Длинные тени 11 сентября
(Американская политика в странах Кавказа и Центральной Азии)

Фазиль ЗЕЙНАЛОВ,
доктор политических наук

До развала Советского Союза Кавказ и Центральная Азия (КиЦА) не играли существенной роли в отношениях между США, СССР и другими державами региона. Прежде плохо изученное американцами пространство начало их по-настоящему интересовать с 1991 года. С тех пор США превратились в суперсверхдержаву, чьи интересы проникают во все уголки мира, в том числе и на Кавказ, и в Центральную Азию, где они сегодня являются одними из основных игроков. За последние годы стратегическая важность КиЦА сильно возросла, а американское присутствие здесь должно рассматриваться как продолжение политики сдерживания, предложенной в 40-х годах прошлого века известным американским историком и влиятельным дипломатом Джорджем Кенаном для отпора в то время коммунистической экспансии в мире.

Английский геополитик Халфорд Макиндер впервые высказал идею о стратегической важности территории Центральной России, которая рассматривалась им как "сердцевина мира" (heartland), из которой будет удобно управлять всей планетой. По мнению Макиндера, не менее важно контролировать и территорию, прилегающую к сердцевине мира, то есть Кавказ и Центральную Азию, которую американцы сегодня не безуспешно выводят из-под контроля Москвы. Сегодня границы России сильно сжаты, и США заинтересованы в дальнейшем зиповании их, чтобы взять под свой контроль стратегически важные и богатые источники энергоресурсов КиЦА с целью подготовки к будущему противостоянию с последней империей мира Китаем.

Супердержавы преследуют свои властные и гегемонистские интересы, а маленьким странам КиЦА отводится роль пешек в этой Большой игре 21 века. И чтобы не оказаться заложниками политики сильных мира сего, государствам этих двух регионов придется приложить огромнейшие усилия для защиты своих собственных интересов.

До и после 11 сентября

Кавказом и Центральной Азией Америка заинтересовалась сразу после развала СССР, но из-за отсутствия у нее там своих прямых национальных интересов ей сначала было трудно сформулировать ясную и четкую политику по отношению к этой части планеты. Вашингтон был прежде всего озабочен угрозой коммунистической реставрации в бывшем Союзе, что заставляло его не посягать на влияние России в странах "ближнего зарубежья" (за исключением стран Балтики, в которых Россия, по настоянию Западной Европы, сразу утратила свое влияние). Имела место своего рода сделка с бывшей партийной номенклатурой, возглавляемой Ельциным, согласно которой Америка сохраняет за Россией влияние на бывшие союзные республики, а "ельцинисты" подавляют всякую попытку отката от рыночных реформ на постсоветском пространстве. Единственная сфера, где Америка оставалась активной, это предоставление технической и материальной помощи в рамках принятого в 1992 году Конгрессом США "Закона о поддержке свободы" (Freedom Support Act), предусматривавшего оказание новым независимым государствам (ННГ) разносторонней помощи в ходе рыночных и демократических преобразований.

Но с 1993 года в политике США по отношению к КиЦА появляются существенные, пусть небольшие, но изменения. Отчасти это связано с их нефтяными интересами в регионе КиЦА, но самое главное – начинает принимать все более ясные очертания желание Америки обеспечить реальную независимость бывших союзных республик от России. Дипломатические отношения с новыми независимыми государствами (ННГ) становятся более интенсивными, а американцы – более внимательными к легитимным требованиям этих государств. Американская администрация начинает всячески пытаться войти в доверие к бывшим союзным республикам, а по отношению к России ее политика становится все более жесткой. Строб Тэлбот заявил тогда, что "крайне важно, чтобы Россия не играла никакой роли и не имела никакой особой прерогативы против установления независимости, суверенности и территориальной целостности какого бы то ни было государства (СНГ)".

В первые годы своего правления администрация Клинтона сформулировала свою политику по отношению к странам КиЦА в 6 пунктах:

1) усиление политических и экономических реформ;

2) участие в урегулировании региональных конфликтов;

3) поддержка энергетической безопасности;

4) поддержка американских предприятий в регионе;

5) сотрудничество в военной сфере;

6) создание транспортного коридора для экспорта энергоресурсов с Востока на Запад.

Зарубежная политика США преследует две основные цели: (1) вывести страны КиЦА из-под контроля России и (2) изолировать Иран. Повышенная способность новых независимых государств сопротивляться России позволит США получить дополнительный рычаг давления на Россию. Поэтому США крайне заинтересованы в стабильности и реальной независимости государств прилегающим к южным рубежам России. Также американцы опасаются сближения России с Ираном. Поэтому Иран рассматривался и рассматривается американской администрацией и Конгрессом США как государство-изгой (не совсем точный, но общепринятый перевод английского rogue state), входящее в так называемую "ось зла". США серьезно озабочены ядерной программой Ирана и его сотрудничеством с Россией в области атомной энергетики. В 1992 году между Россией и Ираном был подписан договор о строительстве АЭС в Бушере на севере Ирана, включающей с установкой на ней двух атомных реакторов гражданского назначения. Вашингтон всячески пытается убедить Россию отказаться от этого проекта и вместе с этим оказывает давление на Иран через МАГАТЭ. С 1995 года Америка принимает жесткие меры в отношении этой страной, когда Билл Клинтон подписывает "Исполнительные директивы" (Executive Orders), запрещающие американским компаниям и их филиалам поддерживать торговые отношения с Ираном. В 1996 году был принят "Закон о санкциях в отношении Ирана и Ливии" (Iran and Libya Sanctions Act), предусматривающий санкции в отношении зарубежных компаний, инвестирующих в иранский нефтегазовый сектор более 20 млн. долл. США.

Итак, Америка начинает принимать все более и более активное участие в политической игре, в которой задействован стратегически важный евразийский регион. Точнее сказать, ее участие переходит в другую, качественно новую стадию. Ее суть: предотвратить образование любой политической коалиции, враждебной США. Вашингтон выбрал для этого две линии поведения: (1) выявлять государства, которые могут играть важную геополитическую роль, и (2) поддерживать их для продвижения собственных интересов. США, например, поддерживают Азербайджан, контролирующий один из доступов к энергобогатствам Каспия, с тем, чтобы эта страна не попала под влияние Кремля. Они также поддерживают Грузию, которая является транзитной зоной между Западом и КиЦА. Как сказал Збигнев Бржезинский, "цель Америки – быть главным игроком в регионе".

Так получилось, что от двух разрушенных нью-йоркских башен-близнецов после трагедии 11 сентября 2001 года легли две глубокие тени, на практике принявшие форму двух четких стрел американской внешней политики в области международной безопасности: терроризм и государства-изгои были объявлены злейшими врагами человечества. Тогда же США окончательно определились в конкретных стратегических целях в Азии: вместе с вводом американских войск по двум направлениям - в Афганистан и Ирак - началось военное проникновение США на Кавказ и в Центральную Азию. Прежде страны этого региона пользовались американской поддержкой для наращивания только своего оборонного потенциала и модернизации войск. События 11 сентября заметно ускорили эти процессы. Стало, наконец, возможным приступить к реализации основных направлений международной политики, предложенных Бржезинским для установления в мире гегемонии США. Ведя войну против планетарного террористического зла, США не забывают о своих давних стратегических задачах. В эти задачи прежде всего входит взятие под контроль важной с геополитической точки зрения территории, находящейся между Россией и Китаем, а затем ослабление ядерной угрозы со стороны России и предотвращение чрезмерного усиления Китая.

Позиция России

Россия предприняла решительные меры по сближению с Западом, всячески стараясь избегать с ним прямых столкновений. Бесспорно, Россия слишком слаба для такого противостояния, но, как заявил Президент Владимир Путин в январе 2001 года, данная политика преследует также важные стратегические цели России. Соглашаясь на размещение Соединенными Штатами (точнее, силами антитеррористической коалиции) военных баз на территории Центральной Азии, Москва преследует по меньшей мере три цели.

Во-первых, российская экономика по-прежнему сильно зависима от международной финансовой помощи и настроений частного западного капитала. Идя на уступки США, российское руководство решает проблемы экономического характера и пытается смягчить народное негодование, порожденное результатами приватизации 90-х годов.

Во-вторых, по мнению российского руководства, противоречия между США и Китаем являются гораздо более глубокими и быстро прогрессирующими, нежели между Россией и этими двумя странами. Исходя из таких оценок, Москва предпочитает иметь одинаково хорошие дипломатические отношения как с США, так и с Китаем, чтобы в случае стремительно приближающейся схватки между "тиграми в долине" занять судейское место на "холме", и впоследствии диктовать свои условия обеим сторонам.

В-третьих, Россия, судя по всему, расценивает китайскую угрозу для себя как более опасную, нежели та, что исходит для нее с Запада. Запад рассматривается Москвой как возможный партнер в противостоянии с Китаем. Россия не на шутку обеспокоена растущей мощью "Срединной Империи", возможными с ее стороны в будущем территориальными притязаниями на Дальнем Востоке и усиленной миграцией китайцев в страны ЦА, особенно в Киргизию. Поскольку этот вопрос чрезвычайно важен для киргизстанской аудитории, рассмотрим его подробнее.

Павлин летит на Запад!

Синьцзяньская проблема - прямая угроза для Киргизии!

Судя по поступающим из разных источников сведениям, из всех стран ЦА наиболее тесно связана с Китаем Киргизия. Сложившиеся полюбовные отношения между Бишкеком и Пекином вызывают у посторонних наблюдателей, по крайней мере, удивление. Никого так не обхаживает официальный Пекин и не закидывает подарками, как руководство нынешней Киргизии. Ради экономии места не будем приводить список таких "безвозмездных подарков" - о них мировая общественность благодаря СМИ достаточно информирована. Но недаром говорят: "Бесплатный сыр бывает только в мышеловке!" Еще в древности греки предупреждали: "Бойся данайцев, дары приносящих!" А руководство Киргизской Республики как будто только недавно народилось на свет и мировой цивилизационый опыт для них не существует. Увы, ситуация, складывающаяся в самом западном стратегическом районе Китая в непосредственной близости от границ Киргизии, говорит не в пользу небольшой, но симпатичной горной страны. Видимо, руководство КР не осознает масштабы скопления людской массы, организуемой китайскими властями за "дамбой" под названием СУАР. Угроза достаточно серьезная, так как в любой момент по указке стратегов из Пекина "дамба" может "прорваться", и на территорию Киргизии в первую очередь, а потом и ЦА, хлынут потоки неконтролируемых мигрантов; или, что еще хуже, "дамба" может дать множество маленьких трещин, через которые, незаметно для всех, китайская экспансия в регионе будет осуществляться, согласно тактике просачивающейся воды.

В Китае с древних времен любят давать тем или иным официальным проектам и доктринам пышные и образные названия. До сих пор на слуху у бывших советских людей старшего поколения такие названия, как "Великий скачок", "Пусть расцветает 100 цветов и поют 100 птиц!", или знаменитое изречение Мао-Цзедуна: "Ветер с Востока довлеет над ветром с Запада!". Сегодняшняя политика быстрой колонизации Восточного Туркестана (СУАР), очень важной составляющей части центрально-азиатского региона, названа политтехнологами из Пекина с непомерным пафосом: "Павлин летит на Запад". Давайте сделаем хотя бы краткий обзор действий пекинского "павлина" на западной окраине империи и посмотрим, какие он там "распускает перья"! Самые последние отчеты западноевропейских экспертов, ведущих постоянный мониторинг за ситуацией в СУАР, прежде всего указывают на возрастающую там перенаселенность, главным образом, за счет китайских переселенцев из внутренних провинций Китая (ханьцы). Дело в том, что в рамках национального проекта "Павлин", официальное название которого: "Развивай Запад!", Пекин превратил СУАР в зону благоприятного налогового режима как для инвестиций, так и для рабочей силы. Более того, государство создало там атмосферу экономического бума, вкладывая огромные капиталы в строительство жилья, гражданской инфраструктуры, развитие ирригационных систем и создание искусственных оазисов. По объемам трансфертов из центрального бюджета Китая СУАР сегодня стоит на первом месте среди 31 провинции страны. В ближайшие пять лет китайское руководство планирует вложить в экономику района государственных средств на сумму 7 млрд. долл. США! Для сравнения заметим, что эта сумма превышает ВВП Киргизии примерно в 4 раза! За этими мерами последовал приток частного китайского капитала, бурный рост бизнеса и спроса на рабочую силу. Темп годового роста районного ВВП за последние 20 лет в среднем составил 10,7%. Среди всех провинций Китая Синьцзянь занимает 12-е место по величине доходов на душу населения и 3-е место по равенству доходов между городским и сельским населением. Что касается зарубежных инвестиций, то их очень мало: СУАР получает всего 25% по сравнению со средненациональным уровнем иностранных инвестиций.

Прельщенные новыми рабочими местами и высокими заработками в СУАР потоком хлынули работники из соседних провинций. Этому также способствует этническая дискриминация, проводимая китайскими работодателями при найме на работу, плохое знание китайского языка представителями этнических меньшинств Синьцзяна и облегченный режим регистрации для китайских переселенцев. Некоторые китайские ученые даже предлагают ввести для переселенцев бесплатную передачу им в собственность земли сроком на сто лет под сельскохозяйственные угодья, ссылаясь на положительный опыт земельного законодательства США во времена освоения Дикого Запада. Наряду с работниками частного сектора, в СУАР переселяется большое число людей по каналам государственных учреждений. Десятки тысяч ханьцев переправляются в район по линии системы образования, Китайской коммунистической партии, Народной вооруженной полиции, Китайской армии освобождения и Синьцзяньского производственного и строительного батальона (СПСБ), управляющего сотнями коллективных фермерских хозяйств. Только в августе 2003 года руководство СПСБ заявило, что нуждается в 500 тыс. (!) новых переселенцев из внутреннего Китая.

Ландшафт СУАР включает горы Тянь-Шаня и Куэн-луня на западе и юге, в центре и на востоке – огромная труднопроходимая пустыня Такла-Макан, которую полукругом окаймляют изолированные друг от друга естественные и рукотворные оазисы; на севере – пески Дзосотын Элисун и джунгарская степь. Пригодная для проживания территория занимает около 147 тыс. кв. км., то есть всего 8,89% всей территории СУАР. Население автономии уже достигло 19 млн. чел. Выходит, что приблизительная плотность населения СУАР составляет 129 чел./кв. км. Показатель очень высокий. Ежегодно чистый приток мигрантов из внутренних провинций в СУАР составляет как минимум 500 тыс. чел! Если учесть, что естественный годовой прирост населения составляет около 2%, то по самым скромным подсчетам численность населения в оазисах Синьцзяня к 2015 году составит примерно 29 млн. чел., а плотность – 198 чел./кв. км.! В ноябре 1985 года тогдашний Генеральный секретарь Коммунистической партии Китая Ху Яобан сказал в интервью немецкой газете Der Spiegel, что Синьцзянь без особых проблем может вместить 200 млн. человек населения! Только для этого, мол, потребуется создание новых оазисов. Помня, как китайцы организованно уничтожили у себя всех воробьев и мух, можно быть уверенными, что запланированной цифры в 200 млн. человек в СУАР Пекин добьется претворения в жизнь в необходимые компартии сроки. Однако на сегодня имеется большое количество научных работ, указывающих на неизбежность экологической катастрофы в Таримском бассейне в случае, если не прекратится рост проживающего в нем населения. СУАР просто не способен вместить и обустроить всех мигрантов без губительных последствий для своей экосистемы. Уже сейчас эксперты обеспокоены сильным падением уровня грунтовых вод, засолением почв, расширением пустынь, обмелением рек и т.п. Китайские земледельцы, привыкшие к работе в условиях чрезмерного обилия воды, заболоченности и наводнений, не владеют водо-сберегающими технологиями орошения, столь необходимыми в засушливом Синьцзяне. Конечно, возможно внедрение водо-сберегающих технологий, создание образовательных программ для китайских крестьян, замещение культур, требующих много воды (кукуруза, рис), на более экономичные (хлопок). Однако эти меры ни в какой степени не соответствуют масштабам заселения Синьцзяна и с темпами роста его экономики. В ближайшем будущем там будет катастрофически не хватать земли и воды. И руководство Китая прекрасно знает об этом. Оно просто не может не знать, учитывая очевидность и масштабы этих проблем. На самом же деле, Пекин собирается решить свои проблемы воды и земли за счет этих ресурсов в Центральной Азии. Китайское руководство, видимо, рассчитывает, что избыток переселенцев будет только на время задерживаться в Синьцзяне, а потом переправляться дальше - в Киргизию и Казахстан, где много земли и воды.

В СУАР существует еще одно явление, крайне поучительное для беспечного и, судя по всему, мало интересующегося жизнью ближайшего и могущественного соседа Киргизстана. Например, как осуществляется на практике великодержавная политика колонизации Западного края в настоящие дни? Очень просто. Ханьцы под видом строительных рабочих заселяют Синьцзянь в основном вдоль линий строительства новых автомобильных и железных дорог. Большая волна мигрантов проникла в оазисы к югу от пустыни Такла-Макан в ходе строительства железной дороги на Кашгар, открытой в 1999 году. Ожидается массивное заселение зоны вдоль будущей автодороги "Алматы - Кашгар - Исламабад". Технология такова: приезжают рабочие, их семьи, получают деньги, тратят их в близлежащих населенных пунктах, где развивается китайский традиционный общепит, торговля, что в свою очередь стимулирует появление новых китайских семей, занимающихся этой деятельностью, и т. д. В Киргизии скоро начнется строительство железной дороги, которая пойдет из Кашгара через Торугарт, Нарынскую область в Джалал-Абад, а оттуда - дальше в Узбекистан. Угроза большого наплыва ханьских семей в эти области, а потом, эффектом маховика, и в другие части страны, невероятно высока (ориентировочно: 516 тыс. строительных рабочих из расчета 2 тыс. чел. на 1 км. дороги). Надеяться на то, что китайские бизнесмены решат проблему безработицы в Киргизии, не имеет смысла. Процессы, происходящие в СУАР, отчетливо свидетельствуют о политике этнической дискриминации, проводимой китайскими властями и работодателями. Отговорка у них одна, причем вполне рациональная с экономической точки зрения: работники должны говорить по-китайски, иначе как они будут понимать своих ханьских коллег и начальство? В легкой промышленности СУАР, в нефтегазовом секторе, в сфере транспорта и коммуникаций, науки и технологий приезжие ханьцы занимают 80% рабочих мест, а в строительстве - 90%. Ряды безработных пополняются только за счет представителей тюркских меньшинств. Положение коренного населения в СУАР тоже крайне поучительно. Неравенство в доходах ханьцев и представителей тюркских меньшинств вопиющее. В городах СУАР практически не осталось уйгуров, так как вследствие экономического бума цены на недвижимость сильно выросли и уйгурам она стала не по карману. Такое же может произойти и в киргизских городах, где уже сейчас рост цен на недвижимость намного превышает темпы роста доходов населения. Синьцзяньский опыт также показывает, что китайские предприниматели гораздо более успешные, нежели их тюркские конкуренты, в основном уйгурские, так как в среде китайцев практикуется внутриэтническая солидарность и взаимоподдержка - начиная с дифференциации цен по этническому признаку и заканчивая беспроцентным кредитованием соплеменников. Уже сейчас торговлю со странами ЦА в основном контролируют ханьцы, тогда как в начале 90-х ею в основном занимались уйгуры. В таких условиях киргизстанским предпринимателям, разобщенным, скрытным и запуганным, будет крайне сложно выдержать конкуренцию с более динамичными и агрессивными китайскими бизнесменами. В случае же очередного банкротства на кону будет стоять не жизнь отдельного предприятия и судьба его рабочих мест, а существование национального бизнеса как такового и экономическое положение всего некитайского населения в Киргизии.

Китайская государственная политика "смешивания песка", направленная на изменение этнической структуры населения в Синьцзяне, а по сути - на полное уничтожение чуждой китайцам тюркской культуры Синьцзяня, должна послужить сигналом тревоги для властных элит государств ЦА и в особенности - для Киргизии. Только сильное, сплоченное государство, с легитимным правительством сможет выстоять в этой нелегкой борьбе за сохранение культурной самобытности коренных этносов региона. А что говорить о представителях европейских меньшинств, оставшихся в странах ЦА после развала Союза? Только государство, ценящее каждого способного человека, может создать интеллектуальную и экономическую базу для ведения борьбы за самосохранение. А что может быть важнее самосохранения? Если же группировки, стоящие у власти, будут продолжать игнорировать жизненные интересы собственного населения, проводить политику провинциального трайб-капитализма и ускоренными темпами маргинализировать собственное общество (чего только ради власти и наживы не сделаешь!), то шансов на выживание у народов ЦА останется очень мало. И это - реальность, являющаяся результатом законов экономического, демографического и этнического развития, заложниками которых мы все являемся, и Китай в том числе. Законов, с которыми надо считаться, которые надо изучать и которые, в случае несоблюдения их, несут человечеству последствия, превосходящие последствия от самых жестоких стихийных бедствий.

Американцы и Центральная Азия

На фоне угрозы великоханьской экспансии с Востока естественно стремление стран Кавказа и Центральной Азии воспользоваться сегодняшней возможностью сблизиться с США. Значение этих фигур на международной шахматной доске настолько мало, что им приходиться покорно приспосабливаться к изменениям мировой политической коньюктуры. Тем не менее, чтобы не быть безответной жертвой крупных держав, страны КиЦА пытаются иногда проводить политику в своих национальных интересах или, чтобы быть точнее, в интересах политических группировок, стоящих у власти.

Казахстан, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан

В целях борьбы с международным терроризмом США разместили военные базы в Узбекистане и Киргизии. Учитывая ситуацию, которая сложилась в ЦА, выбор этих стран неслучаен. Казахстан не пошел на этот шаг, так как половина его населения – этнические русские, что делает Казахстан очень хрупким и нестабильным в глазах американцев. Туркменистан, следуя политике нейтралитета, не хочет размещения американских баз на своей территории. Более того, у режима Туркменбаши сложились прекрасные отношения с Ираном, с политическими ориентациями которого он вынужден считаться. Что касается Таджикистана, страны большого стратегического значения, то он крайне нестабилен: спокойствие в стране обеспечивается присутствием в ней российской 201-й мотострелковой дивизией, принявшей форму миротворческих войск. Таджикистан сейчас полностью зависит от Москвы. Важнейший игрок в ЦА – Узбекистан с самого начала переходного периода претендует на роль региональной державы и старается выступить по отношению к Москве как равный и основной стратегический партнер по региону. Ташкент всегда представлял большой интерес для стратегов Вашингтона. При поддержке США Узбекистан еще до событий 11 сентября занял ярко выраженную прозападную позицию. Размещение военной базы на узбекской территории дало возможность режиму Каримова ускорить процесс сближения с Западом и воспользоваться поддержкой последнего для увеличения своего влияния в регионе. Подобно Казахстану, который стремится вступить в тесный политико-экономический союз с Россией, чтобы стать гравитационным центром для всех остальных государств ЦА, Узбекистан планирует использовать для этих целей США.

Киргизия

Долгое время Киргизия находилась на втором плане для американских стратегов. Вроде бы тупиковое географическое положение, малочисленное, находящееся под сильным влиянием русской культуры население, и нет внушительных запасов природных ресурсов. Осознавая слабость своей страны, некоторые киргизские политики и эксперты предлагали взять курс на нейтралитет. Но нейтралитет возможен в самодостаточных странах. Лишенный материальной подпитки из Москвы, Президент Аскар Акаев вынужден был обратиться за финансовой поддержкой к Западу. При нынешнем геополитическом раскладе в регионе выбор в сторону нейтралитета вызвал бы также значительные сложности, связанные с угрозой внутренней нестабильности и территориальных притязаний со стороны Китая. Отчасти из-за осознания этих угроз большинство киргизстанцев поддержало решение своего правительства присоединиться к борьбе против терроризма и согласиться на размещение в аэропорту "Манас" американской военно-воздушной базы им. Ганси.

Но почему в этой статье мы сочли необходимым выделить Киргизию в отдельную главу? В основном из-за той уникальной ситуации, которая возникла здесь, благодаря странной, на первый взгляд, политике Президента Акаева. В мире, подчеркиваем, нигде в мире, нет такого прецедента, чтобы на расстоянии трех – четырех десятков километров, практически рядом, расположились авиабазы двух потенциальных противников: США и России. Конечно, сегодня эти две страны являются партнерами по антитеррористической коалиции, но с большой вероятностью можно утверждать, что неожиданное соседство русских боевых самолетов вряд ли радует американское руководство. Однако две военные базы сверхдержав, оказавшихся лицом к лицу - это еще половина беды. Филигранный, изысканно утонченный дипломат Акаев, достойный ученик великого хитреца Маккиавели, сумел ввести в игру третьего игрока, тоже тяжеловеса - Китай. Отданная Пекину, вначале по секретному соглашению, а потом с великим скандалом ратифицированная киргизским парламентом в мае 2002 г., обширная область в горах с готовой военной инфраструктурой Узенгу-Куш – Сары-джаз – стратегически важный транспортный коридор через перевал Бедель, по полученным, пока еще не проверенным данным, китайскими военными оборудуется под военный объект стратегического назначения. Три военные базы трех великих сверхдержав – не слишком ли много для маленькой Киргизии?! Намеренно или случайно это произошло? Судя по тону американских средств массовой информации, заокеанским партнерам Президента Акаева такая ситуация не по душе. Американцы не любят рисковать, тем более, подставляться. Похоже, Президент Акаев на этот раз перехитрил самого себя. Приходится констатировать, что после углубления "добрососедских" отношений с Китаем, получения представителями правящего режима многомиллионных (в юанях) подачек, автомобилей представительского класса и китайских "джипов" на безвозмездной основе со стороны великого соседа в стране резко усилилась террористическая деятельность. Доказательством тому - взрывы в Оше и Бишкеке, масштабные поджоги китайских базаров, ликвидация уйгурских торговцев в автобусе "Ютунг". Власти говорят одно, а осужденные по этим громким делам всячески отрицают свою причастность к совершенным терактам. В среде гражданского населения страны бродят слухи о якобы тайных операциях второго отдела китайской внешней разведки в Киргизии. Кто прав, кто виноват - покажет время. Но стабильность в Киргизии можно считать однозначно нарушенной в результате непродуманной, невзвешенной политики киргизского руководства. Возможна ли дальнейшая эскалация насилия в Киргизии? По всей вероятности, да, так как ни один из серьезных социально-политических вопросов в этой стране в течение длительного срока не решается. Президент Акаев занимается постоянным припудриванием своего прогнившего режима в виде громких пропагандистских кампаний типа празднования 3000-летия города Ош, или 2200-летия киргизской государственности. На кого эти кампании рассчитаны - непонятно. Народные массы недовольны. Расстрел мирной демонстрации в сельском местечке Аксы тому подтверждение. Невольно напрашивается вывод, что американская политика поддержки "демократичного" Акаева зашла в тупик. Не исключено, что новоизбранный парламент Киргизской Республики весной 2005 г., где основную массу депутатов будут составлять "акаевцы", проголосует против существования авиабазы Ганси в Киргизии. Тогда как? Неужели народ этой симпатичной горной страны останется один на один с "Тигром, прыгающим через горы"?! Кто-то может резонно спросить: "А Россия? Неужели она оставит в беде своего партнера по договору о коллективной безопасности?" Не оставит, но и вряд ли сможет эффективно помочь. Россия не сможет бороться на двух фронтах. Кавказ ближе и проблемнее, чем далекая Центральная Азия. Рубеж обороны сдерживания для России на центрально-азиатском направлении, скорей всего, в будущем пройдет по границам дружественного Москве Казахстана.

Американцы на Кавказе

На Кавказе американцы менее откровенны, чем в Центральной Азии, и действуют намного осторожнее. Они не стали там размещать военные базы, но приступили к тесному военному сотрудничеству со всеми странами региона. 21 марта 2002 года они подписали соглашение о военном сотрудничестве с Арменией, 28 марта того же года - с Азербайджаном. Каждая из этих стран должна получить по 4,4 млн. долл. США на закупку американского военного оборудования. Вашингтон также отменил эмбарго на поставку оружия в эти страны. Наиболее активно в этом направлении американцы действуют в Грузии. США начали военное сотрудничество с Грузией задолго до событий 11 сентября. Агенты ЦРУ обеспечивали личную безопасность Э. Шеварднадзе. Американские военно-политические советники регулярно посещали Грузию для совместной работы с грузинскими коллегами. В Грузию были отправлены 200 военных Пентагона с тем, чтобы обучать местную армию и помогать ей проводить антитеррористические операции. Во многом это объясняется высокой нестабильностью грузинского государства, существование которого зависит от поддержки США. И это не удивительно, если учесть, что грузинское руководство контролирует только Тбилиси и его окрестности. Абхазия норовит объявить свой суверенитет, Южная Осетия пытается войти в состав России, Аджария не перестает конфликтовать с Грузией, армяне требуют автономии и т.д. и т.п. Ситуация в Грузии крайне деликатная. Несмотря на поддержку Америки, Э. Шеварднадзе был вынужден уйти в отставку. Если бы он пытался сопротивляться, то могла бы пролиться кровь граждан, воцарился бы хаос, что привело бы к самым непредвиденным последствиям, которые поставили бы под угрозу существование всего грузинского государства. Шеварднадзе ушел именно из соображений сохранения целостности страны. При этом США решили не помогать ему, направив все усилия на поддержку новых оппозиционных сил Грузии. Нынешний Президент страны Михаил Саакашвили тоже не застрахован от подобного развития событий.

Так же, как и в ЦА, на Кавказе американцы будут делать все возможное для обеспечения независимости государств региона от России. Однако на Кавказе США стараются особенно не вмешиваться в разрешение местных конфликтов, чтобы избежать прямого столкновения с Россией, которая продолжает держать в своих руках ключи от разрешения многих кавказских проблем. При этом кавказцам придется балансировать между двумя силами для того, чтобы продвигать собственные интересы. По отношению к России им, видимо, придется занять более гибкую позицию. Во-первых, потому, что страны Кавказа сильно зависимы от нее экономически. Во-вторых, до тех пор, пока Россия не займет своего настоящего места в процессе борьбы за Кавказ, не раскроет свое "истинное лицо", ни одна из проблем региона не будет решена.

Париж, февраль 2004 г.

19 февраля 2004 г. | № 6 (178)
***

Министерство иностранных дел Кыргызской Республики
27.02.2004

№ 025-20/804

Редакции газеты "Общественный рейтинг"

В приложении направляем статью китаеведа М. Панченко "Чей человек в Париже?", которая является ответной реакцией на вышедшую в Вашей газете (№ 6 (178) от 19 февраля 2004 года) статью Ф. Зейналова "Длинные тени 11 сентября".

Просим опубликовать прилагаемую статью в ближайшем номере газеты. Заранее благодарны за содействие.

Заместитель министра Ж. Кулубаев

Чей человек в Париже?

В газете "Общественный рейтинг" за 19 февраля 2004 года была опубликована обширная статья доктора политических наук Фазиля Зейналова, в которой он высказывает серьезную озабоченность до поводу дальнейшей судьбы Кыргызстана, который рискует в результате своей "недальновидной политики" оказаться один на один перед лицом растущей "угрозы великоханьской экспансии".

Основная опасность для Кыргызстана, по мнению доктора политических наук, таится в "сложившихся полюбовных отношениях между Бишкеком и Пекином". Столь свежий взгляд этого политолога из Парижа на источники угроз национальной безопасности Кыргызстана, безусловно, заслуживает внимания.

Единственным гарантом безопасности Кыргызстана в условиях "полюбовных отношений" между Кыргызстаном и Китаем, считает Ф. Зейналов, могут быть США, в частности, "американская военно-воздушная база им. Ганси". Однако, по мнению Ф. Зейналова, Вашингтон может свернуть свое военное присутствие в Кыргызстане и отказаться от роли защитника нашей страны, поскольку, "по полученным, но еще не проверенным данным, китайские военные возводят на границе с Кыргызстаном в высокогорном районе неподалеку от перевала Бедель некий объект стратегического назначения".

Этот пассаж доктора политических наук невольно заставляет вспомнить талантливого писателя Грэма Грина и его роман "Наш человек в Гаване". Один из его персонажей - изобретательный хозяин магазина пылесосов, завербованный английской разведкой, - продал своим работодателям историю о крупном военном сооружении стратегического значения в горах Орьенте на Кубе, подкрепив свою выдумку чертежами огромного пылесоса.

Хотелось бы успокоить г-на Ф. Зейналова: в 1996 и 1997 годах Кыргызстан подписал с Китаем соглашение об укреплении мер доверия в военной области в районе границы и соглашение о сокращении вооруженных сил и вооружений в районе границы. Ход реализации этих соглашений контролируется Совместной контрольной группой, в которую входят наблюдатели пяти государств-участников упомянутых соглашений. Характер этих соглашений и созданные механизмы контроля за их выполнением исключают возможность наращивания Китаем военной силы в приграничных с Кыргызстаном районах.

Со времени обретения независимости Кыргызстан учитывает закономерный интерес к региону Центральной Азии со стороны великих соседей - России и Китая, а также со стороны Соединенных Штатов. В соответствии с Концепцией внешней политики Кыргызской Республики, принятой в 1999 году, Кыргызстан стремится к развитию сбалансированных дружественных отношений с этими державами.

Кыргызстан и Китай действительно за сравнительно короткий промежуток времени сумели построить дружественные, добрососедские отношения, основанные на взаимном уважении суверенитета и территориальной целостности и невмешательстве во внутренние дела друг друга. Одним из важных направлений взаимовыгодного сотрудничества с Китаем как на двустороннем уровне, так и в рамках ШОС, является обеспечение региональной безопасности, борьба с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом. Китай на протяжении ряда лет оказывает существенную помощь Кыргызстану в укреплении национальной безопасности, оказывает материально-техническое содействие становлению правоохранительных органов и вооруженных сил.

По меньшей мере, странной представляется логика доктора политических наук Ф. Зейналова, который стремится представить террористические акты в Оше и на рынке "Оберон", а также поджог китайского рынка в Бишкеке, как следствие укрепления кыргызско-китайского сотрудничества. Как известно, взрывы в Оше и Бишкеке были делом рук активистов Исламского движения Узбекистана. Причем, первоначально преступники планировали совершить террористические акты против Посольства США в Кыргызстане и в отеле "Пинара", где останавливаются иностранные граждане. В настоящее время это преступление раскрыто и террористам вынесен приговор. Были также задержаны и переданы китайской стороне исполнители поджога китайского рынка и вооруженного нападения на представителей правоохранительных органов KHР. По всей видимости, принципиальная позиция Кыргызстана, выступающего против деятельности сепаратистских, террористических организаций на своей территории, и активизация сотрудничества правоохранительных органов двух стран вызывают сильное раздражение у тех, кто хотел бы дестабилизации ситуации в регионе и конфликта интересов великих держав в нашей стране.

Хотелось бы также подчеркнуть, что Кыргызстан не является сторонником т.н. идеи "сдерживания Китая". Мы приветствуем успешное социально-экономическое развитие Китайской Народной Республики и желаем видеть дружественный Китай стабильным и процветающим государством, одним из гарантов стабильности и безопасности в регионе и в мире.

М. Панченко, китаевед

Я – человек науки

Прежде всего мне бы хотелось поблагодарить г-на М. Панченко за его лаконичный ответ на мою статью "Длинные тени 11 сентября". По волнующим меня вопросам мне всегда приятно ознакомиться с позицией других специалистов, даже если она отличается от моей собственной.

Узнав, что отзыв написан китаеведом, я надеялся найти в нем интересную, а главное, более оптимистичную, нежели предложенную мною интерпретацию тех тревожных процессов, которые наблюдаются в Центральной Азии в течение последних лет. Но меня ждало разочарование. Вместо попыток научного анализа г-н Панченко ограничился банальным перечислением всем давно известных фактов: подписание двусторонних соглашений между Киргизской Республикой и Китаем, подписание соглашений в рамках ШОС, результаты официального следствия по делу терактов на территории Киргизии и т.д. Не обязательно быть китаеведом, чтобы знать обо всем этом, а такой отзыв вместо г-на Панченко вполне мог написать любой рядовой работник МИД КР. В конце XVIII века французский философ-экономист Фредерик Бастиа написал знаменитый памфлет "О том, что видно и чего не видно", в котором показывает, почему для объяснения социально-экономических процессов нельзя ограничиваться ссылкой на очевидные факты, которые зачастую ведут к ложным заключениям. Научный подход требует глубокого и критического анализа изучаемых явлений. К сожалению, г-н Панченко предпочел видеть только то, что и так видно, игнорируя необходимость приподнять завесу наглядных вещей и добраться до истинной природы исследуемых проблем. Несмотря на это, я все же попытаюсь дать комментарий по некоторым из высказываний моего оппонента.

Прежде всего следует заметить, что в мировой практике международные соглашения очень часто нарушаются - будь - то в открытую или тайком от партнеров. Следить за соблюдением правил – задача крайне сложная. Именно поэтому многие соглашения существуют только на бумаге. Более того, государство, подписавшее соглашение, может в любой момент выйти из него в одностороннем порядке, особенно если речь идет о региональной державе, какой, безусловно, является Китай. Г-н Панченко много говорит о дружбе и взаимной симпатии между Киргизией и Китаем, хотя как политолог он должен прекрасно понимать, что в сфере межгосударственных отношений дружбы не бывает, бывают только интересы. Разного рода соглашения призваны защищать интересы стран-партнеров. Однако когда геополитическая ситуация в мире или в регионе меняется, а вместе с ней и интересы государств, то прежние соглашения перечеркиваются как ненужные.

Возможно ли партнерство между Киргизией и Китаем? При нынешнем политическом курсе Пекина – вряд ли. Цели репрессивного Китая не могут совпадать с национальными интересами юной Киргизской Республики, которая в начале 90-х годов прошлого столетия выбрала тернистый путь к свободному обществу. Если до сих пор у киргизского народа не получается приблизиться к заветной цели, то это во многом из-за авторитарной политики его руководства, которое учится репрессивным технологиям у своих коллег из Пекина. Сегодня в Киргизии идет противостояние двух антагонистических идеологий политического устройства страны. Наиболее демократичные и прогрессивные силы Киргизии тяготеют к западной модели политического либерализма, тогда как политическая верхушка страны стоит на позиции единовластного господства клептократов, находя при этом полное понимание и поддержку (моральную, политическую и материальную) со стороны руководства Китая. За китайские инвестиции и кредиты нынешнему и будущему поколениям киргизстанцев придется заплатить очень дорого. Ценой будет создание в Киргизии полицейского режима киргизско-китайского образца и попрание всех индивидуальных и национальных свобод ее граждан.

Г-н Панченко считает, что Китай является гарантом региональной безопасности и стабильности. Смею заметить, и эту точку зрения сегодня разделяет большинство специалистов мира, репрессивная политика Пекина в СУАР, нежелание китайского руководства мириться с этническим многообразием в своей стране, массовое заселение Синьцзяня наперекор всем предупреждениям об угрозах для хрупкой экосистемы автономии являются действительным и потенциальным источником самых различных видов фундаментализма, сепаратизма и терроризма в регионе ЦА [1]. Всякое недовольство масс в СУАР и их перемещение через китайскую границу приведет к вспышкам конфликтов, терактам, росту организованной преступности и т.д. на территории ЦА и особенно в Киргизской Республике. Сегодня бушуют подавленные и маргинализированные меньшинства Синьцзяня, завтра за оружие возьмутся униженные и выброшенные за черту бедности из-за китайской миграции народы Киргизии.

Мне кажется, что г-н Панченко не совсем верно проставил акценты над проблемами, поднимаемыми в моей статье. На самые основные из них он не дает никакого ответа. Возможно, что ответственность за это частично лежит на выбранных мною формулировках. Поэтому я попробую кратко выделить мои главные тезисы.

Во-первых, фактом является то, что в последние годы экономика СУАР переживает настоящий бум и это привело к массовому притоку переселенцев из внутреннего Китая в Синьцзянь. Население автономии растет бешеными темпами [2] и скоро достигнет запредельных отметок, губительных для экосистемы СУАР. По данным Китайской Академии Наук, водные ресурсы Синьцзяня (около 25,7–26,3 млн. куб. метров в год) могут сегодня обеспечить нормальное существование только 18 млн. человек при учете, что поливная площадь составляет 4,32–4,81 млн. гектаров, а производство продуктов питания – около 7,5 млн. тонн. Уже сейчас население СУАР перевалило за отметку 19 млн. чел., а к 2015 году оно составит где-то 30 млн.! По некоторым оценкам, за один только 2001 год в СУАР въехало 2 млн. человек! Можно ли надеяться на то, что эта избыточная масса людей не хлынет на территорию Киргизии? Если политика Бишкека останется без изменений, то надеяться на такое стечение обстоятельств – наивно.

Во-вторых, руководство Киргизии не просто не принимает никаких превентивных мер по данной проблеме, оно идет на всяческие уступки Китаю. Достаточно привести пример с облегчением визового режима между двумя странами. Это наводит на мысль, что политическая элита Киргизии имеет политическую и экономическую заинтересованность в прокитайской внутренней и внешней политике. По имеющимся в нашей лаборатории данным, за ушедший год в Киргизии сильно выросли цены на недвижимость и наблюдается рост инвестиций в жилищное строительство при стагнации доходов основной части населения. В мировой практике такое явление обычно характеризуют как спекулятивное нагревание рынка недвижимости. Однако данный рынок в Киргизии слишком мелкий для подобных процессов. Если объяснить рост цен и инвестиций в жилищном секторе тем, что хорошо осведомленные строительные компании и скупщики жилья рассчитывают на массовый приток в ближайшем будущем покупателей и арендаторов из Китая, то все становится понятным. Конечно, это всего лишь научная гипотеза, пробный камень, но ее следует рассматривать как истину до тех пор, пока не будет предложено более подходящее объяснение.

Также удивляет рост инвестиций в строительство торговых павильонов в городах Киргизии. По имеющимся у меня данным, в Бишкеке площадь торговых центров, находящихся на стадии проектирования или строительства, превышает площадь уже используемых торговых сооружений. Разве киргизский торговый сектор растет с такой скоростью? Тренд за последние годы этого не подтверждает. Может, инвесторы ошибаются в прогнозах? Вполне возможно. Хотя также возможно, что они инвестируют в ожидании большого притока торговцев, которые могут приехать только из соседнего Китая – иначе им просто неоткуда взяться.

В своем отзыве г-н Панченко задается вопросом, чьим человеком я являюсь, то есть, судя по всему, на какую секретную организацию я работаю. Мой ответ: я работаю на науку. Мне искренне жаль, что мой оппонент, коллега по науке, в моих чисто исследовательских размышлениях, в моем желании честно сформулировать проблему, привлечь к ней внимание киргизской общественности и дать на нее первые наброски ответа узрел подрывную деятельность против стабильности и безопасности в вашей стране. Если следовать логике г-на Панченко, то любая попытка публичной и научной дискуссии по поводу больших проблем региональной безопасности должна рассматриваться как происки вражеских, антинародных сил, работающих против интересов Киргизии. Такой взгляд на вещи мне очень сильно напоминает обскурантизм и монополию на истину сталинских времен.

Фазиль Зейналов, доктор политических наук.

[1] Fuller, G. and Starr, F. The Xinjiang Problem, Central Asia-Caucasus Institute, The Hohns Hopkins University, 2003; Chien-Peng-Chung, "The Defense of Xinjiang", Harvard Review, 12 december 2003.

[2] Kam Wing Chan, Yunyan Yang Inter-Provincial Migration in China in the Post-1949 Era, Seattle Population Research Center Working Paper, 1992.

4 марта 2004 г. | № 8 (180)