Коммунисты и призраки

Борис АНЦИФЕРОВ, специально для Gazeta.kz

Слово "коммунизм" всегда, в разных ситуациях ассоциировалось со словом "призрак". Традицию, как известно, заложили еще Маркс и Энгельс в Манифесте компартии.

На прошлой неделе для казахстанских коммунистов тема призрака стала как никогда актуальной, хотя и в другом, не марксовском, контексте: над Коммунистической партией Казахстана (КПК) навис призрак раскола.

Началось все еще в конце прошлого года, когда вдруг известного оппозиционера, члена ДВК и депутата парламента Тохтасынова избрали секретарем ЦК. История сама по себе примечательная, как не вспомнить фразу булгаковского Кота Бегемота, обращенную к одному из бесов: "Ты не похож на архиерея, Азазелло!". Но это, в конце концов, дело сугубо внутрипартийное. Однако вскоре начались события, которые могут произвести большой резонанс во внутриполитической жизни страны.

Часть руководства компартии сразу не согласилась с этим решением пленума. До поры до времени из партийной избы сильно сор старались не выносить, потом прорвало: в первый день весны призрак раскола стал обретать все более четкие очертания.

Второй человек в КПК Владислав Косарев и еще несколько крупных функционеров заявили о выходе из КПК и создании новой партии, очень похожей по названию: "Коммунистическая партия республики Казахстан" (КПРК). Своих прежних "партайгеносе" они обвиняют в ревизионизме, отходе от коммунистической идеологии на почву мелкобуржуазной социал-демократии. На счет "мелко" трудно согласиться, наверное в принятии в члены партии представителя чуждой по идеологии организации были "крупные" резоны. "Раскольники" (они же "меньшевики", так как даже сам Косарев не отрицает, что большая часть членов КПК все же состоит в тех парторганизациях, чьи секретари не среди его соратников) почему-то считают, что смогут быстро зарегистрировать свою партию и даже участвовать в выборах в парламент.

Конечно, руководство КПК отрицает факт серьезного раскола, называя заявления оппонентов ложью. Серикболсын Абдильдин, руководитель КПК, сразу же откликнулся на этот скандал персональной пресс-конференцией где обвинил противников в том, что те фактически выполняют заказ властей по раздроблению компартии накануне парламентских выборов. Он всячески показывает, что не стоит драматизировать положение: за "меньшевиками" сейчас всего несколько десятков человек.

Как все на самом деле сейчас трудно сказать. Но в общем эта история сильный удар и по компартии, и по оппозиции в целом. Если последняя могла записать себе в актив недавний съезд ДВК, то теперь появился адекватный "минус". За полгода до выборов стало ясно что внутри основных оппозиционных структур нет монолитного единства. Что не самое худшее для этого участка политического поля Казахстана.

В зависимости от того, как будет развиваться конфликт между коммунистами, определится степень политического ущерба для оппозиции. Если раскольники останутся незначительным меньшинством, потери будут минимальным: пошумят какое-то время, потом сойдут на периферию общественного внимания, как это уже бывало с различными левыми группами. Что плохо для КПК: она до сих пор была самой старой и сплоченной оппозиционной партией. Определенный ущерб имиджу все равно будет нанесен.

Но если вдруг Косарев и сторонники смогут набрать необходимые для регистрации 50 тыс. человек и обрести официальный статус, это вообще может изменить ситуацию накануне выборов.

Во-первых, на выборах в мажилис коммунистический электорат будет расколот. Нелегко будет немолодым сторонникам компартии разобраться кто "правильней" - КПК или КПРК. Так партия Абдильдина может и не набрать необходимое для прохождения в парламент количество голосов. Во-вторых, заметное пятнышко на политмундире. И, наконец, третье, самое главное: если КПРК станет реальной, зарегистрированной партией, то КПК может и не дождаться выборов в мажилис.

Сегодня численность КПК определяется в более чем 50 тысяч человек. Если раскол в ее рядах будет расти, и рядовые члены партии начнут выбирать между Косаревым и Абдильдиным, не исключено, что численность КПК может стать меньше 50 тысяч. То есть, меньше той цифры, с которой по нашему законодательству регистрируют политические партии. Что дальше?

В законодательстве не определено, может ли партия, из которой вышли значительное количество членов, продолжать свою деятельность или же ей нужна перерегистрация. До сих пор таких прецедентов не было. Но если появится, то у КПК будет серьезная проблема. Успеет ли в этом случае партия пройти перерегистрацию до выборов? Вряд ли. И в результате одна из крупнейших оппозиционных структур окажется вне политической борьбы за места в парламент. Это заметно ослабит шансы и других оппозиционных партий.

Что же касается партии "раскольников", КПРК, то у нее в любом случае вряд ли есть какое-то серьезное будущее. Ее лидеры не имеют ни опыта, ни нужной харизмы в глазах своих последователей, тем более не смогут они найти общих точек соприкосновения с другими оппозиционными группами. Скорее всего эта группировка либо быстро рассыплется, либо станет полностью контролируемой.

Если случится настоящий, масштабный раскол с утратой официальной регистрации КПК, то коммунисты потеряют не только шансы на участие в ближайших выборах, а вообще надежду на будущее.

Даже если КПК будет перерегистрирована после ближайших выборов, то до следующих, через четыре года, она утратит и инициативу, и значительную часть сторонников уже хотя бы потому, что преобладают среди них люди весьма не молодые. Призрак раскола может стать призраком партийного могильщика.

9 марта 2004