ОППОЗИЦИЯ: ДВЕ ПОБЕДЫ, ТРИ ПОРАЖЕНИЯ

Алексей ТОКАРЕВ

Коллизии прошлого продолжаются в наступившем году. Президентские выборы в Грузии прошли в самом начале января, Россию и Украину ждут президентские (соответственно, в марте и октябре), а Белоруссию - парламентские выборы. Спор власти с конструктивной и неконструктивной оппозицией продолжается.

Как точно обобщил один из оппозиционных деятелей постсоветской эпохи, отсутствие действенной правовой системы, развитых институтов гражданского общества, гражданского контроля за деятельностью государства, свободной прессы затрудняет, если не вовсе парализует, политическую борьбу. Хотя, в принципе, политическая борьба без оппозиции невозможна. И смена правящей элиты – после Сталина, после Хрущева, после Брежнева - неизбежно означала победу не столько внутрипартийной, сколько внутриноменклатурной оппозиции. Конечно, Советскому Союзу было далеко еще до легитимизации оппозиции, до перерастания дворцовой интриги в открытое противостояние, опирающееся на общественную поддержку, до политической борьбы, к которой пришли в годы горбачевской перестройки. Только тогда и началось то, что привело к формированию многопартийного диалога, к первым стихийным выплескам гражданской активности. Теперь об этом забыто.

Какие лозунги выдвигала постсоветская оппозиция? Успешность ее действий зависела от внутренней собранности, сосредоточенности на решении приоритетных задач. Какие это задачи?

НАЦИОНАЛЬНАЯ ПО ФОРМЕ?

В конце 1980-х годов вместе с коммунистической властью и ее мертвой риторикой были отвергнуты заклинания пролетарского интернационализма. Национальные республики обретали самостоятельность, это значит – рвалась связь с советским центром, с Москвой, это значит, что отвергалось все, к чему имела или могла иметь отношение метрополия. Ею назначенные кадры, ею сформулированная политика, при ее поддержке построенная экономика. Была изрядная доля лукавства в этой борьбе, империя слишком давно разваливалась, провинции лишь ритуально салютовали столицам, не доплачивая в главный бюджет, приворовывая и игнорируя директивы. На постсоветских просторах был популярен миф о порабощенной нации, которой не хватает только одного – собственной государственности.

Что такое оппозиция, шедшая тогда к власти? Это лидеры народных фронтов Молдавии, Эстонии, Латвии, Азербайджана, это лидеры национальных движений в Литве и в Грузии, в Белоруссии и на Украине. Это Марью Лауристин и Абульфаз Эльчибей, Витаутас Ландсбергис и Звиад Гамсахурдиа, Мирча Снегур и Зенон Позняк.

Там, где республиканской власти, назначенной советским центром, удалось доказать свою состоятельность-самостоятельность, выяснялось, что национальный вопрос давно решен в пользу авторитарного устройства национального государства. Так было в Казахстане, в Узбекистане, в Туркмении. Была ли эта власть, старая советская (она же - новая республиканская) номенклатура, по определению сталинского учебника, "национальной по форме и социалистической по содержанию", или точнее было бы назвать ее социалистической по форме и националистической по содержанию? Во всяком случае, было понятно, что для сохранения власти бывшими секретарями республиканских, областных и городских комитетов единственной и неделимой партии первой будет разыгрываться национальная карта.

Там же, где московские назначенцы были вынуждены уступить место новым национальным лидерам, учреждение национальной государственности объявлялось освобождением от советского гнета. Едва формирующаяся "снизу" оппозиция использовала именно этот ресурс. Молдавский Народный Фронт требовал воссоединения с Румынией, народные фронты Эстонии, Латвии или Литвы – полной независимости и освобождения от советского гнета. Национально-освободительные политические движения в большинстве сначала советских, а потом очень быстро и постстоветских республик имели широкую общественную поддержку. Но что такое борьба за национальную независимость? Это борьба с кем? С коммунистическим управлением, с экономической централизацией, с агентами Москвы, просто с русскими? В странах проигравшего интернационализма такая борьба часто оборачивалась преследованиями русскоязычного населения.

Один из наиболее страшных примеров из постсоветской истории - война в преимущественно русскоязычном Приднестровье. Один из лидеров Народного Фронта Мирча Снегур возглавил республику после того, как его предшественник Николай Дементей опрометчиво поддержал ГКЧП в августе 1991 года. Но, сплотив "титульную нацию", борцы за независимость и воссоединение решили разобраться с остальными, "нетитульными" гражданами. 19 июня 1992 г. официальный Кишинев развязал настоящую бойню против собственных граждан. В этот день так называемый приднестровский конфликт перешел в военную стадию, названную жителями Молдавии войной. Она принесла многочисленные человеческие жертвы и разрушения, а на маленький провинциальный город Бендеры обрушились бомбовые, минометные и артиллерийские удары. Так описывал события их непосредственный свидетель: "Помню, меня почему-то больше всего поразила кошка. Когда молдавская полиция стала выселять из квартир "русскоязычных", пенсионер Абрамов ни за что не хотел открывать дверь. Тогда полицейские ее взломали и застрелили не только пенсионера, но и его кошку. Она тоже оказалось "русскоязычной"… Какая кошка? По всему городу горят разграбленные и взорванные заводы, больницы, школы. Улицы завалены трупами. Молдавские полицейские, снайперы отстреливают все живое. Обезумевшие жители прячутся в подвалах. Неосторожных ловят, истязают. На моих глазах снимали со столба распятого мальчика. Во дворах, в скверах, на обочинах белеют воткнутые в землю палки с табличками, на которых карандашом, шариковыми авторучками, кирпичной крошкой, известью выведены имена погибших. Людей хоронили прямо на месте гибели. Потому что стояла немыслимая жара, трупы начинали разлагаться, и жители зарывали своих соседей, родственников, знакомых где придется. А снайперы тут же укладывали на землю хоронивших. За двое суток в Бендерах было убито 650 мирных жителей. За двое суток были ранены полторы тысячи. Сто тысяч - из ста пятидесяти! - под свист пуль и разрывы снарядов покинули город и стали беженцами".

Это были "издержки" национально-освободительной "борьбы", начавшейся под предводительством оппозиции, пришедшей к власти в республике, освободившейся от советского гнета. Остановить ее, правда не сразу, удалось только при участии российской армии.

Чем оправдывали свою жестокость деятели национальной оппозиции? Логика их напоминала стереотипы советской пропаганды. Маленькое национальное государство строилось с ожесточением прежней империи. Помните: капиталистическая угроза, вражеское окружение, засланные агенты, буржуазная пропаганда, внутреннее перерождение? О том же говорили национальные лидеры. Приднестровье – оплот прежнего советского КГБ, подлежащий уничтожению. Засланные агенты Москвы, прежнего КГБ удерживают власть в Белоруссии – об этом говорили и говорят оппозиционеры в Минске. Разоблачить заговор КГБ против независимости Литвы – об этом более десяти лет назад говорил лидер движения "Саюдис" Витаутас Ландсбергис, будущий лидер Литвы. Об этом же он говорит сегодня, пребывая в оппозиции и всеми силами выталкивая из власти нынешнего президента Роландаса Паксаса.

Чего требует нынешняя оппозиция в Молдавии? Вывода российских войск из Приднестровья, подчинения региона национальному центру. Что это за оппозиция? Все тот же Народный Фронт, превратившийся в Христианско-демократическую народную партию (ХДНП) во главе все с тем же Юрием Рошкой. И вновь переговоры Кишинева и Тирасполя прерваны, вывоз российского оружия из Приднестровья прекращен. При этом оппозиция пока не требует отставки коммунистического правительства и президента Воронина. Судя по всему, теперь она будет действовать более осторожно. Президент же понимает, что многонациональной республике без федеративного устройства не обойтись, и попытка защиты прав национального большинства неизбежно чревата катастрофой.

Можно ли назвать нынешние согласные действия примирением Воронина с оппозицией? В предновогоднем интервью молдавский президент сказал, что дело вовсе не в оппозиции, а в результатах переговоров. Вот как прокомментировал Владимир Воронин проект документа, подготовленный при российском посредничестве: "Самое опасное, что было в документе, это то, что сразу после его подписания Приднестровье могло объявить о своем полном суверенитете. Я не мог пойти на подписание такого документа". Что же касается нового сжигания российских флагов и портретов Путина на улицах столицы Молдавии, Воронин заявил: "Безрассудные действия оппозиции достойны сожаления. Они еще раз показали, насколько нецивилизованно действуют в политической борьбе. Кроме того, оппозиция опоздала на несколько дней, они вышли на площадь, когда решение было принято. Видимо, нужен был предлог, чтоб показать себя. И показали не с лучшей стороны". Тем не менее, молдавская оппозиция считает срыв переговоров Кишинева и Тирасполя своей победой.

Через братоубиственный опыт в центре Тбилиси прошла Грузия, через националистические погромы в Баку прошел Азербайджан, через гражданскую войну – Таджикистан.

Но выработка федеративной модели без политического механизма согласования интересов, без налаживания отношений с оппозицией просто невозможна. Это известно по опыту Грузии, так неизбежно будет и на Украине, только так придут к окончательному разрешению конфликта Азербайджан и Армения.

Понятно, что национальная самоидентификация для построения государства совершенно необходима. Но в силу неразвитости правовых институтов, под воздействием советской, тоталитарной, авторитарной политической традиции, новые постсоветские лидеры, еще вчера чуть ли не в подполье, в застенках, в интернациональном кругу советских политзаключенных рассуждавшие о многопартийности, оппозиционности, праве, сегодня, придя к власти, один за другим растаптывали все ростки инакомыслия.

В странах побогаче, обладавших природными ресурсами, достаточными для вялого, экстенсивного развития, выкристализовались новые постсоветские эмираты и ханства. Там же, где дарованный осколку империи сырьевой потенциал был скромен, как это случилось в Молдавии или в прибалтийских странах, для выживания необходимо было совершенствовать политические институты, мобилизовывать интеллектуальные ресурсы, элиту, действительно консолидировать общество. Вот и выяснялось, что национальное знамя над резиденцией главы или над парламентом – вовсе не гарантия процветания, а потасовка национальных вождей с еще более национальными неизбежно ведет к деградации едва возникшей государственности, к процессу непрерывного передела собственности, к распаду.

Так было во время гражданской войны, проигранной президентом Гамсахурдиа в Грузии, так было в ходе президентских выборов, когда на смену новой национальной элите, к вождям фронтов возвратились прежние, опытные менеджеры советских времен, призванные испуганными народами на хозяйство. Тогда бежал от мятежа, поднятого Суретом Гусейновым, президент Эльчибей и победил на выборах все тот же Гейдар Алиев. Тогда вернулся и победил в Грузии Шеварднадзе, тогда, на фоне полного крушения экономики, вынужден был сдать молдавскую власть бывшему секретарю компартии Лучинскому президент Снегур. Тогда рассорившиеся между собой белорусские оппозиционеры дружно поддержали главного борца с коррупцией Александра Лукашенко. И только в нескольких среднеазиатских республиках сохранялась жесткая модель мононациональной, авторитарной власти. Власти, предпочитающей считать любые проявления внешней или, тем более, внутренней оппозиционности формой антигосударственной деятельности.

ВТОРАЯ КАРТА – АНТИКОРРУПЦИОННАЯ

Бюрократия вечна, потому что нужна всем. Но инструмент выходит из подчинения, как джинн – из бутылки. Послереволюционный передел собственности неизбежно и везде сопровождался расцветом коррупции. Поле битвы, как известно, достается мародерам. Поэтому реставрация, реванш, попытки отомстить победившей и зарвавшейся оппозиции неизбежно сопровождаются антикоррупционными кампаниями. Так приходил к власти Александр Лукашенко в Белоруссии, так терял власть Витаутас Ландсбергис, так теперь проклинали Шеварднадзе, а четыре года назад – Ельцина и его "семью".

Но бывают разные формы прихода к власти. На постсоветских просторах полноценная, то есть обладающая всем необходимым не просто для диалога, но и для участия в равноправной политической борьбе оппозиция – все еще экзотический фрукт. На недавней встрече с правозащитниками, членами президентской комиссии по правам человека на упрек в использовании административного ресурса для победы "Единой России" Владимир Путин возразил, что не он первым начал использовать это средство. "Это еще в 96-ом году началось", - полуоправдывался глава российского государства. Получается, что после безраздельной победы партии власти только теперь в России настала пора поговорить о формировании полноценной оппозиции. Но, с другой стороны, зачем теперь безраздельно победившему отступать и к кому-то прислушиваться? Оппозиционер в качестве советника, ассистента – это пожалуйста.

Обратим внимание на то, что острие предвыборной кампании, всей борьбы с коррупцией может быть повернуто и в сторону проворовавшихся чиновников, и, что менее опасно для организаторов кампании, против "развративших" чиновничество капиталистов. Так произошло в России, где после небольшого перерыва продолжилось усмирение олигархов. Так происходит на Украине, где противоборствующие финансово-промышленные группы, манипулируя политическими ресурсами, ведут борьбу за главную власть.

Но к чему же приводит борьба с коррупцией в отсутствие политической оппозиции? К смене коррупционных альянсов, манипулирующих властью-собственностью. К параллельной деградации как института власти, так и института собственности. В Белоруссии после прихода Александра Лукашенко уже на протяжении восьми лет продолжается борьба с коррупцией, возникают новые дела, отправляются за решетку все новые директора предприятий, а параллельно ветшает нереформируемая экономика, разваливается "ничья" собственность, переполняются неликвидом склады. Политическая же оппозиция, высмеянная, игнорируемая, постоянно унижаемая, маргинальная, продолжает искать следы коррупционности в деятельности президента и его окружения, шарахаясь от любых попыток соучастия во власти – вплоть до уровня местных выборов. Вот допустили бы ее до самой верхней власти, тогда бы уж она разоблачила – до самого конца.

Приблизительно так рассуждает и победившая грузинская оппозиция, радующая публику все новыми и новыми разоблачениями ушедшего вождя. Понятно, что антикоррупционная патетика радует публику. Но ведь продукт это скоропортящийся. Народ не прокормить разоблачительными мифами.

ДРУЖЕСКАЯ РУКА ВРАГА

Все продались Западу. Румыния и американцы оплачивают молдавских националистов. Миссия ОБСЕ манипулирует карликовыми партиями в Белоруссии. Американский посол совершил переворот в Грузии. Так всегда говорит слабая власть. Надо же ей чем-то оправдывать собственное бессилие. Впрочем, иногда эти обвинения не лишены оснований. На постсоветском пространстве много всяческих агентов влияния – политических, экономических, крупных и мелких спекулянтов, геополитиков, стратегов и просто бандитов. Чего только не заводится в мутной воде.

Можно взглянуть на ситуацию иначе. Неумение договориться в родных стенах часто вынуждает родственников обратиться к помощи посредников – дальних и ближних соседей. Нас поддерживает сама Москва, а у нас за спиной сам Вашингтон, да мы вообще с Казахстаном скоро одной страной будем, с Румынией сольемся, с Варшавой вместо Кремля задружимся. Обратим внимание на то, с какой охотой тринадцать лет назад новые независимые государства устремлялись в свободное плавание, рвали связи, а теперь с каким энтузиазмом рассуждают о различных формах кооперации вплоть до полного слияния. И кто же об этом больше всех рассуждает? Конечно же, эта самая наша, к сожалению, недоразвитая оппозиция. Почему же она так полюбила НАТО или Евросоюз, интеграционные "двойки" или "четверки"? Потому что реальной, полной власти она уже боится. Правовых оснований для борьбы за власть нет, нелегитимное же обретение власти, если таковое случается, заставляет ее действовать в советских традициях – искать, разоблачать и уничтожать оппонентов как пособников мировых агрессоров.

Можете ли вы себе представить любого из ныне действующих лидеров постсоветских государств - Путина, Лукашенко, Алиева, Кучму, Назарбаева - в качестве лидера оппозиции, не эмигранта, не пенсионера, а полноценного политического оппонента?

Конечно же, поддержка политической оппозиции – из России или из Европы, даже США – в большинстве случаев редко отличается от худших традиций времен "холодной войны" и признание такой поддержки "вмешательством во внутренние дела суверенного государства" - это еще самая мягкая оценка, которой награждает действующая власть богатых друзей доморощенных подпольщиков. В свою очередь, богатые друзья требуют от своих подопечных рискованных действий, не слова, а дела, предпочитая политический экстремизм вменяемому диалогу. Хотелось бы напомнить, между тем, что именно взаимное спонсорство политического экстремизма, если и не породило, то в значительной степени способствовало неуправляемому уже росту международного терроризма, с которым былые спонсоры теперь уже сообща пытаются бороться. И совершенно не исключено, что среди новых оппозиционеров-доноров в ультранационалистической или сепаратистской среде найдется немало желающих попробовать с оружием в руках доказать свою политическую правоту. И не только в столице своей родной страны.

Сказанное относится не только к дальним, но и к самым ближайшим соседям, включая Россию. Не научившись выслушивать, договариваться, взаимодействовать с собственной оппозицией, подозревая ее в нежелательных связях, в неумеренном и не зависимом от главной власти финансировании, Москва также готова сыграть на чужом оппозиционном поле, экзотичными тактическими средствами разрушая основы едва выстраивающейся собственной внешнеполитической стратегии. Так, например, в результате азовского конфликта была поддержана русская оппозиция на Украине - в ущерб долгосрочной российско-украинской политике.

ОППОЗИЦИЯ – РЕЦЕПТ ВЫЖИВАНИЯ

Растаптывание постсоветской монологичной (чтобы не сказать – авторитарной) властью часто негибкой, несамостоятельной, но все же перспективной политической оппозиции, вышвыривание ее из публичной политики, маргинализация приводят к тактическому выигрышу, достигаемому на фоне грядущих, совершенно неизбежных стратегических поражений. Да, власть может придумать себе карманную оппозицию вместо неуправляемой, непослушной, создать видимость дискуссии. Два вопроса – о национальном суверенитете и о борьбе с коррупцией, за отделение власти от собственности - действительно общественно значимы. Но выведение дискуссии хотя бы по этим двум вопросам из публичной сферы в подковерную, в сферу скорпортящейся демагогии, шельмование партнеров по дискуссии чреваты не просто ослаблением, но и крушением этой самой власти.

Откуда теперь берутся удачливые оппозиционеры? Удар по авторитаризму Шеварднадзе, как известно, нанесли его же верные соратники, им же выращенные политики. Президенту же Украины сегодня противостоит, в первую очередь, им выращенная, когда-то "ручная" оппозиция во главе с Виктором Ющенко. Коммунисты Молдавии и России были как во власти, так и в оппозиции. Они закалены лучше прочих.

Откуда берутся неудачливые? В России в лагере самой непримиримой оппозиции не сегодня-завтра очутится тот, кого предыдущий президент мнил в рядах своих потенциальных наследников (лидер СПС Борис Немцов). Все заклятые друзья Александра Лукашенко – от без вести пропавших Гончара и Красовского до эмигрировавших лидеров БНФ – в прошлом были его ближайшими соратниками. Как видим, круг политической элиты очень узок, перспектив расширения оппозиции едва ли больше, чем перспектив расширения круга власти. И это уже институциональный кризис.

Обратим внимание на промежуточный итог парламентского противостояния на Украине. Чей голос был решающим, когда Верховная Рада постановила, что президентские выборы 2004 г. будут последними всеобщими? Это был голос находящихся в оппозиции к власти коммунистов. Они заявили, что всегда стремились к переходу от президентской к парламентской республике, к победе над авторитаризмом и потому отказали в поддержке бывшим соратникам по борьбе с Леонидом Кучмой. По их мнению, в 2006 г., когда президент впервые будет избран парламентом, авторитарное правление на Украине закончится.

Что же касается России, то в 2008 г. от власти, согласно действующей Конституции, должны будут отойти уже не только президент Путин, но и президентская партия "Единая Россия". Место же системной, встроенной во власть политической оппозиции будут занимать национал-патриотические партийные образования либеральных демократов и ультра-государственников. Это и есть наша искомая оппозиция?

В отличие от естественной смены власти, легитимной победы оппозиции, независимой от правящего режима, замена одних соратников действующего вождя другими соратниками или наследниками (в результате бархатного или железного переворота, даже добровольной, спланированной его отставки) вовсе не означает, что нормальная демократическая традиция побеждает, а будущее безоблачно. Авторитаризм, олигархия, охлократия, как ни назови эти государственные болезни, рецепт излечения один. Возвращение политического взаимодействия в правовое поле, добровольный отказ власти от монологического диктата.

Прав ли Владимир Воронин, безусловно, не разделяющий радикальных взглядов молдавских оппозиционеров, но прислушивающийся даже к радикалам и притормозивший формирование молдавской федерации? Прав ли Роландас Паксас, находящийся на грани импичмента, по мнению литовских националистов, из-за коррупционных связей с российским капиталом, по мнению же сторонников президента, из-за его собственной борьбы с местными коррупционерами? Прав ли Александр Лукашенко, отстаивающий национальный суверенитет, вплоть до изоляционизма, не просто игнорирующий, но и постоянно высмеивающий свою оппозицию?

До тех пор, пока выдавливающие друг друга с поля власть и оппозиция не осознают, что без цивилизованного диалога им не обойтись, да и политической консолидации не добиться, постсоветское пространство так и будут сотрясать политические перевороты. Впрочем, первый шаг навстречу всегда делает власть. Одним – позволять, другим – не соглашаться.
№2 за февраль 2004