Граница государственного суверенитета

Сыргак АБДЫЛДАЕВ,
политолог

Часть 1
Китайский синдром

Истинная линия государственной границы пролегает не на политической карте, а в мышлении и отношении к ней нации, которая благодаря великим жертвам, принесенным на алтарь Истории, установила пограничный форпост, с которого и начинается отсчет собственной независимости и национальной государственности.
Айренс Джессардо, "История независимости"

Делимитация кыргызско-китайской границы до сих пор вызывает среди независимой эксперт-среды ряд острых вопросов, которые ставят под сомнение итоги разделения спорных территорий. При этом большинство оценок крайне расходится с официальной позицией правительства Кыргызстана. Сейчас, конечно поздно предъявлять счета руководству республики – все равно утраченные территории уже не вернуть. Хотя, безусловно, с точки зрения стратегических позиций для слаборазвитой экономики республики потеря еще одного хребта с бесценными ледниковыми источниками воды весьма ощутима. Но теперь это уже не главное. Множество вопросов вызывает сама история делимитации государственной границы Кыргызстана, в которой осталось слишком много "белых" пятен. Детальный анализ событий, предшествовавших официальному размежеванию государственной границы ставит под большое сомнение не только итоги разделения спорных участков, но и целесообразность реализации самой идеи решения этой проблемы в межгосударственных отношениях с Китаем. Изучение предыстории этого вопроса показывает, что проблема спорных территорий, существующая между центральноазиатскими республиками и Китаем, берет свое начало со времен вхождения Туркестанского края в состав царской России и далее перехода по наследству к СССР. На протяжении почти двух столетий эта проблема не имела фактически острой геополитической актуальности в отношениях России (и далее СССР) с Китаем. Так почему же сейчас, спустя 10 лет после развала СССР, вдруг на повестку дня выскочил вопрос о незамедлительной делимитации государственной границы (70 лет Китай вопрос в отношении спорных территорий на кыргызском участке СССР не поднимал)? В принципе, если проанализировать кыргызско-китайские отношения до и после принятия Соглашения по делимитации государственных границ, очевидным становится вывод, что в этом особой необходимости, по крайней мере, со стороны Кыргызстана, ни в экономическом, ни тем более в политическом плане не было.

Если обратиться к мировой практике межгосударственных отношений по вопросам, связанным со спорными территориями, то приходится признать, что решение таких проблем требует длительного времени, и сроки урегулирования пограничных разногласий могут охватывать при необходимости и целые десятилетия. Примеров тому достаточно. Однако с точки зрения профессиональных страт-аналитиков, в процессе делимитации кыргызско-китайской границы присутствуют моменты, которые однозначно вызывают подозрения в искусственном подрыве национальных интересов Кыргызстана.

Обратимся к странной истории вывода с территории Кыргызстана Группы пограничных войск Российской Федерации (ГПВ РФ). Сам факт поспешного выталкивания российских пограничников из республики резко ставит вопрос: а кому это было выгодно? Москве? Ответ однозначен: нет и еще раз нет. Военная авиабаза в Канте – убедительное и неопровержимое доказательство того, что этот шаг был сделан не в российских интересах. Иначе бы Россия сегодня не вернулась в Кыргызстан. Следовательно, вывод ГПВ РФ из Кыргызстана не мог быть российской односторонней инициативой. Отсюда следует логический вывод о том, что российские войска "вежливо" попросили уйти и в кратчайшие сроки. Тогда очередной ударный вопрос: а Кыргызстану было ли выгодно устранение военного присутствия России на своей территории? Если вспомнить имевшую место тогда сложную и угрожающую стабильности военно-политическую ситуацию в центральноазиатском регионе (война в Афганистане, систематические и масштабные пограничные боестолкновения на таджикско-афганской границе, расширяющееся проникновение в регион религиозного экстремизма), то элементарные прагматические расчеты диктовали необходимость военного присутствия России в Кыргызстане. Но развернувшиеся в дальнейшем события повлекли за собой для республики лишь негативные последствия. В частности, уход российских пограничников повлиял на резкий рост миграции русскоязычного населения из Кыргызстана в Россию и на заметное снижение авторитета республики в славянском пространстве СНГ. Ну, да ладно – это уже в прошлом. Вопрос заключается в другом: А кто же на самом деле был инициатором вывода ГПВ РФ с территории Кыргызстана? Ответ может быть только один: Это является законным правом суверенного государства, на территории которого был дислоцирован иностранный военный контингент, а значит, этого мог потребовать только официальный Бишкек. Однако автор идеи быстрого выталкивания России из Кыргызстана, как показали дальнейшие события, находился явно не в Бишкеке. И здесь в поиске истинного ответа страт-аналитики отводят самое пристальное внимание процессу формирования российско-китайских отношений периода 1995-2000 гг. Именно в этот период наблюдаются первые резкие шаги на сближение Москвы и Пекина по ряду глобальных ключевых проблем и первые шаги к стратегическому партнерству. В частности, это касалось вопроса выработки общих позиций в отношении политики США и стран Запада в центральноазиатском регионе, которые были прежде всего направлены на сдерживание расширения влияния стран НАТО в Центральной Азии. Понятно, что к тому моменту вывод ГПВ РФ означал выход Кыргызстана из стратегического доверия России. Однако в данном вопросе среди эксперт-среды нет единого мнения и существуют основные две противоположные и спорные точки зрения.

Первая заключается в том, что вопрос делимитации спорных территорий в азиатской части СНГ, а именно, разделения государственных границ Казахстана и Кыргызстана с одной сторон и Китая - с другой, Москва отдала на откуп Пекину, заняв позицию нейтралитета. Взамен Пекин якобы оказал уступки в решении вопросов спорных территорий на российско-китайской границе. В частности, в дальневосточном регионе. Резонность такой точки зрения заключается еще и в том, что, по мнению сторонников этого взгляда, пограничные с Китаем азиатские республики СНГ могли быть компромиссом или просто "разменной картой" в установлении взаимных гарантий выполнения достигнутых долгосрочных обязательств, содержащихся в соглашениях о стратегическом партнерстве Москвы и Пекина. В принципе такой вариант исключать нельзя. Хотя бы потому, что Кыргызстан, например, с геоэкономических позиций для России не представляет интереса. В таком же плане для России не представляют никакого интереса южные и юго-восточные регионы Казахстана. Поэтому в игре на стратегическом партнерстве с Пекином для Москвы потеря нескольких сотен квадратных километров спорных территорий в зоне традиционного российского влияния в принципе несущественна. Тем более, что личная проблема России решается за счет чужих территорий. Между тем нынешняя активная политика Пекина, направленная на освоение эффективных экономических территорий СУАР, нуждается в крупных гидроресурсах, так как этот регион Китая испытывает в этих ресурсах острый недостаток. Одним из решений является отторжение водных источников, расположенных на спорных территориях.

Вторая точка зрения заключается в том, что поражение Кыргызстана в вопросе делимитации границы было следствием отлично спланированной операции спецслужб КНР (а именно - под руководством известного 4 отдела). Тогда вопрос упирается в кадровый состав политического управления республики. Но эта тема уже полностью закрыта. Парадокс заключается в том, что кыргызская сторона, имея на руках убедительные исторические документы и веские аргументы, тем не менее проиграла битву за спорные территории.

Еще одной странной стороной этой истории является тот факт, что у Кыргызстана в игре за спорные территории было отличное поле для маневров. В частности, официальный Бишкек мог просто занять жесткую позицию в отношении присутствия ГПВ РФ и убедить Москву, наоборот, незамедлительно приступить к расширению своего военного присутствия в Кыргызстане. Но этого не случилось, хотя именно такое решение проблемы позволило бы Кыргызстану в вопросе делимитации спорных территорий с Китаем под политическим и дипломатическим прикрытием Москвы просто перейти на линию манкирования и затянуть вопрос еще, может быть, на несколько десятилетий.

29 апреля 2004 г. | № 16 (188)