Андрей ГРИШИН

Чем руководствуется Казахстан

15 декабря 1998 г. Казахстан присоединился к статье 1А Женевской конвенции 1951 г. и к Протоколу 1967 г., регулирующих правовое положение беженцев и определяющих их статус, которые имеют на территории республики юридическую силу, так как собственного закона о беженцах РК пока не приняла. На основе подписанных соглашений временную прописку в нашей стране получило несколько тысяч из 15-20 тыс. человек, спасающихся от войн и преследований, преимущественно из Чечни и Афганистана.

Однако среди обратившихся в миграционные службы страны практически отсутствуют представители такого крупного этноса, как уйгуры, бежавшие из соседнего Китая в силу преследований политического, национального и религиозного характера.

Еще до ратификации международных документов касательно статуса беженцев власти Казахстана в 1995 году подписали с официальным Пекином соглашение о дальнейшем развитии и углублении дружественных взаимоотношений между РК и КНР, где имеется одно положение – выступать против всякого рода национального сепаратизма, не допуская на своей территории направленную против другой Стороны сепаратистскую деятельность любых организаций и сил. Достаточно ясно, что последний пункт касается уйгурского меньшинства, компактно проживающего на территории Синьцзян-Уйгурского автономного района (СУАР) КНР, где, начиная с 1919 года, – с момента оккупации Китаем Уйгурстана, – местное население сопротивляется колониальной политике супердержавы. Но поскольку для Казахстана восточный сосед гораздо ближе далекой Женевы и мирное с ним сосуществование много дороже международных норм, то и в отношении уйгурских беженцев наша страна руководствуется двусторонним положением, а не международным правом.

Три потока беженцев

Первые две волны беженцев из мятежного района, пришедшиеся на 1951-65 гг. и на время печально известной культурной революции, были приняты Советским Союзом. Общее число их за эти годы составило 220-240 тыс. человек, причем около 100 тыс. осело в Казахстане. Начало третьего потока ознаменовалось вооруженным подавлением локального восстания уйгуров под руководством партии Исламской реформы в апреле 1990г. Так как Казахстан к этому времени был уже независимым государством, то, соответственно, и политика в отношении новых беженцев строилась, исходя из принципов не гуманизма, а экономической и политической зависимости, от воли крупных держав. Начиная с того времени, до Казахстана добралось приблизительно 2000-2500 человек. Несколько сотен беженцев при помощи УВКБ (Управление верховного комиссара по делам беженцев) ОНН смогли переправиться в страны Запада, согласившиеся предоставить им политическое убежище. Еще часть "растворилась" на просторах СНГ, благо, государства имели открытые границы.

Однако, с момента подписания РК и КНР упомянутого дружественного соглашения ситуация для уйгурских беженцев стала меняться в худшую сторону. Отныне власти, задержав нелегалов при переходе границы или выявив таковых уже в глуби страны, стараются, по возможности, сразу же депортировать их в Китай. Подобная поспешность объясняется нежеланием поднимать лишний шум вокруг уйгурской проблемы, а также из-за собственных, не совсем правомерных, с точки зрения принятых международных норм, действий.

По заявлениям самих беженцев, а также – согласно отчетам правозащитных организаций, только за последние годы (период 1990-1998 гг. – время так называемой третьей волны уйгурских беженцев) войсками Китайской Народной Армии и силами полиции в ходе подавления массовых выступлений было уничтожено от 6 до 9 тыс. мирных жителей, десятки тысяч человек брошены в тюрьмы, а десяткам из них ежегодно выносят смертные приговоры, опять же – в отсутствие адвокатов и какого-либо минимального соблюдения юридических норм. Если принять во внимание, что основанием для серьезного уголовного преследования в КНР может стать членство в незарегистрированных культурных и спортивных организациях, то любая попытка заявления политических требований может стоить многих лет лишения свободы, а то и жизни. К тому можно присовокупить такие стороны китайской внутренней политики, как искусственную ассимиляцию национальных меньшинств и ограничение рождаемости (последнее особенно вызывают возмущение у других малых народностей, проживающих на территории восточного соседа). Ведь, по сути, перенаселение – это проблема коренных китайцев, но не малочисленных народностей, живущих на больших территориях. В таких условиях вполне объяснимы причины, заставляющие людей спешно покидать насиженные места и нелегально (переход границы), полулегально (по поддельным документам), либо используя относительно легальный способ (турпоездки, бизнес) искать убежища в сопредельных центральноазиатских государствах.

В состоянии войны?

Надо отметить, что за всю историю независимости не было ни одного случая, чтобы какая-то из республик Центральной Азии предоставила убежище заявителю – представителю уйгурского народа. Наоборот, как уже говорилось, при возможности таковых стараются спешно и по-тихому депортировать назад, где последних ожидает неминуемое наказание, хотя бы уже за то, что просили убежища в другой стране. В какой-то степени ситуацию взорвал 1999г., когда Казахстан выдал Китаю трех лиц, ищущих убежища и находившихся под защитой мандата УВКБ ООН. Одного из них по возвращении расстреляли, двое других отделались длительными сроками лишения свободы. Тогда Казахстан попал под огонь критики со стороны международного сообщества, после чего местные власти сменили тактику… Отнюдь, бежавшие уйгуры не получили в нашей стране больших прав и свобод, просто теперь власти стараются переложить проблему на плечи международных организаций и благополучных стран Запада, которые могут принять беженцев у себя, не озираясь при этом по сторонам. Правда, в этой ситуации менее удачные соискатели могут просто исчезнуть. Скорее всего, имеет место факт скрытой депортации, как считает руководитель Центра правовой помощи этническим меньшинствам.

Следующим поворотным моментом стали события сентября 2000 года, когда трое уйгуров-нелегалов из опасения быть выдворенными на родину расстреляли двух казахстанских сотрудников миграционной полиции г. Алматы. После чего при повторной попытке захвата они дали настоящий бой более полтысячной армии полицейских и военных напротив президентского дворца. Все трое скончались на месте от полученных ранений. Однако история на этом не закончилась. У одного из погибших уйгуров осталась жена с двумя малолетними детьми: женщину препроводили в следственный изолятор, а детей взяла на воспитание руководитель благотворительной организации "Назугум" Дилбирим Самсакова, известная своей активной общественной работой, связанной с обеспечением свободы уйгурского населения в Китае. Через несколько месяцев ее находят убитой, преступники же не найдены до сих пор. Поскольку инциденты с членами группировки и загадочной гибелью общественного деятеля стали достоянием гласности, власти Казахстана решили не препятствовать выезду вдовы убитого с детьми в Норвегию, предоставившей им убежище.

В то же время, даже после столь трагичных событий, политика Казахстана и других центральноазиатских государств в отношении уйгурских беженцев осталась неизменной. Разве что власти больше внимания стали уделять деятельности некоторых зарегистрированных общественных организаций, занимающихся защитой культурных и политических прав уйгуров, одновременно пресекая деятельность любых нелегальных объединений подобного рода. С другой стороны, приблизительно за небольшой период три центральноазиатских республики - Казахстан, Узбекистан и Кыргызстан, "отметились" у себя убийствами наиболее известных деятелей, выступающих за свободу Уйгурстана. В Казахстане это (помимо Дилбирим Самсаковой) Ашир Вахиди, в Кыргызстане – Нигматулла Бизаков; и в Узбекистане в тюрьме погиб известный уйгурский писатель Эмин Усман, заподозренный властями в связях с запрещенной религиозной организацией "Хизб-ут-Тахрир".

Почему они бегут: примеры из дел заявителей

Только на основе нескольких документов, предоставленных Центром оказания помощи этническим меньшинствам, можно представить картину, что происходит на северо-западе Китая и каково отношение казахстанских властей к беженцам из СУАР.

Идрис Абдукахар, Ахат Мамат и Турган Аббас депортированы из Казахстана в КНР.

Первый провел 3 месяца в следственном изоляторе г.Яркент (СУАР) за то, что передал 3 тыс. юаней на развитие неофициальной уйгурской спортивной секции (китайские власти считают, что внутри секций ведется подготовка активистов сопротивления). Участники секции были приговорены к длительным срокам заключения, а Идрису удалось выйти на волю при помощи крупной взятки. Находясь на излечении, он узнает от брата о новых намерениях властей привлечь его к делу о спортивной секции. Поэтому, собрав последние деньги, он перешел границу с Казахстаном, но был задержан пограничниками и приговорен казахстанским судом к 1 году лишения свободы за нелегальное пересечение границы. После освобождения Идрис обратился в УВКБ ООН, но не смог получить защиты по необъясненным причинам.

Ахат Мамат, Турган Аббас и Кадыр Сыдык отказались принимать участие в бесплатных принудительных работах, куда каждое лето направляют китайских граждан местные власти. В ходе перепалки с полицейскими, призванными обеспечить явку "добровольцев", закончившейся избиением отказников, представители власти пообещали тем вдобавок альтернативу в виде тюремного заключения. После чего все трое, скрываясь у себя в районе около двух месяцев, решили перейти границу с Казахстаном. Некоторое время им удавалось прятаться в уйгурском селе в районе г.Чунджа. Но кто-то донес на нелегалов и двоих из них – Ахата и Тургана сотрудники КНБ препроводили в изолятор, Кадыр Сыдыку же удалось сбежать. Оказавшись в Алматы, он несколько раз обращался в УВКБ ООН, однако результата до сих пор нет. По его словам, бывшие товарищи по несчастью уже дали китайским властям показания, где он выставлен в качестве организатора сопротивления полиции и перехода через границу. Понятно, что возвращаться на родину ему совершенно не хочется.

В 1996 г. Хабибулла Максут, член нелегального национально-культурного объединения "Машрап", стал объектом пристального внимания со стороны китайских спецслужб, которые пытались принудить его стать их информатором. Он отказался и, опасаясь последствий, решил по гостевой визе на какое-то время остаться в Казахстане у родственников. Будучи в Казахстане, он узнает, что в г.Кульджа (КНР) была жестоко подавлена демонстрация уйгурской молодежи, что породило новую волну репрессий. Так как Хабибулла уже был на примете у спецслужб, как активист национального движения, а в СУАР развернулись преследования членов "Машрап", он решил остаться в Казахстане, постоянно продлевая визы, и смог таким образом протянуть до 2000 г. Вскоре его друг, с чьей помощью удавалось продление виз, был задержан в Китае и паспорт Хабибуллы оказался в руках китайских властей. Со своей стороны представители китайских правоохранительных органов начали требовать от родственников сбежавшего воздействия на него с целью возвращения на родину. Пока у Хабибуллы были какие-то деньги, сотрудники миграционной полиции РК, по его словам, закрывали глаза на незаконное пребывание эмигранта. Но как только деньги закончились, он попал в приемник-распредилитель, где его навестили представители посольства КНР и выдали свидетельство на возвращение в Китай. Обратившись в УВКБ ОНН, Хабибулла не смог получить там статуса беженца и в настоящее время без документов и постоянного места жилища где-то скрывается на просторах Казахстана.

В аналогичной ситуации гораздо больше повезло еще одному заявителю - Меджиту Сыдыку.

Когда представители власти в 2000 г. пытались затащить его сестру в машину, чтобы отвезти на принудительный аборт, он вступился. За применение силы по отношению к представителю власти Меджита посадили в местную тюрьму на месяц и 20 дней. Позже он узнал, что сестре все же сделали аборт.

Через 7 дней после освобождения полиция вновь приехала домой к Меджиту. Его долго допрашивали относительно двоюродного брата, который работал вместе с ним на цементном заводе. Брата подозревали в хищении взрывчатых веществ на этом же предприятии. Затем новый допрос, который, правда, растянулся на 15 дней. Не получив никакой информации, полицейские отпустили Меджита домой, взяв с него подписку о невыезде. 29 июля 2000 года полиция вновь пришла в дом к Меджиту. Его родной брат предупредил того, что в дом пришли полицейские, и тайно вывел родственника из дома. На этот раз его родных долго допытывали уже о месте пребывания самого Меджита, а затем арестовали старшего брата за укрывательство. Еще один его родственник передал документы, чтобы он мог выехать в Казахстан. 31 июля 2000 года Меджит покинул КНР, перейдя нелегально границу с Казахстаном, за что был задержан казахстанскими пограничниками. За незаконное пересечение границы ему дали 6 месяцев. Сразу после освобождения Меджит обратился в УВКБ ООН, где получил статус подмандатного беженца, однако вопрос о его переселении в третью страну решался более двух лет и только после попытки суицида ему нашли страну постоянного местопребывания.

Подобных историй - десятки, и только в одной организации, занимающейся оказанием помощи уйгурским беженцам. Помимо Центра правовой помощи этническим меньшинствам, заявления от уйгурских беженцев находятся в УВКБ ООН, Международной организации по миграции, организации Правовая помощь беженцам, Казахстанском международном бюро по правам человека… Надо учесть, что далеко немногие доходят до правозащитных организаций, и не все перешедшие границу обращаются за помощью. Казахстан же продолжает собственную политику закрытых глаз на уйгурскую проблему в приграничном районе Китая. Между тем, продолжение депортаций – явных и тайных – может подстегнуть беженцев на более радикальные действия. Помимо этого, многочисленная уйгурская диаспора, проживающая в южных областях Казахстана, также негативно оценивает действия властей, следующих договоренностям с Пекином, нарушая, при этом, международное законодательство. Таким образом, само правительство провоцирует скрытый протест: когда местные жители укрывают у себя беженцев, оказывают сопротивление рейдам миграционной полиции и участвуют в деятельности нелегальных организаций. В то же время сотни уйгуров, опасаясь быть выдворенными на родину, либо получить отказ в статусе беженца, вынуждены существовать в Казахстане на нелегальном положении: без документов, денег, знания языка, в постоянном страхе. А на что может пойти человек, доведенной до крайнего отчаяния, история не раз демонстрировала. Жаль, власти ничему так и не учатся.

Краткая справка о Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР) КНР

Территория СУАР и границы

СУАР расположен на востоке Центральной Азии у истоков Великого Шелкового пути. Его территория - 1828418 кв. км., что составляет около 19% площади Китая. СУАР граничит с Россией (54 км.), Казахстаном (более 1700 км.), Кыргызстаном (около 1100 км.), Таджикистаном (450 км.), Афганистаном (92 км.), Пакистаном (около 500 км.) и Монголией (1416 км.).

Население и национальный состав

Уйгуры – коренные жители СУАР. Оценка численности населения СУАР представляется проблематичной, что связано со следующими причинами: отсутствием объективных данных; сокрытием китайской администрацией истинных статистических результатов по коренному населению; непрерывным переселением в СУАР лиц китайской национальности из внутренних районов КНР. Все это приводит к различным оценкам численности населения. По официальным данным, численность населения СУАР составляет 19 млн. чел., из них уйгуров 8,5 млн. (45,8% населения СУАР), китайцев 8 млн. (42,1% населения СУАР). Наиболее близко к истине, возможно, утверждение политолога Дильшата Сайрами из Германии, который в 1988-1991 гг. работал в комиссии всеобщей переписи уйгурского населения. Обладая закрытой статистикой СУАР на 1990 г., он утверждает, что численность уйгуров составляет 18 млн. 240 тыс. человек. По данным других источников, сегодня в СУАР проживает 30-32 млн. чел., из них уйгуры составляют 20-22 млн. человек.

За последние 200 лет в СУАР переселились такие народы, как казахи, узбеки, киргизы, татары, таджики, а также маньчжурцы, монголы, дунгане и этнические китайцы.

За последние 20 лет произошли резкие изменения в территориальном распределении китайцев и демографической политике китайских властей, проводимой в СУАР в отношении коренного населения. Начиная с 1949 года, центральная власть Китая проводит комплексные меры по переселению этнических китайцев из центральных перенаселенных районов Китая в СУАР, а с 1975 г. – по планированию рождаемости на территории СУАР (стр. 6-7; 11; 76-78 Доклад Amnesty International "Китайская Народная Республика. Нарушение прав человека в СУАР", 21 апреля 1999 года).
31 мая 2004