БЕДНЫЕ РОДСТВЕННИКИ ИЛИ ДОРОГИЕ СООТЕЧЕСТВЕННИКИ

Алексей ТОКАРЕВ

Нигде теперь нам не родина - в этом весь секрет постсоветской ностальгии. В новейшей публицистике сплелись две темы. Одна вечная – о русском зарубежье, эмиграции - о почти мифологической России. Другая – о постсоветском русскоязычье, о советских людях, считающих русский язык родным и проживающих на всем обширном пространстве недавнего Союза. Что же получается? Родина от них удрала, а не они от родины. Страна родная советская сжалась, схлопнулась, приказала долго жить. И будет большим упрощением считать, что там, где русский язык остается основным, там, где родина русской культуры - родина русскоязычия. А что же у нас, в новейшей России, теперь? Куда приклонить голову бедным родственникам, куда беженцам деваться? Это тоже два вопроса, а не один. Была Российская империя с царем, была советская страна с единой партией, а теперь вызревает новое государство, разительно отличающееся от предшествующих.

Понятно, что так же, как ищут русскоязычную Атлантиду борцы за русский язык из Прибалтики, Украины, Молдавии или Узбекистана, так же сражаются с имперскими амбициями все той же потонувшей Атлантиды и национал-бюрократы из перечисленных и прочих постсоветских независимых республик. Но вот что интересно. Попались мне в руки сравнительные данные по миграции русскоязычного населения в конце 1990-х годов (статья И. Субботиной "Демографические перспективы русской диаспоры" журнал "Диаспоры" № 2-3, 1999 г.). И вот выясняется, откуда же больше всего бегут русские, и где их больше всего остается: "Несмотря на самый мощный абсолютный отток русских из Центральной Азии (около 2 млн человек), относительное снижение численности русского населения в этом регионе составило лишь 21%, причем в Казахстане этот показатель был самым низким (17%) и несколько большим - в Киргизии (24%), Туркмении (25%) и Узбекистане (26%). Самые осязаемые потери в этом регионе понесла русская диаспора Таджикистана, сократившая свою численность более чем вдвое (на 56%). Наиболее слабым был отток из стран Балтии (13% потеряла Литва, 12% - Эстония и лишь 10% - Латвия) и в особенности из славянских республик (Украина - 3%, Белоруссия - 1%). Белоруссия - единственная страна нового зарубежья, где едва заметное движение русского населения в Россию в первой половине 1990-х годов сменилось положительным миграционным сальдо в 1997–1998 годах. А вот в Молдавии показатели снижения численности русских были относительно высокими (9%), сравнимыми с Латвией и Эстонией".

Получается, что вовсе не от притеснений по национальному признаку, не от конфликтов на этнической почве бегут, а просто от нищеты, от социально-экономической бесперспективности. К тому же получается, что и бороться за статус языка, за равные права начинают там, где есть или намечаются перспективы благополучной жизни. Сказанное вовсе не означает, что ущемление прав русскоязычных национальными администрациями новых независимых республик – плод буйной фантазии тех же русскоязычных. Но ведь национально-культурные кампании, подобные Дням такой-то республики в Москве, проводились и в советские времена, и в досоветские. И тогда парады верных народов и народностей, вдохновленных столичной бюрократией, - придворной ли, прицековской – не были редкостью. Однако вопрос сейчас в том, как при изменении отношений между постсоветскими республиками, включая Россию, мы должны относиться к нашим русскоязычным братьям в ближнем зарубежье.

Чего они от нас ждут? Еще недавно официальная установка новой России была такой: соотечественники, русские или русскоязычные - это святое. Мы должны помогать становлению культурных автономий, печатать учебники для русских школ, защищать дипломатическими (и не только) способами их права от ущемления нерусскоязычным большинством. Мы должны привлекать к ответственности, взывать к нормам международного права, организовывать общественное мнение и, в крайнем случае, принимать к себе всех нуждающихся в покровительстве, нотами засыпать, послам и министрам пальчиком грозить. Все правильно, никто всеобщей Декларации прав человека не отменял, положения ее распространяются и на русскоязычное меньшинство, его права по всему миру. Но ведь дальше деклараций, конгрессов и прочих посиделок с соотечественниками дело не шло. В Москве рассчитывали на терпение ожидающих, в ближнем зарубежье – на терпимость принимающих, пропускающих через границу, наделяющих жильем, обеспечивающих работой. Новый закон о гражданстве чуть не прихлопнул все эти надежды. Вроде бы, начальству хватило здравого смысла отделить бывших советских граждан, ищущих спасения в России, от прочих претендентов на новое гражданство.

Это московское покровительство бедным родственникам в ближнем зарубежье иногда превратно толкуется. Вот президент Александр Лукашенко, например, заявляет, что в Белоруссии русским живется лучше, чем дома. Этот русский вопрос он решительно подмешивает и ко всем спорам о взаимных экономических претензиях. Отключаете газ за неуплату? Так это же вы у братьев отключаете, у таких же ветеранов войны, у таких же русских, у таких же бедных. Прямо-таки антибратский террор получается с антирусским заговором российских же олигархов и примкнувших к ним министров. А казалось бы, причем тут русские? Причем вообще национальный вопрос?

Но как же быть русскоязычному населению, если историческая или мифологическая прародина не заступится? Вот как быть. А вот как. В Прибалтике в начале марта объявлено о создании единой политической структуры Русских Европейского Союза (Русской лиги). С призывом к созданию этой структуры выступили Дума объединения левых сил "За права человека в Единой Латвии" (ЗаПЧЕЛ) и трое представителей русскоязычной Объединенной народной партии Эстонии (ОНПЭ). В своем манифесте авторы подчеркнули, что ни одна политическая сила европейского уровня сейчас не способна взять на себя миссию представлять интересы русского и русскоязычного населения Европы в институциях Европейского Союза. В то же время Латвия и Эстония обладают многочисленной и организованной русской диаспорой в пределах Евросоюза, а после вступления этих стран в ЕС число носителей русского языка и культуры в Союзе превысит численность населения многих европейских государств. "Поэтому променьшинственные партии Латвии и Эстонии должны взять на себя особую ответственность в деле объединения русских Европы", - подчеркнули представители ЗаПЧЕЛ и ОНПЭ.

Очевидно, что борьба за права так называемых некоренных жителей Эстонии и Латвии теперь приобретает новые формы. Если в начале 1990-х годов речь шла о сдерживании националистических настроений путем организации акций протеста, взываний к восточным и западным соседям, то теперь общественные объединения, политические организации "некоренных", инкорпорированные во власть – от местного до республиканского уровней, готовы к созданию международных союзов.

Так, именно русские политики добились права голоса на муниципальных выборах для всех жителей Эстонии. Для получения гражданства был создан льготный порядок, распространяющийся на многие категории населения, лояльного к восстановлению независимости. Усилия этих людей, а не сочувственная зарубежная поддержка, привели к созданию в Эстонии вполне цивилизованной правовой базы для жизни некоренного населения.

Обратим внимание и на то, что недавний новый закон об обязательном преподавании на латышском языке оспорен, скорректирован организованной и широкой оппозицией в самой Латвии, оппозицией, включающей всех русскоязычных – от мала до велика. Там было сделано следующее: сначала принят закон, согласно которому русские школы должны полностью перейти на латышский язык обучения, затем под давлением многотысячных демонстраций, собиравших, по оценкам полиции, по 10 тыс. человек, планка была несколько снижена - на русском языке было разрешено изучать сначала 10, а потом 40% предметов. При этом массовые демонстрации русскоязычных школьников, по мнению латвийских властей, активно поддерживаются из России. Министр образования Карлис Шандурскис кивает на МИД РФ, обвиняя его в лоббировании русскоязычных интересов через международные структуры – Европарламент, ООН. Но может быть, так и надо? Может, это и есть оптимальная стратегия взаимодействия в борьбе за права наших соотечественников за рубежом? Появление Дмитрия Рогозина, депутата Госдумы и одного из лидеров "Родины", в Риге на Вселатвийском съезде в защиту образования на русском языке, пожалуй, некоторый перебор. Почему? Обратимся к опыту межславянских политических альянсов.

Любые попытки формирования "сверху" русского, русскоязычного, славянского политического объединения – Собора славянских народов во главе с бывшим спикером Госдумы Геннадием Селезневым или межпарламентской организации "За союз Украины, Белоруссии и России" ("ЗУБР"), - пока реальных результатов не принесли. Эти объединения ни защитой прав русскоязычного населения, ни активной работой во власти не отличились. В чем здесь дело?

Вопрос о правах русских, русскоязычного меньшинства в силу сложившихся обстоятельств в России и на Украине отдан на откуп левым силам, коммунистической или национал-патриотической оппозиции. Для них же, во всяком случае для радикального крыла левой оппозиции, чем хуже обстоят дела с русскоязычными, тем лучше. Чем беднее русские родственники, тем больше возможностей для политического скандала, чем изолированнее они от политической жизни, чем маргинальнее, тем больше подходят в качестве стенобитного орудия. К тому же все их, даже самые лучшие, призывы воспринимаются как попытка реванша, реанимации союзного проекта с главной и единственной, руководящей и направляющей партией в центре.

Потому с большим скептицизмом относятся в Киеве, например, к словам депутата Верховной рады Украины, председателя межфракционного объединения "ЗУБР" Александра Ткаченко о том, что без интеграции республик бывшего СССР не будет и их возрождения. Действительно около 70% промышленной продукции до 1991 г. Украина производила, опираясь на интеграционные связи с другими советскими республиками. Но времена эти прошли, да и опираться на востоке часто уже не на что. И хотя агитирует господин Ткаченко за совместную национальную программу возрождения, за объединение усилий, в Киеве видят во всем этом только политическую подоплеку.

Определенная политическая окраска такого рода славянских объединений позволяет их оппонентам более активно разоблачать новые "советские" заговоры против независимой государственности – украинской или молдавской, например. Но ведь умножение радикализма на противоположных флангах неизбежно ведет и к внутренней политической дестабилизации в тех же самых постсоветских республиках.

Нельзя забывать и о, так сказать, неформальных союзах русскоязычных, возникающих на постсоветском пространстве и далеко за его пределами. Есть ли связь между ущемлением прав русскоязычных, русских диаспор; между вынужденной их изолированностью и повышенной их криминализацией? Миф ли российская криминальная угроза? Понятно, что ограничения в гражданских правах могут вести к криминализации. Но оправданы ли опасения, связанные с проникновением так называемой русской мафии не только на приграничные пространства бывшей империи, но и по всему миру?

В казалось бы абсолютно лояльной к русскоязычному населению Литве, где россияне или русскоязычные граждане составляют лишь около 7% населения, дело дошло до процедуры импичмента в отношении президента Роландаса Паксаса, обвиненного в связях с российскими криминальными кругами и незаконном предоставлении гражданства русскоязычному предпринимателю.

Парламентское расследование в Литве было начато после получения из Департамента госбезопасности (ДГБ) материалов, в которых содержались данные о действиях предпринимателя Юрия Борисова против президента Литвы Паксаса. Юрий Борисов, хозяин предприятия по ремонту вертолетов "Авиа Балтика", во время президентской предвыборной кампании оказал Паксасу финансовую помощь в размере 1,2 млн литов (400 тыс. долларов). Судя по распечаткам информации ДГБ, Борисов, угрожая президенту, требовал, чтобы тот выполнил обязательства, данные после получения денег. Литовские парламентарии обвинили собственного президента в том, что он стал орудием российской мафии.

И весь этот скандал проистекает на фоне довольно успешной интеграции российского частного бизнеса в литовскую экономику. Наиболее значимое, масштабное приобретение – это Мажейкяйский нефтяной комплекс, владельцем которого остается пока российская компания ЮКОС. Кстати, в последнее время из-за событий вокруг ЮКОСа в Литве пошли слухи о продаже этого комплекса российскому же "Лукойлу". Одновременно появилась информация о намерении литовских властей вернуть себе предприятие. Есть ли связь между неизбежно возникающими антирусскими настроениями в литовских верхах и возможными экономическими перестроениями, сказать трудно. Но можно утверждать, что если не вероятность появления в Литве наших бедных родственников, то попытки вытеснения русского, российского или русскоязычного бизнеса из легального сектора республиканской экономики имеют место.

Что может этому препятствовать? Следование общим экономическим правилам, исполнение общих законов, использование общего языка – правового, экономического, да и просто русского.

Вернемся к роли России в новых условиях. Готовы ли мы выделять русскоязычных, создавать им особые условия, говорить об их особых правах? А быть может, соседи готовы взаимно изучать, например, трудовой рынок друг друга, готовить в России специалистов для Киргизии, Казахстана, Молдавии? Не только русскоязычных. Ведь смог же, например, в Киргизии президент Аскар Акаев решить вопрос о создании Славянского университета тогда, когда стало ясно, что русские уезжают, а экономика страны остро нуждается в их квалифицированной помощи. Справедливо подметил на одной из первых встреч с Владимиром Путиным молдавский президент Владимир Воронин: "Если примерно 40% населения Молдавии - русскоязычное, а почти 100% граждан Молдавии говорит по-русски, то хотелось бы, чтобы все живущие в Молдавии русские и украинцы говорили по-молдавски, а молдаване - по-русски. Это и будет реальным двуязычием – добровольным и естественным".

В конце 2005 г. в Москве соберется очередной Всемирный конгресс соотечественников. Вновь культурно-ностальгические диалоги с представителями диаспоры в дальнем зарубежье смешаются с острыми спорами о правах постсоветских граждан. Вновь даны будут обещания, подписаны декларации, проведены демонстрации всеобщей солидарности русскоязычных. Безусловно, значение такого рода символических встреч велико. Но пока сама диаспора не осознает необходимости интеграции в политическую, экономическую, культурную жизнь новой родины, пока политики на исторической родине русских и русскоязычных, бывших советских, не осознают всего стратегического значения такой интеграции, в первую очередь, для нового российского государства, мы так и будем обсуждать проблемы бедных родственников, искусственно способствуя их самоизоляции в новых условиях. Нужно защищать права любых национальных меньшинств, нужно способствовать соблюдению международных гуманитарно-правовых норм, никто с этим не спорит. Но дорогими соотечественниками наши русские, русскоязычные должны стать не только для России. Дорогими соотечественниками, а не бедными родственниками они могут быть везде: в Прибалтике, в Средней Азии или в Закавказье. При этом они вполне могут не только лоббировать интересы исторической родины, но и преумножать национальное богатство нового отечества. Так же, как это делают русские, русскоязычные, ставшие уже соотечественниками для миллионов американцев, французов или итальянцев.

№ за март 2004