сформирована программа радикального переустройства иранского общества, основанного на принципах исламской справедливости, которую стали реализовывать сразу же после установления нового политического режима.

Исламские марксисты
Шахским режимом была недовольна большая часть населения страны. Основания для этого были различными. Однако почти всеобщую неприязнь вызывала политика шахского двора, направленная на тесное сотрудничество с Западом и прежде всего с США. Она вела к разрушению традиционных устоев иранского общества и распространению западной культуры, враждебной традиционной системе ценностей. К тому же в Иране находились десятки тысяч западных советников, американских военных, которые часто вызывали раздражение как своими высокими (в сравнении с иранскими коллегами) зарплатами, так и поведением, игнорирующим общепринятые в Иране нормы. И, наконец, слишком высок был разрыв между богатыми и бедными.

В начале 60-х гг. не в последнюю очередь благодаря шахской националистической пропаганде в иранцах стал пробуждаться дух национального самосознания. С середины 70-х гг. в стране периодически проходили антиправительственные выступления, в том числе студенческие волнения, забастовки, организованные различными, по преимуществу левыми, силами. Однако эти события долгое время не отражались на повседневной жизни иранцев. Даже отдельные террористические акты не меняли ситуацию в стране, поэтому антимонархическая борьба, которую вели левые организации, долгое время не имела ощутимых успехов.

И только после активного включения в этот процесс в 1978 г. иранского духовенства антиправительственные выступления в стране переросли в антимонархические и приобрели масштаб всенародного движения. С этого момента духовенство начало проводить курс на вытеснение левых сил из этого движения. Простой народ всегда недоверчиво относился к левым, несмотря на то что они жертвовали своими жизнями в борьбе с шахским режимом. Многие очень настороженно относились к использованию ими в своей пропагандистской деятельности религиозной терминологии, как это делали, например, члены Организации моджахедов народа Ирана (ОМНИ). Не вызывала доверия и негласная поддержка со стороны некоторых авторитетных священнослужителей.

Эта настороженность объяснялась прежде всего религиозностью подавляющего большинства населения, которое не могло иначе относиться к идеологии, созданной атеистами. Кроме того, левые ассоциировались в массовом сознании с Советским Союзом, который в 1941 г. совместно с англичанами оккупировал Иран. Активную разъяснительную работу в этом направлении вели как монархическая власть, так и духовенство. Для них левые представляли общую угрозу. Чтобы дискредитировать левых, использовавших в своей пропаганде язык ислама, даже был изобретен термин "исламские марксисты", который закрепился прежде всего за членами ОМНИ. Постепенно слова "коммунизм" и "марксизм" становились в массовом сознании многих верующих синонимами безбожия и национального предательства.

За опытом в Европу
Шахская пропаганда обвиняла в причастности к "коммунизму" даже представителей самого радикального духовенства, в том числе и Хомейни. Духовенство в свою очередь всячески показывало, что не имеет к левым никакого отношения. Во время акций протеста оно старалось вытеснить представителей левых организаций из рядов демонстрантов. Когда шла прямая трансляция подобных выступлений, обязательно подчеркивалось, что присутствие левой символики и лозунгов - происки врагов ислама.

Из опасения быть заподозренными в связях с левыми силами исламским революционерам пришлось даже отказаться от некоторой собственно исламской протестной символики, например от красных знамен, вывешивавшихся как призыв к борьбе против режима. Вскоре после публикаций соответствующих фотографий в западных СМИ красные знамена были сняты навсегда и заменены черными.

Боязнь левого движения была одним из тех важных обстоятельств, которые наряду с угрозой вестернизации, разрушения национальной культуры и т.п. стимулировали шиитское духовенство искать новые методы оппозиционной деятельности еще в 60-е гг. Именно тогда левые идеи получили распространение даже в западном христианстве.

Аятолла Мортаза Мотаххари, оценивая с этой точки зрения сложившуюся в мире ситуацию, заявлял, что материализм в глазах молодежи превратился в символ борьбы против эксплуатации и угнетения. Он с сожалением констатировал, что во главе революционных движений встали люди, "более или менее склонные к материализму". Мотаххари прямо поставил вопрос о необходимости отстранения их от руководства народными массами. Для этого он предложил религиозным деятелям активно включиться в борьбу за социальную справедливость в качестве лидеров.

Тем самым, по его мнению, будет восстановлена историческая справедливость и положен конец победам материалистов, сумевших вытеснить духовенство. Это произошло вследствие забвения последними своего мессианского предназначения, заключенного в том, чтобы вести народ по пути, указанному Пророком и шиитскими имамами, то есть по пути борьбы с тиранией и насилием. "Именно пророки и их последователи, - подчеркивал Мортаза Мотаххари, - были теми, кто восставал против угнетателей".

Шиитское духовенство стремилось понять, почему левые идеи так популярны среди молодежи, составляющей большую часть населения стран Ближнего Востока. Специально для этого лидер ливанских шиитов иранец Муса Садр в 1963 г. выезжал в Западную Европу для изучения европейского опыта и последующей выработки альтернативного исламского варианта. Много лет в Европе провел и аятолла Мохаммад Бехешти, возглавлявший западногерманскую общину шиитов и поддерживавший контакты с самыми различными по политической ориентации студенческими группировками и организациями.

Знание ситуации на местах и в шиитских общинах Европы, славившейся свободным распространением "крамольных" идей, оказало сильное воздействие на формирование у духовенства твердого убеждения в существовании реальной "коммунистической угрозы" не только исламу, но и самому духовенству. Это обстоятельство подтолкнуло их к изучению идеологии и политической практики своих главных идейных противников, у которых они почерпнули много полезного и для себя.

Богословы и революция
К духовенству у народа было иное, хотя и не однозначное отношение. Духовенство всегда было неоднородным и порой придерживалось противоположных политических взглядов. Оно не связано строгой иерархической дисциплиной, поскольку в исламе шиитского толка (шиизме) нет строгой иерархии. Каждый авторитетный богослов имеет право на интерпретацию ислама (иджтехад). Иранцы почитают не сам институт духовенства, а, скорее, его отдельных авторитетных представителей, тех, чьи взгляды и образ жизни им импонируют больше.

Народ следовал за религиозными лидерами не из-за слепой преданности, он видел в них своих духовных наставников и защитников. Иранцев нельзя назвать нацией фанатиков, а также говорить о том, что они склонны к ксенофобии, для этого они слишком разумны и прагматичны. Поэтому объяснять выбор, сделанный народом Ирана в конце 70-х гг. ХХ века, только религиозными мотивами просто некорректно. Тем более что сельское население, наиболее склонное к традиционной религии, активного участия в антимонархическом движении не принимало, хотя причин для недовольства у него было предостаточно.

В Иране среди современных священнослужителей много высокообразованных людей с высшим светским образованием. Уже со второй половины ХХ века шиитское духовенство старалось получить полновесное как религиозное, так и светское образование. (Например, при шахе в университетах функционировали теологические факультеты. Шахиншах даже создал "Корпус веры", формировавшийся из выпускников этих факультетов. Конечно, он преследовал этим свои цели, направленные на подрыв влияния традиционного духовенства, но это уже другой вопрос.) Священнослужители традиционно обладают достаточно полной информацией о жизни народа, они также владеют навыками профессиональных ораторов и пропагандистов.

Патриотично настроенное иранское духовенство на протяжении всей истории страны неоднократно демонстрировало свою готовность защищать национальные интересы. Оно, как и другие патриотические силы, выступало против иностранного вторжения в Иран, разрушения национальных традиций и культурной самобытности. Стержнем этого сопротивления являлся ислам шиитского толка. Его духовенство видело в деформации национальной культуры не просто опасность для ислама, но и угрозу государственной независимости.

Многие представители духовенства имели богатый опыт участия в политике, в том числе и своеобразный опыт революционной борьбы. В начале XX века они участвовали в революции 1905-1911 гг., направленной прежде всего на ограничение прав монархии рамками Конституции, принятой в 1906 г. В тот период иранское духовенство еще не помышляло о свержении монархии, но удовлетворилось правом участвовать в принятии политических решений, зафиксированном во 2-й статье Дополнения к Конституции Ирана от 8 октября 1907 г. В соответствии со статьей комитет из пяти богословов наделялся правом налагать вето на законопроекты, если считал их противоречащими предписаниям ислама.

Самая эффективная сила
Священнослужители подвергались гонениям со стороны властей. Они жертвовали собой во имя праведного дела и веры, превращаясь в мучеников (шахидов), особо почитаемых именно в шиизме. Наряду с другими за активную антимонархическую деятельность подвергался репрессиям и аятолла Рухолла Мусави Хомейни. В 1963 г. его арестовали вместе с аятоллами Талегани, Шариатмадари, Зенджани, а в 1964 г. выслали в Турцию. Оттуда он в 1965 г. переехал в Ирак, в город Неджеф, где готовил почву для свержения шахского режима.

Духовенство еще в начале 60-х гг. XX века выступало против формирования задуманной шахом модернизации социального устройства страны. Но тогда народ поддержал монархию, потому что шахские реформы способствовали улучшению жизни иранцев. Более того, простой народ стал забывать имама Хомейни, который, живя в эмиграции, и сам к тому моменту несколько оторвался от реалий жизни страны. Понадобилось время, чтобы создать ему ореол великого лидера, за которым пойдут массы. Его культ формировался постепенно, через мечети и демонстрации, а также с помощью легенд и мифов.

Мне случилось участвовать в акции всеиранского масштаба, когда после очередной публикации в одной из центральных газет группы иранцев всматривались в диск Луны, стараясь увидеть на нем изображение Хомейни. Много раз аятолла Махмуд Талегани комментировал странные на взгляд многих заявления имама. Это, в частности, касалось запрета на употребление мороженого мяса и требований к женщинам немедленно надеть чадру.

К революции исламские радикалы теоретически и практически готовились серьезно и основательно. Важную роль сыграли лидеры ливанских и иракских шиитов и создатели организаций "Амаль" и "Даава" Муса Садр и Муса Багер Садр, связанные родственными узами с аятоллой Хомейни. Есть основания полагать, что "Амаль" сыграла важную роль в подготовке вооруженных формирований иранцев. Именно они составили костяк "стражей революции" - основной военной опоры исламского режима в первые годы после свержения монархии.

Первый министр обороны ИРИ Мустафа Чамран почти в течение десяти лет был членом "Амаль". А в 1975 г. в Ливан для встречи с членами "исламской оппозиции", часть из которых проходила военную подготовку в лагерях Организации освобождения Палестины, тайно приезжал аятолла Хашеми Рафсанджани, ставший впоследствии президентом ИРИ.

Иранское духовенство во главе с имамом Хомейни оказалось наиболее эффективной силой для свержения монархического строя и нейтрализации левых сил. Именно это духовенство по-настоящему начало формировать массовое движение протеста, используя мечети, религиозные церемонии и периодически повторяющиеся траурные манифестации. В результате продолжительного и постоянного массового давления на монархию без кровопролития и единого выстрела шаха вынудили покинуть страну в январе 1979 г. А уже 1 февраля из Парижа в Тегеран прибыл самолет, который привез Хомейни и его команду, в том числе и будущего президента Абольхасана Банисадра.

Духовенство не намеревалось свергать монархическую власть вооруженным путем. Инициаторами вооруженного февральского восстания были члены ОМНИ и Организации федаев (жертвующих жизнью. - А.Л.), ставшие вскоре врагами нового режима. Восстание было для духовенства неожиданностью. После победы восставших муллы призвали народ сдать оружие и разойтись по домам. Революция была окончена. Главная цель достигнута - монархия в Иране перестала существовать, власть перешла к Хомейни и его окружению.

Однако в стране начался закономерный для всех революций процесс насилия и борьбы с политическими конкурентами. Заработали революционные комитеты и трибуналы. Были расстреляны многие видные чиновники и армейские офицеры высокого ранга. Казням подвергались, конечно, агенты ненавидимой в народе тайной полиции САВАК. Народ ликовал при виде фотографий казненных.

Не всем новая власть пришлась по душе. Многие покинули страну. Многие выступили с оружием в руках против новой власти и продолжают бороться с ней и по сей день. Однако режим, созданный аятоллой Хомейни, не просто выстоял. Он показал себя способным к развитию, несмотря на многолетнюю войну с Ираком и противодействие США, лишившихся в Иране былого влияния и своих военных баз. Не все надежды иранцев сбылись. Не произошло ожидавшегося многими стремительного улучшения материального положения. Осталось много нерешенных задач, но Иран стал действительно независимым. Страна продолжает развиваться, постепенно укрепляя свою экономическую и военную мощь. Иран постепенно все больше открывается миру, стараясь развивать самые широкие отношения с экономически развитыми странами Запада, в том числе и США. И эта тенденция будет усиливаться. Муллы оказались людьми, способными к управлению государством и защите национальных интересов.
* 3 (133) 18 февраля 2004 г.