Французы заинтересовались казахстанским кино

- Светлана РОМАШКИНА

На прошлой неделе наши кинематографисты вернулись из Марокко. Там проходил Первый Международный Ассилакский кинофестиваль "Юг-юг"

СНГ представляли несколько лент - российско-казахстанская "Шиза" Гульшад Омаровой, грузинская "Уровень моря" Георгия Овашвили, азербайджанская "Нефть" Мурата Имбрагимбекова и казахстанско-киргизский "Брат мой, Шелковый путь" Марата Сарулу. Последние два фильма шли вне конкурсной программы.

- Мы были приглашены в качестве почетных гостей, - рассказывает режиссер Марат Сарулу. - У кино очень короткая фестивальная судьба. Лента имеет "забег" только на два года. А нашему фильму уже три. Но, даже несмотря на это, нас пригласили. Было два показа за время фестиваля: один для зрителей, второй - для членов жюри.

После показа к продюсеру Саину Габдуллину и режиссеру Марату Сарулу обратились представители кинофестиваля из Египта и пригласили этой осенью посетить Александ­рию. "Брат мой, Шелковый путь" опять окажется вне конкурса, но это будет большой кинорынок - возможно, ленту удастся продать в прокат.

В прошлом году фильм приобрела для показа во франкоязычных странах Европы французская фирма-дистрибьютор. Она же и заинтересовалась новым проектом киргизского режиссера Марата Сарулу и казахстанского продюсера Саина Габдуллина. Сейчас переговоры в самом разгаре. Наши соотечественники повезли во Францию сценарий будущего фильма, фотоальбом с кастингом и снимками объектов, где будут проходить съемки. Основная часть их пройдет в Киргизии. Предполагается, что оператор-постановщик и актеры будут из Алма-Аты.

- Это история любви подростка-беспризорника, который влюбляется в такую же бездомную девочку. Фильм является многослойным по содержанию, - говорит режиссер.
- Это будет авторское кино?
- Мы хотим сделать фильм на стыке авторского кино и зрелищного.
- Вы сами пишете сценарии к своим фильмам, а с другими авторами работать не пробовали?
- Думаю, что в скором будущем начну работать над сюжетом совместно с кем-то. Мне хочется привлечь хорошего автора. Работаю над сценарием один не потому, что не хочу работать в паре, а потому, что пока не могу найти надежного партнера. Того человека, который бы привносил в мои идеи что-то продуктивное, плодотворное.

Вопрос ребром

- Как, по вашему мнению, можно реанимировать казахстанское и киргизское кино?
- Основным продюсером должно быть правительство. А вообще, это системный вопрос, здесь нужно восстанавливать прокатное пространство. Наш кинорынок не защищен от блокбастеров Голливуда, и мы об этом тоже должны думать. Во всем цивилизованном мире свой рынок защищают. Например, во Франции в стоимость билета входит процент, который идет на развитие отечественного кино.
- Это, конечно, хорошо. Но не станут ли в таком случае билеты в кинотеатр еще дороже?
- Полагаю, цены не будут выше, чем сегодня.

О Саине Габдуллине

- У нас есть доверие друг к другу. Практически не возникает никаких споров по поводу выбора тем, или относительно его вмешательства в кинопроцесс. Он может высказать какие-то свои соображения, как правило, всегда точные, и я к ним прислушиваюсь.
Главные качества продюсера - профессионализм. Рядом с ним должна стоять человечность. Мы только начинаем осваивать эту профессию. И как только будут подготовлены настоящие специалисты, уровень нашего кино повысится. Но нельзя забывать, что продюсер - это штучный продукт.

О фильме "Брат мой, Шелковый путь"

- Вообще, с благодарностью отношусь к этому фильму. Но когда смотрю его - на тех же фестивалях, мне досадно, что не было средств доснять, что-то добавить. Бюджет был скромный. Фильм начали снимать в 1998 году, потом его законсервировали - не было средств, а через два года - в 2000-м - досняли. Пленка была черно-белая, ее не хватало, поэтому актеры не имели права на ошибку и играли все с одного дубля. Многие сцены, которые были сняты в поезде, я бы переснял. Но аренда поезда - дело дорогое.

О "Взлете" и профпригодности

Своим самым удачным фильмом Марат Сарулу считает короткометражку "Взлет".
- Я сознательно объединил в этом фильме две несовместимые вещи: зрелищность и авторский взгляд. Для меня высшая похвала, когда зрители говорят: "Ой, да не может быть, чтобы он 11 минут шел: от силы - семь-восемь". "Взлет" динамичный, у него легкое дыхание. Это очень важно, когда зритель не замечает стиль, а "западает", "уходит" в фильм.
Любопытна история создания этого фильма. "Брат мой, Шелковый путь" попал в "Панораму" Берлинского кинофестиваля. Но Саин хотел, чтобы фильм шел в конкурсной программе. Тогда нам предложили снять короткометражку и представить на следующем фестивале. Так появился "Взлет". Нужна была история, в которой не было бы слов. Потому что по времени мы не успевали сделать субтитры. Для меня этот фильм стал проверкой на профпригодность. Потому что если ты понимаешь ремесло, если ты профессионал, тебе неважно, в каком формате работать. Когда пришла заявка на короткий метр, мне было интересно проверить себя - готов ли я его снять. Не все режиссеры могут работать в разных форматах. Это способность, возможность мыслить очень кратко. Чехов писал Бунину: "Ваши рассказы, как сгущенный бульон". Вот короткий метр - это сгущенный бульон. Нужно уметь говорить сконцентрированно, мыслить мускулисто и делать мускулистое кино.

О шедеврах

- Эльдар Рязанов как-то сказал, что для того, чтобы появился шедевр, нужен целый поток фильмов. Вы с этим утверждением согласны?
- Это спорный тезис. Бывают такие ситуации, когда вдруг в стране, где вообще нет кинематографа, появляется самородок и снимает шедевр. Это исключение, но оно говорит о том, что личность очень много значит. Но в норме, конечно, должен быть поток, должна существовать традиция, школа, тогда больше вероятность того, что вырастут таланты. А самородок появится и исчезнет. И снова затишье.
- К какой кинематографической школе вы себя относите?
- Мне сложно ответить на этот вопрос, потому что разрыв между тем кино, в котором я работал, и между мною очень велик. Я не могу себя отнести к какой-то школе. Могу лишь сказать, что советский кинематограф сыграл большую роль в плане того, что можно назвать человечностью. Для меня очень важно, чтобы кино, несмотря на жестокую действительность, несло какое-то сострадание к людям. А еще я хотел бы добиться той степени простоты, какая есть у Чаплина. В советское время у нас был очень большой соблазн - мы все переболели тарковщиной. Возвращение к Чаплину - для меня это символ выздоровления. Чаплин - самый человечный режиссер. То, что я сейчас пытаюсь сделать, - это отход от стильного, якобы элитарного кино в сторону народного. Вот фильмы Чаплина - они авторские или кассовые? Сложно сказать. И то и другое одновременно. Там столько режиссерских находок! Их хватило целому поколению режиссеров.

Кино, которое мы потеряли

- Все настоящие открытия в кинематографе были сделаны в 60-е. А дальше кино соблазнилось спецэффектами и пошло по другому пути. Сегодня мы утратили тот киноязык, который был до нас. Вот у тех мастеров можно чему-то научиться. Послевоенная эпоха - это время брожения умов, обнаженного отношения к миру. Тогда же в кино появились и актеры-личности - Жанна Моро, Ингрид Бергман и другие. Считаю, что именно женщина воплощает символ эпохи. Вспомните фильм "Летят журавли". Лицо Татьяны Самойловой стало знаком времени. Найти такую актрису в настоящее время очень сложно. Я мечтаю снять такое лицо. Сегодняшняя реальность отрицает появление ярких персонажей. Сейчас актрис делают. Говорящая голова - и все. А раньше была школа. Для появления такого феномена нужно создать все условия.

О будущем кино

- Сейчас США держат в руках прокатное кино, но на фестивалях все равно побеждают картины из других стран. И поэтому мы не должны чувствовать себя ущербными. Вот смотрите, Россия возвращается в мировой кинематограф. Очень человечный фильм Андрея Звягинцева "Возвращение", как это ни тавтологично звучит, на самом деле вернул Россию в мировой кинопроцесс. Мне очень понравился этот фильм, я даже кассету купил. Сейчас многие кинематографисты едут в Россию, и я считаю, что именно она должна объединить талантливых людей постсоветского пространства.

Премии

"Брат мой, Шелковый путь", снят в 2001 году:

Гран-при на 24-м кинофестивале трех континентов "Золотой Монтгольфьер";

Гран-при 9-го Международного кинофестиваля "Кино Азии", который прошел во Франции.

"Взлет", снят в 2002 году:

Гран-при 11-го Открытого фестиваля кино стран СНГ и Балтии "Киношок";

2-е место и "Приз Духа" на 5-м Бруклинском кинофестивале в Нью-Йорке;

Специальный приз 52-го Международного кинофестиваля гор, исследований и приключений "Citta di Trento";

кроме того, лента участвовала в конкурсе на 52-м Международном Берлинском кинофестивале.

Все призы киргизского режиссера хранятся в Алма-Ате

Киргизский режиссер Марат Сарулу и казахстанский продюсер Саин Габдуллин дружат и работают уже на протяжении двадцати лет. Для кинематографа это явление редкое, если не сказать единичное. Саин Габдуллин продюсировал четыре из семи картин Марата Сарулу, в том числе и его дипломную работу. Они оба учились во ВГИКЕ, и когда Марат взялся за выпускной фильм, Саин предложил: "Давай я стану директором!"
Их дружба воспринимается двояко. Подозреваю, что многие казахстанские режиссеры в небольшой обиде на Саина Габдуллина за то, что он в основном продюсирует ленты киргизского режиссера. В Киргизии же не всегда принимают творения своего соотечественника. Когда в Бишкеке прошла презентация ленты "Брат мой, Шелковый путь", среди местных кинематографистов царило недоумение: "Только сумасшедший мог дать деньги на такой фильм!" Потом, конечно, были награды и мировое признание, и многие поменяли свое мнение.
- Но я понимаю, что это произошло не оттого, что они вдруг прозрели и поняли мой фильм, - говорит режиссер.
- Вы получили не один приз на международных фестивалях. Есть рецепт успеха?
- Сложно сказать. Несомненно - нужна удача. Бывают очень хорошие фильмы, но не фартит и все. Но самое главное - фильм должен быть честным и открытым. Я снимал "Брат мой, Шелковый путь" и понимал, что этот фильм может быть последним в моей судьбе. И думал не о наградах и деньгах, а о том, как наилучшим образом снять фильм.
- Все полученные призы вы отдали Саину…
- В Киргизии меня всегда упрекают в том, что все призы хранятся в Алма-Ате. Мне просто приятно доставить Саину как продюсеру удовлетворение. Тем более, все эти призы не просто лежат на полочке, они - работают. Все переговорные процессы идут через Саина, а значит, через Алма-Ату. К тому же в этом плане я не амбициозен.
- Какую еще награду мечтаете получить?
- Не буду лукавить, как любой кинематографист, я мечтаю получить награды в Каннах и в Америке. Но не ставлю перед собой это как задачу. Получение призов меня волнует только с одной точки зрения - возможности получить следующий проект. В этом смысле я прагматик.
- На каких режиссеров вы равняетесь?
- До тех пор, пока существует влияние, режиссер несвободен. Это как будто кто-то находится в вашем доме, а вас самого там нет. Со временем, когда понимаешь суть ремесла, влияние уже не имеет значение. Когда человек учится, для него важна формальная сторона - техника, стиль. Но если вы начинаете что-то понимать, уже не стиль важен, а содержание. Поэтому для меня, в первую очередь, главное то, что я скажу своему зрителю. Но на каком-то этапе, конечно, учиться нужно. До сих пор с удовольствием пересматриваю фильмы Чаплина, Феллини, отчасти Бергмана, практически все японское кино. Но теперь смотрю на них уже другими глазами. Раньше это были картинки, теперь я понимаю подводные течения, на чем все работает.
- Вы часто ходите в кино?
- Практически не хожу. Смотрю на видео или ТВ.

5 августа 2004