Интервью заместителя Министра иностранных дел Российской Федерации, специального представителя Президента Российской Федерации по вопросам урегулирования статуса Каспийского моря В.И.Калюжного, опубликованное в газете "Известия" 7 апреля 2004 года под заголовком "Энергетика должна иметь политическую составляющую"

6 апреля 2004 года в Москве открылась встреча министров иностранных дел прикаспийских государств. О различных аспектах энергетической и "трубопроводной" дипломатии, ставшей важнейшей составной частью взаимоотношений России с ее соседями, в интервью корреспонденту "Известий" Е.Верлину рассказал заместитель главы МИД России, специальный представитель Президента Российской Федерации по вопросам урегулирования статуса Каспийского моря В.И.Калюжный.

Вопрос: В начале марта президент Казахстана Назарбаев заявил о поддержке строительства нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан (БТД), выразив уверенность, что по нему пойдет и казахстанская нефть. В то же время в российских политических кругах все последние годы бытовало скептическое отношение к данному проекту. Какова позиция Москвы в настоящее время?

Ответ: Мое личное отношение к проекту БТД, как российского гражданина и как специалиста в этой области, - отрицательное. И я об этом неоднократно высказывался. Что касается "позиции Москвы", то российское государство исходит из того, что развитие таких проектов - внутреннее дело других государств, и мы не можем в это каким-то образом вмешиваться. С точки же зрения экономической составляющей каждый проект имеет право на жизнь, если политика в энергетической области разумна. Что же касается российских национальных интересов, то нашей государственной компании "Транснефть" следует как можно быстрее понять, что рождается конкурент, а это настраивает на выработку более гибких подходов в области тарифной политики.

Нужно сделать тарифы более привлекательными для транзита через нашу территорию углеводородов, которые находятся вне границ России.

Вопрос: Вы имеете в виду Каспийский трубопроводный консорциум (КТК)? Но с ним проблем нет, ведь казахстанская сторона недавно заявила: первым делом обеспечивается загрузка КТК, а уже затем - трубопровода БТД.

Ответ: Да, с КТК в этом плане проблем нет. Но есть ведь и другие маршруты... Впрочем, для того чтобы решить проблему загрузки КТК в проектном объеме, нужно его расширить до намеченных мощностей. Сегодня - это 28 млн тонн в год. Сначала надо их загрузить, а потом вложить деньги и расширить до проектных 67 млн. По мере того как объемы транспортируемой по КТК нефти будут расти, вложенные в него инвестиционные средства начнут окупаться.

В то же время нефтепровод БТД будет построен лишь к концу этого года.

Вопрос: Нефти хватит на все трубопроводы, в том числе на БТД?

Ответ: Сейчас главная задача для участников проекта БТД - конечно, "заманить" туда казахстанскую нефть, чтобы обеспечить загрузку этого нефтепровода на уровне не менее 30 млн тонн в год. Что же касается объемов в целом, несомненно, казахстанские месторождения очень перспективны с точки зрения ресурсной базы, и та программа развития энергетического комплекса, которая осуществляется в Казахстане, направлена на то, чтобы в течение ближайших 10-15 лет вывести эту страну на уровень добычи 120-150 млн тонн. И под эти объемы нужно искать вектор транспортировки на экспорт, учитывая, что внутренние потребности Казахстана будут составлять 20-30 млн тонн.

Вопрос: То есть казахстанской нефти в перспективе хватит на загрузку всех нефтепроводов?

Ответ: Меня всегда удивляют заключения, когда говорят: "нефти хватит". Ведь нефть - это невозобновляемый источник, так что надо всегда уточнять: если "хватит" - то на какой период и кому "хватит"? Не все так просто в целом с балансом. Я имею в виду Россию. Если брать Казахстан - то это растущее энергетическое государство. В России же добыча в последние годы тоже растет, но если смотреть на вопрос с точки зрения состояния запасов, то ситуация обратная. Линия государства в 90-е годы была направлена на поощрение приватизационных процессов в добывающей отрасли, и в целом это дало - если не вдаваться в детали - положительный результат с точки зрения объемов добычи. Однако в том, что касается возобновления запасов, нет никакой политики. Ее не было раньше и нет сейчас. В последние 13 лет мы проедаем то, что было накоплено за предыдущие десятилетия...

Второй минус состоит в том, что государство в последние 4-5 лет сокращает функции контроля за состоянием недр. В итоге вырисовывается отнюдь не многообещающая перспектива в плане сохранения Россией тех уровней добычи, которые достигнуты сегодня. И я об этом говорил недавно на заседании правительства. Исходя из того что ориентация на экспорт энергоресурсов является главным направлением развития отрасли - и это закреплено в той стратегии, которая принята прежним правительством, - все усилия сейчас направлены в этом направлении, в том числе в вопросах трубопроводной политики. Ну а куда и кому продавать - это определяется частными компаниями. Направлений поставок много, но единой концепции нет.

Я считаю, что энергетика все-таки должна иметь политическую составляющую, то есть быть подчиненной национальным интересам страны.

Вопрос: Мы как-то координируем энергетическую политику с партнерами по СНГ? С Казахстаном, Азербайджаном?

Ответ: На каком-то этапе у нас была политика, направленная на достижение с Казахстаном взаимодействия по совместному транзиту углеводородов в Европу.

Но в последние 4 года вектор несколько изменился. Те предложения, которые раньше делала российская сторона (в том числе и о совместном выходе на Китай), не реализовались. Казахстан осуществляет самостоятельную политику выхода на внешние рынки. Отсюда его интерес к нефтепроводу БТД, а также к проекту строительства нефтепровода в Китай.

Вопрос: Разве невыгодно России с точки зрения обеспечения стабильности ее южных границ, чтобы нефтепровод БТД успешно заработал, в результате чего экономики Азербайджана и Грузии получат новые импульсы к развитию?

Ответ: Есть русская поговорка: "Дружба дружбой, а денежки - врозь". Главное в любом проекте - экономика, и в известном смысле мы - конкуренты. Что же касается упомянутого проекта, то один из критериев его оценки связан с учетом географического, сейсмического и природного факторов. В случае с БТД надо учитывать, что он проходит через сложный - горный - рельеф. И тут надо еще посчитать, насколько он будет экономически выгодным. Что касается Грузии - повезло или не повезло ей, что этот нефтепровод пойдет по ее территории, - то надо учитывать: он пойдет по Боржомской долине уникальной с точки зрения своего природного богатства. И если вдруг что-то произойдет - я имею в виду крупную аварию, то последствия могут иметь очень негативный характер.

Впрочем, проект принят, он реализуется. И мы искренне надеемся, что он принесет пользу его участникам, в том числе и в плане укрепления внутренней стабильности.

Вопрос: Как "трубопроводная" проблематика вписывается в более широкий контекст экономического сотрудничества между Россией и закавказскими государствами СНГ? Так, в Баку сетуют, что Россия могла бы загружать своей нефтью азербайджанские перерабатывающие мощности, но это не делается.

Ответ: Мне сложно комментировать эти вещи. Но замечу: Азербайджан страдает той же "болезнью", что и Россия. Свои мощности недогружены, а нефть уходит мимо собственных заводов. Это неправильно. Ведь загрузка заводов - это в первую очередь и стабильность государства. И стабильность общества в целом и отдельных регионов в частности.

Если же не хватает глубины переработки - о чем многие говорят, - то мы, для того чтобы добиться необходимого качества топлива, должны проводить соответствующую инвестиционную политику. Ее целью и должно стать увеличение глубины переработки. Почему в Европе, в той же Чехии, например, глубина переработки - 97-98%, а в России - только 70%? В Азербайджане - тоже около 70%. Моя позиция, как государственного чиновника, всегда состояла в том, чтобы усиливать внутренний рынок, а уже на экспорт отдавать по "остаточному принципу". Одно дело - распределять деньги, которые приходят от экспорта, а другое дело - их зарабатывать. Это разные подходы.

Вопрос: Получается так, что основными деньгами, которые есть у России, распоряжаются нефтедобывающие компании:

Ответ: Поэтому-то и должна быть инвестиционная политика, и во главе ее должно быть государство. Ведь не следует забывать: недра принадлежат государству независимо от форм собственности тех компаний, которые их эксплуатируют.

Это первое. А второе - надо трудиться. Одно дело - заниматься экспортом, это самое простое. Я всегда говорил нефтяникам - еще когда был министром энергетики, - что работа на экспорт должна быть хобби, а настоящей же работой должна быть работа на внутренний рынок. Это называется работой потому, что здесь требуются значительные усилия, чтобы грамотно вложить инвестиции, чтобы развивать внутренний рынок, внедрять новые технологии, строить новые автозаправки, заниматься нефтепереработкой и т.д. А уже избытки продукции направлять на экспорт.

Я все время задаю один риторический вопрос: в Европе что, на нефти ездят? Нет, конечно, ездят на бензине. Но почему Россия должна способствовать укреплению стабильности экономики Чехии, Греции или Германии (100% перерабатывающих мощностей которой загружаем мы)? Почему российские мощности сегодня загружены далеко даже не наполовину?

Экспорт, конечно, дело несложное; не надо бегать по внутреннему рынку и предлагать свой товар, выстраивать гибкую рыночную политику по реализации продукции переработки. Отдал сырье - и голова не болит...

А отсюда произрастают и проблемы нефтехимии: ведь у нас нефтеперерабатывающие комплексы достаточно крупные, включают и процессы оргсинтеза. И технологически все так построено, что вся эта система работает только при определенной загрузке - по крайней мере около 70%. Конечно, проще всего: сырье отдал - и поехал куда-нибудь на Мальдивы отдыхать.

Кстати, во времена СССР, когда добывалось до 600 млн тонн, экспортом нефти занималась одна организация - Союзнефтеэкспорт, в которой работало не больше 500 человек. А сегодня на 400 млн добываемой российской нефти одних только зарубежных фирм-трейдеров приходится около 250. То есть мы еще и создали огромный рынок труда опять-таки для Запада.

Вопрос: В позапрошлом году Михаил Ходорковский на одной международной конференции, обращаясь к американской аудитории, призвал США оказать помощь в выведении России в направлении постиндустриального общества. Может быть, мы не можем без помощи Запада отойти от модели сырьевой экономики?

Ответ: России, которая добывает 400 млн тонн нефти, 650 млрд куб. м газа, более 250 млн тонн угля и других ресурсов, никакой помощи от Америки не надо. Мы летаем в космос, обладаем многими научно-техническими заделами.

Россия - мощная, самодостаточная страна, и она способна самостоятельно развиваться, влияя на все глобальные процессы, включая политические и экономические. Россия может быть равным партнером - и для Европы, и для США.

Нужно еще посмотреть, кто кому сегодня помогает. Мы вывозим нефть, а США ввозит около 600 млн тонн ежегодно. Так что, получается, мы Западу помогаем, отдавая излишки нашего сырьевого баланса.