"ПАРТНЕРСТВО НАРОДОВ" (Барахолка как зеркало китайского "экономического чуда")

Геннадий Перевозчиков-Хмурый

Барабинск - Москва

К СЕМИ ЧАСАМ ВЕЧЕРА СТАНЦИЯ Барабинск Западно-Сибирской железной дороги начала заполняться людьми. Они подходили каждую минуту, в одиночку и целыми семьями, и за полчаса тихий станционный вокзал вместе с перроном были почти полностью заняты народом, но его наплыв непрерывно продолжался. На маленькой площади ревели моторы: сразу вслед за горожанами появились сельские, подъезжающие на забитых до отказа машинах и мотоциклах. Торопливый трактор привез целый прицеп казашек с большущими войлочными мешками.

ВСЮ СТАНЦИЮ охватило по-настоящему праздничное волнение, будто бы перед массовым митингом или парадом. Люди смеялись, шумели, щелкали семечки - и все чего-то ждали. Некоторые нетерпеливо выходили на рельсы и вглядывались на запад, где в степном закате плавились железнодорожные пути. Однако при всей суете было заметно, что им к такому ожиданию не привыкать. А вот для постороннего все выглядело довольно странно.

Самый надежный источник информации - торговки пирожками. Они даже расписание поездов знают лучше начальника станции.

- Космонавтов встречаете или челюскинцев ждете?

- Кого? Каких космонавтов?! - вопрос вызвал смех. - Китайцев!

Все объяснилось просто. Скоро на станции остановится пассажирский Москва-Пекин. Он стоит тут пятнадцать минут по расписанию, но, как правило, минут на пять, на десять больше. Китайцы будут торговать шмотками, народ - торговаться с китайцами.

А станция уже просто забита людьми. Большинство из них занимают перрон и переход над путями, прицеливаясь, на какой путь подадут поезд, чтобы подоспеть к нему первыми". За это время местные пацаны подробно рассказывают о "китайских поездах", которых ходят два: один - до Пекина, другой - до Улан-Батора. Китайцы возят на них товары на московские барахолки, а на обратном пути по дешевке скидывают нераспроданное.

Появляются они тут два раза в неделю, и в это время в Барабинск, как на ярмарку, съезжается чуть ли не половина Новосибирской области. В больших городах такую торговлю пресекают, здесь - нет.

Только входить в вагоны без билета уже нельзя.

В этот момент по толпе проходит движение. Мы стоим сверху, и поезда еще не видно, но часть толпы срывается с места и со всех сторон устремляется на второй путь. Когда поезд под непрерывный гудок въезжает на перрон, большинство граждан находится в полной, так сказать, боевой готовности. В это же время, еще на ходу, из окон всех вагонов начинают высовываться китайцы. В руках у них футболки, пластмассовая посуда, памперсы, куклы короля обезьян (героя ханьских народных сказок) и прочее разнообразное барахло. Толпа сразу же бросается под окна, расталкивая друг друга, на ходу высматривая приглянувшиеся шмотки и пробираясь в их направлении.

В этой давке начинается оживленный торг. При этом китайцы крепко держат в руках вещи, периодически с громкими возгласами приподнимая их повыше вместе с вцепившимися руками.

Некоторым низкорослым приходится даже подпрыгивать, чтобы пощупать материю платьица или спортивных штанов, что со стороны напоминает игру с собачонкой, танцующей на задних лапках перед куском колбасы. Однако китайцы осторожничают не напрасно. Уже в первые минуты в стороне слышатся крики: пацаненок с какой-то яркой тряпкой быстро перебегает через соседние пути перед самым носом у подходящего поезда. Это состав "Благовещенск-Москва". Он останавливается на первом пути, и наш перрон превращается в узкое ущелье, плотно забитое торгующимся, толкающимся, орущим народом, над которым проносятся мощные раскаты здорового сибирского мата. Кругом вещевой рынок крупного города, спрессованный в пятнадцатиминутный отрезок времени, втиснутый в пространство узкой полоски перрона, и каждая его черта проявляется здесь в концентрированном виде.

В передней части поезда, перед спальными и купейными вагонами, посвободнее, торговли там почти нет. Однако пассажиры, среди которых немало вполне славянских физиономий, также пялятся из окон. Они рассматривают проституток, которых мне еще раньше показали местные ребята. "Девочки" в ассортименте - от шестнадцати до двадцати лет на вид. Их одежка, несомненно, куплена ранее в этом же самом поезде, а грудь некоторых поверх малиновых футболок украшают небольшие таблички. Что на них изображено, рассмотреть не сложно: какие-то иероглифы и родные арабские цифры, обобщенные интернациональным "price". В смысле, что сколько стоит, и суммы, надо сказать, не особенно большие. По окончании переговоров одна из девчонок вдруг подпрыгивает и несколько рук дружно втаскивают ее в вагон. Через пару минут за ней следует вторая. Народ преспокойно торгует, проводник безмолвствует. А в соседнем вагоне несколько туземных барышень чинно и культурно проходят через двери. Все они доедут в "китайском" поезде до самого Новосибирска.

Минуты постепенно уходят, базарный азарт несколько спадает. Некоторые китайцы выскакивают наружу, и по двое, стоя спина к спине, ведут торговлю на улице.

Проталкиваясь к одному из них, объясняющемуся с бабкой-покупательницей на ломаном русском, я полушутя задаю вопрос, выплывший из этого рыночного хаоса: "Господин, не подскажите ли, что там у вас, в Китае, полагалось спекулянтам во времена Мао?"

Разобрав повторяющееся несколько раз имя любимого председателя, китаец, очевидно, догадывается, о чем идет речь, и, отскочив, выпевает что-то очень резкое и, очевидно, нехорошее. Это в наш с товарищем Мао адрес! Затем вдруг снова поворачивается ко мне и опять кричит что-то по-китайски, теперь уже весело, а в конце можно разобрать: "Нет Мао!".

Ну, это и без него, умного, видно. Тряпья всякого тьма, носки и заколки в ассортименте, а вот Мао - уже нет. Был, да вышел. В историю. Кончилась революция.

Другой китаец, господин Цю, только что распродал свои кружевные лифчики. Он доволен, вежлив и улыбчив. Прекрасно знает русский: учился в Хабаровске, стажировался в НИИ под Москвой. Не хочется озадачивать этого доброжелательного китайца стебом и провокационными вопросами. Ну, разве что можно поинтересоваться, как ему нравится все происходящее. Не унизительны ли такие отношения - для российских и для китайских граждан?

В ответ пассажир поезда "Москва-Пекин" рассыпается в заверениях в любви к русским людям, "россиянам" и прочим проживающим здесь национальностям. Нет, все это проявление честного партнерства двух великих народов. И отношения, построенные на этом партнерстве, несомненно, приведут к благоденствию обеих великих держав.

Партнерство народов. Гм, господин Цю, геофизик, подзарабатывающий продажей нижнего белья, спешит в свой вагон. А поезд уже отходит, и это зрелище лучше всего наблюдать с эстакады верхнего перехода. Вагоны трогаются, но кое-где торговля продолжается на ходу. Происходит последний обмен деньгами, товарами и прощальными матюками.

Мимо медленно проходит одна из молоденьких проституток, казашка. Она очень расстроена. Маленькое, худое, темное лицо вместе с разбитой, усталой походкой жалуется: не взяли. Ее грубо и громко утешает пожилой милиционер с розовым пушистым песиком под мышкой и вешалкой с детским платьицем в руке. Он тоже огорчен: невидимая рука рынка вытащила у отоварившегося стража порядка всю сдачу, "на пиво". "Китайский поезд" с грохотом исчезает в вечерней тьме. Идущий за ним ветер разбрасывает сотни полиэтиленовых пакетов на опустевшей платформе.

***

НЕОБХОДИМОЕ ПОСЛЕСЛОВИЕ

Господин Цю, конечно, был прав. Партнерство народов - трудно найти более подходящий ярлычок для происходящего несколько раз в неделю в городе Барабинске, да и, наверное, на других узловых станциях Транссиба. Государства-партнеры и их граждане, взаимно использующие друг друга всеми возможными путями и средствами, согласно необходимым условиям развития рыночной экономики. Некогда эти народы назывались братскими, а отношения между ними строились на "идиотских", с точки зрения "научного капитализма", то есть совершенно неприбыльным принципам взаимопомощи и совместного сотрудничества, позволявших наращивать колоссальные производительные силы, развивать национальную культуру народов, освободившихся от векового национального рабства. И эти товарищеские отношения служили общей дорогой в человеческое будущее, проходившей и по тропе Хо Ши Мина, и по орбитальным маршрутам спутников.

Сегодня же перед нами было настоящее "партнерство": "китайский поезд", крохотный кусочек гигантского миллионного государства, так быстро и так доходчиво показал всю нехитрую суть "загадочной" китайской экономики, того строя, который называется китайскими властями "социализмом с китайской спецификой"... А такой социализм неизбежно заканчивается барахолкой.

А на станции Барабинск с утра снова стало людно: ожидался поезд из Улан-Батора. Алеет Восток.

№ 46 (573) от 10 ноября 2004 г.