Фронт и фланги Закавказья
Новый порядок не годится для стран "третьего мира"

Никита НИКОЛАЕВ

Вместе с Центральной Азией Кавказ образует важный с разных точек зрения геополитический пояс. Борьба за него и влияние в нем стали характерной чертой современной международной ситуации. Поэтому мнение экспертов из стран, расположенных здесь, представляет особый интерес.

Внутренний фактор
Создание новых независимых государств в Закавказье внесло новые нюансы в исторически сложившуюся систему взаимодействия внутренних и внешних сил. Алек Расизаде, сотрудник Вашингтонского центра исторических исследований, отмечал: "После распада Советского Союза Азербайджан отнесли к группе государств "третьего мира"... Хотя Азербайджан - типичная страна "третьего мира", ее народ воспринимает свалившиеся на него тяготы несколько иначе, чем другие отсталые общества, создавая на пути американской стратегии "глобализации" много неожиданных преград. Основная психологическая проблема, которую жители республики обречены решать еще долгие годы, - расставание с прошлым".

Внутриполитическая ситуация в трех государствах Южного Кавказа - Азербайджане, Армении и Грузии - способна серьезно повлиять на позиции этих стран уже в глобальной системе международных отношений. При этом, как полагают местные аналитики, ситуация может развиваться не по самому лучшему сценарию. Марина Карапетян, ереванский эксперт Центра политических и правовых исследований "Согласие", останавливается именно на одном из них. Она, в частности, пришла к следующему выводу: "Более десяти лет страны Южного Кавказа, бывшие республики СССР, живут в условиях независимой государственности. Этот исторический отрезок оказался достаточным для создания политической и социально-экономической базы, обеспечивающей устойчивое развитие в постсоветских государствах Балтии. Однако в нашем регионе подобных институциональных изменений можно ожидать, в лучшем случае, лет через десять, но при условии незамедлительных реформ, то есть уже сегодня, причем одновременно во всех трех государствах Южного Кавказа. Промедление грозит им потерей перспективы занять достойное место в семье цивилизованных стран и ослаблением государственности".
Однако сама проблема строительства нового государства превращается в серьезную проблему с точки зрения создания гражданского общества и построения демократии. В этой связи Давид Апрасидзе, кандидат политических наук (Гамбургский университет), лектор факультета международного права и международных отношений Тбилисского государственного университета, констатировал складывающуюся парадоксальную ситуацию: "Ныне многие признают, что государство как институт регулирования общественных процессов в решении многих современных проблем является или "маленьким" и "не имеющим достаточных ресурсов", или чересчур "большим" и "неуклюжим"".
При всех различиях внутиполитического положения в Азербайджане, Армении и Грузии существует много общих черт. И одной из них продолжает оставаться неразвитость демократической системы, отсутствие стабильного поступательного политического процесса и постепенное "замораживание" демократических преобразований как таковых. Азербайджанский политолог Расим Мусабеков, отмечая этот факт, заявлял о том, что "ситуация в странах Южного Кавказа с точки зрения динамики демократии двойственна. В чем-то, несомненно, наблюдаются позитивные перемены, например, в технике организации и совершенствования правовой базы выборов. Но одновременно происходит топтание на месте (в отношении общедемократических массовости и активности граждан) и даже регресс (в части изощренности в манипуляции избирательным процессом)... Полагаю, что причитания об ущербной ментальности наших народов лишь мешают реалистичному осмыслению ситуации. Власти в Азербайджане, Армении и Грузии с разной долей грубости и разной мерой приличия, но результативно (за исключением последнего, грузинского случая) облекают собственную волю в итоги проведенных выборов. Институционализация демократии потребует еще много времени и усилий и, главное, эволюции правящих на Южном Кавказе, да и всем постсоветском пространстве, элит, образование внутри них конкурирующих групп".

Причины замедления или даже отказа от демократического развития вызывают споры среди местных экспертов. Так, в частности, Гасан Гусейн-оглу Гулиев полагал, что "в азербайджанском обществе взаимовлияние демократизации и менталитета пошло по спонтанному пути в хаосе переходного периода. Было изначально ясно, что возможности демократизации определяются не только поведением элиты, но и ресурсами общества и прежде всего, особенностями менталитета. Ведь сами политики, реализующие ту или иную стратегию, представляют народ и в этом смысле являются субъектами менталитета. Но наш менталитет благоприятствует формированию авторитарных традиций (в семье, партии, стране) и открывает "зеленый коридор" для патерналистской (вертикальной) иерархии. Такое общество предрасположено к восприятию авторитаризма, и не удивительно, что в условиях сложного переходного периода демократизация и освоение менталитета приняли спонтанный характер, и в результате появилась мутация - авторитарная демократия".
Проблема формирования демократического общества, в котором слова "патриот" и "демократ" не суть разные понятия, продолжает оставаться актуальной для стран Южного Кавказа, как, впрочем, и для современной постсоветской России. Общественный дискурс в Армении так проанализировал местный политолог Тадевос Xачатрян: "От демократии к патриотизму - один шаг, от патриотизма к демократии - множество".
Но немаловажную роль в становлении политической системы играют политические партии во главе со своими лидерами. Грузинский эксперт Давид Паичадзе прибег к опыту недавнего прошлого своей страны, чтобы проиллюстрировать нестабильный и пока еще недостаточно зрелый характер существующих партий. Он отмечал: "Один из самых заметных процессов среди тех, которые развивались в Грузии с 2 до 23 ноября включительно, был процесс стремительных изменений, происходящих в ее политическом спектре. Почти каждый день каждая политическая организация подавала новые и новые сигналы о своих новых позициях".
Аналогичная ситуация складывается и в соседних с Грузией странах - Азербайджане и Армении. Азербайджанский политолог Зардушт Ализаде отмечал: "Каждому из политических лидеров Азербайджана, волею судьбы или же прихотью режиссеров политической игры на Южном Кавказе возведенному в ранг лидера, с легкостью можно найти однотипного близнеца в Грузии и Армении, такого же безответственного фанатика или же прохвоста и горлопана, или же расчетливого ворюгу и тирана. Ибо - среда и обстоятельства одинаковые".

Для Армении, как оказалось, также присущи общие для государств региона черты. Рассматривая ситуацию в своей стране, армянский эксперт Арис Казинян фактически повторил слова своих коллег из Тбилиси и Баку: "Примечателен в этом отношении и следующий момент: политиками были усвоены и освоены правила именно той игры, которая ранее ими не только отвергалась по принципиальным соображениям, но и беспощадно высмеивалась. В данном случае речь о династическом подходе в сфере государственного управления и в политике взамен идейной преемственности. В целях обеспечения места в Национальном Собрании РА (политика - искусство возможного), партийные лидеры фактически превратились в глашатаев аполитичных фигур на прошедших в 2003 году президентских и парламентских выборах".

Союзники или манипуляторы

Стратегическая значимость Южного Кавказа оказалась столь высокой, что борьба за него приобрела характер жесткого соперничества внерегиональных сил, включая Европейское Сообщество, НАТО, США и ряд других мировых держав. В этой связи бельгийский специалист по Кавказу и Центральной Азии отмечал: "Не сама структура НАТО проявляет интерес к рассматриваемому региону, а скорее ее государства-члены, совместно вырабатывающие политику в военной сфере и в сфере безопасности относительно восточных стран... Для НАТО и ее членов роль Южного Кавказа также чрезвычайно велика с точки зрения евразийской безопасности. Через несколько лет Кавказ станет новой границей НАТО и всей структуры европейской безопасности". Более откровенно о происходящем в регионе писал Мартин Малек, научный сотрудник Академии национальной обороны Австрии: "Южный Кавказ - своеобразный перекресток, своего рода соединительное звено между Европой и Азией, Западом и Востоком, где сталкиваются интересы великих держав. Этому во многом способствует и роль транспортного, в частности, нефтяного коридора, которую играет данный регион".

Азербайджанский эксперт Эльхан Нуриев, директор Центра международных исследований в Баку, достаточно точно определил основные параметры системы региональной политики, когда писал: "Иностранное влияние основных геополитических игроков создает непосредственные барьеры для недавно обретших независимость государств Южного Кавказа. Более того, что очень важно, этот регион исторически предрасположен к внутренним конфликтам между большими и малыми народами и внешним конфликтам со странами, которые борются за расширение своего влияние в этой части мира".

Роль Европы становится одной из наиболее обсуждаемых проблем в существующих дискуссиях в трех странах. Нурлан Алиев, сотрудник факультета международного права и международных отношений Бакинского государственного университета: "Вообще же до 1999 года политика ЕС в отношении Азербайджана носила чисто познавательный характер, так как в "большой игре" европейцы поначалу пытались следовать за американцами. В Парижской хартии Евросоюза 1990 года Азербайджан как часть Каспийского региона был назван сферой "общеевропейских интересов", но все-таки в отношении нашего государства ЕС не осмелился действовать самостоятельно". Но как оценивается местными экспертами позиция Европы в целом и каковы ее шансы?

Иджран Гусейнова, доктор политических наук, профессор Бакинского университета, полагает следующее: "Тенденция сейчас такова, что расширение ЕС на восток может постепенно изменить сложившийся мировой баланс сил в пользу Европы". Точка зрения на происходящее была выражена Константином Жгенти, послом по особым поручениям МИД Грузии в декабре 2003 года. Он давал довольно жесткую оценку вмешательству во внутренние дела региона так называемых великих держав, особенно тех из них, которые делают ставку на возрождение неосоветских порядков на Южном Кавказе: "Та эйфория, которая царила в мире после окончания "холодной войны", уже окончательно исчезла. Никто в мире уже не верит, что ведущие державы мира способны совместно обустраивать так называемый новый мировой порядок, основанный на принципах либеральной демократии и рыночной экономики. Стало ясно, что в мире достаточно сил, которые, исходя из своего исторически сложившегося менталитета, культурных или религиозных традиций, в обозримом будущем вряд ли согласятся строить новый порядок, основанный на западных принципах либеральной демократии и рыночной экономики. История доказывает, что общеизвестная формула, по которой у стран не могут быть постоянные союзники, а могут быть только постоянные национальные интересы, в большинстве случаев работает именно для сильных государств, а их действия, основанные на тактике "реальной политики", часто приводят к негативным результатам для их слабых соседей".
Политическая часть проблемы неотделима от экономической. Зураб Тевзадзе, сотрудник Научно-исследовательского института социально-экономических и региональных проблем при Министерстве экономики Грузии, недвусмысленно отмечал в этой связи: "Выход на мировой рынок новых нефтегазодобывающих государств Каспийского региона существенно обострит конкуренцию между крупнейшими экспортерами нефти и газа - странами Ближнего и Среднего Востока (БСВ) и России. Победит в этой борьбе тот, кто сможет предложить надежные поставки с наименьшими издержками добычи и транспортировки". Таким образом, напрашивается закономерный вывод: внутриполитическая нестабильность в странах Южного Кавказа и обострившаяся борьба великих держав за влияние в этом регионе способны серьезно ослабить становление здесь демократических политических систем и не позволяет выйти государствам Закавказья из экономической зависимости от геостратегических "спонсоров".

№36,
12 - 19 Октября 2004