Демократизация и возрождение страны, полностью разрушенной за годы войны и террора, - традиционные темы международных конференций по Афганистану, проходивших в Бонне в 2001 и в 2002 годах. Не изменились они и на III Международной конференции по Афганистану в Берлине, которая завершилась в конце прошлой недели. Правда, теперь к ним прибавилась третья, до сих пор остававшаяся в прискорбном небрежении, тема: делегаты 60 стран решали, как пресечь достигшее поистине ужасающих размеров производство афганских наркотиков. Именно наркотики, а не недобитые талибы, представляют сегодня реальную угрозу для Афганистана и для всего мира.

Борис НЕМИРОВСКИЙ, Германия

В огромном холле берлинского отеля "Интернациональ", сразу за наспех установленным "шлюзом безопасности", находится небольшой столик с табличкой: "Trouble Desk". Двое мрачных, подтянутых господ в темных костюмах указывают здесь путь всем, кто случайно заблудился. Подойти к ним любого праздного зеваку может вынудить лишь крайняя необходимость: внешний вид работников "Trouble Desk" заставляет немедленно вспомнить английскую поговорку "Don't trouble Trouble before Trouble troubles you" ("Не буди лихо, пока спит тихо").

В правительственном квартале немецкой столицы приняты впечатляющие меры безопасности: крыши окрестных домов усеяны снайперами, наряды полиции, поддерживаемые бронемашинами, занимают оборону в ключевых точках охраняемого периметра, в небе барражируют вертолеты, а дно реки Шпрее и прилегающих каналов накануне было по сантиметру обшарено водолазами в поисках взрывчатых веществ. Ведь за два дня до начала III Международной конференции по Афганистану в адрес берлинского полицейского управления поступило сразу несколько телефонных звонков с угрозами взрывов. Впрочем, никто не вспомнил ни об исламистах, ни об "Аль Каиде". Все представители правоохранительных органов знали, что угрожать бомбами в данном случае могли люди, не менее опасные, но к политике имеющие отношение лишь опосредованно - торговцы наркотиками.

Несмотря на столь серьезные защитные меры, настроение в так называемой Красной зоне - отдельном конференц-зале гостиницы, где и проходил форум, - было достаточно приподнятым. Когда наконец все заняли свои места, начинается работа. Президент Афганистана Хамид Карзаи в своем традиционном темном одеянии торжественно следует к своему председательскому креслу, сопровождаемый канцлером ФРГ Герхардом Шредером - последний немедленно отправляется на трибуну, чтобы произнести речь, полную похвал и славословий в адрес как самого Карзаи, так и афганского народа-труженика. "Афганистан, господин президент, - заявляет Шредер, обращаясь к Карзаи, - может быть уверен в нашем последовательном и длительном участии". Международное сообщество намерено распространить свою "активную работу по поддержанию мира" на все провинции страны. Как должна выглядеть эта активность конкретно, канцлер не уточнил. Зато с большим удовольствием предался описаниям радужного будущего Афганистана, мира, свободы и благоденствия афганцев.

Его министр иностранных дел Йошка Фишер, признанный специалист в вопросах Ближнего Востока и мусульманского мира в целом, был гораздо более конкретен в своем выступлении. Он также похвалил "серьезный прогресс в восстановлении афганского общества", но предпочел сыпать цифрами и фактами денежной и военной помощи стране. Наблюдавшим за всем этим было ясно, что конференция следует четкой драматургии, сценарию, в котором серьезнейшие проблемы Афганистана хоть и всплывают время от времени, но главная роль отведена заклинаниям об афганском прогрессе и процветании.

Все три дня ни один из участников не отступил от этого сценария, не заговорил о конкретных проблемах и опасностях. Сам Хамид Карзаи в своей заключительной речи помянул "сложные задачи", стоящие перед его страной - разоружение 100-тысячной иррегулярной армии афганских полевых командиров и "удельных князей", борьба с выращиванием конопли и опийного мака. Однако использовал он эти аргументы лишь для того, чтобы добиться от международного сообщества значительного расширения финансовой и военной помощи своему правительству, назвав при этом Афганистан "замечательным, уникальным примером сотрудничества культур", но не забыв напомнить и об угрозе терроризма.

Хамид Карзаи был не единственным, кто требовал активного сотрудничества от делегатов конференции. Его министр финансов Ашраф Гани, воздержавшийся от соблазна покрасоваться на трибуне, все три дня вел оживленнейшие переговоры с представителями различных делегаций. Результат этих переговоров оказался весьма впечатляющим: в течение последующих трех лет Афганистан получит на 8,4 млрд. долларов больше, чем предполагалось до сих пор. Одни только США выделят дополнительно 2,4 млрд. долларов, а Евросоюз - 2,2 млрд. Кроме того, военный контингент ISAF, защищающий новое афганское правительство вот уже в течение 2 лет, пока 10-тысячная регулярная армия Афганистана пытается стать хотя бы отдаленно похожей на военную организацию, и на который Афганистан не тратит ни цента, останется в стране еще на неопределенный срок и будет значительно расширен. Послание Ашрафа Гани миру было коротким и внушительным: инвестиции в Афганистан - лучший путь к экономии денег, так как каждый доллар, вложенный в политическую и экономическую стабилизацию страны, сохраняет Западу огромные средства, которые будут потрачены на борьбу с расползающимися по всему миру терроризмом и наркотиками.

Но если отвлечься от радужных прогнозов и абстрактных цифр - что же сейчас происходит в Афганистане, после трех лет мира, принесенного на штыках американских, британских, немецких, канадских и прочих солдат НАТО и ISAF? Весенне-летний сезон в стране окрашен в красно-белые тона: через каких-нибудь пару-тройку недель афганские поля окрасятся этими опасными цветами. Вот-вот зацветет мак, и крестьяне готовятся к сбору урожая: в этом году, как ожидается, они установят новый рекорд добычи опиума. Именно это и составляет величайшую после террора афганскую опасность для всего мира. Борьба с этой опасностью и определит дальнейшую судьбу страны.

Опиумный бизнес расцвел в Афганистане, как никогда. Управление ООН по борьбе с наркотиками со штаб-квартирой в Вене докладывало в 2003 году о том, что урожай опия составил на Гиндукуше 3,6 тыс. тонн, из которых было получено 360 тонн героина - три четверти всего мирового производства этого наркотика. В 2004 году цифра, согласно прогнозам, окажется еще более впечатляющей. Общая площадь афганских маковых и конопляных полей составляет 80 тыс. гектаров. Самое время принять меры, считают эксперты ООН.

И афганское правительство принимает: аккурат к началу берлинской конференции, кабульское руководство перешло в вербальную атаку. По словам министра внутренних дел Али Ахмеда Джалали, в трех провинциях - Кандагаре, Хелманде и Нангархаре - афганские силы правопорядка должны уничтожить 75% маковых полей. Политики намерены таким образом показать пример другим провинциям. Однако вопрос, смогут ли они в самом деле совершить этот подвиг, остается по множеству причин открытым. Так же, как свергнутые талибы, новые правящие структуры Афганистана пронизаны наркомафией. Афганские удельные князья - одновременно и наркобароны, наполняющие свои кошельки наркодолларами. Политическая стабильность их вряд ли интересует - она плохо бы отразилась на их бизнесе. Немногочисленным афганским полицейским не победить их хорошо вооруженные и знающие местность банды.

Выбор провинций, где должно пройти показательное уничтожение маковых плантаций, наводит на интересные мысли. В данный момент опиум производится в 28 из 32 провинций страны. Особенно сильный прирост этого "аграрного сектора" наблюдается в регионах, контролируемых таджикским Северным альянсом - в их число входит, к примеру, охраняемый немецким Бундесвером Кундуз. Однако избранные для борьбы с наркотиками провинции населены в основном пуштунами. Они, хотя и представляют собой большинство населения страны, чувствуют себя отрезанными от процессов афганского восстановления. Если сейчас они станут целью государственных репрессивных мероприятий, это лишь принесет Талибану, также состоящему в основном из пуштунов, новую армию приверженцев.

Однако самым серьезным препятствием для борьбы с наркотиками является почти полное отсутствие альтернативных видов заработка для афганских крестьян. Около 1,7 млн. афганцев, 7% населения страны, получают свой основной доход от опийного производства. "Если придут полицейские и уничтожат наш урожай, - говорят крестьяне, - нам придется бежать в Пакистан или Иран". Всем им хорошо известно, что ислам и закон запрещают выращивание наркотиков, однако их выживание зависит от него. Конечно, в этом миллиардном бизнесе они зарабатывают меньше всех - но это "меньше всех" все равно больше, чем доход от выращивания, скажем, пшеницы.

Одними лишь принудительными мерами и демонстрацией силы проблему афганских наркотиков не решить. Международное сообщество должно создать и финансировать убедительную альтернативу для крестьян. Потому что большинство их, конечно же, с удовольствием выращивало бы "регулярные" сельхозкультуры, если бы могло таким образом накормить своих детей. Об этом, а не об увеличении денежных инъекций Афганистану (львиная доля которых, согласно заявлениям самих афганских политиков, все равно уходит на поддержание деятельности множества международных организаций и зарплаты их чиновникам) и не об усилении военного контингента ISAF следовало, наверное, говорить на берлинской конференции. До афганских крестьян, однако, разговор пока не дошел. Может быть, в следующий раз?