Еще один бросок

Китай предлагает "шанхайскому шестиугольнику" форсировать создание единого азиатского рынка. Однако объединительная инициатива может вызвать обратную реакцию, спровоцировав раскол среди стран региона

Ирина ГАЛКИНА, Сабит ЖУСУПОВ

На повестке дня саммита глав правительств Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), который недавно состоялся в Бишкеке, не оказалось отдельного вопроса, который был бы традиционно посвящен безопасности и противодействию терроризму. С одной стороны, это объяснимо: в регионе относительно спокойно, и нет повода будоражить общественность (именно поэтому участники совещания ограничились лишь осуждением недавних терактов). С другой - премьеры все-таки призваны заниматься экономикой, а не политикой.

Расширение взаимной торговли - такую задачу-максимум пытались решить в Бишкеке. Однако на этот раз разговор получился не из легких. Китайская сторона в очередной раз продемонстрировала свой характер. Премьер Госсовета Китая Вэнь Цзябао, сказав, что ШОС вступила в новую фазу развития, подчеркнул: "Мы будем создавать благоприятные условия для инвестиций и торговли". Эта фраза прозвучала не как намерение и даже не как волеизъявление, а как констатация факта. Китай еще год назад забросил пробный камешек, предложив своим партнерам по ШОС создать зону свободной торговли, но, встретив тогда некоторое непонимание, на время отложил свои притязания. Теперь к этому вопросу он вернулся вновь.

Учитывая растущий вес Китая на международной арене, развитость частного сектора, экономический подъем, его предложение о создании общего рынка не может быть воспринято однозначно.

Угроза китайской экспансии
Еще за месяц до бишкекской встречи исполнительный секретарь ШОС Чжан Дэгуан заявил в Пекине, что шанхайская шестерка ни в коем случае не будет развиваться в направлении формирования регионального политико-военного блока и не встанет на путь военной конфронтации. "Приоритет для ШОС - экономическая интеграция", - заявил он.

Нельзя сказать, что все эти годы в рамках ШОС не было экономического взаимодействия. Напротив, оно активно развивается. На примере двусторонних отношений Казахстана и Китая можно увидеть большие сдвиги. В Казахстане действует более 700 совместных и иностранных предприятий, созданных с участием китайского капитала, аккредитовано более 40 китайских компаний. Их суммарные инвестиции в казахстанскую экономику превысили 1 млрд долларов.

Растет и взаимная торговля. В 2002 году товарооборот составил 1,95 млрд долларов, а в прошлом - уже 3,3 млрд долларов. В настоящее время Китай входит в первую четверку покупателей казахстанской продукции - после Швейцарии, России и Италии. В то же время импорт китайских товаров занимает лишь одну треть товарооборота. Такой дисбаланс объясняется просто: Казахстан поставляет на китайский рынок в основном сырье, которое требуется для растущей китайской экономики в громадных объемах - нефть, нефтепродукты, уголь, руды железные, ферросплавы, медь, цинк, алюминий, свинец, а взамен получает продукты питания, уже готовые изделия из черных металлов и товары народного потребления.

Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев и председатель КНР Ху Цзинтао в 2003 году согласовали вопрос строительства китайско-казахстанского центра приграничного сотрудничества. И в ходе сентябрьского визита в СУАР глава Казахстана уже осмотрел эту торговую площадку. Китай инвестировал в строительство 1,5 млрд юаней. Объем привлеченного капитала уже превысил 1 млрд юаней. На площади около пяти квадратных километров разместилось более двухсот предприятий, но это не предел - зона приграничной торговли имеет большой потенциал роста. Предполагается, что она начнет полноценно действовать после определения налогового, визового и инвестиционного режимов - эти документы планируется разработать не позже первого квартала 2005 года.

Однако Китаю, кажется, этого уже мало. В стране быстро растет количество негосударственных предприятий, которые стали самой жизнеспособной силой в экономической структуре Поднебесной. В настоящее время малые и средние компании составляют 90% общего количества предприятий страны. На их долю приходится 55,6% ВВП, 58,9% объема розничной торговли потребительскими товарами, 46,2% налоговых поступлений и 62,3% объема экспорта и импорта всей страны. По данным официальной статистики, число негосударственных предприятий в Китае ежедневно увеличивается на 1,5 тысячи. Это результат того, что страна вовремя сумела отойти от классического социализма, дав стимулы для формирования рыночной экономики: ежегодно в частном секторе трудоустраиваются 12 - 15 млн человек.

Чтобы развивать собственную экономику, давать людям работу, Китаю стратегически важно вести наступление на рынки других стран. Поэтому он решил воспользоваться трибуной саммита, чтобы артикулировать свою позицию: шанхайская шестерка, по мнению Пекина, должна быстрее продвигаться в вопросе создания зоны свободной торговли. На этот раз его активно поддержала узбекская сторона. Вице-премьер Узбекистана Уткир Султанов заявил, что создание зоны свободной торговли в рамках ШОС обеспечит благоприятные условия для расширения торговых взаимоотношений.

Суверенному Узбекистану, который никогда не стремился к созданию каких-либо геополитических или геоэкономических блоков, а в ШОС, как известно, вошел только из соображений собственной безопасности, поскольку в 2001 году над страной нависла реальная угроза экстремизма, подобная инициативность несвойственна. Трудно сказать, чем это было вызвано, но в 2004 году Ташкенту удалось заполучить от Пекина несколько солидных по размерам беспроцентных кредитов, льготных займов, а также значительную безвозмездную помощь. По разным оценкам, речь идет о сумме от 350 млн до 1 млрд долларов. Эти деньги оказались кстати, поскольку подошел срок погашения государственных внешних займов. В Узбекистане, получая помощь, делали акцент на том, что Китай не выдвигает каких-либо политических условий. Президент Узбекистана Ислам Каримов даже счел нужным публично выразить свою признательность китайскому руководству за экономическую помощь и льготные кредиты, "что помогает решать насущные социально-экономические проблемы страны".

Приняв во внимание эти факторы, трудно себе представить, чтобы Китай и Узбекистан после всего сказанного и сделанного стали смотреть в разные стороны. Более того, теперь идея создания общего рынка выглядит как общая китайско-узбекская.

Другие же страны к данной идее относятся пока довольно сдержанно. Казахстан выступает, в первую очередь, за свободное движение товаров, услуг и капитала между членами ШОС. Таджикистан и Киргизия не стали четко обозначать свою позицию. И только Россия дипломатично дала понять, что ожидает от своих коллег по организации планомерных действий. На самом деле российские чиновники опасаются так называемой китайской экспансии: китайские товары, и без того освоившие российский рынок, только закрепят свое доминирование, не позволив развиваться российскому частному сектору, который пока трудно назвать конкурентоспособным. Но в долгосрочной перспективе, по мнению россиян, создание азиатского рынка выглядит целесообразным.

Расхождение позиций
Заседание глав правительств Шанхайской организации сотрудничества вряд ли можно отнести к разряду сенсационных. Но определенная интрига в этом есть. Если вспомнить этапы становления ШОС и, соответственно, обозначенные тогда цели, то теперешние намерения явно нарушают ход развития организации.

Известно, что предтеча ШОС, "Шанхайская пятерка", в состав которой входили Китай, Россия, Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан, была организована 1996 году в целях сокращения вооруженных сил на границах между пятью государствами. В последующем руководители пятерки, а также присоединившегося к ним Узбекистана подписали 15 июня 2001 года "Декларацию о создании Шанхайской организации сотрудничества". В ней в качестве приоритетного был особо выделен актуальный тогда вопрос об обеспечении региональной безопасности. К настоящему времени в реализации этого аспекта ШОС ограничилась образованием антитеррористического центра в Ташкенте. Дальнейшее доминирование этой формы региональной интеграции стало практически невозможным из-за влияния двоякого рода факторов.

С одной стороны, Россия предприняла ряд мер по упрочению собственного военного присутствия в центральноазиатском регионе (ЦАР), создав военную базу и антитеррористический центр в Кыргызстане, а также увеличив численность коллективных сил быстрого реагирования в рамках Организации договора о коллективной безопасности.

С другой - реакция США на потенциальный рост значения ШОС в регионе. Образование многопрофильной организации, ориентированной на сотрудничество во многих сферах, в том числе и экономической, вызвало серьезную озабоченность у ряда ведущих стран, в первую очередь США из-за вероятности образования противовеса планам дальнейшего распространения ее влияния на регион. Збигнев Бжезинский в предисловии к книге "Новый бросок Китая на Запад", опубликованной в августе 2003 года американским Центром стратегических и международных исследований, подчеркнул, что Китай возвращается в Центральную Азию в качестве основного игрока, а ШОС формализует эту возможность. В качестве противодействия этим планам предлагались идеи постоянного присутствия США в регионе, усиление сотрудничества с Китаем и Россией через налаживание стратегического диалога между ШОС и НАТО при решении насущных и потенциальных региональных проблем. Американский институт анализа внешней политики рекомендовал руководству страны создать в Казахстане, в одном из трех аэропортов, где американские военные имеют право на экстренную посадку (Алматы, Шымкент, Луговое) оперативную базу, а в остальных двух основать оперативные позиции.

То, что для Китая выгодно экономическое сотрудничество в рамках общего регионального рынка, не вызывает никаких сомнений. Но желание ускорить этот процесс, как нам представляется, может быть вызвано главным образом политическими причинами.

1. Китай предлагает выгодный для себя вариант торговли со странами-участницами ШОС в расчете на то, что России и Казахстану, пока еще не членам ВТО, придется договариваться с Пекином относительно условий вступления в эту организацию.

2. Китай делает этот шаг в расчете на то, что во взаимоотношениях России с другими ведущими странами мира налицо рост конфронтационного потенциала, поэтому значимость ШОС для нее возрастает.

3. Китай стремится к быстрому упрочению своего влияния на страны центральноазиатского региона из-за опасности усиления конкуренции со стороны США после президентских выборов.

4. Это проба сил, демонстрация намерений Китая доминировать в Центральной Азии.

Каждая из этих версий представляется весьма убедительной. По всей видимости, причины инициатив Китая многоплановы. Фактически Китай начал собственную игру в регионе, обеспечив себе поддержку Узбекистана и Кыргызстана, что может усугубить раскол среди стран региона.

По всей видимости, потенциально обозначенное противостояние ШОС и НАТО, а также рост военного присутствия России в ЦАР стимулировало Китай на пересмотр приоритетов и выдвижение экономического аспекта на первый план. В сентябре 2003 года главами правительств стран-участниц ШОС была одобрена программа многостороннего торгово-экономического сотрудничества, ориентированная не только на расширение торгово-экономических взаимоотношений, но и более углубленную интеграцию во всех сферах экономики.

Интеграция будет
Уместно отметить, что целесообразность экономической интеграции отмечается как на уровне ШОС, так и среди стран центральноазиатского региона. В мае 2004 года Узбекистан выступил с предложением о создании единого рынка в регионе. По мнению разработчиков, процесс интеграции будет осуществлен в три этапа, первый из которых займет 4 - 5 лет. Вторым шагом станет создание таможенного союза, на что потребуется еще около 5 лет. Финальный этап, то есть непосредственное формирование общего рынка и экономического союза, составит 5 - 7 лет. По заявлению министра экономики Узбекистана Рустама Азимова, данные сроки приемлемы для достижения поставленной цели.

В 2003 году в Пекине на саммите премьеров стран, входящих в ШОС была утверждена долгосрочная программа многостороннего экономического сотрудничества. Главная цель программы, которую предложил Китай - создание до 2020 года в границах Шанхайской организации сотрудничества свободной торговой зоны (СТЗ). Соглашение о СТЗ, которое подписало руководство шести стран, предполагает приведение торгового законодательства в соответствие с нормами ВТО, членство в которой имеют пока Китай и Кыргызстан. В этих целях был создан бюджет ШОС в размере 3,8 млн долларов. Однако ориентировочные сроки, необходимые для реализации каждого из предлагаемых направлений экономической интеграции, то есть создания единого рынка в масштабах ЦАР либо ШОС, - не менее полутора десятков лет: (ЦАР - 14-17 лет, ШОС - 17 лет).

Причины потребности в столь продолжительных сроках вполне очевидны. Наряду с разночтениями в торговом законодательстве, серьезными препятствиями для проведения интеграционных инициатив станут разные уровни развития экономик и неодинаковый экономический потенциал стран. Об этом наглядно свидетельствует отнюдь не утешительный опыт экономической интеграции как в формате СНГ, так и Таможенного союза. Однако главным тормозом может стать столкновение интересов стран-участниц ШОС. К примеру, Россия и Казахстан, имея значительные запасы нефти, выступают в качестве конкурентов за право ее поставки в ту или иную страну. Аналогична ситуация с поставками газа, где в качестве серьезного игрока способен выступить и Узбекистан. Возможно, что именно в силу этих обстоятельств страны, входящие в ШОС, договорились развивать сотрудничество скорее в "нейтральных" сферах, таких, как энергетика, транспортные услуги и охрана окружающей среды.

Вместе с тем и здесь явственны линии потенциального противостояния. Китай, Кыргызстан и Узбекистан выступают за восстановление Великого шелкового пути, то есть за выстраивание международного транспортного коридора, который соединил бы Китай с Европой через страны Центральной Азии. У России на этот счет особое мнение, она в основном ориентирована на усиление значимости Транссибирской магистрали. Понятно, что достижение программных целей ШОС, то есть создание зоны свободной торговли, экономическая интеграция потребуют принятия компромиссных, консенсусных решений, что, в свою очередь, может быть достигнуто посредством затяжных переговорных процессов.

*19 (21) от 11 октября 2004 года