РАХМОНОВ И ПУТИН СОШЛИСЬ В ЦЕНЕ
Таджикистан выторговал у России практически все, чего добивался

Виктория Панфилова

Итоги сочинских переговоров президентов Владимира Путина и Эмомали Рахмонова широко освещались в российской прессе и были преподнесены как безоговорочный успех российской дипломатии. Однако, по сути, не меньшего, если не большего, добился Таджикистан.

Главным итогом встречи в Сочи большинство наблюдателей считают, что лидеры двух государств внесли-таки ясность в нынешние российско-таджикские отношения. Во главу угла ставится то, что Москва уже в ближайшее время развернет свою военную базу на территории Таджикистана, получив в придачу в собственность систему контроля за космическим пространством "Нурек". Заинтересованный в российском военном присутствии Таджикистан передал России "безвозмездно в бессрочное пользование" землю под развертывание военной базы, а также и полигоны.

Из сочинских договоренностей эксперты особо выделяют соглашение по "Нуреку". Москва изначально увязывала создание российской военной базы в Таджикистане с сохранением этого важного в стратегическом плане комплекса. Оптико-электронный комплекс обнаружения высокоорбитальных космических объектов "Окно" (находится на объекте 7680 в Нуреке) предназначен для автономного автоматического обнаружения космических объектов на высотах от 2 до 40 тыс. км, сбора по ним координатной и фотометрической информации, расчета параметров движения и некоординатных признаков обслуживаемых объектов и передачи результатов обработки на соответствующие командные пункты. По внешним целеуказаниям комплекс обеспечивает обслуживание и низкоорбитальных космических объектов с высотами полета 120–2000 км. В его состав входят десять управляемых в автоматизированном режиме телескопов различного назначения, включающих оптику, телевизионный приемник и мощный вычислитель.

Между тем переговоры по созданию в Таджикистане российской базы нынешней весной зашли в тупик. Россия не согласилась на выдвигаемые таджикской стороной условия. Душанбе требовал передачи всего оставшегося на территории республики движимого и недвижимого имущества Советской армии. Кроме того, по мнению таджикской стороны, Москва должна взять на себя все расходы, связанные с пребыванием российских военных. И наконец, Душанбе настаивал на списании 300-миллионного долга Таджикистана России.

В Сочи президенты Путин и Рахмонов этот вопрос решили. В этом смысле успех России вроде бы очевиден. Но не меньших уступок и выгод добился и Таджикистан. Президент Рахмонов настоял на выполнении если не всех, то основных своих требований. Во-первых, найден компромисс относительно присутствия на таджикско-афганской границе российских погранвойск. Напомним, что 30 апреля Эмомали Рахмонов заявил, что отныне Таджикистан будет самостоятельно охранять свои рубежи.

В Москве не без оснований заговорили о том, что в этом случае таджикская граница будет излишне "прозрачной", что таджики не смогут самостоятельно противостоять внешним угрозам, в том числе террористическим. Какие аргументы в итоге оказались для Рахмонова решающими, остается за кадром. В итоге российские пограничники останутся в Таджикистане лишь на год, а потом должны будут уйти.

Чтобы придать этой договоренности видимость какой-то победы российской дипломатии, помощник президента РФ Сергей Приходько на брифинге для журналистов объявил, что таджикский президент обратился с просьбой к Владимиру Путину "продлить на год, до конца 2006 г., ранее согласованный срок завершения передачи под контроль Таджикистана участков таджикско-афганской границы". "Просьба будет рассмотрена и, возможно, удовлетворена", – подчеркнул Приходько.

Главным же достижением президента Рахмонова на его сочинской встрече с Путиным стало решение о списании таджикского долга России. По словам того же Приходько, "часть задолженности Таджикистана перед Россией будет инвестирована в крупные проекты в энергетической сфере, которые осуществляются или будут осуществляться в стране". В частности, Россия примет участие в строительстве Сангтудинской ГЭС. В этом проекте будет участвовать РАО "ЕЭС России". Именно этого – расширения российского экономического, а не только военного присутствия в Таджикистане – он, в сущности, и добивался все последние годы.

Приход российской гидроэнергетики в Таджикистан означает, что Рахмонову удалось убедить российскую сторону, во-первых, в стабильности своей власти и, во-вторых, в перспективности этого сектора национальной экономики, инвестиции в который принесут России солидные дивиденды. Однако до последнего времени стабильность режима президента Рахмонова вызывала сомнения в Москве. Только после того как международные коалиционные силы во главе с США смогли в той или иной степени стабилизировать ситуацию в Афганистане, стало ясно, что с этой стороны Таджикистану более ничего не угрожает. С другой стороны, официальному Душанбе удалось полностью ликвидировать сколько-нибудь серьезную внутреннюю оппозицию. Этот внутренний успех в сочетании с удачей западных союзников в Афганистане повысил акции Душанбе в глазах российских инвесторов.

Укрепление же позиций США в Центральной Азии, в частности, в Киргизии и в Узбекистане вынуждало Россию стать более сговорчивой в вопросе создания своей военной базы на территории Таджикистана. В другом случае, добиваясь более выгодных условий, Москва попросту могла упустить шанс и оказаться лишней в этом регионе. Достигнутые в Сочи договоренности по базе, кроме всего прочего, станут еще одним стабилизирующим фактором для власти Рахмонова. Это еще один явный успех таджикского лидера: впервые президент такой маленькой страны, на протяжении многих лет напрямую зависящей от России, смог поставить свои условия и добиться их выполнения.

* 115 (3228) 8 июня 2004