Эмомали Рахмонов идет на Россию смиром

Борис ВОЛХОНСКИЙ

Сегодня в Сочи, где отдыхает президент РФ Владимир Путин, прибывает президент Таджикистана Эмомали Рахмонов. Согласно скупым официальным сообщениям, речь пойдет прежде всего о судьбе российских пограничников и 201-й мотострелковой дивизии. Однако, по информации Ъ, это только небольшая часть общей проблемы: Таджикистан превращается в поле масштабного геостратегического сражения ведущих мировых держав за влияние в регионе.

Как талибы попутали президента Рахмонова

Отношения Москвы и Душанбе серьезно ухудшились с осени 2001 года, когда США начали военную операцию против талибов. Именно тогда застопорились переговоры о создании на базе российской 201-й дивизии полноценной военной базы; там же следует искать корни и обострившихся в самые последние недели разногласий по вопросу о выводе российских пограничников. Президенту Таджикистана Эмомали Рахмонову, видимо, хотелось пойти по стопам соседей – президентов Узбекистана Ислама Каримова и Киргизии Аскара Акаева, предоставивших свои базы и аэропорты для американской "антитеррористической операции". Тем более что американцы неплохо платят за использование баз на чужой территории, а российские войска находятся в Таджикистане фактически бесплатно.

Американские военные даже посетили несколько таджикских городов (Куляб, Курган-Тюбе, Худжанд) на предмет изучения возможностей использования местных аэродромов. Дело, правда, ничем не кончилось, но у президента Рахмонова появился сильный козырь в отношениях с Москвой: перспектива прихода американских военных дала ему повод потребовать от России раскошелиться за дальнейшее пребывание российских войск в Таджикистане. Условия, выдвигаемые Душанбе, оказались неприемлемыми для Москвы, и уже неделю назад должен был начаться вывод российских пограничников с ряда застав.

Стало казаться, что Вашингтон переиграл Москву на этом участке, тем более что реверансы президента Рахмонова в сторону Запада оценили в США и в НАТО: пробыв десять лет фактически "невыездным", президент Рахмонов был наконец принят в Вашингтоне.

Ссора на границе

В последние недели в СМИ скачкообразно увеличилось число сообщений, связанных с ситуацией вокруг вывода российских пограничников. Причем сообщения на эту тему и высказывания различных российских и таджикских официальных лиц порой диаметрально противоречили друг другу. То говорилось, что вывод российских пограничников и так уже де-факто свершился, поскольку практически весь рядовой и сержантский состав формируется из местного населения, а российские офицеры, мол, могут остаться (если захотят) на должностях советников. То неназванные источники в погранслужбе ФСБ России заявляли, что все сообщения о выводе пограничников – "это абсолютный бред". И тут же высказывалось мнение, что если Москва официально передаст охрану границы Душанбе, то многие таджикские пограничники подадутся в Россию, поскольку возможности двух государств по выплате денежного довольствия военнослужащим несоизмеримы (по этим данным, власти Таджикистана могут выплачивать своим пограничникам не более $1-1,5 в месяц).

В дело пришлось вмешаться главе Управления ООН по контролю за наркотиками и преступностью Антонио Марио Косте. Посетив Душанбе на прошлой неделе, он высказал серьезные сомнения в том, что Таджикистану удастся самостоятельно справиться со все возрастающим наркотрафиком из Афганистана. Как признался господин Коста, новость о выводе российских пограничников очень его обеспокоила, хотя он и понимает, что этого требует суверенитет страны.

В итоге российские военные предложили формулу, которая способна умиротворить все стороны, хотя мало что объясняет. Глава погранслужбы ФСБ России Владимир Проничев заявил: "Таджикская сторона выразила готовность охранять границу своими силами. Но это не значит, что российские пограничники уходят из Таджикистана. Просто меняется форма нашей помощи таджикским коллегам в охране границы".

В этой ситуации, когда в вопросе о будущей судьбе пограничников и в целом российского военного присутствия в Таджикистане царила полная неопределенность, пришло сообщение об экстренно готовящейся встрече президентов Эмомали Рахмонова и Владимира Путина в Сочи. По информации Ъ, идея такой встречи принадлежит президенту Таджикистана, а ее практическая реализация началась в конце прошлой недели во время саммита организации "Центрально-Азиатское сотрудничество", на котором присутствовал секретарь Совбеза России Игорь Иванов.

Как сообщают источники Ъ, на одном из обедов президент Рахмонов произнес пылкую речь о своей любви к России и о том, что Россия должна сама определиться со статусом военнослужащих, а со стороны Таджикистана проблем не будет. Это прозвучало явным диссонансом с рядом прошлых высказываний главы Таджикистана о необходимости "избавиться от российского присутствия". После этого Эмомали Рахмонов имел продолжительную беседу с глазу на глаз с Игорем Ивановым. Подробности их разговора неизвестны, но, судя по всему, президент Таджикистана сделал предложения, дать ответ на которые секретарь СБ РФ самостоятельно не мог. Господин Иванов вылетел в Москву и уже в понедельник прилетел в Душанбе, очевидно получив некие полномочия от президента.

Сегодня президент Таджикистана прибывает в Сочи. Повестка его переговоров с президентом РФ не объявляется, но все наблюдатели сходятся во мнении, что в центре внимания глав двух государств будет ситуация с выводом пограничников, а обсуждаться будут конкретные детали "новой формы российской помощи таджикским коллегам".

Старый друг лучше новых

Причин столь резкого поворота может быть несколько. Во-первых, господин Рахмонов явно просчитался, ожидая, что сумеет заручиться безусловной поддержкой США под шумок "антитеррористической операции". До поры до времени Вашингтон действительно заигрывал с Душанбе, но в последнее время из-за океана вновь зазвучали голоса, ставящие оказание экономической помощи Таджикистану (как, кстати, и его соседям) в зависимость от решения таких вопросов, как свобода СМИ, прозрачность выборов и т. п. В конце осени прошлого года в ходе посещения Душанбе помощник госсекретаря США по делам Евразии Элизабет Джонс открыто встречалась с представителями оппозиции, что было воспринято как демонстративная поддержка сил, враждебных президенту Рахмонову.

Кроме того, сближение с Вашингтоном и охлаждение отношений с Москвой было негативно воспринято в окружении президента Рахмонова. Многие высокопоставленные таджикские чиновники имеют деловые интересы в России, и ухудшение таджико-российских отношений сильно бьет их по карману. Самым чувствительным для президента стал фактический разрыв со вторым лицом в государстве спикером верхней палаты парламента и мэром Душанбе Махмадсаидом Убайдуллоевым. В апреле нынешнего года господин Убайдуллоев посетил Москву, где встретился со своими коллегами – спикером Совета федерации Сергеем Мироновым и мэром Москвы Юрием Лужковым, а также главой МИД РФ Сергеем Лавровым. В Душанбе визит Махмадсаида Убайдуллоева в Москву восприняли как "смотрины", а президент Рахмонов не на шутку забеспокоился.

И наконец, Москва (пока на неофициальном уровне) пригрозила применить главное оружие. В выступлениях ряда политиков зазвучала мысль о необходимости введения визового режима в отношении Таджикистана. А эта мера имеет не просто символическое значение, как в отношении ряда других стран СНГ. Дело в том, что значительная часть социально активного населения Таджикистана находится на заработках в России. По некоторым оценкам, их число переваливает за 1 млн (при этом можно смело утверждать, что свыше 90% – нелегальные иммигранты), общая сумма денежных средств, которые они переводят на родину только по официальным банковским каналам,– $280 млн в год, а по неофициальным оценкам – свыше $1 млрд (и это при том, что годовой бюджет Таджикистана составляет $250 млн, а объем западных кредитов, включая гуманитарную помощь, не превышает $150-200 млн). Помощь гастарбайтеров – главный источник существования едва ли не каждой таджикской семьи.

Введение визового режима между Россией и Таджикистаном может означать одно: на родину хлынет поток людей социально активных, но лишенных средств к существованию. Дальше – голодный бунт и падение режима либо гражданская война.

Как бы то ни было, президент Рахмонов, пытавшийся балансировать между Вашингтоном и Москвой, оказался в ловушке, которую устроил себе сам: повернувшись к Западу, он не приобрел в его лице надежного союзника, а союзника в лице России потерял. Запахло "революцией роз".

Памир готов отколоться

О реальности развития ситуации по грузинскому сценарию говорят и последние события в Горно-Бадахшанской автономной области. Вывод российских пограничников планировалось начать именно с памирского участка таджико-афганской границы, с Хорогского погранотряда. Против этого резко выступило местное население. В конце мая в главных городах автономной области прошли митинги протеста, инициативная группа начала сбор подписей под письмом в адрес президента РФ Владимира Путина, выдержанном в весьма резких тонах, а наиболее горячие головы пригрозили лечь под выводимые БТР.

В письме президенту России (по данным источников Ъ, его подписали уже свыше 100 тыс. человек по всему Таджикистану) утверждается, что руководство страны проводит "предательскую политику по отношению к братской России и жителям Горного Бадахшана". При этом недвусмысленно намекается на то, что власти Таджикистана сознательно открывают границу для потока наркотиков по указке "большого демократического государства", объявившего России "белую войну".

И тут же авторы послания обозначают, как именно население Горного Бадахшана может противостоять политике Душанбе. В частности, они вспоминают соглашение о протекторате Россия–Бадахшан от 1895 года, тем самым указывая на свое стремление строить отношения с Москвой минуя Душанбе, сообщают, что на сегодня около 10 тыс. жителей Горного Бадахшана имеют российские паспорта, и выражают всенародное стремление последовать их примеру. "Не будет великой России – не будет всех нас. Деваться нам некуда, отступать тоже некуда",– заявляют авторы письма.

Перспектива памирского сепаратизма столь явственно обозначилась, пожалуй, впервые.

США спешат на помощь

Реальный масштаб нынешних проблем в российско-таджикских отношениях оценить довольно сложно. Однако очевидно, что проблема вывода пограничников только видимая вершина айсберга. За этим стоят колоссальные деловые и стратегические интересы, сохраняющиеся еще с советских времен.

Если в руководстве Таджикистана возобладает линия на отход от России, то сразу встанет вопрос, в чьи руки перейдет так называемый 6-й комбинат в городе Чкаловске на севере Таджикистана, где ведутся работы по обогащению урана; что станет с рядом других закрытых городов и производств, о которых широкой публике до сих пор ничего не известно. Наконец, что будет с уникальным оптико-электронным комплексом слежения за спутниками "Окно" в Нуреке, входящим в состав космических войск России. Во всяком случае, перспективы на переходный период не слишком радужные – и так уже в последнее время в Таджикистане неоднократно задерживались лица, пытавшиеся продать уран, украденный с секретных предприятий.

Судя по всему, понимая угрозы, которые непредсказуемое развитие ситуации таит для страны и для него лично, президент Рахмонов прибывает в гости к президенту Путину, чтобы помириться. Похоже, это понимают и в Вашингтоне. Буквально накануне отлета таджикского президента американское посольство в Душанбе распространило пресс-релиз, в котором сообщается о прибытии в Таджикистан совместной группы США и Евросоюза "для того, чтобы оценить ситуацию на границе и определить, какая помощь может понадобиться для укрепления безопасности на границе". Наблюдатели в Таджикистане восприняли это заявление как явный знак беспокойства Вашингтона перспективой примирения Душанбе и Москвы. А это значит, что противостояние великих держав в этом стратегически важном регионе продолжится.

№100(2939) от 04.06.04