Все меньше социализма

Прошедшая в начале марта 2-я сессия Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП) 10-го созыва в очередной раз подтвердила правоту тезиса, высказанного еще в начале 60-х годов прошлого столетия архитектором китайских реформ Дэн Сяопином, "не важно, какая кошка – черная или белая, лишь бы она ловила мышей". Вписав в конституцию страны норму о частной собственности, Китай сделал очередной шаг в законодательном оформлении давно сложившейся реальности. Теперь частная собственность в Китае охраняется государством

Константин СЫРОЕЖКИН,
Алматы

Иероглиф "сы" – ключевой в понятии "частная собственность" – всегда пользовался дурной славой. Он означает не только "частный", но и "нечестный", "неправедный", "корыстный". С такой идеологической основой великая мечта китайского народа – построение общества "Датун" (Великое единение) – недостижима. Иное дело "гун" – "общественный", "совместный", "бескорыстный", "праведный", "справедливый". Однако, как стало выясняться в ходе реализации программы реформ, идеология общинности начала давать сбои. Китайская реформа долго опровергала мнение о неизбежности социальных издержек в период преобразования. Теперь впервые появились проигравшие социальные слои, а критика, которая звучит на высших партийных и государственных форумах, просто шокирует. Не стала исключением и прошедшая сессия, на которой вниманию депутатов был представлен весьма откровенный доклад премьера Госсовета КНР Вэнь Цзябао.

Как выяснилось, высокие темпы экономического роста парадоксальным образом увеличивают дефицит госбюджета, ведут к росту безработицы, углублению социальной дифференциации, падению потребительского спроса, дефляции, прогрессирующему загрязнению природной среды. Не прекращается бегство капитала из страны. С 90-х годов Китай привлек около 500 млрд. долл. прямых иностранных инвестиций, а вывоз капитала составил 700 (в том числе нелегальный – 200 млрд. долл.). Индустриализация отстает от урбанизации, а экономические реформы – от политических.

Экономический рост в последние годы обеспечивается не столько рыночными факторами, сколько административными средствами, и в первую очередь за счет заимствования средств у населения и их вложения в разнообразные проекты, которые не всегда являются экономически эффективными и целесообразными. Главным двигателем экономического роста служат капиталовложения, прежде всего – государственные (в отдельные годы – до 90 проц. всех капиталовложений) и сопутствующие им кредиты государственных коммерческих банков государственным же предприятиям. Увеличение инвестиций обеспечивает 65 проц. роста ВВП, тогда как рост потребления – только 22 процента.

В 1999 и 2000 годах официально регистрируемая безработица составляла около 3,1 проц., в 2001-м – 3,6, в 2002-м – 4, в 2003 году ее едва удалось удержать на уровне 4,5 проц. Фактическая безработица в городе достигла 8–9 проц. (по официальным данным), по мнению же некоторых исследователей – даже 10 проц. При этом в старых промышленных базах она зашкаливает за 15 проц. Дополнительно к 150 млн. "излишней рабочей силы на селе" добавилась новая проблема – около 40 млн. крестьян без пашен, число которых в дальнейшем может ежегодно увеличиваться в среднем более чем на 2 млн. человек.

Высокие темпы экономического роста не гарантируют высокой занятости. В 80-х годах прошлого века каждый процент прироста ВВП обеспечивал увеличение занятости на 0,32 проц., сегодня – менее чем на 0,1. Проблемы трудоустройства из года в год приобретают все большую остроту. Постоянное увеличение численности экономически активного населения, сокращение занятости на государственных предприятиях, приток избыточной рабочей силы из деревни в город ежегодно требуют дополнительно трудоустраивать 24–25 млн. человек. Но при увеличении ВВП на 7–8 проц. в год создается только 7–8 млн. новых рабочих мест. Соответственно ускоряется рост безработицы.

Отсюда и проблемы социального плана. Успехи экономического роста меньше всего сказываются на расширении возможностей трудоустройства, то есть на той области, которая в решающей степени определяет нормальную жизнедеятельность любой нации, а китайской – в особенности. Недостаточное создание новых рабочих мест вне сельского хозяйства, где по-прежнему занято большинство населения страны, ведет к росту городской безработицы, тормозит переток рабочей силы из аграрного сектора в неаграрные и урбанизацию страны, серьезно ограничивает внутренний рынок.

Растет разрыв в доходах между богатыми и бедными, горожанами и селянами, процветающими приморскими и бедными западными районами. Экономические преступления цветут пышным цветом, а коррупция, по оценкам китайских экономистов, ежегодно отнимает 15–20 проц. ВВП. Половина всех сбережений и наличных денег находится в руках 10 проц. населения. Большая часть сберегательных вкладов физических лиц принадлежит 20 проц. населения с наиболее высокими доходами. Эта группа располагает 50,24 проц. всех семейных доходов, тогда как на долю 20 проц. бедных семей приходится лишь 4,27 проц. семейных доходов. Общая стоимость состояния 50 самых богатых людей Китая, включенных в список журнала "Форбс" за 2000 год, составляет 10 млрд. долл., что соответствует чистому суммарному годовому доходу 50 млн. крестьян, проживающих в шести беднейших провинциях страны. А три миллиона китайских миллионеров обладают состоянием, равным двухлетнему чистому доходу 900 млн. китайских крестьян.

По расчетам известного экономиста Ху Аньгана, страна делится на четыре группы территорий: первая из них по своему экономическому уровню близка к мировым стандартам (это Шанхай, Пекин, Шэньчжэнь, где проживает 2,2 проц. населения), вторая – это районы со средним уровнем жизни (в них проживает 22 проц.), третья – это провинции, уровень жизни в которых ниже среднего, но не крайне низкий (они охватывают 20 проц.), и четвертая, к которой принадлежит половина населения страны, ее уровень следует признать крайне низким.

Исключительно сложна проблема реформирования государственных предприятий. Абсолютные размеры госсобственности составляют сегодня 11 трлн. юаней (около 1,3 трлн. долл.). Примерно 4,5 трлн. юаней приходятся на долю 100 с лишним крупных и сверхкрупных предприятий (некоторые из них фактически являются корпорациями с многочисленными дочерними фирмами). На госпредприятиях сфокусировано две трети промышленного капитала и 70 проц. банковских кредитов, в то время как на их долю приходится только половина валового промышленного производства страны. Что касается "плохих" долгов (возврат которых – полностью или частично – нереален), то на ссуды безнадежным заемщикам в Китае приходится 40 проц. от выданных банками кредитов.

Если добавить к этому проблемы реформы политической системы, региональный и этнический сепаратизм, проблемы с Гонконгом, Аомэнем, Тайванем и соседями по региону, натянутые отношения с США и довольно непростой характер современных международных отношений, то станет понятно, почему КПК решилась на столь радикальный шаг.

Проблема в том, что, несмотря на все успехи экономической и политической либерализации, экономические и политические властные ресурсы сконцентрированы в руках крайне узкого слоя населения. По ряду оценок, относительно зажиточные – это примерно 15 проц. населения Китая. Около 20 проц. – безработные и люди, не имеющее постоянной работы. Еще 65 проц. – люди с низкими доходами. И эти 85 проц. как раз и представляют тот самый "горючий материал", который неминуемо вспыхнет, как только КПК пойдет на серьезные политические реформы.

Не менее существенно и то, что в китайской экономике очень сильны неформальные политико-экономические связи. И бюрократия, мобилизованная КПК 20 лет назад на проведение реформ и получившая за свое согласие право "первой ночи" на рынке, сегодня кровно заинтересована в легитимации своей собственности и сложившегося за эти годы статус-кво. В этом же заинтересован и сформировавшийся за годы реформ класс национальной буржуазии, а также и само государство, не желающее новых социальных потрясений. Что касается тех 85 проц. населения, о которых говорилось выше, то и они не в накладе. С одной стороны, с "барского стола" им достаются не только крохи. "Железная миска риса" канула в Лету уже к середине 80-х годов, а выдвинутый Дэн Сяопином лозунг "первоначального обогащения немногих" открывал возможность "обогащения" для всех желающих, и кто хотел, тот преуспел на ниве реформ. А с другой – ориентация на национальную буржуазию тешит самолюбие китайцев, живущих мыслью о возрождении величия Китая. И хотя "болезнь красных глаз" характерна и для китайского социума, во имя достижения великой цели китайцы готовы смириться с некоторой социальной несправедливостью.

Другими словами, как и в конце 70-х – начале 80-х годов прошлого столетия, совпали интересы всех участников процесса. Оставалось лишь найти устраивающий всех механизм активизации социального участия. И такой механизм был найден в виде предложенной Цзян Цзэминем формулы "тройного представительства".

Буржуазия уже не враг

Два года назад XVI съезд КПК внес в Устав КПК весьма существенную поправку, дополнив трехчленную идеологическую основу деятельности (марксизм-ленинизм, идеи Мао Цзэдуна, теория Дэн Сяопина) четвертым постулатом – идеями "тройного представительства". Эта концепция и есть та "нить Ариадны", которая позволит "четвертому поколению" китайских руководителей выйти из "китайского лабиринта".

Речь не только о том, что эта идея открывает путь для привлечения в партию, а следовательно – на сторону власти тех, кто добился успехов в ходе реформ, но до последнего времени классифицировался как "социально чуждый элемент", а прежде всего о том, что в сегодняшнем Китае стало не опасно открыто говорить о своем богатстве. Ключевой пассаж доклада Цзян Цзэминя съезду заключается в простых и понятных новому поколению китайцев словах: "Необходимо уважать труд, уважать знания, уважать талант, уважать творчество – все это необходимо сделать важнейшим курсом партии и государства, признанным всем обществом. Необходимо уважать и защищать любой труд на пользу народу и обществу. Вне зависимости от того, физический это труд или умственный, вне зависимости от того, простой это труд или сложный. Любой труд на пользу социалистическому строительству и модернизации должен приветствоваться, должен быть уважаем и признаваем. Все инвесторы как внутри страны, так и за рубежом, внесшие вклад в строительство Китая, должны поощряться. Все законные трудовые доходы и все законные нетрудовые доходы в равной степени должны находиться под защитой. Нельзя упрощенно, исходя из принципа "есть или нет собственность, и сколько ее", делить людей в политике на передовых и отсталых, главное – их политическая и идеологическая позиция и реальные действия".

Второй шаг был сделан в октябре 2003 года, когда на очередном пленуме КПК прозвучал призыв "активно развивать частный сектор экономики и предоставить частным предприятиям равные с государственными предприятиями права в области инвестиций, налогообложения, землепользования и доступа к внешней торговле" и было принято решение внести соответствующую поправку в конституцию страны. Дело в том, что, несмотря на присутствие в конституции термина "частное имущество", права, связанные с частной собственностью граждан, в ней не оговариваются. Конституция КНР недвусмысленно запрещает любым организациям и частным лицам посягать на государственное и коллективное имущество или наносить ему ущерб, тогда как применительно к частному имуществу такого запрета нет. Она провозглашает, что государство охраняет легальные доходы, сбережения, жилища и другое имущество населения, но не разъясняет, как и в какой мере обеспечивается такая защита. Отсутствует также и понятие частной собственности.

Это свидетельствовало о смене экономического курса, китайское руководство сделало основную ставку на использование потенциала отечественной негосударственной экономики, в том числе и в первую очередь – частного национального капитала. Новая буржуазия перестала рассматриваться как "чуждый элемент", и ей было недвусмысленно предложено поработать на пользу всего общества.

Этот путь позволяет решить ряд сложных проблем социально-экономического и политического развития страны. Что касается экономики, то это расширение сферы занятости, постепенный отход от преимущественного стимулирования экономического роста с помощью государственных инвестиций, облегчение постоянно возрастающей нагрузки на дефицитный государственный бюджет и на государственные банки и, наконец, создание конкурентной среды для доминирующих сегодня в китайском экспорте предприятий, принадлежащих иностранным компаниям, а следовательно – создание противовеса избыточной зависимости страны от иностранного капитала, которая в экстремальной ситуации сопряжена с серьезными рисками.

В политической сфере – социализация национальной буржуазии, "связывание" избыточной рабочей силы, в том числе и освобождаемой в ходе реформы государственных предприятий, следовательно – локализация, а в перспективе и профилактика возможных социальных конфликтов, расширение и укрепление размываемой социальной базы КПК и как результат – продолжение курса на реформы и открытость.

В декабре 2003 года новый курс был одобрен Постоянным комитетом ВСНП, который принял решение внести его вместе с соответствующими поправками к конституции на рассмотрение очередной сессии ВСНП.

Революционные решения

Главная интрига 2-й сессии ВСНП 10-го созыва и состояла во внесении 14 поправок в Конституцию КНР. И хотя в докладе премьера Госсовета КНР Вэнь Цзябао об этом не было сказано ни слова, вся страна, да и весь мир с напряжением ожидали обсуждения данного вопроса. 8 марта заместитель председателя ПК ВСНП Ван Чжаого выступил с докладом по разъяснению проекта поправок в Конституцию КНР.

Суть предложенных новаций сводилась к следующему:

- определение "тройного представительства" как руководящей идеи политической и социальной жизни государства;
- новая статья о гармоничном развитии материальной, политической и духовной культуры;
- новая статья о статусе Единого фронта как строителя дела социализма;
поправка к статье о режиме землепользования (конкретизация положений о компенсации ущерба, нанесенного крестьянину реквизицией земельного участка для общественных нужд);
- дальнейшее уточнение государственного курса в отношении развития негосударственного сектора экономики;
- поправка к статье о защите частной собственности (закрепление принципа неприкосновенности законной частной собственности гражданина);
- положение о создании и оздоровлении системы социального обеспечения (трудоустройство и надлежащее социальное обеспечение признаны вопросами первостепенной важности);
- новая статья об уважении и обеспечении прав человека;
- поправки к статье о составе ВСНП;
- новая статья о чрезвычайном положении;
- новая статья о полномочиях председателя КНР;
- поправки касательно срока служебных полномочий представителей власти волостного и поселкового уровней;
- новая статья о государственном гимне.

В этом списке много нового для строящего социализм с китайской спецификой Китая, однако два нововведения являются поистине революционными: защита права частной собственности и статья об уважении и обеспечении прав человека.

Что касается первого, поясняя проект, Ван Чжаого заявил, что в исправленную 13-ю статью Конституции КНР войдут следующие положения: "недопустимость посягательства на законное частное имущество граждан"; "в соответствии с законом государство защищает права граждан на частное имущество и права на наследство"; "исходя из интересов общества, государство может реквизировать частное имущество граждан, в указанных случаях государство обязано предоставить компенсацию".

Комментируя введение в Конституцию КНР новой главы "Уважение и защита прав человека", он подчеркнул, что существуют две основные причины внесения данной поправки: во-первых, это означает конституционную гарантию практического осуществления неуклонной линии КПК и государства в отношении уважения и защиты прав человека; во-вторых, воплощает в жизнь требование "уважения и защиты прав человека", выдвинутое XV и XVI съездами КПК.

Третье откровение сессии – увеличение на 21,83 млрд. юаней, или на 11,6 проц., против прошлогоднего показателя расходов на оборону. И хотя общие расходы на оборону не афишируются, несложные арифметические вычисления дают цифру 188,2 млрд. юаней, или что-то около 22,7 млрд. долларов. Как говорят военные специалисты, вызвано это тем, что "армия столкнулась с проблемой старения вооружения, а рост зарплаты военнослужащих долгое время оставался ниже среднего уровня по стране". Наверное, так оно и есть. Вот только активно идущая в последнее время модернизация НОАК и бряцание оружием в районе Тайваньского пролива все-таки настораживают.

И последнее, что нельзя не отметить в контексте прошедшей сессии, – это озвученные министром иностранных дел Ли Чжаосинем концептуальные направления внешней политики. О традиционной теме – Тайване – говорить не будем, по этому вопросу позиция КНР не изменилась, как нет ничего существенно нового и в оценке двусторонних отношений – традиционное поддержание добрососедских отношений с Россией и "стабильное развитие отношений дружественного сотрудничества между Китаем и США".

Наиболее примечательной, на наш взгляд, является оценка роли Китая в современных международных отношениях, определенной министром термином "ведущая". Спору нет, Китай действительно превратился в одного из ведущих геополитических игроков, и, возможно, в ближайшей перспективе без него не будет решаться ни один значимый международный вопрос. Но пока признание за ним "ведущей роли" в международных отношениях все-таки желаемое, но никак не действительное. Китай – крупная держава, но регионального масштаба, причем, как мы отметили выше, отягощенная множеством проблем. И в каком направлении ему суждено идти в XXI веке, покажет уже ближайшее будущее.

№06 (118) 31 марта - 13 апреля 2004