О "территориальных претензиях" и "неравноправных договорах" в российско-китайских отношениях: мифы и реальность

Сергей Гончаров, кандидат исторических наук;
Ли Даньхуэй, профессор Пекинского университета.

Высшие руководители России и Китая неоднократно отмечали особое значение, которое имеет для двусторонних отношений Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве от 16 июля 2001года. Так, например в Совместной декларации, подписанной Президентом России В.В.Путиным и Председателем КНР Ху Цзиньтао 2 декабря 2002 года говорится, что этот Договор "….имеет историческое и важное практическое значение, является прочным фундаментом для здорового и стабильного развития добрососедских и дружественных отношений между двумя государствами. Договор - это программный документ, обладающий огромной жизнеутверждающей силой, нацеленный на непрерывное углубление двусторонних отношений, который открывает новые горизонты для наращивания стратегического взаимодействия двух стран на всех без исключения направлениях." Не менее высокая оценка дана Договору главами государств и в Совместной декларации от 28 мая 2003 года.

40 лет назад, в феврале 1964 года, в Пекине начались советско - китайские переговоры о границе. Таким образом было положено начало длительному и сложному процессу, который к настоящему моменту привел к практически полному урегулированию пограничных вопросов. Публикуя эту статью мы хотели бы обратить внимание читателей на события сорокалетней давности, которые имеют достаточно важное значение и для современности - в том числе и для правильного понимания смысла некоторых важных положений Договора от 16 июля 2001 года.

В статье 6 Договора констатируется "отсутствие взаимных территориальных претензий". Учитывая непростую, порой драматичную историю двусторонних отношений, такая формула и политически и психологически крайне важна для связей между Москвой и Пекином, создает основу для новой идеологии их развития. В свое время тогдашний Председатель КНР Цзян Цзэминь охарактеризовал такую идеологию выражением: "Навеки друзья и никогда - враги". Невзирая на конструктивный дух Договора, и и в Китае и в России в адрес этой его статьи стали раздаваться критические замечания.

В статьях, опубликованных в Гонконге, но явно рассчитанных на аудиторию внутри КНР, обвиняют бывшего Председателя КНР Цзян Цзэминя, подписавшего Договор, в забвении национальных интересов страны. Утверждается, что практически все договоры о границе, подписанные в 19 веке царской Россией с дряхлеющей династией Цин, были силой навязаны китайской стороне и являются неравноправными. В этих статьях говорится, что по этим договорам Россия, "отторгла у Китая полтора миллиона квадратных километров территории". По мнению китайских критиков Договора от 16 июля 2001г., такие руководители КНР, как Мао Цзэдун никогда не признавали законности "неравноправных договоров", требовали от Советского Союза вернуть утраченные в 19 веке земли. На этом фоне, утверждают подобные деятели, Цзян Цзэминь совершил непростительную ошибку, порвав с курсом предшественников и согласившись на включение в текст Договора положения об "отсутствии взаимных территориальных претензий". Эти авторы призывают к пересмотру и Договора от 16 июля 2001г. и действующих российско-китайских соглашений о границе, подписанных в 1991 и 1994 годах.

Среди российских критиков "пограничной" статьи Договора популярно мнение о неких "замороженных" или "отложенных" территориальных претензиях к Советскому Союзу, ( а затем - к России) со стороны Китая. Они пишут, что китайское руководство и в прежние времена и ныне исходило и исходит из необходимости возвратить земли, "отторгнутые" Россией в царские времена на основе "неравноправных договоров". Такие российские критики подчеркивают, что, дескать, по мнению китайцев, подобное "возвращение утраченного" нужно интерпретировать, как восстановление исторической справедливости, а отнюдь не как "территориальные претензии". Отсюда делается вывод, что положения Договора о нерушимости границ и территориальной целостности на деле мало чего стоят и что, подписавшись под тезисом об отсутствии территориальных претензий, китайская сторона на самом-то деле по-прежнему строит планы возвратить "отторгнутые Россией" полтора миллиона квадратных километров.

Подобные суждения, к сожалению, подчас тиражируются в российских и китайских СМИ, зачастую приобретая в облегченном изложении совершенно одиозные, уродливые формы. Они, эти мнения, прямо или косвенно в определенной степени воздействуют на общественное мнение двух стран.

Все это делает важной и актуальной задачу спокойно и непредвзято разобраться в том, как же на самом деле высказывались о "неравноправных договорах" и "территориальных претензиях" китайские руководители, чем были обусловлены их заявления. Выполнение этой задачи облегчается обнародованием и в России и в Китае многих важных материалов, ранее недоступных исследователям.

В конечном счете для современных российских и китайских приверженцев "теории территориальных претензий" главным основанием является содержание состоявшейся 10 июля 1964 года беседы Мао Цзэдуна с главой делегации японской социалистической партии Коцзо Сасаки, парламентариями Тосио Курода и Каненуцу Хососеко, а также руководителем делегации отделения японской социалистической партии района Хоккайдо Тетцуо Ара. Приведем перевод "пограничной" части этого диалога в наиболее аутентичной версии (эта беседа не была опубликована ни в одном из официальных изданий собраний произведений Мао): "Тетцуо Ара: У меня есть один вопрос. Вы говорили, что две великие державы стремятся контролировать весь мир. В настоящее время в Японии существует своеобразная ситуация, когда японские архипелаги Окинава и Рюккю оккупированы американцами. Однако же на севере, недалеко от Хоккайдо, где я живу, имеются Курильские острова, которые оккупированы Советским Союзом. С нашей точки зрения они именно оккупированы. Говорят, что Курильские острова были переданы Советскому Союзу на основании Потсдамской декларации (здесь Тетцуо Ара допустил ошибку; он явно имел в виду Ялтинские договоренности, выработанные лидерами СССР, США и Великобритании в феврале 1944 г. - прим. авторов ), в которых мы не участвовали. Мы в течение длительного времени обращаемся к Советскому Союзу с требованиями о возвращении, но никаких результатов нет. Очень хотел бы узнать мнение председателя Мао по данному вопросу.

Мао Цзэдун: Советский Союз захватил слишком много земель. На Ялтинской конференции Монголии номинально предоставили независимость, номинально отрезали ее от Китая. Фактически же она находится под контролем Советского Союза. Территория Внешней Монголии намного превосходит ваши Курильские острова. Мы в свое время ставили вопрос о том, нельзя ли возвратить Монголию Китаю. Они нам отказали. Я ставил вопрос об этом еще в 1954 году, когда Хрущев и Булганин приезжали в Китай.( эти переговоры состоялись в октябре 1954 г.- прим.авторов.) А еще они отрезали от Румынии кусок, называемый Бессарабией, отрезали от Германии кусок Восточной Германии. Они выгнали на Запад всех немцев из Восточной части Германии. Они отрезали кусок от Польши и передали его Белоруссии. Затем они отхватили еще кусок от Германии и передали его Польше, дабы компенсировать передачу польских земель Белоруссии. Они еще отрезали кусок и от Финляндии. (Чжоу Эньлай поставил вышеупомянутые вопросы перед Н.С.Хрущевым во время переговоров в Москве в январе 1957 г. - прим.авторов). Они отрезали все, что можно было отрезать. Некоторые говорят, что в придачу они хотят отрезать еще китайские Синьцзян и Хэйлунцзян. Они нарастили военную мощь на границе с нами. Я считаю, что все это не нужно было отрезать. У Советского Союза и без того территория уже слишком большая, более 20 миллионов квадратных километров. Население же составляет лишь 200 миллионов. У вас, японцев, население составляет более 100 миллионов, а площадь территории - лишь 370 тысяч квадратных километров. Более 100 лет назад они отрезали земли к востоку от Байкала, включая и Боли (Хабаровск - прим.авторов) и Хайшэньвэй (Владивосток - прим. авторов) и полуостров Камчатка. Этот счет не погашен, мы еще не рассчитались с ними по этому счету. Поэтому, что касается ваших Курильских островов, то для нас нет никакой проблемы с тем, чтобы вернуть их вам."

Следует иметь в виду, что эти высказывания были сделаны китайским руководителем в момент крайнего обострения советско - китайских отношений, на пике полемики, когда Мао чрезвычайно нуждался в союзниках на международной арене. В ходе этой беседы он сделал все возможное, дабы понравиться японцам и даже, в свойственной ему парадоксальной манере, заявил, что японская агрессия против Китая была "благим делом". Высказывания Мао по территориальным вопросам отнюдь не назовешь подобного рода парадоксом, своеобразной шуткой. Их смысл кажется весьма зловещим. Они прямо противоречат заявленному тогда же китайским премьером Чжоу Эньлаем официальному подходу Китая к пограничным переговорам с СССР, которые начались в Пекине 23 февраля 1964 года.

6 октября 1964 года Чжоу Эньлай следующим образом изложил китайские оценки хода переговоров в беседе с румынским премьер - министром Г.Маурой: "Переговоры шли полгода. Мы выдвинули три принципиальных подхода к пограничным переговорам. Затем еще выдвинули три конкретных предложения. Три наших принципа были следующие: 1. Подписанный с царской Россией до 19 века Нерчинский договор (от 7 сентября 1689 года - прим. авторов) исходя из тогдашних обстоятельств, нельзя считать неравноправным договором. Те договоры, которые царская Россия после середины 19 века навязала китайской династии Цин, являются неравноправньми договорами. Что касается границы, определенной этими договорами, то не требуем ее изменять. Мы также не выдвигаем территориальных претензий.(выделено нами.) 2. Принцип проведения пограничных переговоров должен состоять в том, чтобы, взяв за основу первоначально имевшиеся договоры, посмотреть, в каких местах та или иная сторона вышла за пределы, линии границы, определенной этими договорами, и дополнительно заняла некоторые участки. В таких случаях придется возвратить земли. Если проводить пограничную линию в соответствии с таким принципом, то обеим сторонам придется что-то отдать и что-то приобрести, придется провести упорядочение. 3. Основываясь на неравноправных договорах прошлого, нужно полностью демаркировать пограничную линию на всей протяженности.. После внесения некоторых надлежащих изменений, необходимо заключить новый договор на замену старым договорам. Таким образом эти неравноправные договоры более не будут существовать…." Как видим, Чжоу Эньлай ни словом не упоминает о "территориальном счете", о котором говорил Мао. Именно такого подхода придерживались китайские переговорщики во время бесед с российскими коллегами как во время переговоров 1964 года, так и в дальнейшем.

Причину явной нестыковки между июльским высказыванием Мао и октябрьским заявлением Чжоу можно понять, если принять во внимание два важных фактора.

Прежде всего, немалое значение имеет то, что к июлю 1964 г. на советско-китайских пограничных переговорах были достигнуты серьезные результаты. Удалось согласовать прохождение государственной границы практически на всем протяжении ее Восточной части за исключением участка под Хабаровском ( тогда договорились по 4200 км. из 4280 км). После этого переговоры зашли в тупик. Одной из главных причин было то, что советские представители отказывались согласиться на китайское требование о письменной фиксации признания "неравноправными" всех договоров о границе, заключенных между царской Россией и императорским Китаем в 19 веке.

Кроме того, нужно иметь в виду, что Мао, когда попадал в затруднительное положение, часто применял следующую древнекитайскую стратегему: по собственной инициативе обострял ситуацию, выводил контрагента из равновесия и заставлял его напрягаться, а затем, взяв в свои руки инициативу, дозированно снижал давление, постепенно ведя дело к нужной для себя развязке. Именно так Мао поступил, например, когда поставил целью создать канал прямого дипломатического общения с США. В сентябре 1954 г. НОАК приступила к обстрелу контролируемых Тайванем прибрежных островов; это породило необходимость в переговорах с США для урегулирования возникшего кризиса и, наконец, 1 августа 1955 года начал функционировать механизм китайско-американских переговоров на уровне послов в Варшаве, который просуществовал долгие годы.

Та часть заявления Мао Цзэдуна от 10 июля 1964 г., где говорилось о пограничных вопросах между Россией и Китаем, как раз и была подобным тактическим ходом, призванным сдвинуть пограничные переговоры с мертвой точки с тем, чтобы, по крайней мере, зафиксировать документально ( в устраивавшей китайскую сторону форме) уже достигнутые договоренности. Реально позиция Мао не отличалась от позиции Чжоу и он не собирался требовать от СССР возврата полутора миллионов квадратных километров территории. Мао Цзэдун стремился усилить китайские переговорные позиции, оказать давление на российскую сторону, поставив ее перед суровым выбором: или результативное завершение шедших тогда переговоров о границе, или пугающая перспектива в будущем "получить к оплате" счет на полтора миллиона квадратных километров. Мы можем сейчас достоверно установить, каковы были на деле планы китайского лидера именно благодаря тому, что им не суждено было осуществиться.

Японские собеседники Мао Цзэдуна незамедлительно сделали беседу от 10 июля достоянием гласности, и она вызвала сильнейший резонанс во всем мире. Советская сторона, однако же, против ожиданий Мао, не пошла на уступки, но еще более ужесточила свою позицию на переговорах в Пекине. С конца июля там не удалось сделать ни шагу вперед. 21 августа 1964 года глава советской делегации заявил своему китайскому коллеге, что на следующий день вылетает в Москву. Таким образом не оправдался расчет Мао на то, что его заявление от 10 июля катализирует продвижение переговорного процесса.

2 сентября 1964 г. в статье газеты "Правда" китайских руководителей прямо обвинили в разработке далеко идущих экспансионистских планов. Все это вызывало серьезное беспокойство в мире. Мао пришлось в этих условиях занять не наступательную, а скорее оборонительную позицию, разъясняя истинный смысл высказываний, прозвучавших 10 июля.

10 сентября 1964 года Мао Цзэдун встретился в Пекине с французской делегацией во главе с почетным председателем технической выставки Ж.Пике. Состоялся следующий весьма любопытный диалог: "Директор французской выставки: Кажется, здесь был некий парламентарий от японской соцпартии, который говорил, что народный Китай проводит с Советским Союзом переговоры по пограничным и территориальным вопросам; говорилось также, что существует территориальная проблема в отношении 1 миллиона 500 тысяч квадратных километров. Так ли это?

Мао Цзэдун: А, опять этот вопрос. Дело было так. Один японский парламентарий поставил вопрос о Курильских островах. Они хотят возвратить Курильские острова. Еще до этой беседы я узнал, что Советский Союз отправил делегацию в Японию для переговоров. Там представители Советского Союза не говорили категорично, что не могут возвратить острова Японии. Это была как раз та самая делегация Микояна. ( эта делегация отбыла в Японию 14 мая 1964 г. - прим авторов.) Так вот и начали разговор об этом вопросе. Я ведь не говорил, что более миллиона квадратных километров непременно нужно возвратить Китаю. Я только сказал, что было такое дело. Это были неравноправные договоры, принятие которых было навязано Китаю. А еще была Монголия, в отношении которой Китай также заставили принять решение. Я еще много говорил о подобных проблемах….Наш друг и товарищ Хрущев очень любит заниматься чужими проблемами. Он заявил: почему Китай не испытывает интереса к возвращению Макао и Гонконга? Я в ответ заявил, что вопросы у нас есть не только по Макао и Гонконгу, у вас там тоже имеются .(В декабре 1963 г., выступая в Верховном Совете СССР, Н.С.Хрущев обвинил китайское руководство в двурушничестве. Он, в частности, публично задал следующий вопрос: почему КНР не испытывает интереса к возвращению в свое лоно Макао и Гонконга, попавших под контроль Португалии и Великобритании в результате империалистических войн и неравноправных договоров, но одновременно затевает территориальную вражду на границе с Индией? - прим. авторов). Много лет назад наш премьер разговаривал с Хрущевым и сказал: "Вы нехорошо решили территориальный вопрос (с другими странами), хотите ли подтверждений." (Речь идет об уже упоминавшихся переговорах между Н.С.Хрущевым и Чжоу Эньлаем в январе 1957 г. - прим.авторов).

Несмотря на сохраняющийся полемический задор, в этих словах китайского руководителя имеются по крайней мере два серьезных отличия от его заявления от 10 июля:

- во - первых, теперь Мао Цзэдун преподносит вопрос о "более чем миллионе квадратных километров" не как политический, а как сугубо исторический. Он прямо заявляет, что не имел в виду требовать возвращения этих земель. В этом отношении позиция Мао Цзэдуна приближается к официальной позиции КНР, изложенной в вышеприведенном высказывании Чжоу Эньлая.

- во- вторых, на сей раз Мао Цзэдун подчеркивает, что поддержал позицию Японии по Курилам в частности по той причине, что против подобной позиции, якобы, не слишком возражал Микоян во время переговоров в Токио.

15 сентября 1964 года в беседе с делегацией японских парламентариев Н.С.Хрущев дал наиболее развернутый (и одновременно наиболее жесткий) ответ на высказывания Мао от 10 июля. Советский руководитель, в частности, подчеркнул, что территория Советского Союза "сформировалась исторически", а границы СССР "являются священными"; "тот, кто осмелится покуситься на них, подвергнется самому сокрушительному удару со стороны народов Советского Союза". Н.С.Хрущев заявил также, что "китайские императоры различных эпох были не меньшими грабителями, чем российские императоры", китайские правители "захватили Монголию, Тибет и Синьцзян".

После ознакомления с этими высказываниями Н.С.Хрущева, китайский руководитель стал небезосновательно полагать, что его суждения от 10 июля возымели противоположный ожидавшемуся результат: они побудили советского лидера к такому ужесточению позиции, пределы которого Мао Цзэдуну были неясны, 7 октября 1964 г. Мао Цзэдун беседовал с делегацией КНДР во главе с Цой Ен Геном, 10 октября он встречался с делегацией, возглавляемой албанским министром обороны Балуку. И в том, и в другом случае китайский руководитель неоднократно возвращался к теме возможной войны с СССР, с явной тревогой спрашивая собеседников: "может ли Хрущев пойти войной на нас?", может ли СССР "отправить войска для того, чтобы занять Синьцзян, Хэйлунцзян, вторгнуться во Внутреннюю Монголию?" "Существует или нет возможность войны" с Советским Союзом?

В этот "момент истины" Мао Цзэдун вынужден был предельно откровенно разъяснить Цой Ен Гену и Балуку истинную подоплеку своих высказываний от 10 июля (возможно, не без надежды на то, что его слова, в конечном счете, дойдут до ушей Н.С Хрущева.) Эти заявления Мао Цзэдуна являются крайне важными и заслуживают того, чтобы привести их полностью.

Беседа с Цой Ен Геном 7 октября 1964 года."Мао Цзэдун: "Разве он не говорил о мирном решении пограничного вопроса? (31 декабря 1963 г. Н.С.Хрущев обратился к главам государств мира с предложением отныне решать пограничные вопросы исключительно мирными средствами - прим. авторов), Мы сейчас предприняли наступление и говорим некоторые пустые слова. Говорим, что правительство царской России отрезало у нас 1 миллион 500 тысяч квадратных километров, что во время Ялтинской конференции за спиной Китая отрезали Внешнюю Монголию (1 миллион 540 тысяч квадратных километров). А есть ведь еще Танну -Урянхай (Тува - прим. авторов.). Безо всякого договора наскоро превратили ее в автономную республику Советского Союза. Хотим ли мы требовать возвращения этих районов? Мы и не думаем требовать этого, только произносим пустые слова. И Маркс, и Энгельс, и Ленин говорили, что Китай подвергался агрессии. Эти наши слова - такого же рода... Цель состояла в том, чтобы привести их (т.е. советскую сторону - прим. авторов) в напряженное состояние и благодаря этому добиться сравнительно рационального договора о границе. Это - тайна, вы на это обратите внимание".

Беседа с Балуку, 10 октября 1964 года."Мао Цзэдун: ...Мы произносим некоторые пустые слова, производим некоторые холостые выстрелы. Говоря пустые слова, мы стремились к тому, чтобы на пограничных переговорах находиться в наступлении. Цель состояла в том, чтобы добиться рационального положения на границе, заключения договора о границе. Возможно, вы считаете, что мы и вправду хотим возвратить 1 миллион 540 тысяч квадратных километров земель, захваченных царями. Мы отнюдь этого не хотим. Это и называется произведением холостых выстрелов, приведением их (т.е. советской стороны - прим. авторов) в напряжение. Такой вот здесь смысл. Хрущев такой человек, что если ты в него не произведешь несколько холостых выстрелов, то будет чувствовать себя нездоровым . Поскольку мы произвели холостой залп, то последовал залп и с его стороны. Он сообщил делегации японских парламентариев, что у него есть такое оружие, которое способно уничтожить все человечество, а прежде всего наш Китай с его 650 миллионов человек....( имеется в виду заявление Н.С.Хрущева от 15 сентября 1964 г. - прим. авторов) Такие пустые слова мы намерены говорить и впоследствии, как раз к этому готовимся. В Советском Союзе отнюдь не верят таким, как Хрущев. Там считают, что он разносит сплетни. Мою беседу с японской социалистической партией наши газеты не опубликовали, это японцы ее опубликовали. После этого наш премьер подготовил один документ. Хочет пригласить советского посла и поговорить об этом вопросе.

Чжоу Эньлай: Сейчас подготовили один документ, поговорю с ним. Мао Цзэдун: И также готовимся открыто опубликовать. Хотим, чтобы Хрущев подпрыгнул на несколько "чжанов" ( один "чжан" - 3.33 м. - прим. авторов.) вверх от земли. Это - тайна, сейчас этот документ еще до конца не подготовили. Однако на самом-то деле нам не нужны 1 миллион 540 тысяч квадратных километров, не нужны и более 100 с лишним тысяч квадратных километров в Танну - Урянхае...."

Думается, что эти цитаты позволяют понять, как следует оценивать и трактовать печально знаменитые высказывания Мао Цзэдуна от 10 июля 1964 года. Самое главное: Мао не имел в виду выдвигать какие-либо территориальные претензии к СССР или "предъявлять исторические счета".

16 мая 1989 г. состоялась историческая встреча между М.С.Горбачевым и Дэн Сяопином, ознаменовавшая полную нормализацию отношений между СССР и КНР. Дэн Сяопин подробно остановился на тех притеснениях, которым подвергся Китай сначала от царской России, а затем от Советского Союза. Дэн затронул проблемы "неравноправных договоров" и "полутора миллионов квадратных километров". Остановился китайский руководитель и на "военной угрозе" со стороны СССР.

Завершил свой исторический экскурс Дэн Сяопин пассажем, имеющим глубокое значение: "Мои пространные рассуждения насчет того, чтобы "поставить точку на прошлом" преследуют цель дать возможность советским товарищам представить себе, как мы понимаем это прошлое и что имеем в виду. Исторические счеты предъявлены, (выделено нами.) и все эти проблемы канули в небытие. И в этом заключается один из результатов нашей нынешней встречи. Об этом было сказано, и с этим покончено - на прошлом поставлена точка."

Можно только восхищаться государственной мудрости, содержащейся в этих словах китайского руководителя. Дэн Сяопин справедливо исходил из того, что сделанное Мао Цзэдуном 10 июля 1964 года заявление о "еще не предъявленном счете" в полтора миллиона квадратных километров хорошо известно в Китае и в мире. О других высказываниях, где раскрывался истинный смысл позиции Мао Цзэдуна, было известно только самому узкому кругу высших руководителей КНР. В этих условиях Дэн, в понятной для китайского читателя манере, заявил о том, что уже "предъявил" тот исторический счет, который Мао считал "непогашенным", и потому навеки закрывает этот исторический этап, по сути аннулирует все сказанное 10 июля 1964 года.

Именно исходя из такого понимания проблемы,Цзян Цзэминь имел все основания поставить подпись под Договором, в котором содержался тезис об отсутствии взаимных территориальных претензий.

Между Россией и Китаем действуют Соглашения о границе на ее Восточной и Западной частях. Оба эти документа носят бессрочный, т.е. вечный характер и не содержат упоминаний о "неравноправных договорах".

С подписанием этих международно-правовых актов, а затем и Договора от 16 июля 2001 года проведена четкая грань между политическими и историческим аспектами пограничного вопроса. Никакие суждения ученых об истории отношений никак не могут влиять на выполнение уже заключенных и подготавливаемых сторонами документов о границе. Тем самым открывается уникальная возможность для научного исследования имеющихся здесь интереснейших вопросов, для дискуссий и сотрудничества историков двух стран.