Мы не шахидки!

АННА ГОРБОВА

После трагических событий в Беслане прошел уже месяц. Однако из-за поднявшейся после них волны национальной и религиозной нетерпимости многие российские мусульмане до сих пор опасаются выходить на улицу. Не выпускают своих близких – боятся нападений, провокаций. Особенно достается женщинам и девушкам, которые, следуя законам ислама, носят хиджаб – мусульманский платок.

Их то и дело принимают за шахидок, оскорбляют, милиция задерживает их "до выяснения". Корреспондентке "НИ" удалось самой убедиться, как чувствует себя сегодня в России женщина с покрытой головой.

Я сама боюсь. Всегда боюсь. Кидаюсь прочь от бесхозной сумки. Выхожу из вагона поезда, если мне не нравится поведение сидящего рядом южанина. Покидаю автобус, не доехав до нужной остановки, если одежда попутчицы вызывает сомнение. Понимаю, что просто нервы шалят, но поступаю всегда именно так. И ничего не поделаешь – инстинкт самосохранения работает лучше и быстрее, чем голова.

Поэтому, оказавшись на площади у Соборной мечети Москвы в окружении смуглых бородатых мужчин и закутанных в хиджабы женщин, я ощутила уже знакомый "транспортный" холодок.

"Да не переживайте, мы уже почти привыкли к такому отношению", – ответили на мои откровения студентки расположенного на территории мечети Московского исламского университета. Девчонки даже и не думали обижаться. "Не вы первая, не вы и последняя, – хохотнули собеседницы. – Историй гораздо обидней этой каждая из нас может рассказать с лихвой".

"Раньше были монашками, теперь – шахидки"

"Вообще, по моим наблюдениям, реакция каждого конкретного человека на мой внешний вид напрямую зависит от его уровня культуры и такта", – рассказывает Галия Идрисова. Девушка учится на 3-м курсе филфака одного из столичных вузов. Но по вечерам так же, как и ее подруги, получает дополнительное образование в Московском исламском университете. "Молодежь почти всегда проявляет свое внимание довольно бурно: обрывают разговор на полуслове и начинают пальцами тыкать в нашу сторону, – продолжает Галия. – Но иногда и взрослые ведут себя неадекватно. Вот совсем недавно 30-летний мужчина как шарахнется от меня в сторону и давай голосить: "Шахидка! Шахидка!"

Такие инциденты хотя и случаются, но, по словам студенток-мусульманок, это все же исключение. По выведенной ими классификации – неприятное, но привычное. Как и то, что каждый день без исключения происходит с девочками в городском транспорте. "Девушка в платочке, словно фонарик. Ее все замечают. И как только заходишь в вагон метро, трамвай или автобус, люди или сразу решают не заходить, или выходят на следующей остановке, причем толпами, – говорит Галия. – А многие из тех, кто все-таки остался, начинают шепотом или мысленно усердно читать молитву. Как в последний раз".

"А на днях кондуктор троллейбуса, когда я поставила рядом с ней свою сумку, спросила, уж не бомба ли там, – вступает в разговор Алсу Ситдикова, заведующая учебной частью университета. – Она ерзала, ерзала, а потом не выдержала и попросила меня: "Может, вы пешком пройдете?"

Однако бывает и хуже.

"Иногда платок с головы на ходу какой-нибудь полоумный прохожий сорвет, – говорит Юлия Замалетдинова, психолог-педагог, – оскорбит и дальше пойдет".

Каждый новый всплеск агрессивной реакции со стороны простых людей и милиционеров по отношению к мусульманкам происходит аккурат после совершения очередного теракта.

"Еще несколько лет назад вслед нашим длинным юбкам и косынкам дети кричали: "Монашки идут!", – замечает Юля. – Теперь – не иначе как шахидки".

Учебник для молодых мусульманок

Особенно тяжко девушкам пришлось после трагических событий в Беслане.

"В первые дни я по улице не могла пройти спокойно, – рассказывает Алсу. – Невозможно было и шагу сделать, чтобы кто-то не подошел и сказал: "Зачем вы детей взрываете?" Страшно было. Многие из моих знакомых старались не выходить лишний раз из дома или запаслись средствами самозащиты. Ну и, конечно, милиция без устали проверяла".

Из того, что знают московские мусульманки о взаимоотношениях со стражами порядка, можно составить целый учебник – в помощь начинающим исламисткам. И опыта, и практики предостаточно – на самой спокойной неделе девочек останавливают по 3–5 раз.

"Главное, вести себя уверенно, – делится знаниями Алсу. – Чуть стушуешься или задумаешься, глядя на милиционера, "остановит – не остановит", проверки документов не избежать. У меня даже присказка появилась: мусульманка может позволить себе забыть дома все, что угодно, но не паспорт".

"А еще я заметила, – дополняет Галия, – можно книжку на русском языке читать. Лучше, если что-нибудь из классиков. Действует на окружающих успокаивающе".

В суд из-за платка

Большинство девушек, с которыми я общалась в университете, этнические татарки. Они родились в Москве, и надевать хиджаб девушек никто не заставлял. Их родители, воспитанные в антирелигиозном СССР, вполне светские люди. И принадлежность к исламу в таких семьях отмечалась только по праздникам.

Соблюдать все правила религии девушки решили сами 3–4 года назад. Твердо и бесповоротно. Заранее зная, какими трудностями это для них обернется.

"В школе просили снять платок, но мы не сдавались, – рассказывают девочки. – На часы уроков у нас приходилось по три намаза. Совершать их мы пристроились под угловой лестницей. А сейчас в институте молимся на лестнице, где практически никто не ходит. Да и тому рады".

Галия говорит, что людям очень трудно бывает объяснить, что хиджаб – это не прихоть или религиозное чудачество. "Понимаете, мусульманка без платка – это все равно, что служащий в костюме с "дипломатом", но без штанов. Все наши исламские тонкости, совершенно не знакомые нашим сокурсникам и даже ученым профессорам, мы всегда стараемся объяснить. Чтобы люди поняли и относились к этому с уважением".

Но получается не всегда. "На вручении диплома ректор, отдав документ об образовании, всем выпускникам жал руки, – вспоминает Юля. – Когда очередь дошла до меня, я предупредила ректора, что руки ему дать не могу. Он воспринял это как личное оскорбление. А при поступлении в аспирантуру мне это припомнили".

Еще большие трудности возникают у облаченных в платки мусульманок при устройстве на работу. Резюме и изложенные в нем навыки соискателя вполне устраивают работодателя. Но только завидев хиджаб, начальник меняет прежнее мнение. "Кто-то находит к чему придраться, чтобы отказать, – говорит Юля. – Другие говорят прямо: "Ваш внешний вид отпугнет клиентов и нанесет урон репутации нашей фирмы".

Алию, работавшую преподавателем в одной из столичных школ, просто вынудили уволиться. "Я вела уроки английского в старших классах, – рассказывает Алия. – И по возрасту я не намного моложе учеников. Когда стала замечать, что мальчики проявляют повышенное внимание ко мне, стала более строго завязывать хиджаб. Администрации школы это не понравилось. Пришлось обратиться в суд".

Мама Алии, Майнур Касымовна, сначала поддерживала дочь в том, что та решила отстаивать право на платок в суде. Но потом материнское сердце не выдержало. "Она же там одна была, в женском сварливом коллективе, – говорит Майнур Касымовна. – Мы посоветовались и решили уступить. Вы объясните своим читателям, что носить платок нормально и для христиан, и для иудеев, и для мусульман. Это всего лишь предмет женского туалета. Пусть люди поймут. Запрещать его – дикость, средневековье".

И я надела хиджаб

"Да, что толку об этом рассказывать, – после долгих разговоров возмутились девчонки. – Не поймете, пока сами не попробуете. Примерьте хиджаб".

И я решила попробовать.

С Галией договорились встретиться утром на Павелецкой в центре зала. Она должна была привезти с собой косынку.

Чтобы максимально походить на мусульманку, я надела единственную в своем гардеробе длинную, к несчастью, темную юбку. Застегнула наглухо куртку и спустилась в метро. Платка на мне еще не было.

Уже спустя несколько минут я вела жестокую стрельбу глазами с парой-тройкой особо бдительных пассажиров. Внутренние колебания одного из мужчин были особенно заметны. Не сводя с меня взгляда, он осматривал мое одеяние и сомневался, сомневался, сомневался. Расслабься, мужик. Я расстегнула куртку. На груди блеснул православный крестик. Мой попутчик облегченно выдохнул.

На площади у Павелецкого вокзала Галия повязала мне хиджаб. Прохаживаясь по улицам, я видела разную реакцию людей. Классифицировать ее мне самостоятельно было еще довольно трудно. "Вот типичная реакция молодежи", – поясняла по дороге Галия. Мы и иногда помахивали им рукой, но по отношению к взрослым людям моя попутчица такие жесты делать запрещала – неуважение к старшим. Кто-то просто смотрел с любопытством, кто-то тыкал в нашу сторону пальцем.

Единственное, что не нуждалось ни в каких пояснениях, так это страх. У половины прохожих он четко отражался в глазах. Разнилась лишь степень испуга: от опасений до ужаса.

Когда мы направились к выходу, случилось то, к чему я все это время мысленно готовилась.

"Ваши документы", – подскочили к нам два сержанта.

"А ваши?" – ответила наученная горьким опытом Галия.

Подобной наглости милиционеры, видимо, не ждали. Документы показывать отказались наотрез, но предложили "пройти". "Ходите и ходите, – ворчали сержанты. – Уже два сигнала было". Пришлось пойти, не сопротивляться же.

В дежурной части вокзала нас принял капитан. Тоже, надо сказать, не слишком вежливый. Наши документы его мало интересовали, все объяснения проскакивали у него мимо ушей. "Я сейчас ФСБ вызову, вот они и разберутся, – пригрозил капитан. – А вы пока телефончики мобильные выключите и ждите".

Нас не посадили в "обезьянник", но смысл происходящего от этого не изменился. Каждый сотрудник дежурки проходил мимо нас, как мимо зверей, сидящих в клетке зоопарка. Справедливости ради надо сказать, что пробыли мы в отделении совсем недолго. Вызванный дежурный по вокзалу, оказавшийся симпатичным лейтенантом, быстро во всем разобрался и отпустил нас.

Правда, кто же "просигналил" милиционерам, лейтенант так и не признался. "После всего произошедшего за последнее время мы обязаны реагировать, понимаете", – как бы извиняясь, сказал на прощание он.

"А разве шахидки были в платках?" – спросила у милиционера Галия. Ответа не было, потому что он и так ясен: те, кто идет к людям, для того чтобы взорвать их и себя, никогда не наденет то, что может привлечь внимание. Ни на одной из женщин, которых обвиняют во взрывах у "Рижской" или в Тушино, не было хиджаба. Те, кто, как утверждает следствие, взорвал недавно самолеты над Центральной Россией, тоже были одеты вполне цивильно.

***

Дело о хиджабах
Ирина ВЛАСОВА

Судебная тяжба между паспортно-визовым управлением МВД России и группой мусульманок из Татарстана началась еще летом 2002 года. Около 20 женщин, исповедующих ислам, обратились в суд Вахитовского района Казани с жалобой на действия сотрудников МВД, которые, по мнению истиц, нарушали их конституционные права о свободе вероисповедания, обязывая мусульманок фотографироваться на паспорт без головного убора, в то время как Коран запрещает женщинам показываться на людях без хиджаба.
Суд согласился рассмотреть иски только трех женщин – жительниц Нижнекамска: Гульнуры Нуриевой, Миннисы Муксиновой и Гельфании Ахметилиной. Однако после рассмотрения иски были отклонены. Тогда женщины обратились в Верховный суд Российской Федерации с просьбой признать недейственной или внести поправки в ведомственную инструкцию, которая строго запрещает фотографироваться на паспорт в головном уборе. Однако и Верховный суд решил дело не в пользу мусульманок. Дело перекочевало в кассационную инстанцию Верховного суда РФ.
"Защита настаивала на том, что эти ограничения существенны, – рассказал "НИ" адвокат истцов Владимир Ряховский. – Выходило, что религиозные убеждения лишают мусульманок возможности оформить российский паспорт. А отсутствие удостоверения личности является административным правонарушением". С этой позицией Верховный суд согласился и 15 мая 2003 года признал инструкцию о паспорте гражданина РФ недействующей. В начале июня инструкция вышла с поправками. В новой редакции документа разрешается фотографироваться на паспорт в головном уборе, если того требует религия.

***

Милиционер пропустил грузовик с шахидками за тысячу рублей
Влада ВЕЛЬЧИНСКАЯ, Ульяновск

Интересный эксперимент решили провести на днях сотрудники Ленинской прокуратуры Ульяновской области в ходе операции "Антитеррор" – проверить на честность местных милиционеров. Начали с муниципальной службы автоинспекции. "Прокурорская карта" выпала посту ГИБДД на одном из стратегических объектов города – мосту через Волгу. Пропуск иногородних большегрузных автомобилей через этот мост разрешается только в ночное время и с обязательным досмотром груза. Однако у прокуратуры появились данные, что инспекторы готовы нарушить этот приказ за вознаграждение. Следователи посадили в транзитный грузовик характерно одетых женщин, напоминающих шахидок, а за руль – своего человека. В утренний час пик, когда на мосту обычно полно машин, водитель подвел фуру к переправе и предложил дежурившему там старшему лейтенанту милиции тысячу рублей, чтобы тот пропустил его автомобиль прямо сейчас и без досмотра. Инспектор согласился, взял уже помеченные в прокуратуре деньги и дал грузовику с шахидками зеленую улицу. После проезда автомобиля гаишника задержали с поличным.

***

Страсти вокруг платка
Елена ОГНЕВА

Сегодня законы, ограничивающие ношение платков-хиджабов в госучреждениях, действуют в Бельгии, Франции и Германии. Первопроходцем была Франция: в ответ на обращение педагогов, замучившихся уговаривать школьниц-мусульманок заниматься без хиджаба хотя бы физкультурой, президент Жак Ширак в декабре 2003 года призвал отказаться от ношения в государственных школах "подчеркнутых" (зримых) религиозных символов – хиджабов, еврейских кип, крупных крестов. В феврале 2004 года парламент принял закон "О светскости", запрещающий религиозную атрибутику в госучреждениях. Многотысячные демонстрации протеста в ответ прокатились не только по Франции, но и по ряду исламских стран. Кульминацией дискуссии стало требование боевиков, захвативших 2 французских журналистов в Ираке, отказаться от нормы, якобы оскорбляющей ислам. К чести пятимиллионной мусульманской общины Франции, надо сказать, что в этот момент она забыла "о спорах по поводу одежды" и вышла на демонстрации с требованием освободить заложников. В свою очередь умеренные исламские богословы сформулировали спасительный компромисс: ношение хиджаба есть норма для правоверных в мусульманских странах. Немусульманских стран она не касается.
Следом за Францией запрет на ношение "бросающихся в глаза" религиозных символов в госучреждениях был принят в 7 из 16 федеральных земель ФРГ. После этого последовала череда судебных разбирательств, инициированных мусульманками Германии, – они отказывались выходить без хиджаба на службу. Насколько известно, ни один иск не был удовлетворен. Вслед за Германией ношение религиозной атрибутики недопустимым признала Бельгия. Близки к запрету хиджабов и прочей религиозной атрибутики в Турции, где из-за платка на голове уже могут выгнать из государственных вузов. Напротив, в Великобритании и Испании право носить платки за мусульманками закреплено законодательно. Наконец, в США ситуация противоречивая: хотя официальный запрет на ношение хиджаба в госучреждениях существует и действует, желающие ходить в платках не раз добивались этого права через суд.