Ирак после Фалуджи

Игорь ДЖАДАН

Последние события в Ираке только подтвердили старую мысль о невозможности осчастливить человечество насильно. Когда демократия - читай свободное волеизъявление народа - начинает навязываться извне (или "сверху" - что то же самое), она перестает быть демократией по определению. Свойство свободы воли таково, что либо она присуща нам имманентно, либо ее нет вообще. Бессмысленно в этом плане говорить о каком-либо "источнике свободы воли". Свобода воли не может быть подарена, и если бы даже ее источником был Бог - это уже не была бы свобода воли в полном смысле слова. Поэтому невозможно "подарить свободу", если человек не готов ее принять.

Условно говоря, насильно "выпустить на свободу" можно, но это уже будет не свобода, а состояние нового рабства - когда твое новое идентити "свободного человека" фактически находится в руках у "освободителей". Поэтому так некомфортно освобожденные всегда чувствовали себя рядом со своими освободителями. Поэтому лидеры насильно отпущенных "на волю" советских республик "косят" в сторону Запада вместо того, чтобы регулярно выражать благодарность России за то, что "отпустила" их без конфликта и даже без их просьбы. Раб, тобою освобожденный, никогда не станет надежным другом, пока не почувствует себя вровень с тобою. А для этого он будет стремиться к реваншу прежде, чем к благодарности. В этой связи также не удивительно, что лидеры иракских шиитов, изрядно пострадавших от Хусейна, сразу после его свержения обратились к американцам примерно в таком духе: "Вам, конечно, спасибо, но было бы лучше для вас и для нас, чтобы вы поскорее отсюда убрались".

Что касается Ирака, то дело тут, конечно, не только в том, что идея "демократизации извне" внутренне противоречива и ведет к очевидному парадоксу. Объявлять одновременно кампанию за демократизацию Ближнего Востока, "войну цивилизаций" (о ней неофициально, но достаточно громко объявила американская пресса) и вдобавок тендер на дележку чужой нефти - далеко не самая удачная дипломатическая инициатива. Но это - именно то, что делает Америка, нисколько не смущаясь тем, что столь противоречивая политика может вызывать в мире, мягко говоря, некоторое недоверие.

В американской прессе достаточно материалов, в которых подробно излагается, как, шаг за шагом, американцы "сумели" настроить против себя шиитское большинство страны и шиитский клир, поначалу довольно терпимо отнесшийся к перемене власти в Ираке. Уже после того, как в начале апреля 2004 к повстанцам-суннитам, активно действующим в районе "суннитского треугольника" с самого начала, присоединились шииты "армии Махди", американцы начали заявлять, что речь идет о небольшой, не пользующейся поддержкой группе. Однако анализ официальных заявлений иракской оккупационной администрации и комментариев событий в Ираке в мейнстримовой американской прессе приводит к выводу, что американцы в этом отношении не просто ошибаются - они сами не верят в свои утверждения. Так, обращает на себя внимание то, как американские официальные лица называют иракских партизан: "повстанцы", "инсургенты", "вооруженные милиции". Казалось бы, в чем проблема назвать иракцев, ведущих вооруженную борьбу, "террористами", подобно террористам Аль-Каиды или чеченским террористам? Если американцы действительно верили бы в то, что "армия Махди" - это кучка вооруженных боевиков, не пользующихся никакой поддержкой населения, они бы с самого начала объявили их террористами. Но в этом случае создается проблема: с террористами не ведут переговоры. Если потом придется все-таки сесть с ними за один стол, Америка неизбежно "потеряет лицо".

В подобную ловушку попал, например, Израиль. После того, как долгое время ливанская шиитская организация "Хизбалла" считалась в Израиле "террористической организацией" и израильская дипломатия неуклонно требовала от своих союзников признать эту организацию террористической, сам Израиль в какой-то момент начал с ней переговоры по обмену пленными, чем поставил союзников в неловкое положение. В самом Израиле эта сделка повергла в шок народ, всерьез поверивший в незыблемость принципа "нет переговорам с террористами!".

Если назвать армию шиитского клирика Ас-Садра террористами, - это означало бы сужение рычагов воздействия на нее до самого примитивного физического уничтожения. Если бы американцы были уверены в осуществимости такой возможности, они бы так и поступили. В данном же случае их дипломатический язык ясно говорит о том, что американская сторона не уверена в своих возможностях справиться с иракским сопротивлением силой оружия и заранее оставляет пространство для ведения с ним переговоров.

Вместе с тем американская оккупационная администрация все-таки пытается использовать для описания происходящего в Ираке своеобразный псевдоюридический язык. Так, шиитский клерик Ас-Садр, согласно определению американских официальных лиц, - "преступник, занимающийся подстрекательством". За такой формулировкой не видно ничего, кроме самоуспокоения и попытки представить дело в психологически комфортной для оккупантов форме. Подобный язык позволяет американцам чувствовать себя в Ираке кем-то вроде справедливого полицейского из голливудской киноленты, беззаветно преданного букве закона. Но какого закона, хочется спросить? Если американского, то причем здесь территория Ирака? Если закона Ирака, то там, кроме законов Саддама Хусейна и законов ислама, никаких других законов и не было... Если же американцы считают себя вправе вводить свои законы для другого народа, можно ли всерьез надеяться, что этот народ примет американские оккупационные законы как легитимные и станет им следовать?

Как можно понять из теперь опубликованных заявлений российского МИД, Россия с самого начала предупреждала США о том, что свержение иракского президента приведет к тому, что террористическая угроза возрастет, а Ирак превратится в новый плацдарм для исламистских вооруженных формирований. Эта, в общем-то, достаточно очевидная мысль об опасности возникновения нового "инкубатора террора" высказывалась в свое время и в прессе.

Для России, впрочем, нынешнее развитие ситуации в Ираке в ближней перспективе не несет видимых угроз. Теоретически определенную угрозу для российских интересов могла представить собой такая направляемая извне стабилизация в Ираке, при которой новое одобряемое США руководство страны стало бы утверждать на международной арене свой "исламский статус", поддерживая терроризм в Чечне (как это делает, например, Катар). Однако в том состоянии, в котором он сейчас находится, Ирак только занимает внимание американской администрации и оттягивает силы США от более опасных для России театров возможного российско-американского соперничества.

Так, одно из следствий неудач Америки в Ираке - определенное снижение военно-технологического давления США на Россию. В связи с дополнительными расходами на войну в Ираке уже объявлено об отмене американской программы закупки и лизинга десятков новых военно-транспортных самолетов. В результате этих закупок значительно возросла бы скорость развертывания американских сил на границах России в случае кризиса. Под угрозой свертывания находится и программа вооружения американских ВВС ударными тактическими самолетами пятого поколения: рассматривается возможность перевода необходимых для этого 80 млрд. долларов на нужды усиления группировки США в Ираке. Такое развитие не может не вызывать радость в России, давая дополнительное время на доводку своих собственных проектов самолета пятого поколения. Это то, что касается наиболее крупных военных программ. Вместе с тем очевидно, что и более мелкие военно-технические проекты США могут быть поставлены под вопрос, коль скоро в Ираке американцам понадобятся крупные дополнительные средства.

Дело, однако, не ограничивается только ростом американских военных расходов. Иракская ситуация совершает "кровопускание" крупнейшей мировой державе еще по нескольким направлениям. Так, неуверенность в политической ситуации на Ближнем Востоке способствует сохранению на высоком уровне цен на импортируемую США нефть - с одной стороны, а с другой - поддерживает неуверенность в перспективах роста американской экономики, а значит - ослабляет доллар. Излишне напоминать, что первое обстоятельство означает для России чистый выигрыш, а второе также может оказаться выигрышным при умелом его использовании.

Правда, совсем недавно Буш заявил, что он не намерен отказываться от планов предоставления суверенитета Ираку 30 июня. Как собираются США в таком случае гарантировать проамериканский курс Ирака в условиях столь сильного всплеска антиамериканских чувств, пока неясно. Наоборот, учитывая близость политической психологии шиитского большинства в Ираке к психологии шиитов Ирана, следует предположить, что в случае ухода американцев новый режим будет носить выраженный антиамериканский характер, подобно режиму в Иране в первые годы после исламской революции. В условиях, когда все больше иракцев видят в американцах своих "кровников", любая лояльная к США власть будет обладать "врожденным иммунодефицитом". Избрание же не-антиамериканских правителей путем демократического голосования в сегодняшнем Ираке даже невозможно себе представить. Скорее всего, как и предсказывают наблюдатели, народ проголосует за религиозных деятелей, причем далеко не проамериканского направления. В таком случае, если американцы серьезны в своих намерениях, плодами американских усилий по установлению в Ираке демократии воспользуются другие.

С другой стороны, даже в такой ситуации США еще в состоянии представить свое поражение в качестве моральной победы. Вывести войска и оставить иракцев самим разбираться между собой, а миру заявить: вот видите, вы думали, что мы империалисты и хотим захватить иракскую нефть, а мы действительно всего лишь хотели помочь иракцам свергнуть жестокого правителя. Если бы в США правили демократы, вероятность такого развития была бы вполне реальной, однако, учитывая "иракские семейные комплексы" нынешнего президента, представляется более вероятным, что администрация попала в Ираке в своеобразную психологическую ловушку. Предоставить Ираку реальный, а не липовый суверенитет - то есть вывести войска - означает признать потерю немалых вложений денежного и человеческого капитала. Даже ясно осознавая неизбежность еще большего проигрыша при затягивании ситуации, американцам нелегко признать безвозвратную потерю этих средств, тем более перед предстоящими выборами. Подобно классической жертве "лохотрона", Америка предпочитает продолжать проигрышную для нее игру признанию своего поражения.
16 Апреля 2004