"Мы реально защищали интересы, права и человеческое достоинство простых кыргызстанцев"

Беседовал Болотбек Марипов

Интервью с Маматом АЙБАЛАЕВЫМ, экс-губернатором Баткенской области

- Мамат Марипович, чем Вы сейчас занимаетесь, будучи уже экс-губернатором?

- Сейчас я ничем не занимаюсь и посвящаю все свое время отдыху. Дело в том, что, будучи губернатором, отдыхал я очень мало, а последние два года вообще работал без отдыха. Поэтому за эти четыре месяца у меня было время набраться сил и привести свое здоровье в порядок.

- Чем было обусловлено освобождение Вас от должности губернатора Баткенской области с формулировкой "в связи с переходом на другую работу"? Что за работу Вам предложили, и почему Вы ею не занимаетесь?

- Меня вызвал в "Белый дом" один высокопоставленный чиновник и проинформировал о том, что есть предложение перевести меня на другую работу, освободив от губернаторства. Дескать, идет работа депутатской комиссии, да и в парламенте были критические выступления в мой адрес. Зачем, мол, доводить до "эксцессов". Поэтому мне предлагается другая работа. Что подразумевалось под эксцессами, остается только догадываться. Напрямую задав вопрос о сути работы, которая мне будет предложена, я получил следующий ответ: якобы предлагается мне поработать послом в одной из стран СНГ. Я отказался принять это предложение, на что мне было заявлено, что необходимо встретиться с Президентом. Президент должен был вскоре вернуться из заграничной поездки, а поскольку у меня был уже куплен билет на самолет в обратный путь, я возвратился в Баткен. С моим собеседником мы договорились, что в другое удобное для Президента время он примет меня и выслушает. В то время я планировал переезд, так как в Баткене после моей отставки для меня не было подходящего жилья. При очередной встрече с этим же чиновником некоторое время спустя он меня заверил, что ранее оговоренная аудиенция у Президента вскоре состоится. Однако встреча с Президентом так и не произошла. Так что я располагаю только сведениями из одних уст, а об истинных причинах произошедшего мне ничего не известно.

- Получается, что конкретные причины, по которым произошло Ваше увольнение, так и не были озвучены?

- Да.

- А как Вы к этому отнеслись: что Вы думали по этому поводу, наверное, переживали?

- Таковы правила функционирования исполнительной власти в нашей стране. Губернатор – должность не избираемая, а назначаемая. В законе о местной государственной администрации оговорен срок губернаторства – 4 года. По истечении данного срока происходит следующая процедура: если Президент хочет оставить конкретного человека на второй срок, то он вносит предложение в областной кенеш. Если же облкенеш не поддержит предлагаемую кандидатуру, то губернатору говорят: "До свидания". Возьмусь предположить, что на основании этого закона я и был освобожден от должности, потому что формально четыре года я уже отработал. Если учитывать период моей работы главой комиссии по созданию Баткенской области, то получается даже чуть больше четырех лет.

Что касается переживаний, то я исхожу из того, что в этом мире нет ничего постоянного. За мою долгую карьеру менеджера, руководителя, государственного человека у меня не мог не выработаться иммунитет на подобные вещи. Тем более теперь, когда прошел некоторый период с момента моего освобождения от должности, я уже не вижу в случившемся что-то особенное.

- Значит, укола по самолюбию Вы не ощутили?

- Если и было намерение мне такой укол нанести, то он нанесен мимо.

- Наверное, для республики лучше, если человека такого калибра, как Вы, используют именно на государственной должности. У Вас было достаточно времени поразмыслить над ситуацией: чем Вы намерены заняться в случае, если такового приглашения не последует, - политической деятельностью, бизнесом, уйдете на покой? По всей видимости, к Вам уже обращались с предложениями…

- Во-первых, спасибо за Вашу лестную оценку моей персоны. Во-вторых, на покой мне, по моему глубокому убеждению да и внутреннему настрою, рановато. Мне кажется, что накопленный мною опыт работы и мои знания еще будут затребованы для реализации серьезных, важных и конкретных дел. Не боюсь показаться нескромным, но в республике найдется все-таки не много людей, прошедших такую школу, какую довелось пройти мне. За плечами у меня большой жизненный и профессиональный путь, так что надеюсь, что и дальше буду полезен нашему государству и народу. Сегодня я не буду метаться между разными возможностями: только политика или только бизнес - какая работа мне окажется по душе, такой я и буду заниматься. Естественно, предложения есть, сейчас я обдумываю их. Может быть, на это уйдет определенное время.

- Симпатизируете ли Вы какой-нибудь партии?

- Конкретных предпочтений нет. В свое время я был членом Коммунистической партии Советского Союза. С момента распада Союза я вышел из этой партии и с тех пор не поддерживаю никаких связей ни с одним из существующих "оформленных" политических течений. Тем не менее все это время я внимательным образом слежу за развитием политических партий в нашей республике.

Надеюсь, что в будущем партии смогут стать настоящими, крупными и крепкими организациями. А пока они находятся в стадии становления и еще очень слабы - их влияние на общество и политическую жизнь нашего государства хотя и проявляется, но незначительно. Так что пока предпочтение я не отдаю ни одной из партий.

- Будете ли Вы баллотироваться в депутаты?

- А вот это серьезный вопрос. Избиратели неоднократно оказывали мне свое высокое доверие: я четыре раза избирался в депутаты - дважды при Советской власти и дважды уже после обретения Кыргызстаном независимости. Я был депутатом того самого "легендарного" парламента, который навсегда вошел в историю нашей страны. Общий срок моей депутатской деятельности составляет двадцать лет – целая жизнь! До следующих выборов в Жогорку Кенеш еще есть время, и есть время для принятия мною окончательного решения – буду ли баллотироваться в депутаты или нет. В любом случае для меня это прежде всего вопрос большой ответственности перед народом.

- Можно сказать, что Вы не исключаете возможности баллотироваться в депутаты?

- Нет, не исключаю.

- Можно ли говорить о том, что Ваша политическая деятельность сегодня исключена?

- Наверное, да.

- Новая структура правительства вдруг стала темой для обсуждения на самых разных уровнях: причем, выражаются как сомнения в ее дееспособности, так и утверждения о ее несоответствии Конституции. В какой мере, по Вашему мнению, нынешнее правительство способно решать стоящие перед ним задачи?

- Правительство решает задачи, которые возложены на него Конституцией и законом о правительстве КР. При этом все познается в сравнении. Если сравнивать нашу структуру с новой структурой, например, правительства России, то произошедшие изменения в структуре нашего правительства - в большой степени косметические. Новая структура особо не отличается от той, что была раньше.

- Когда Вы говорите, что нынешние изменения в структуре правительства носят "косметический характер", Вы имеете в виду дееспособность правительства или то, что существенного значения это не имеет?

- Для экономики страны нужно правительство стабильное. Наглядный пример дает, опять же, опыт России: правительство под руководством Касьянова проработало четыре года, и существенные сдвиги заметны воочию. Сейчас в России завершается формирование и нового Кабинета министров, и аппарата администрации Президента на следующие четыре года. По сравнению с российскими, изменения в структуре нашего правительства формальны - это мое убеждение.

- Эти изменения несут положительный или отрицательный эффект?

- Надеюсь, что положительный, но он будет иметь небольшие масштабы.

- И это не придаст большой динамики развитию республики?

- Той, которую предполагают авторы новой структуры, скорее всего, нет.

- Как Вы оцениваете нынешнее состояние экономики в Кыргызстане? Какие насущные проблемы в этой связи Вы могли бы отметить?

- Положение экономики Кыргызстана продолжает оставаться довольно серьезным. Правда, некоторый рост промышленного производства в 2003 году дает надежду на появление каких-то подвижек. Больше всего волнует то, что жизненный уровень населения недопустимо низок, высок уровень безработицы, которая вынуждает наших граждан – зачастую самых экономически активных, предприимчивых - уезжать на заработки за рубеж. Общеизвестно, что в России в настоящее время находится от 300 до 500 тысяч кыргызстанцев.

Но не буду далеко ходить за примерами - остановлюсь подробнее на Баткенской области, на проблемах села. В сельском хозяйстве сейчас остро стоит проблема недоиспользования имеющихся земель, которая, помимо чисто экономических, сейчас может вызвать и серьезные политические последствия. Общее количество неосвоенных земель в Баткене – в том числе заброшенных и вследствие этого не работающих на экономику страны - более 21 тысячи га. (А, например, в Чуйской области, по данным печати, не используются около 200 тысяч га). Из них около 18 тысяч га - это богарные земли, которые когда-то давали продукцию. При самом грубом подсчете, при урожайности хотя бы 10 центнеров зерна с одного гектара получается, что эти земли могли бы дать 20 тысяч тонн зерна в год. При цене зерна в Баткенской области в размере 6-7 сомов, это составило бы сумму в 120–140 млн. сомов (В 2002–2003 году пшеница стоила около 4 сомов).

Очевидно, что использование таких земель дало бы значительные выгоды: возможность улучшения жизни сельчан и сокращения эмиграции населения.

Что следует в нынешней ситуации делать? Нужна государственная программа, в рамках которой айыл окмоту должны создать населению необходимые условия для работы на конкретных участках и использовать все существующие сельхозугодья: богару, пашни, плодовые сады, виноградники. Это позволит значительно улучшить экономическую ситуацию конкретного айыл окмоту, района, области и, в конечном итоге,- республики. То есть реальная возможность придать значительную динамику экономическому росту и вывести из критической ситуации страну и население из бедности существует. Над этим надо работать правительству, местным администрациям и местному самоуправлению.

- Что же мешает эффективному освоению этих земель?

- Нужны такие основные компоненты, как техника, ГСМ, минеральные удобрения, семена, правильный менеджмент и логистика, наконец. За последние двенадцать лет, например, Баткенская область получила всего 20 белорусских тракторов, в основном, по японскому гранту. Комбайнов же получили еще меньше. Имевшаяся до этого сельхозтехника была частично продана в процессе приватизации и в основном ушла в соседние Узбекистан и Таджикистан. А то, что осталось, просто не обеспечивает весь объем работы. Огромной проблемой остается обеспечение Баткенской области собственными горюче-смазочными материалами; пока она обеспечивается, в основном, контрабандным топливом.

Сама область только-только начала выходить на 50%-ный рубеж обеспеченности собственными семенами, другие 50% завозятся из Чуйской области. Причем, семена передаются фермерам практически на кабальных условиях: вместо 1 кг фермер, должен возвратить 1,5–2 кг зерна!

- На какой же основе следует предоставлять технику, ГСМ, удобрения и семена, чтобы избежать повтора ситуации с разворовыванием и последующим невозвратом средств?

- Сегодняшняя практика – это продажа техники крупным фермерам, имеющим возможность выставить залог, либо обладающим достаточными средствами для ее оплаты. К сожалению, это не решило, а зачастую и усугубило проблему возврата кредитов и выделенных ссуд. Вам известна ситуация, сложившаяся, например, с грантом правительства Японии на приобретение техники для сельского хозяйства Кыргызстана. Пока не ликвидируем эти вещи, дальнейшее улучшение ситуации проблематично.

Остальная же масса тружеников села, которые составляют значительное большинство, не имеют никакой возможности пользоваться этой техникой. Я считаю, что государство обязано обеспечить доступ к таким ресурсам для всех фермеров – и мелких, и крупных - на справедливых и равных основаниях. Путь – создание кооперативов, лизинговых компаний, товариществ. Техника и другие ресурсы должны быть доступны для всех сельхозпроизводителей.

Я все-таки остаюсь при мнении, что техника и скот когда-то зря были приватизированы, необдуманно. Теперь все это восстановить очень сложно. У людей есть земля, но они не могут ее обрабатывать. Им надо помочь, иначе они покинут свои земли, и она достанется соседним государствам. В Баткенской области уже отмечены случаи захвата земель со стороны граждан соседних государств, и поэтому приграничные села постоянно находятся в сложных отношениях. Если эта проблема не будет сегодня в приоритетном порядке решена на государственном уровне, то ситуация может иметь необратимо серьезные последствия.

- А как Вы думаете, что нужно все-таки изменить? Какие следует предпринять для этого шаги?

- Первый шаг - оказать содействие тем, кто хотел бы объединиться в кооперативы, товарищества: ведь, как правило, эта инициатива исходит от наиболее необеспеченных сельчан. Будучи губернатором, я вел активную разъяснительную работу в отношении преимуществ кооперативов перед ведением хозяйств фермерами-одиночками. К тем фермерам, кто встал на ноги, нет никаких претензий - пусть самостоятельно развиваются и дальше. А вот для тех семей, которым достались небольшие наделы земли - по 20–50 соток и до 1 га,- такие предложения в самый раз. Люди уже стали сами осознавать свою выгоду и приходили с предложениями объединяться.

Коллективный труд производительней - в нем труд каждого человека используется с учетом его возможностей и квалификации. А в одиночку человеку, конечно, не справиться. В результате проведения такой разъяснительной работы в течение 4-х лет в Баткенской области добровольно образовалось множество кооперативов.

- В свое время Вы были первым заместителем председателя Госплана, который затем превратился в министерство экономики. Как Вы оцениваете потенциал созданного ныне Минэкономразвития?

- Это несравнимые организации. Госплан являлся мозговым центром, который охватывал все сектора советской экономики, он прогнозировал и планировал полномасштабную картину развития каждой отдельной отрасли и всей экономики в целом. Поэтому было бы просто некорректно сравнивать Госплан с сегодняшним министерством экономики. Госплан был могучей организацией, где планировалось все - начиная с гвоздей и заканчивая торпедами. Все то, что производилось, завозилось и потреблялось, все это планировал Госплан республики.

Возможности нового Министерства экономического развития ограничены. Большинство предприятий приватизированы, на их деятельность Минэкономики не имеет никакого влияния. Поднять те предприятия, которые простаивают, у государства нет средств, а те, которые работают на 10-20% от своих возможностей, государство поддержать не в силах, так как нет инвестиций.

Проблема бывшего Госплана заключалась в том, что не было правильного распределения функций и сферы ответственности на местном, областном и республиканском уровнях. Кстати, нет этого в должной мере и сегодня. Как нет межотраслевой координации, государственного уровня системы доступа к информации об отраслевых рынках Кыргызстана и его основных торговых партнерах. Потому-то с достойной лучшего применения регулярностью происходят проколы, например, такие, как в прошлом году с фасолью. А ведь за каждым таким проколом стоят трагедии наших людей, которых толкают в болото нищеты. Чтобы избежать этого, нам необходимо вспомнить все-таки о государственном стратегическом планировании - кратко- и долгосрочном. Вновь обращусь к опыту соседей. В Казахстане, например, сегодня существует институт стратегического планирования практически для каждой отрасли национальной экономики и ее составляющих. В нашей же стране судьба целых отраслей отдана в руки отдельных ведомств и местных органов, разрушилась система общегосударственного планирования и контроля, в результате чего произошла утрата, по сути, целых отраслей экономики, таких, например, как шелководство.

Для юга республики выращивание шелкопряда и производство шелковых изделий было традиционным занятием и дополнительным источником доходов для сельского населения, так как выращивание коконов занимало немного времени и за это хорошо платили. В республике выпускалось в год около 10 млн. квадратных метров шелка 40-50-ти разновидностей. Что произошло с Ошским шелковым комбинатом, все прекрасно знают. Эта подотрасль исчезла не сама по себе, а при полном попустительстве со стороны государства. Зато наши соседи – таджики– это производство наладили. Сегодня в Таджикистане перешли на современные технологии, организовали производство шелка совместно с вьетнамцами, там перерабатывается огромное количество шелкопряда. Если мне не изменяет память, 1,5 тысячи тонн шелкопряда перерабатывается только в Согдийской области.

- И все-таки, какой, на Ваш взгляд, должна быть структура правительства?

- Вообще-то это тема для отдельного разговора, который потребует не один час. Так что давайте сегодня эту тему обойдем.

- Кадамжайский сурьмяной и Хайдарканский ртутный комбинаты - предприятия, Вам совсем не чуждые. Как сегодня там обстоят дела, в каком они находятся состоянии?

- В плачевном. Сейчас Кадамжайский сурьмяной комбинат простаивает больше, чем работает. В советское время это предприятие выпускало 14 видов сурьмы и ее соединений в общем объеме 20 тыс. тонн. А сегодня объемы выпуска составляют не более 1,5 тысячи тонн сурьмы и даже меньше. Хайдарканский ртутный комбинат был вторым по объему производимой ртути во всем СССР.

- А в чем заключается проблема?

- Проблема в недостатке опыта управления такими предприятиями у нынешнего руководства. Это, по сути, главная проблема. Один никому не известный назначенец лихо сменяет другого, лишь усугубляя ситуацию. Сегодня этим предприятиям правительство не придает должного серьезного значения, хотя они всегда давали 100% экспортную продукцию, платили огромные налоги в государственный бюджет, обеспечивали рабочими местами. В свое время на каждом из этих комбинатов работало более 3500 человек.

- Взялись бы Вы поднять этот комбинат сегодня?

- Конечно, взялся бы. Но у меня кардинально отличные, чем у сегодняшних руководителей этих комбинатов и стоящих над ними органов, представления о перспективах этих предприятий, возможном их дальнейшем развитии и путях вывода их из сложившейся ситуации. Когда-то эти предприятия были в составе единой структуры - Южного кыргызского горно-металлургического объединения. К сожалению, в свое время подготовленные и предложенные мною полезные предложения, реализация которых, я уверен, позволила бы избежать нынешнего кризиса, так и не были услышаны. Или их не захотели услышать. И сделано все возможное и невозможное, чтобы эти предложения никогда не были реализованы. Сегодня происходит масштабное разворовывание черного и цветного металла из шахт, обогатительных фабрик и металлургических заводов, входящих в состав комбинатов. К этому в первую очередь причастны руководители предприятий, а вышестоящие органы делают вид, что не замечают происходящего. Когда от предприятий не останется камня на камне, сотни рабочих будут выброшены на улицу, а выручка от вывезенного в Китай или Иран металла будет поделена, тогда все дружно начнут кричать: "Лови вора!" Никогда не думал, что такие удручающие спектакли будут разыграны в отношении бывших флагманов и столпов отечественной экономики.

- Какова судьба Ваших детищ - областного аэропорта и муниципального транспортного предприятия?

- Государственной администрации Баткенской области были переданы три самостоятельных аэропорта и муниципальное транспортное предприятие. В тот период еще не было закона о муниципальной собственности. Когда же такой закон был принят, в нем оказалось закрепленным положение, согласно которому областные и районные администрации лишились права иметь муниципальную собственность. А органы местного самоуправления в Баткене, увы, не готовы управлять такими предприятиями, как аэропорт или автотранспортное предприятие, имеющие статус муниципальной собственности, так как у этих органов нет ни соответствующего опыта, ни соответствующих специалистов. Вот и получилось, что с выходом закона значительно усложнилось становление этих компаний. А цели были очень хорошие - ведь Баткенская область со всех сторон приграничная, и мы должны были разрешить проблему свободного передвижения людей, товаров и услуг.

Автотранспорт мы тогда получили из Оша - около 30-ти грузовых автомашин в очень плохом состоянии. Тем не менее, автотранспортное предприятие сегодня функционирует, люди имеют возможность пользоваться его услугами. Что касается аэропортов, то мы надеялись, что их передадут вместе с самолетами, и тогда хотя бы удастся запустить местные рейсы. Но вышло так, что аэропорты передали, а самолеты - нет. Так что сегодня аэропорты пока не функционируют.

- В свое время Вы приложили много усилий для того, чтобы выстроить отношения между Баткенской областью и приграничными областями Таджикистана и Узбекистана. Насколько эти отношения отличаются от официальных отношений между тремя республиками?

- Хотел бы сразу рассказать о конкретной ситуации. В свое время, когда через Ташкент проезжал транспорт из Баткенской области, узбекская сторона взимала с наших автомашин пошлины за проезд в размере от 45 до 75 долларов, в зависимости от вида транспорта - легковой автомобиль это, грузовая машина или автобус. Как губернатор, я сразу же принял решение взимать с транспорта, который прибывает из Ташкента, аналогичные пошлины, равные по сумме тем, что взимались с нашего транспорта на территории Узбекистана. То есть мы предприняли адекватные, паритетные меры и они возымели действие. Другого выхода у нас попросту не было. В то же время в Ферганской области за проезд нашего транспорта не взималась пошлина. Совершенно естественно, что мы в свою очередь тоже не брали пошлины за проезд узбекского транспорта, прибывавшего из Ферганской долины. Бишкекская пресса не раз обвиняла меня в том, что я "играю мускулами" при разрешении таких вопросов. Хочу подчеркнуть: мы реально защищали интересы, права и человеческое достоинство простых кыргызстанцев, которые становились заложниками таких действий наших соседей. Действия Баткенской госадминистрации отличались адекватностью и решительностью в рамках закона.

- Что же Вам все-таки ближе – госслужба или производство?

- Много лет я руководил Хайдарканским ртутным и Кадамжайским сурьмяным комбинатами. В то время мне казалось, что именно производство - моя стихия. Но стал государственным служащим, когда меня пригласили на работу в Госплан, и здесь, участвуя в формировании государственных программ, я открыл для себя новые горизонты. Когда было принято решение о создании Баткенской области, Президент страны сказал мне: "Вы из этих мест и Вам будет легче навести здесь порядок". Несмотря на то, что я понимал, что дело предстоит тяжелое, сложное, что начинать все придется с нуля, отказаться я не мог. Я, как говорится, человек державный, государственный - болею за государство и за свой народ; пусть это звучит высокопарно, но личные выгоды, интересы для меня на втором месте.

- Юг Кыргызстана традиционно являлся объектом подозрений в сепаратизме. Насколько это соответствует действительности? В свете отношений Аджарии и Грузии сегодня многое перестает казаться невозможным…

- Что значит "традиционно" и кто, спрашивается, позволяет себе подобные подозрения?!! Давайте перестанем уже спекулировать на подобных темах, искусственно навязывать эти, с позволения сказать, "традиции" или пытаться притягивать за нос примеры, не имеющие ровным счетом никакого отношения к нашей стране. Народ Кыргызстана един. Точка. Только когда этот постулат пустит глубокие корни в сознании каждого гражданина нашей страны, только тогда мы сможем быть уверены в том, что у нашей страны, у наших детей и внуков есть будущее.

- Многие отмечают тревожный характер проблем, существующих на юге республики: приграничные территории, борьба за воду, неспокойные анклавы, вопросы безопасности региона в целом. Какими, на Ваш взгляд, должны быть рецепты борьбы с угрозами будущему Кыргызстана?

- Это серьезный, порождающий множество споров вопрос. Одного простого решения ни я, ни кто-либо другой сегодня не даст. На мой взгляд, Кыргызстану сегодня не хватает четкого видения приоритетов в решении обозначенных проблем. По моему мнению, в первую очередь необходимо твердо, последовательно, с глубоким осознанием ответственности за судьбу будущих поколений решить проблему делимитации государственной границы. Специфика южного региона такова, что, на мой взгляд, все другие проблемы сегодня упираются в проблему границ. Надо использовать международные организации и другие дружественные нам государства в качестве посредников в переговорных процессах.

- Насколько проблема анклавов вообще разрешима?

- Проблема анклавов разрешима. Просто надо более серьезно к ней подойти. Необходимы регулярные встречи. И главное - обязательно в этих точках должны работать местные кадры. К примеру, в Баткенском районе за все время его существования никогда из местных лиц не назначался аким или, например, секретарь, за исключением одного случая. Специфика же работы такова, что это обязательно должен быть местный житель, досконально знающий свой край и болеющий за его интересы.

Весьма показательным примером может служить случай, возникший при строительстве линии электропередачи. В одном месте эта линия лишь на крошечном участке затрагивала таджикскую территорию - необходимо было всего четыре квадратных метра земли для установки электроопоры, и таджикская сторона этот крошечный кусочек своей земли трогать не разрешила! Вот так наши соседи относятся к своей земле! К сожалению, еще при советской власти часть Баткенской области мы уступили соседним республикам. Тогда от нас ушла очень большая территория. Нельзя продолжать такую политику, да и местное население категорически против таких уступок. А мы постоянно проигрываем, идя на уступки, затягивая и уходя от решения серьезных и сложных вопросов.

- Вообще-то в мире не так много стран, имеющих анклавы на своей территории. Можем ли мы как-то решить проблему анклавов?

- Существующие анклавы в Баткенской области: Ворух – принадлежит Таджикистану, Сох и Шахимардан - Узбекистану. Эти территории не имеют важного стратегического значения для Таджикистана и Узбекистана. В Ворухе проживает население численностью около 35 тысяч человек, в Сохе - примерно 40-45 тысяч, а Шахимардан – это только айыл окмоту, сельский совет.

Для решения проблемы следует договариваться определенно: если наши соседи хотят, чтобы их анклавы сохранились, они должны гарантировать Кыргызстану, что в этих анклавах не будут дислоцироваться вооруженные силы, то есть мы можем допустить внутри своей территории только полностью демилитаризованные зоны. Это должны быть обычные административные районы, к примеру, Сохский. Создание же на границах анклавов таможенных, пограничных и милицейских постов – излишний, неприемлемый для нас шаг.

Самый лучший способ решения проблемы анклавов для нас - это строительство дорог в обход их. Особенно важна транзитная дорога "Баткен - Ош", которая шла бы по территории Кыргызстана, минуя Сох. Технико-экономическое обоснование уже разработано и находится в Министерстве транспорта КР, так что надо скорее начинать строительство дороги. В свое время, когда я разговаривал с представителем Азиатского банка развития в Бишкеке господином Александером по поводу строительства дороги, я предоставил ему данное обоснование. Это дорога могла бы послужить и значительно облегчить жизнь тысячам людей. В Баткенской области проживает около 400 тысяч жителей, к этому числу можно прибавить жителей Ноокатского и Араванского районов Ошской области, а также Согдийской области Таджикистана; последние должны иметь транспортную связь с Горным Бадахшаном через территорию Кыргызстана, так как через Узбекистан это сделать сегодня гораздо труднее. Именно поэтому следует построить дорогу "Баткен - Ош - Исфана - Сулюкта". Насколько мне известно, сейчас ведутся переговоры со Всемирным банком, собирающимся финансировать строительство данной дороги, благодаря которой проблема анклавов станет менее острой.

- Значит, само по себе наличие анклавов не представляет угрозы для безопасности Кыргызстана?

- Нет, не представляет.

- Есть мнение, что анклавы являются зацепкой для сопредельных стран, чтобы потом использовать их как повод для захвата наших территроий…

- Кыргызстан всегда может и должен быть готовым предпринять адекватные меры.