Региональная интеграция и евразийство. Выступление Президента Республики Казахстан Н. А. Назарбаева, Евразийский университет им. Л. Н. Гумилева, г. Астана, 2 апреля 2004.

Уважаемые участники конференции!

За те 10 лет, что прошли после провозглашения идеи Евразийского союза, мир сильно изменился. В новом столетии появились новые угрозы и вызовы, новые риски и новые возможности. Процесс глобализации во всех сферах приобретает все более масштабный характер. Сильно изменилась геополитическая конфигурация мира. Резко обострились этнические и религиозные конфликты во многих регионах мира, терроризм, к сожалению, стал привычным явлением даже в Европе.

Тем более удивительным остается тот факт, что многие идеи, положенные в основу модели Евразийского союза, сохранили свою актуальность.

Напомню, что речь шла о четырех принципиальных моментах. Во-первых, интеграция может носить только прагматический характер, основанный прежде всего на экономической целесообразности. Во-вторых, идея многоярусной и разноскоростной интеграции. В-третьих, обеспечение безопасности невозможно усилиями только одной страны, необходим поиск механизмов региональной безопасности. В-четвертых, добровольность интеграции.

Именно экономическая составляющая модели, предложенной 10 лет назад, оказалась работоспособной в практическом плане. Мы исходили из того, что не старые политические структуры, не восстановление прежнего СССР, но экономика национальных государств может служить базой интеграции. Реальный опыт показал, что ни прошлая политическая история, ни единство культуры и языков, ни наличие мощных этнических диаспор, связывающих разные страны, не являются достаточным основанием для интеграционных процессов. Реальным мотивом интеграции выступает экономический интерес. Но для того, чтобы этот интерес трансформировался в практическое действие, необходимо единство экономических институтов и законодательной базы. Простое восстановление прежних связей невозможно и нежелательно. Мы видели за эти 10 лет, что попытки создать интеграцию на основе старой инерции не проходили. И причина проста. Если взглянуть на эффективные региональные объединения в мире - от Северной Америки до Юго-Восточной Азии, - то они основаны на единых экономических институтах. Коротко говоря, интеграция возможна при определенных предпосылках. Эти предпосылки создаются самими странами.

Вторая идея - о разноуровневой и разноскоростной интеграции - подтвердилась полностью. Нельзя сводить интеграцию только к одному аспекту. За эти годы мы видели самые разнообразные интеграционные объединения - от военных, таких как ОДКБ, экономических, таких как ЕврАзЭС, до общеполитических, таких как ШОС. Каждый интеграционный уровень выполняет свою задачу. Другой аспект этой идеи - разноскоростная интеграция. Тогда об этом мало кто задумывался. Казалось, что стоит дилемма - быть интеграции или не быть. Но реальная дилемма заключалась в другом: в степени готовности или неготовности интеграции у разных стран. Как показало десятилетие, действительно, страны оказались в разной степени готовы к интеграции. Более того, видение векторов интеграции оказалось разным. И это закономерно, поскольку зоны экономического и культурного тяготения сильно изменяются со временем. Из этого нельзя делать драматических выводов. Это естественный процесс, продиктованный логикой национальных интересов. Поэтому разная скорость интеграционных процессов на огромном пространстве Евразии, предусмотрительно заложенная в базовую модель, не является результатом злой или доброй воли политиков. Она заложена самой реальностью.

Третий вектор - региональная безопасность. В то время трудно было предположить сегодняшний размах международного терроризма. Однако некоторые тревожные сигналы, связанные с активизацией новых, внесистемных сил в традиционной политической структуре региона, уже были заметны. Мы понимали, что проблемы нарко-трафика, транснациональной преступности решить усилиями одной страны региона невозможно. К тому же "афганский узел", который в тот период оставался своеобразным "складом горючего", не мог нас не беспокоить. Все это диктовало необходимость новой формулы региональной безопасности. Мы отдавали себе отчет в том, что единого ядерного щита уже нет, что система ПВО и пограничная инфраструктура отдельных национальных государств только складывались, и это резко повысило "привлекательность" региона для различных экстремистских сил. Была проделана большая работа по развитию таких структур, как Шанхайская организация сотрудничества, Организация Договора коллективной безопасности, Совещание по мерам доверия и безопасности в Азии, а также в рамках Центральной Азии. Во многом благодаря этому, а также деятельности международной коалиции по борьбе с терроризмом ситуация в регионе в среднесрочной перспективе гораздо более стабильна и предсказуема. Но четкое обозначение региональной безопасности как одной из основных платформ интеграции в наших условиях было озвучено именно в проекте Евразийского союза и стало во многом отправной точкой практических действий.

Мы изначально настаивали на сугубой добровольности интеграции. Это принципиальное положение. Разные сценарии вынужденной интеграции хороши только на первый взгляд. Дело в том, что это не отвечает самому пониманию интеграции в современных условиях. Если в прошлом региональные объединения действительно могли строиться на принципах "железных занавесов", экономического автаркизма, то сегодня глобализация легко прорывает такие барьеры. И речь идет не только об экономической или культурной глобализации. Позволю себе такой неологизм, как "глобализация террора". 11 сентября 2001 года и 11 марта 2004 года - это два жутких знака того, что терроризм действительно стал глобальной, а не региональной силой. Если же говорить об экономических аспектах глобализации, то любая интеграция, основанная на ином, нежели добровольное желание фундаменте, будет быстро разрушена. К тому же необходимо понимать тот простой факт, что для каждого народа национальная независимость по существу, а не по форме есть абсолютный приоритет. Мы видели, как на протяжении десятилетий в Восточной Европе было живо стремление выйти из искусственного экономического блока и как сильно стремились те же страны в Европейский союз. Урокам истории необходимо учиться. Добровольность и четкое понимание своего национального интереса - только они делают интеграцию реальной вещью, а не прожектерством.

Очевидно, что прогностический потенциал идеи оказался неплохим. Но время само меняет контексты, и сегодня мы можем сказать, что эта модель по существу являлась попыткой региональной адаптации к мягкому вхождению в мир глобализации. Видеть в глобализации только благо нельзя. Она несет с собой столь стремительные изменения, что многие регионы мира столкнулись с неразрешимыми проблемами. И те взгляды, которые были верны для прошлого века, оказались за порогом в новом столетии. Долгие годы популярна была идея о том, что развитые страны просто эксплуатируют мировую сырьевую периферию. Сегодня вопрос стоит иначе: целые регионы планеты оказались в "зоне забвения". Ключевым словом становится конкурентность на глобальных рынках. В силу накапливавшейся десятилетиями технологической отсталости многих стран региона, коллапса прежней государственности, колоссального экономического кризиса в одиночку выходить в глобальное плавание чрезвычайно тяжело. Подготовиться в рамках региональной интеграции к более мягкой адаптации к глобальным рынкам - это абсолютно корректный и оправданный ход. Ведь никто не может отрицать, что именно региональная интеграция в Европе позволяет сегодня успешно адаптироваться к глобализации многим небольшим европейским странам, потенциал которых значительно уступает нашему. Время вскрыло дополнительное измерение евразийской модели - через региональную интеграцию на глобальные рынки. Другой вопрос, что многого не удалось сделать потому, что существуют и другие мощные механизмы вхождения в глобальные рынки. Но забывать о потенциальных возможностях региональной интеграции нельзя и сегодня.

При оценке той или иной модели важен не только взгляд из будущего или настоящего. Важно понять ситуацию "изнутри", из того времени, когда модель создавалась. Тогда, в 1994 году, мы находились в столь кризисной ситуации, что любое теоретизирование казалось бессмысленным занятием. Все наши заботы были посвящены элементарной задаче выживания. В то же время некоторые горячие головы предлагали перекроить границы новых независимых государств. С другой стороны, обретение национальной независимости и вековая мечта о собственной государственности, казалось, лишали всякой общественной поддержки идеи интеграции. Национальные элиты во многих странах скептически относились даже к постановке вопроса. Это было абсолютно объективной и понятной реакцией. Но тех, кто не слышит голоса будущего, оно всегда застает врасплох. Поэтому, внимательно изучив опыт региональных объединений в мире, некоторые новейшие тенденции в сфере экономики и безопасности, мы вышли с такой идеей. Внимательное прочтение того текста десятилетней давности убеждает, что заложенные в модели принципы прагматичного экономического интереса, разных уровней и разной скорости интеграции, региональной безопасности и добровольности не создают никакой угрозы национальному суверенитету и абсолютно адекватны задачам нового столетия. Такое прагматичное понимание характерно сегодня и для Президента России Владимира Владимировича Путина, и для большинства моих коллег в странах Евразии.

Хотел бы высказать особую признательность научному сообществу, которое оказало серьезную поддержку этой идее. Я не случайно выступил тогда в Московском государственном университете. Умение подняться над потоком повседневности и увидеть скрытую структуру реальности всегда отличало подлинных ученых. Не скрою, что эта поддержка придавала мне сил в той непростой работе, которая проводилась последнее десятилетие. Глубоко символично и то, что собрались мы сегодня в стенах университета, носящего имя великого евразийца Льва Николаевича Гумилева. Хотел бы выразить всем вам свою благодарность и пожелать успешной работы.

3 апреля 2004