Средства массового оболванивания или все-таки информации?

Алишер ТАКСАНОВ, независимый журналист
26.09.2004

Информационная открытость предполагает прозрачность правительства и всех других элементов политической системы для населения. Это означает доступность людей к информации, которая затрагивает их права и свободы, регулирует их жизнедеятельность. Такая демократическая норма позволяет личностям, семьям, общинам, движениям контролировать финансовые потоки государства, в частности, куда распределяются национальные ресурсы и предупреждать коррупцию во всех эшелонах власти.

Однако в Узбекистане подобное многими экспертами считается невозможным. Это объясняется тем, что существующий политический режим не признает оппозицию (ее практически легально не существует), правительство осуществляет цензуру средств массовой информации, а экономикой управляет полицейскими методами. Поэтому свободной рыночной системы в стране нет, а есть лишь квазирыночный антураж прежней административной, созданной еще коммунистами. И это объясняется еще тем, что у власти стоят бывшие партократы, которые в нынешних условиях слились с кланами и криминалом.

Естественно, при таком раскладе сил независимые люди, особенно, бизнесмены, журналисты представляют определенную угрозу существующему режиму. Именно они становятся первыми объектами его давления. Международные организации постоянно отмечают факты репрессий инакомыслящих из числа творческой интеллигенции и предпринимателей. Даже Европейский банк реконструкции и развития вынужден был поставить условия своего сотрудничества с Узбекистаном с политической составляющей: прекратить пытки в полиции и преследования негосударственных организаций, начать диалог с оппозицией, , обеспечить свободу СМИ. И самое интересное, результаты майского 2003 года саммита ЕБРР и очередного его заседания не были озвучены узбекской прессой, лишь в печать вышли сухие и ничего не значащие сведения. Население так и не поняло, для чего собиралось в Ташкенте это серьезное финансовое учреждение.

СМИ - это реальное средство влияния на массы. Это понимают в правительстве Ислама Каримова. И поэтому там предпринимают официальные и - в большей степени! - неофициальные меры противодействия независимым структурам, которые способствуют созданию общественного мнения. Например, министерство иностранных дел отказывает в аккредитации иностранным журналистам или узбекским гражданам, работающих на зарубежные СМИ, если они числятся в списках неблагонадежных. Агентство по печати и информации ведет так называемый мониторинг СМИ, хотя эта функция в большей степени похожа на цензуру. Кстати, лишь два года назад в Узбекистане была отменена предварительная цензура, орган которой - Главная инспекция по охране государственных тайн в печати - финансировалась республиканским бюджетом в нарушении ст. 67 Конституции. Под давлением международного сообщества в республике была реорганизована система информации. Были внесены изменения в законы о СМИ и о гарантиях в доступе к информации, которые, как ни парадоксально, в большей степени ужесточали режим деятельности СМИ и журналистов. В частности, цензура была спущена на сами редакции и учредителей, ограничены были условия получения информации от правительства и государственных органов, ссужены возможности открытия средств массовой информации.

На сегодня в республике насчитывается 964 СМИ или одно средство на 26,6 тыс. граждан. Более 70% из них учреждены и финансируются государством или уполномоченные им министерствами и ведомствами. Естественно, в таких условиях данные СМИ преподносят препарированную и однобокую информацию. Не допускается все, где в неприглядном свете высвечивается правительство и высокопоставленные чиновники. Критика разрешается тогда, когда она санкционирована властью. Существует целый ряд запретных тем: оппозиция и их лидеры, теневая экономика и коррупция, личность главы государства и его семьи, "секреты" правительства (неофициальные сделки, махинации с ресурсами, внутренняя и внешняя политика, расстановка кадров в угоду кланов). Сохранился институт консультантов, которые проверяют информацию и "рекомендуют" редакциям не публиковать ее. Особым доверием эти СМИ у населения не пользуются.

Выше говорилось о цензуре, однако в большей степени в Узбекистане практическое развитие получает самоцензура, под которой следует понимать нежелание самого журналиста публиковать ставшие ему известными по роду деятельности факты, которые могут иметь негативные последствия для него самого, его работодателя, семьи, партии или группе лиц, общества и государства.

С другой стороны, существуют методы, которые позволяют власти и группе лиц содействовать самоцензуре в СМИ. Это становится возможным за счет проведения политики "кнута и пряника".

"Пряниками" служат:
- повышение по службе, увеличение гонорара или заработной платы журналиста;
- командировка его за пределы страны, предоставление особого статуса;
- предоставление персональных льгот (бесплатная путевка, авиабилет, служебная автомашина) и награждение (призы, медали и ордена, грамоты);
- аккредитация и допуск к мероприятиям, имеющим ограниченных характер;

"Кнутами" можно считать:
- отказ аккредитовать на мероприятие или вообще усложнение работы в Узбекистане;
- создание различного рода технических барьеров в деятельности СМИ (повышение цен на типографские услуги, бумагу, аренду помещения, электроэнергии, усложнение распространения изданий и мн. др.);
- угроза проверок с целью выявления даже мелких нарушений органами прокуратуры, налоговой инспекции, санэпидемстанции, службы энергоконтроля, пожарников и пр.;
- информационная блокада, запугивание партнеров.

Следует отметить, что примеров "кнута" и "пряника" не счесть. И каждые срабатывают в зависимости от определенной обстановки. Здесь имеется в виду не только экономическая ситуация издания, но и менталитет работающих, местного населения, политического влияния тех или иных групп, состояния органов власти и управления.

30 августа 2002 года парламент Узбекистана внес изменения и дополнения в действующий с 26 декабря 1997 года Закон "О средствах массовой информации". В широкой печати нововведения не вышли, оставшись малоизвестным фактом для журналистской среды. Например, около 67% опрошенных журналистов не знали об изменениях.

К тридцати статьям закона были добавлены еще пять. Прежде всего, появилась ссылка, что монополия и недобросовестная конкуренция в сфере СМИ не допускается. Никто не вправе иметь более 25% СМИ, выпускаемых, соответственно, на центральном или местном информационном рынке. Правда, сразу возникло много вопросов, как определить данные проценты? Если, скажем, в области действует 50 газет с тиражом в 2 тыс. экземпляров, а одна газета имеет тираж в 100 тыс. экземпляров, то является ли ее доля на областном рынке в 50% монопольной? Другой пример: если учредителями 90% изданий является государство (через ведомства, местную администрацию или предприятия, в которых есть госдоля), то можно ли считать это монополией? А если частному сектору принадлежит 70% всех областных газет, но которые являются убыточными и тираж которых не превышает 20% всех выпускаемых или реализуемых объемов, то как определить монопольность в этом случае? Как быть газете, если она одна единственная в районе – ведь ей тогда принадлежит 100% доля районного рынка. Закон ясной трактовки не дает.

Далее: в законе о СМИ определяется, что относится к учредительным документам (ст.11-1), вносятся статьи о договоре между учредителем и редакцией (ст.11-2), а также о правах и обязанностях учредителя (ст.11-3) и условиях их прекращения (ст.11-4). В старом изложении закона таких статей не было.

Между тем, во всех законах, связанных в той или иной части со средствами массовой информации, имеются повторения, в том числе и с Конституцией. Так, в законах о СМИ (ст.4), о защите профессиональной деятельности журналиста (ст.4), о принципах и гарантиях свободы информации (ст.8), об издательской деятельности (ст.3) и в Конституции (ст.67) говорится о запрете цензуры, хотя, как известно, наличие этих пунктов не служило преградой в течение 12 лет для деятельности правительственного органа – "УзЛита", являвшегося цензурой. Подобный повтор наводит на мысль, что статьи "мелких" законов в большей степени показушные, раз уже нет доверия к Основному закону. Парадоксально, но в ст.11-3 закона о СМИ утверждается, что учредитель не вправе проводить цензуру… за исключением случаев, предусмотренных учредительным договором или уставом". То есть цензуру спустили на низовой уровень, на самих учредителей, и в этом уже не "наблюдается" нарушение закона.

Статьей 6 закона о СМИ, ст.4 об издательской деятельности не допускается использование прессы с целью призыва к противозаконным действиям, в частности, насильственному изменению государственного строя, разжигания войны, расовой нетерпимости, разглашения тайны (об этом говорится и в Уголовном кодексе – только там строже, поскольку сразу устанавливается наказание). Между тем, само государство обязано охранять свои тайны. Журналист, если не имеет допуска к секретам, не может знать, какая из информации является охраняемой государством. Поэтому не следует заранее сваливать на прессу проблемы, связанные с неумением какого-то лица или органа хранить секреты.

Хотелось бы затронуть правовой статус журналиста. В Законе о СМИ (ст.8) дается положение о сотруднике редакции, а в законе о профессиональной деятельности журналиста (с.3) утверждается, что "журналист – лицо, состоящее на службе СМИ либо работающего на договорной основе и занимающее сбором, анализом и распространением информации". Между тем, в Узбекистане действуют независимые журналисты, которые не представляют конкретные издания и не работают ни с какой редакцией на договорах. Они от себя лично готовят материалы и продают их тем изданиям, которые проявили интерес. Однако это положение не нашло отражение в законе.

В статье 11 также запрещается учреждение СМИ юридическими лицами, в уставном фонде которых доля иностранных инвестиций составляет более 30%. Закон не дает толкования такого размера? Почему 30%, а не 20% или 50%, и чем иностранные инвестиции хуже отечественных? В чем суть такой дискриминации? Насколько эта трактовка соответствует закону, постановлениям правительства о гарантиях иностранных инвестиций в Узбекистане?

Осталось за бортом и положение, явно противоречащее Конституции. Так, ст.11 закона о СМИ правом на учреждения обладают юридические и физические лица Узбекистана, однако ст.15 отказом в регистрации может служить местонахождение учредителя за пределами республики. Речь идет, явно, о резидентах и не резидентах, хотя прямо на это не указывается. В тоже время Конституцией в ст.18 заявлено, что все граждане имеют одинаковые права и свободы, равны перед законом без какой-либо дискриминации, в том числе и местонахождении. На это парламентарии закрыли глаза. 30 августа 2002 года парламент Узбекистана внес изменения и дополнения в действующий с 26 декабря 1997 года Закон "О средствах массовой информации". В широкой печати нововведения не вышли, оставшись малоизвестным фактом для журналистской среды. Например, около 67% опрошенных журналистов не знали об изменениях.

К тридцати статьям закона были добавлены еще пять. Прежде всего, появилась ссылка, что монополия и недобросовестная конкуренция в сфере СМИ не допускается. Никто не вправе иметь более 25% СМИ, выпускаемых, соответственно, на центральном или местном информационном рынке. Правда, сразу возникло много вопросов, как определить данные проценты? Если, скажем, в области действует 50 газет с тиражом в 2 тыс. экземпляров, а одна газета имеет тираж в 100 тыс. экземпляров, то является ли ее доля на областном рынке в 50% монопольной? Другой пример: если учредителями 90% изданий является государство (через ведомства, местную администрацию или предприятия, в которых есть госдоля), то можно ли считать это монополией? А если частному сектору принадлежит 70% всех областных газет, но которые являются убыточными и тираж которых не превышает 20% всех выпускаемых или реализуемых объемов, то как определить монопольность в этом случае? Как быть газете, если она одна единственная в районе – ведь ей тогда принадлежит 100% доля районного рынка. Закон ясной трактовки не дает.

Далее: в законе о СМИ определяется, что относится к учредительным документам (ст.11-1), вносятся статьи о договоре между учредителем и редакцией (ст.11-2), а также о правах и обязанностях учредителя (ст.11-3) и условиях их прекращения (ст.11-4). В старом изложении закона таких статей не было.

Между тем, во всех законах, связанных в той или иной части со средствами массовой информации, имеются повторения, в том числе и с Конституцией. Так, в законах о СМИ (ст.4), о защите профессиональной деятельности журналиста (ст.4), о принципах и гарантиях свободы информации (ст.8), об издательской деятельности (ст.3) и в Конституции (ст.67) говорится о запрете цензуры, хотя, как известно, наличие этих пунктов не служило преградой в течение 12 лет для деятельности правительственного органа – "УзЛита", являвшегося цензурой. Подобный повтор наводит на мысль, что статьи "мелких" законов в большей степени показушные, раз уже нет доверия к Основному закону. Парадоксально, но в ст.11-3 закона о СМИ утверждается, что учредитель не вправе проводить цензуру… за исключением случаев, предусмотренных учредительным договором или уставом". То есть цензуру спустили на низовой уровень, на самих учредителей, и в этом уже не "наблюдается" нарушение закона.

Статьей 6 закона о СМИ, ст.4 об издательской деятельности не допускается использование прессы с целью призыва к противозаконным действиям, в частности, насильственному изменению государственного строя, разжигания войны, расовой нетерпимости, разглашения тайны (об этом говорится и в Уголовном кодексе – только там строже, поскольку сразу устанавливается наказание). Между тем, само государство обязано охранять свои тайны. Журналист, если не имеет допуска к секретам, не может знать, какая из информации является охраняемой государством. Поэтому не следует заранее сваливать на прессу проблемы, связанные с неумением какого-то лица или органа хранить секреты.

Хотелось бы затронуть правовой статус журналиста. В Законе о СМИ (ст.8) дается положение о сотруднике редакции, а в законе о профессиональной деятельности журналиста (с.3) утверждается, что "журналист – лицо, состоящее на службе СМИ либо работающего на договорной основе и занимающее сбором, анализом и распространением информации". Между тем, в Узбекистане действуют независимые журналисты, которые не представляют конкретные издания и не работают ни с какой редакцией на договорах. Они от себя лично готовят материалы и продают их тем изданиям, которые проявили интерес. Однако это положение не нашло отражение в законе.

В статье 11 также запрещается учреждение СМИ юридическими лицами, в уставном фонде которых доля иностранных инвестиций составляет более 30%. Закон не дает толкования такого размера? Почему 30%, а не 20% или 50%, и чем иностранные инвестиции хуже отечественных? В чем суть такой дискриминации? Насколько эта трактовка соответствует закону, постановлениям правительства о гарантиях иностранных инвестиций в Узбекистане?

Осталось за бортом и положение, явно противоречащее Конституции. Так, ст.11 закона о СМИ правом на учреждения обладают юридические и физические лица Узбекистана, однако ст.15 отказом в регистрации может служить местонахождение учредителя за пределами республики. Речь идет, явно, о резидентах и не резидентах, хотя прямо на это не указывается. В тоже время Конституцией в ст.18 заявлено, что все граждане имеют одинаковые права и свободы, равны перед законом без какой-либо дискриминации, в том числе и местонахождении. На это парламентарии закрыли глаза.

В настоящее время самым востребованным средством получения альтернативной и порой более объективной информации в Узбекистане является Интернет. Несмотря на ограниченность Всемирной паутины, что обусловлено не совсем развитой системой коммуникации и относительно высокой стоимостью (по отношению к заработной плате) услуг провайдеров, она пользуется большим доверием и интересом, чем официальная пресса. Как отмечают граждане, виртуальное пространство предоставляет больше сведений о событиях в стране и за рубежом, чем то, что печатается местными изданиями или выходит в эфир. Более того, Интернет позволяет людям узнавать о коррупции, теневой экономике, неблаговидных действиях правительства и отдельных чиновников. К электронным страницам обращаются независимые журналисты и оппозиционные движения, публикуют свои выкладки ученые и эксперты, которые не согласны с официальными версиями событий или проводимым государством курса реформирования.

Силу Интернета узбекское правительство поняло с первых же дней его функционирования в республике. И предприняло превентивные шаги. Теперь по указке спецслужб национальные провайдеры осуществляют блокировку веб-порталов, в частности, оппозиции (www.erkinyurt.org, www.freeuz.org, www.navi.kz, www.ozodovoz.org и другие) или отдельных материалов, которые выходят на популярных сайтах (www.centrasia.ru, www.ferghana.ru и другие). Статьи, перепечатанные из Интернета на бумажные носители, изымаются у граждан полицией. В связи с этим международная организация "Репортеры без границ" вернули Узбекистану "почетный" статус врага Интернета.

Правительство под предлогом борьбы с исламско-радикальным идеями, распространением порнографии и материалов, "порочащих" честь и достоинство чиновников, "призывающих" к свержению конституционного строя, и иных малообоснованных мотивов перекрывает доступ пользователям киберпаутины. Усилена уголовная ответственность за распространение "антиправительственной" литературы. Правительством это трактуется как стремление сохранить национальную идентификацию, культуру и традиции под натиском глобализации. В Узбекистане даже сформирована идеология национальной независимости, которая возвеличивает средневековые традиции, усиливает раболепие и феодальные пережитки (следует заметить, что Конституцией запрещено установление любой идеологии в качестве государственной). Особенно ярко проявляется ущербность этой концепции, когда из библиотек изымаются и затем сжигаются книги всемирно известных ученых и писателей, поскольку их рукописи, по мнению правительства, могут внести сумятицу и ересь в умы граждан, стимулировать их на бунты и революции.

Является Интернет средством массовой информации? С юридической точки зрения такой подход вполне возможен. В Законе Республики Узбекистан "О средствах массовой информации" в статье 1 говориться, что "средствами массовой информации являются газеты, журналы… электронно-информационная связь…". Эта установка повторяется в Порядке о регистрации СМИ, утвержденного постановлением правительства от 30 сентября 2003 года. Между тем, не дается трактовка понятия этой связи.

Можно ли считать обычную почтовую рассылку в Интернете СМИ? Если да, то, как ее регистрировать? Возможно ли такое, если только на портале "Яндекс" около трех миллионов владельцев электронной почты. Это три миллиона разрешений (лицензий)! Сколько лет необходимо чиновникам, чтобы выдать документы на то, чтобы человек мог рассылать свою почту в массовом порядке. Некоторые имеют по несколько "ящиков", причем на разных порталах и в разных странах – тогда что делать? Будет ли в России действовать узбекское законодательство, которое требует, что бы узбекский гражданин получил лицензию рассылать на российском "Яндексе" свои сообщения? Безусловно, это абсурд.

В начале 2001 года предпринимались попытки в Казахстане причислить веб-сайты к СМИ, а значит, потребовать от их владельцев регистрации в Министерстве информации. Тема регистрации беспокоит многих независимых журналистов, работающих на интернет-издания. Достаточно того, что сайты регистрируются и хостятся в определенном домене. Однако споры – пока тихие! – продолжаются. Так, веб-сайтом "Трибуна-Уз" проводится опрос "Нужна ли регистрация сайтов/рассылок и бюллетеней в качестве СМИ?". На 20.09.2005 из опрошенных 75,41% считают, что нет, 20,66% - нужна, 3,93% - не знают. Так что вопрос остается открытым.

Между тем, узбекистанцы используются различные способы, позволяющие им обходить блокировку и получать необходимую информацию, в частности, через различные порталы и программы. Помощь оказывают и друзья из других стран, которые пересылают информацию через электронную почту, предварительно сняв ее из Интернета в своей стране. Современные информационные технологии являются прогрессивным способом изменения общественного порядка, они способствуют все большей открытости страны для внешнего мира и тем более для самих жителей, и стимулируют население на активную гражданскую позицию, реализацию своих конституционных прав.

Безусловно, чем эффективнее будут информационные технологии, тем большим фактором воздействия на общественное мнение они будут располагать. Находясь на вооружении гражданских структур и особенно СМИ, станет реальностью изменения социально-политической и экономической ситуации в Узбекистане. Уже сейчас стали активными общественные организации. Происходят митинги и демонстрации, что было невозможным пять лет назад. Инициативные группы граждан намерены на предстоящих в декабре 2004 года парламентских выборах выдвинуть своих кандидатов, которые будут представлять интересы именно людей, а не чиновников.