Пограничный тупик вечной дружбы

Сыргак АБДЫЛДАЕВ, политолог

"Но важно не то, что произошло сегодня или вчера, а то, что может произойти завтра. Впереди еще много неизвестного. Поэтому скрытые пока от взора причины в будущем могут послужить возникновению новых неприятных неожиданностей. Поэтому иногда, после долгого ожидания, в историю полезно входить с черного входа".

Доунли Грекаради, "Философия конфликта"

Согласно недавним официальным уверениям премьер-министра Кыргызстана Н. Танаева, в переговорах с узбекской стороной в вопросе делимитации границы были достигнуты значительные продвижения. Из 1225 км общей границы уже почти 1000 км с узбекской стороной полностью согласованы. Однако, как видно из последних вестей с внешнеполитического фронта, особых успехов в решении проблемы спорных территорий на кыргызско-узбекской границе пока не наблюдается. И удивительного в этом ничего нет. Проблема эта созревала на протяжении семидесяти лет, и, конечно, за этот срок сменилось не одно поколение первых руководителей обеих республик и тем более жителей приграничных районов по обе стороны государственной границы. Следовательно, и отношение к этой проблеме тоже претерпело кардинальные изменения, как на местном, так и на самом высоком уровне. Более того, обжитые и отстроенные за десятилетия руками местного узбекского населения анклавы, с точки зрения морального права Ташкент считает уже собственной территорией. Результатом затягивания в решении этой проблемы является сегодняшняя тупиковая ситуация, сложившаяся на переговорах в рамках двусторонней межправительственной комиссии по делимитации и демаркации госграницы.

Справка "ОР"

Демаркация границ - определение и обозначение линии государственной границы на местности в соответствии с договорами о делимитации границы и приложенными к ним картами и описаниями. В ходе демаркации могут вноситься отдельные уточнения в прохождение линии границы. Линия государственной границы на местности обозначается пограничными знаками.

Делимитация границ - договорное становление линии государственной границы, осуществляемое по картам, с подробным изображением на них рельефа, гидрографии, населенных объектов. При делимитации договаривающиеся стороны линию границы, проведенную на карте, сопровождают подробным ее описанием. Обычно карта с нанесенной на ней линией государственной границы подписывается или парафируется, скрепляется гербовыми печатями договаривающихся сторон и является составной частью договора о делимитации границ.

В принципе, несмотря на тот факт, что у Бишкека сегодня имеется достаточно законных оснований требовать возврата спорных анклавов, возникновение подобной негативной ситуации прогнозировалось экспертами еще в 2001 году, то есть с началом межправительственных переговоров с Узбекистаном.

Если внимательно проанализировать кыргызско-узбекские отношения за весь период с момента распада СССР, то они почти всегда носили преимущественно проблемный характер. Заключенные за все последние 13 лет между Кыргызстаном и Узбекистаном межправительственные соглашения и договоры в реальности оказались для Ташкента ни к чему не обязывающими документами. На деле Узбекистан все это время в отношении кыргызского соседа проводил совершенно противоположную договорам внешнюю политику. Доказательств тому достаточно. Постоянное "газовое давление", односторонние торговые и экономические санкции, транспортные препоны, систематические пограничные инциденты (нередко сопровождающиеся жертвами со стороны кыргызских граждан), неоднократные аресты узбекскими спецслужбами кыргызских граждан на территории Кыргызстана, установка в одностороннем порядке, без согласования с кыргызской стороной, минных полей на спорных территориях, активное наращивание военного присутствия вдоль границы с Кыргызстаном – вот истинная цена отношения Ташкента к своему кыргызскому соседу (или истинная цена самого соседа). Такая внешняя политика Ташкента до боли напоминает поведение "старшего брата". Впрочем эту же линию Ташкент вот уже на протяжении последних лет пытается навязать и соседнему Таджикистану. Складывается впечатление, что Узбекистан на региональном уровне все эти последние годы последовательно проводит идею "хозяина положения", претендуя на роль лидера в центрально-азиатской части СНГ. При этом свои претензии Ташкент подкрепляет конкретными действиями, заставляя нередко руководство соседних республик обращаться к нему с откровенно протянутой рукой. Например, за тем же газом. И надо отметить, что в Бишкеке, так же как и в Душанбе, скрипя зубами, пока терпят. Но если бросить ретроспективный взгляд в недавнее прошлое, то можно вспомнить куда более открыто вызывающие шаги Ташкента, граничащие с почти откровенным вмешательством во внутренние дела соседних республик. Сегодня уже не секрет, что к известным январским событиям 1997 года в Таджикистане, связанным с рейдом вооруженных отрядов бывшего командира бригады быстрого реагирования вооруженных сил Таджикистана полковника М. Худойбердыева (вторгшегося на территорию Таджикистана из приграничного района Узбекистана) и попыткой поднять мятеж, прослеживается причастность узбекских спецслужб. Ну, а о связи узбекских спецслужб с Национальным исламским движением Афганистана генерала А. Дустума уже и не стоит говорить. Тем фактом, что в боевых действиях в составе вооруженных формирований этого афганского генерала, узбека по национальности, принимали участие военнослужащие вооруженных сил Узбекистана, сегодня уже никого не удивишь.

Впрочем, большая политика - вещь жесткая и прагматичная, напрочь исключающая эмоции и чувства. А в большой игре любой шаг назад является проявлением слабости. С этой точки зрения Ташкент, так же, как и Астана, имеет право претендовать на роль регионального лидера в Центральной Азии. У Узбекистана для реализации собственных амбиций сегодня имеется достаточно сильных и убедительных аргументов. Обладая, сравнимыми с мировыми, природными запасами нефти и газа, самой крупной по сравнению с соседними республиками 120-тысячной, достаточно хорошо вооруженной армией (для сравнения: численность вооруженных сил Кыргызстана – 14 тыс. чел., Казахстана – 20 тыс. чел., Таджикистана – около 18 тыс. чел.), стабильно развивающейся экономикой, Ташкент просто обязан вести на региональном поле игру по собственным правилам. Меньше всего при этом считаясь с мнением неконкурентоспособных соседей (а точнее, не отвлекая свое внимание по "мелочам"). Поэтому спорные анклавы в спектре политики утверждения собственных региональных позиций для Ташкента являются вопросом весьма принципиальным, так как право на сохранение спорных территорий за собой рассматривается в призме расширения и укрепления своего влияния и авторитета в Центральной Азии и, в частности, в южных регионах Кыргызстана. Да и потом, находящаяся в Узбекистане Ферганская долина, имея 11 млн. населения, занимает 10-е место в мире по густонаселенности. Понятно, что каждый квадратный километр "жилой площади" в Узбекистане - на вес золота. Но есть еще одна сторона проблемы спорных анклавов. Если внимательно взглянуть на политическую карту пограничных областей Кыргызстана и Узбекистана, то становится очевидным, что анклавы могут представлять в ближайшей перспективе для Ташкента не только выгодные военно-политические плацдармы в случае возникновения угрозы вооруженного конфликта, но и экономические районы, которые в будущем имеют реальную возможность превратиться в рычаги влияния на социально-экономическую ситуацию в южных регионах Кыргызстана и, следовательно, на официальный Бишкек. В то же время для Кыргызстана узбекские анклавы уже являются во всех смыслах "костью в горле".

Между тем, несмотря на, казалось бы, принципиальную позицию кыргызской стороны в вопросе возврата спорных анклавов, узбекская сторона, как видно из последних событий, без боя не сдаст ни одного квадратного километра спорных территорий, занимая бескомпромиссную и жесткую позицию. Поэтому трудно не согласиться с мнением некоторых независимых специалистов, что в ближайшем будущем решение проблемы делимитации кыргызско-узбекской границы не имеет реальной положительной перспективы. В пользу данного утверждения свидетельствует приводимый экспертами элементарный и (поражающий своей простотой) убедительный довод.

В конце концов, в том случае, если переговоры окончательно зайдут в тупик, Ташкент со спокойствием "слона" может просто опять вернуться на прежнюю позицию откровенного манкирования и прекратить с Бишкеком вообще какие-либо дипломатические контакты на тему спорных территорий. И это будет вполне логично. Беспокоиться нынешнему руководству Узбекистана сегодня нет никаких причин: государственная граница по всему периметру надежно укреплена, армия готова к отражению любой внешней военной агрессии, а решение вопроса с (слабым) Кыргызстаном о спорных территориях (перекрыв наглухо границу) можно "откинуть" еще на несколько десятков лет. Это не проблема. Ведь "провисел" же территориальный вопрос 70 лет и еще столько же может потерпеть, так как на "шахматной доске" центральноазиатского региона Бишкек – фигура несерьезная. Поэтому Кыргызстану со всем этим придется смириться, так как деваться ему некуда. И любые наши демарши на дипломатическом поле, несомненно, Ташкентом будут восприниматься как "лай моськи на идущий караван".

"Слабость - это та же сила, только обратного воздействия, но во много раз страшнее своим коварством и смертельной непредсказуемостью раненой кобры, ползущей по следу охотника и… жертвы". (Аргит Ражджави, "Сон перед смертью")

С одной стороны, у Кыргызстана, расположенного в транспортном тупике и имеющего слабую экономику, нет ровным счетом никаких шансов в какой-либо внешнеэкономической сфере конкурировать с соседними республиками. Более того, среди некоторой части экспертов соседних республик существует мнение, что "закрутить гайки и поставить Бишкек на колени можно в два счета". Однако, как показывают 13 лет совместного сосуществования центральноазиатских республик, за которые Кыргызстан пережил несколько таможенных и торговых войн (и продолжает переживать, всем противникам назло), республика продолжает упрямо, если говорить образно, "дрейфовать на собственной волне". Но за этот десяток лет с небольшим вскрылись и другие истины. Например, что у каждого гиганта есть своя "ахиллесова пята". И Узбекистан в этом смысле не является исключением. При этом, как известно, игроки в большой политике бывают обычно злопамятны, особенно когда проигрывают. А профессиональный игрок всегда помнит правило диалектики двойного результата: выигрывая в одном, всегда проигрываешь в чем-то другом. Поэтому Кыргызстан, как в политическом, так и в морально-историческом плане, имеет полное право предпринять нестандартные ходы (не вписывающиеся в общепринятые правила региональной геополитики) для защиты своих национальных интересов.

Национальная политическая история республик азиатской группы СНГ свидетельствует, что нынешние лидеры первой волны имели разные базовые основы, которые предопределили различия в политическом строительстве и формах государственной власти в этих странах. Развитие Кыргызстана по пути строительства государства открытого типа стало объективной закономерностью так же, как и формирование в Туркменистане и Узбекистане государств с жесткой авторитарной властью. Однако, как показали дальнейшие события, движение Кыргызстана по пути строительства демократического государства правящими кругами соседних республик было встречено весьма критически. Более того, последовательные шаги Бишкека, направленные на создание общественных институтов демократии, в руководстве Узбекистана нередко воспринимались весьма болезненно. И только теперь, спустя десятилетие, стали понятны истинные причины столь болезненных реакций Узбекистана на проводимую Кыргызстаном внутреннюю политику.

С позиции интересов внутриполитической безопасности Узбекистана для ее руководства предпочтительней было бы видеть Кыргызстан авторитарным государством, т.к. Бишкек в перспективе может стать базой для формирования оппозиционных демократических сил в непосредственной близости от Ташкента. Учитывая поучительный опыт Таджикистана и уроки Грузии, привлекательный для населения Узбекистана имидж Кыргызстана, как страны социальной демократии и экономической свободы, несет в себе дестабилизирующее влияние на социально-политическое сознание населения авторитарных стран, которое играет на пользу оппозиции. В общественно-политическом сознании населения соседней республики Кыргызстан является реальным примером альтернативного общества, что, естественно, отражается на линии поведения Ташкента в отношении Кыргызстана.

С другой стороны, существующий в Кыргызстане политический строй предопределяет возможность появления национальных политических партий, призванных защищать права нацменьшинств, что может стать основой для укрепления в кыргызской политике, например, узбекского фактора. Но сила демократических государств заключается в формировании межнациональной толерантности населения, которая создает и цементирует единое гражданское самосознание. А это уже мощный политико-исторический фактор в системе самозащиты интересов любого малого государства, который в историческом измерении дает сильное преимущество перед другими, более сильными мононациональными странами. Очевидно, что руководство Узбекистана видит в этом условие для появления на территории Кыргызстана плацдарма для формирования мощной и сильной "Пятой колонны" в лице демократических партий, которые на примере практики местных политических партий возьмут курс на политическое переустройство Узбекистана. Такое развитие дальнейших событий в принципе не исключено (был бы импульс). Дальше по понятным причинам, как говорится, - без комментариев. А, напоследок хотелось бы заметить, что, наверное, в большой политике на некоторые вещи стоит иногда закрыть глаза. И еще есть большое желание видеть в узбекском народе своего равного в демократических правах брата.

№39 за 14.10.2004