Система контроля воздушного пространства Грузии как часть ПВО НАТО: интервью начальника Генштаба Грузии ИА REGNUM

Начальник Генерального штаба Грузии Вахтанг Капанадзе родился 17 августа 1960 года. В 1983 году закончил факультет географии и геологии Тбилисского государственного университета, в 1995 году - департамент оперативной разведки Академии внутренних дел, в 1997 году - колледж стратегических исследований в Центре Маршала, в 1999 году - Национальную академию Вооруженных сил Украины, в 2003 году - военный колледж армии США в Пенсильвании. Участник войны в Абхазии. В 1992 году работал ассистентом первого замминистра обороны Грузии, в 1993 году - начальник батальона ветеранов афганской войны, в 1994-1995 годах - командир специального разведывательного батальона, в 1996 году - командир отделения боевой разведки главного разведывательного департамента министерства обороны Грузии, в 1999 году - командир 11-й моторизированной бригады, в 2001 году - начальник департамента J2 в министерстве обороны Грузии, в 2003 году - начальник персонала в силах быстрого реагирования, в конце августа 2004 года назначен начальником Генштаба.

С некоторых пор в Грузии МО стало гражданской структурой, а министр обороны - гражданским лицом. Как после этого распределяются полномочия и ответственность между МО и Генеральным штабом?

На уровне Генштаба жесткого разграничения нет. Внизу - само собой. Потому что Генеральный штаб - это военно-стратегический, оперативно-стратегический уровень. Разграничение в том, что политическая часть принятия решений, политическое обоснование военного решения - это исходит от министерства обороны. Наше дело - перевести эти решения на военный язык. Как будет поддерживаться политическое решение военными силами - это уже наш приоритет. Боевая подготовка подразделений, поддержание этой подготовки, проведение военных операций - это наш приоритет. Решения обо всем этом принимает политическая часть - министерство. Но министерство обороны не участвует в разработке конкретных операций.

Хозяйственные вопросы, бюрократический аппарат - это осталось за МО?

Смотря что. Военная бюрократия осталась у нас - она должна быть обязательно. Например, выделение финансов, разработка и утверждение бюджетов - это прерогатива министерства обороны. Но планирование, определение потребностей войск, распределение принятого бюджета по программам и так далее - это уже наша задача.

Насколько увеличиваются Вооруженные силы Грузии после недавно принятого решения о слиянии Внутренних войск МВД с министерством обороны?

Если механически, то это увеличение более чем на 7 тысяч военнослужащих. Точную цифру я назвать не могу, потому что мы ее сейчас уточняем - не все будут оттуда уходить, какое-то подразделение останется под эгидой министерства внутренних дел для выполнения правоохранительных функций.

Что из себя представляют Вооруженные силы Грузии на сегодняшний день?

Вооруженные силы Грузии сегодня состоят из командований – это командование воздушными силами, морским флотом, Национальной гвардией, у нас есть командование логистики (обеспечения), командование военно-учебными заведения, есть отдельные подразделения под эгидой Генерального штаба, сейчас собираемся возродить командование сухопутными войсками. Что касается количества Вооруженных сил, то оно сокращается. Ранее мы сокращали их с 21 тысячи до 15 тысяч военнослужащих, но теперь добавилось 7 тысяч солдат из Внутренних войск. Могу сказать, что, так или иначе, общее количество Вооруженных сил в Грузии уменьшится и составит оно от 15 тысяч и выше…

Каковы направления протекающей в грузинских Вооруженных силах реформы?

Реформа не должна быть ради реформы - под ней должна быть подоплека, какая-то цель, к которой мы стремимся. Когда я был назначен, то собрал командующих и со своим помощником ознакомил их с нашим стратегическим видением того, какую армию мы хотим строить. Исходя из этого, были обрисованы приоритеты. Приоритеты исходят от политического руководства государства, но какие-то военные вопросы, конечно, исходят от нас. Приоритетом для нас остается программа "Обучение и оснащение", в рамках которой американцами - и не только американцами - были подготовлены грузинские подразделения (около 2 тысяч военнослужащих – прим.). Приоритетом остается противовоздушная оборона, приоритетом остается улучшение социальных условий военнослужащих и, само собой, осталось приоритетом участие в борьбе против терроризма.

Продолжается ли упомянутая Вами американская программа?

Программа продолжается, остановок в ней не было - были этапы большей и меньшей интенсивности. Подразделения легкой пехоты, которые были созданы в рамках этой программы, сами по себе не имеют значения, если они не будут обеспечиваться какими-то другими подразделениями. Поэтому сейчас акцент переходит на обеспечивающие подразделения, на боевое и на общее обеспечение. Исходя из этого приоритета, дальше выдвигаются уже отдельные подприоритеты. В их числе остается в силе доукомплектование до конца 11-й бригады, чтобы она полностью соответствовала стандартам НАТО. Для этого нужно время. Сейчас есть подразделения, которые и по сложности своей структурной, и по техническому обеспечению обходятся гораздо дороже, чем те легкие пехотные подразделения. Но эта бригада должна стать эталоном, по структуре, по организации которого должны строиться все остальные бригады. Кстати, нам придется много поработать с теми подразделениями, которые переходят к нам из Внутренних войск, чтобы довести их до стандартов, позволяющих включить эти подразделения в наши стандартные организационные структуры.

Приходилось слышать, что подготовка грузинских "коммандос" в рамках американской программы не превышает уровня полицейских операций…

- Нет, это глупость.

То есть подготовка грузинских военнослужащих соответствует уровню американских "коммандос"?

Да. Но давайте определимся с терминами, и не будем говорить "коммандос". У нас один батальон "коммандос", который так и называется, потому что это название закрепилось за ним по традиции. Но вообще "коммандос" - это специальное назначение, а все наши батальоны, созданные в рамках американской программы, не "коммандос", а легкие пехотные батальоны. И они абсолютно сравнимы с американскими подразделениями легкой пехоты. Легкая пехота - это пехота, которая мобильна, транспортабельна, легко вооружена, и ее можно перекидывать в нужную точку в любой момент. Это многоцелевые подразделения, которые могут действовать как против террористов и партизан, так и в обычных войсковых операциях.

Что можно сказать о летней кампании в Цхинвальском регионе? Какие тогда стояли задачи перед грузинскими ВС и насколько они были выполнены?

Начнем с того, что это не было кампанией. Кампания означает целый ряд фаз, протекающих с начала и до того определенного конца, которого хочет достичь политическое руководство. Это же были действия для защиты грузинского населения от военного нападения с югоосетинской стороны. В этом смысле положительный результат достигнут.

По слухам, отставка вашего предшественника - генерала Иукуридзе - была вызвана ошибками, допущенными Генштабом во время этих событий…

Комментировать действия своего предшественника, офицера, я не хочу.

Тогда, какие минусы были выявлены во время событий в Цхинвальском регионе, какие недоработки предстоит исправить?

Во время боевых действий там были и положительные стороны, и отрицательные. Сейчас в Генштабе мы закончили разбирать эти боевые действия, и все эти минусы и плюсы мы будем учитывать в дальнейшей подготовке войск. Например, одним из минусов была сложность межведомственных действий - поэтому и было принято решение объединить Внутренние войска с нами, так как наличие в стране двух войск усложняет управление, командование, и так далее… Были еще детали, на которых я сейчас не хочу останавливаться, но, в основным, проблема заключалась в координации межведомственных действий и, кроме того, мы увидели, что нуждаемся в некоторых дополнительных технических средствах современного боя. Что было хорошо - мы все увидели, что наши военнослужащие показали высокую индивидуальную подготовку.

Для характера и масштаба произошедших в Цхинвальском регионе боевых действий потери грузинской стороны в 16 военнослужащих - это много или мало?

И один погибший человек - это уже много для нас в любом случае. Но какие-то потери неизбежны, тем более что там были довольно интенсивные боевые действия и, тем более что был совершенно четкий приказ ограничивать наши действия охраной нашего населения. Трудно сказать… Да, потери можно было уменьшить, хотя исключить все потери было бы очень сложно.

Какие имеются данные о потерях со стороны противника?

Давайте не будем говорить о них как о противниках. Погибшие с югоосетинской стороны - тоже грузинские граждане. Я не могу предоставить точных данных об их потерях, а неподтвержденные данные, которые у нас есть, назвать не могу. Хотя мы знаем, что их потери были гораздо больше.

Насколько сейчас удовлетворяет нужды грузинской армии государственное финансирование, и какая часть идет за счет помощи от дружественных стран?

Ни в какой армии - даже в американской - потребности военных не соответствуют тому, что им выделяют. У нас сейчас работает совместная группа Генштаба и министерства обороны - гражданская и военная часть – над документом "Стратегический обзор обороны". Это - объединяющий документ, в котором соединены и концепция национальной безопасности, и стратегическая концепция, и военная доктрина. Мы надеемся, что к концу года он будет готов. После принятия этого документа мы будем планировать уже на следующие пять лет то, какой должна быть грузинская армия, в какую сторону мы должны идти, какие программы нам нужны, чтобы достичь какого-то определенного уровня и обеспечивать безопасность страны. После того, как будут определены программы, дело перейдет к поддержке этих программ бюджетом. Так что это - довольно таки комплексный труд. Сумбурных каких-то просьб о бюджетных вложениях не будет - будет планомерное целенаправленное финансирование из бюджета. Что я могу сказать сейчас - это то, что Вооруженные силы имеют довольно хорошую финансовую поддержку.

Какова средняя зарплата военнослужащего?

Примеры разные, потому что мы сейчас еще на перепутье от призывной армии к профессиональной. Например, капрал-контрактник - это самое низкое звено, рядовой в подготовленном по американской программе батальоне - получает зарплату в 360 лари (около 200 долларов – прим.) и выше. В то же время мы стремимся, чтобы не меньше этого получал офицер-лейтенант в Генеральном штабе. Соответственно, вышестоящие офицеры - больше.

Что является самой слабой стороной грузинской армии?

Самая слабая сторона, над которой мы работаем, это то, что нам нужен спокойный период для формирования цельной организованной армии, для ее трансформации и реорганизации. К сожалению, этого спокойного периода у страны нет. Все остальное - технические вопросы.

Есть мнение, что в Грузии наиболее слаба противовоздушная оборона…

У воздушной обороны есть несколько уровней. Есть воздушная оборона страны, ПВО войсковое, ПВО оперативного назначения и так далее. Мы сейчас работаем и, надеюсь, будем иметь в ближайшем будущем средства контроля воздушного пространства. Следующим шагом будет иметь боевые средства, способные поддержать этот контроль. Но в первую очередь необходима контрольная система, и эта система должна быть частью противовоздушной обороны НАТО.

Есть ли у Грузии сегодня технические возможности сбивать вражеские самолеты?

Да, у нас есть такие возможности.

На любом направлении?

Ну, как сказать… Как сбивать самолет, который залетел внутрь нашего воздушного пространства на 3 километра и опять вернулся назад? Насколько у нас, например, есть надобность организовывать противовоздушный пост, к слову, в Омало (высокогорное село в приграничье с РФ - прим.), и ждать, пока туда самолет не залетит? Все стратегические объекты в Грузии у нас защищены и есть возможность обеспечивать эту защиту. Но сказать, что любой, кто посмотрит в нашу сторону из-за гор, сразу будет сбит - нет. Сейчас как обычно происходит? Мы говорим русским, что это они нарушили воздушную границу, а они отвечают, что это не они, что их самолеты не летали и т.д. Поэтому вся наша тенденция направлена на контролирование воздушного пространства, и чтобы этот контроль был частью натовской системы. В этом случае рисунок нарушения государственной границы увидят во всех странах НАТО, вся натовская система укажет, что это за самолет, и там уже пойдет политическое давление и так далее. Сбить какой-то самолет - не самоцель.

Грузия интегрируется в НАТО, но грузинская армия вооружена теми же "Калашниковыми". Следует ли ожидать в Грузии смены советского вооружения на натовское?

НАТО ни одной стране не предъявляло ограничения по тому, какое оружие ей следует иметь. Главное, чтобы вооруженные силы страны, желающей войти в НАТО, могли взаимодействовать с натовскими подразделениями. Так что, я не считаю, что на этом этапе мы должны менять всю систему вооружений. Это очень дорого и для этого нам необходимо время. Мы можем спокойно продолжать использовать наши "Калаши", тем более что они прекрасно показали себя в боевых действиях. Сейчас мы должны постараться больше уделять внимание управлению войсками, техническим средствам управления войск, чем тому, из чего стрелять, так как это большого значения не имеет.

Каково положение с военной техникой, не устарели ли она?

Исходя из того, что у нас улучшилось финансирование, появилась возможность ремонтировать очень много боевой техники, что, в свою очередь, дало возможность увеличить парк нашей боевой техники. Конечно, Т-72 лучше Т-55, Т-90 лучше Т-72, а лучше Т-90 – Т-92, который русские только-только сейчас начали выпускать… Но все зависит от подготовленности военнослужащих. Можно использовать и "Калашников", и какой-нибудь совершенно новый автомат, но не уметь управляться с этим оружием, и тот, кто использует простое ружье, сможет стрелять лучше тебя… Конечно, мы работаем над увеличением и обновлением нашего парка, но каких-то резких увеличений у нас не намечается.

Сколько времени понадобится грузинским ВС, чтобы дойти до уровня, когда можно будет говорить об интеграции с НАТО?

А вот этого не надо делать - стремиться к какому-то определенному уровню… Наши подразделения уже сейчас отлично взаимодействуют хоть с американцами, хоть с немцами - в Косово, в Афганистане… Больших проблем во взаимодействии у нас нет, так что этого уровня мы уже достигли. Но нет какой-то определенной цели, до которой мы дойдем, и все закончится. Ведь они тоже развиваются. Мы должны развиваться, они должны развиваться - мир меняется, меняются вероятные противники, меняется окружение и так далее.
30.09.2004