"Дневник моего пребывания в неволе"

МЕНТОВИАДА
Часть первая
"Как это бывает", мемуары арестанта

Евгений ДЬЯКОНОВ

(Основана на изложении фактов, произошедших со мной, все имена и фамилии изменены)

Вся эта грустная история началась с того, что первого марта 1997 года было обычным для меня утром, которое не предвещало ничего плохого. Встал рано. После вчерашней беготни по редакции и Минздраву болели ноги и спина, а после выпитого пива слегка гудела голова - с утра. Надя на смене, завтракать дома не стал, дошел до диспетчерской поговорил с женой и пошел к базару...

Ах, если бы я только знал, что еще не скоро смогу вот так свободно пройти по улице, ни о чем не думая, если бы я только это знал, если бы только мог хоть чуть-чуть догадываться об этом, что же меня ждет через ... Ну да ладно. Надумал я позавтракать, как следует, так как впереди меня ожидал тяжелый день, я собирался "вставить клизму" нескольким нерадивым работникам, кое-кого хотел уволить. Встреча была назначена на 11-00 часов, торопится, было некуда, зашел в кафе "Марина Цой" и плотно поел две порции пельменей, кадя, панчаки. Хозяева предлагали водочки, я отказался. В офисе ждала Маша и уже вероятно сделала уборку...

Ах, если бы я только знал, что меня ждет впереди, знай, я это, наверное, забился бы в самый укромный уголок ... Но ... Набив, как следует желудок высококалорийной пищей, выхожу из кафе, небо пасмурное - к дождю, наверное. Надо торопится, время 9-45. Сажусь в маршрутку "Куй люк - Ипподром" и еду до кольца близ автостанции "Самарканд". Кое-как уговорил водителя остановить в недозволенном месте. Тот ругался и говорил что отвезет до конечной. Почему я его не послушался? Все было бы иначе ... Но нет же, это не мой стиль - опаздывать нельзя.

Хотя позже, перебирая в памяти цепочку событий, я понял, что слежка за мной велась на каждом шагу уже в течение двух месяцев.

Но расскажу все по-порядку. Проходя по автостанции "Самарканд" держусь рукой за "кенгуру", чтобы не "свистнули" деньги, а в руке держу свой ежедневник. Вчера за услуги я получил немалые деньги, в карманах была только мелочь. Прошел через автостанцию "Янг июль", почему то остановил свой взгляд на седом человеке лет 40 - 45, что стоял у трамвайного кольца, в черной кожанке, который держал в руке он держал нечто, похожее на радиотелефон. Он как-то странно проводил меня взглядом или даже поворотом головы, у коммерческой лавки стоял еще один, у кафе - еще один толстоватый с изрытым оспой лицом кореец в темно синем костюме. Вылезя из ВАЗ 21099 он тоже пристально следил за мной - "Наверное дурак" - подумал я.

"Сам ты дурак" - подумал кореец с оспо неандертальским "фей сом". Перейдя через дорогу, он зачем-то остановился. Нет, я знаю почему - потому, что все сейчас то и начнется. Вернее началось. Я глубоко вздохнул, почему не знаю - это, во-первых. Потому что тот человек, который стоял на трамвайном кольце шел параллельно мне по тротуару, близ школы. Интересно, как это он успел? Никогда не забуду эту рожу - это во-вторых. Но вдруг я вспомнил, как в детстве мы играли в "прятки" и, вытягивая тело, прятались за деревьями, только теперь на этом месте в прятки играли взрослые люди. Вот почему они выросли словно из под земли, это в-третьих.

"Парень, дай закурить" - просит эта около трамвайная рожа с бегающими глазками полу идиота. Даже почему-то стало немного смешно.

"Сейчас повеселишься"! - подумала рожа.

Все, началось. Ах, если бы я только знал. Боже мой. Если бы я только знал это. Почему-то, как в кинотеатре перед глазами пробежала вся жизнь, с малых лет и по сей день. Ах, ...

Все, началось. Ах, если бы я только знал. Боже мой. Если бы я только знал это. Почему-то, как в кинотеатре перед глазами пробежала вся жизнь, с малых лет и по сей день. Ах, ...

"Что за х.йня?"... Первая мысль - рэкет. Деньги немалые все-таки. Изо всех сил толкаю одного, в синей джин совке. Сбоку хотел ударить ногой в бок второго - вырубить с ходу, но получился эдакий бросок через бедро. Все упали на землю, получилась "куча-мала", хотел встать и бежать до ближайшего мента, но сильный удар в пах, тело мгновенно окаменело, боли почти не почувствовал (позже у врача узнал, что это было нечто параличное). Тут же вставший с земли в голубой джинсовке увидел мое положение буквой "Г", ударил меня вниз живота, я падаю на колени, задыхаюсь, глотаю воздух - но бесполезно, не могу вздохнуть и почему-то думаю о своей язве? Еще удар в левое ухо ... Колокол в ушах и какой-то обрыв, перед глазами темно... Только лбом и правой щекой ощутил холодную землю, травинка щекотала под носом. Пытаюсь открыть глаза - не могу, почему не могу? Я в нокауте. Усилием воли убираю пелену с глаз, вот он долгожданный свет, как будто проскочил через вонючий тоннель, не хватает воздуха, тошнит, шея не держит головы - как ни упирайся, а голова падает и кажется сейчас упадет и укатится под стол. Стоп. Какой стол? Действительно, начинаю приходить в себя, озираюсь по сторонам, комната со столами, стульями, бутылками на стене, шоколад на витрине. Еще вдох, гудит голова, но ничего не слышу, кто-то очень крепко держит за локти, вокруг суета, хочу обхватить голову руками - не могу. Холодная сталь больно сжимает запястья, в животе "гвозди", яйца болят. Чувствую, что теряю равновесие, не упал потому, что кто-то держит меня; колени сгибаются под тяжестью тела. Вдруг всплеск холодной воды в лицо, вот он глоток холодного воздуха, "бортовой компьютер" не выключается. Все в дымке, все плывет, качается, переворачивается. Руки освободились. Хватаюсь за голову, чтобы остановить гул колокола, страшная боль между ног. Твердая опора под ж....пой, голова запрокинулась назад и я падаю башкой о мокрый пол. Подняли, бьют по щекам и брызгают в рожу воду... - Что за суки? - "Вставай" - крик. Я слышу, да я слышу все! "Вставать", - кому говорю. Это мне? -"Э, ...(ругательства), кому говорю и он (кто же это был?) берет меня за волосы и с его помощью я на ногах. Озираюсь по сторонам - их человек 8 - 10, суки страшные, все смотрят на меня, все на изготовке - наверное, будут бить. Нет, рэкет так не работает.

"Что случилось?", - мой первый вопрос. "Что вам нужно?". Чувствую как земля уходит из под ног и голова наполняется тяжестью. Слегка блеванул. - "Плановое мероприятие" - человек с казахским лицом и мышиными глазками вытянул ладонь к моей роже. Я все понял; менты делают план - деньги всем нужны. Стоп. Деньги. Где мои деньги? Менты - рэкетиры? Ну и попал!

"Вытаскивай все из карманов", - теперь говорит кореец с лицом изрытым оспой. А вот оно что, это тот самый кореец из ВАЗ 21099.

"Отпустите его", - дает распоряжение кореец.

"Отпустите его", - дает распоряжение кореец.

Женщина в белом халате кавказской национальности, закрывая стеклянную дверь, что-то говорит. "Ну, наконец-то, сколько можно ждать? Эдик-ака, вы говорили, что всего на полчаса, а сам; мне тоже работать надо" Ага, я в кафе, эта баба буфетчица, через дорогу школа. Оглядываюсь, все плывет. Я понял, где я нахожусь. Это менты, ничего страшного. Это ошибка.

"Все, что есть, выкладывай", - говорит тот первый казах. По-прежнему все плывет и тошнит.

"Мне плохо, я ничего не соображаю", - выдавил я из себя.

"Быстрее" и как в детстве звонкая, но увесистая пощечина по роже (смешно даже). Начинаю выкладывать все из карманов, все как в тумане. Ничего думаю, все еще образуется, это недоразумение. Отстегиваю "кенгуру"

"Быстрее" и как в детстве звонкая, но увесистая пощечина по роже (смешно даже). Начинаю выкладывать все из карманов, все как в тумане. Ничего думаю, все еще образуется, это недоразумение. Отстегиваю "кенгуру", куртки вынул блокнот ежедневник. Смотрю по сторонам, ищу пакет с деньгами, его нигде не видно.

"Здесь личные деньги", - и кладу его на стол.

"Ничего не волнуйся и не отвлекайся", - звучит голос за кадром.

Итак паспорт, удостоверение, блокнот, все деньги, сигареты, зажигалка, мой крестик, бумажник, перчатки, ремень, сумка вывернута, ключи, пейджер запикал, часы, браслет.

"Все", - говорю я им.

"Остальное тоже выкладывай", - голос за спиной.

"Больше ничего нет", - я начинаю соображать, что здесь что-то не так.

"Выворачивай карманы, не задерживай нас", - плешивый узбек с телефоном что-то еще шептал корейцу. Лезу в задний карман брюк - там ничего нет, ах да, вот носовой платок. Куртка, левый карман, что-то есть, совсем забыл. Жвачка, наверное. (Ах, если бы я только знал, что это и есть их козырь). Это было нечто маленькое и плоское, в пленке примерно 2 х 3 см. Что это? Коричневого цвета. Держу в руке. Усатый, кучерявый фотограф защелкал "Зенитом". Вспоминаю теле репортажи на волне "02". Ментовские мероприятия по изъятию наркотиков. Анка? (опий) Анка? У меня? Откуда? Вокруг все улыбаются.

"Ну что", - говорит казах и прижимает мою ладонь к столу, а фотограф делает свою работу.

Да менты делают план себе на карман и вспоминаю "Рок против наркотиков", вспоминаю Савича и его предупреждения о расправе через ментов, вспомнил того парнишку, что был у меня в офисе 12 февраля 1997 г. (пришел ниоткуда и ушел в никуда).

"Что вы делаете, это не мое", - как ребенок, которого обвиняют в баловстве, которого он не делал, лепечу я.

"А чья же?", - съехидничал казах, и его узкие глазки расширились до пределов, которые могла позволить сама природа.

"Ваше и вы мне подсунули. Вам деньги нужны? Будете иметь дело с СНБ", - пытаюсь утвердится я.

"Ах ты скот, пугаешь меня", - и пинает меня ниже колена.

Боль, кто-то сзади пинает меня в правый бок, боль, тошнота.

"Я вас не пугаю, я вам правду говорю", - выдавливаю я из себя.

Кореец берет меня за грудки и коленом бьет в яйца. Согнулся. Тут же удар коленом в нос. Резкий поток соленой жидкости заставил поперхнуться. Кашляю. Тут же удар чем-то острым в спину - наверное локтем. От резкого падения на колени болят чашечки. Медленно поднимаю голову, облевался. Кровь, сопли, пельмени, рвотная жижа на полу и на рядом стоящем стуле. Фу! Опять меня берут за грудки, вытаскивают за кафе кореец и казах. Спокойными, но слегка надрывистыми голосами, поочередно о чем-то лопочут, о том, что мол не стоит выпендриваться, а то будет хуже. Падаю от резкого удара в рожу - затылком в стену. Наверное, судорожный приступ, колики, тошнота, ничего больше не помню, кроме того, что ноги, точнее, пятки волокутся по земле. Меня тащат за руки - спиной вперед... Тошнота и головокружение усиливаются, дым сигарет в лицо, застывшая кровь в носу заставляет дышать ртом, нос болит. Открываю глаза, - я в машине, двое рядом, двое спереди. Кореец с телефоном впереди, что-то говорит. Я кровью испачкал кого-то рядом. Ладони тоже в крови, пальцы как-то неприятно липнут друг к другу. Ничего не слышу, чувствую, как самопроизвольно дергается левое веко и левый край губы. Пытаюсь это остановить, но не могу. Тошнит, дым, вибрация, резкие повороты. Фу, опять рвота на колени себе и сидящему справа. Кореец бьет меня по щекам, вытирает руки о мои брюк и от блевотины.

"Здесь направо", - говорит он шоферу. Остановились.

"Выходим, помогите ему", - голос сбоку.

Я начинаю слышать, дышу свежим воздухом, чувствую чью-то надежную поддержку, т.к. понял, что на ногах самостоятельно держаться не могу, колени сгибаются, "заносит и штормит".

Чувствую, что с меня снимают куртку, умывают рожу, сморкаюсь в чей-то кулак. Вода ледяная. Пью - зубы ломит. Тщательно умыли рожу и руки. Кто-то приводит в порядок мою куртку. Одели, я снова в машине, оглядываюсь, выезжаем из маленького дворика. Маленькая девчушка и бабулька провожают нас взглядом. Плохо, что я не гусь и не могу выворачивать шею больше.

Дорога, езда. Романтично, не правда ли? Как много было написано в сказках и былинах о дороге. Какую историю она имеет? Вспомнить хотя бы времена доисторические и мустакилличные, дореволюционные и пост перестроечные. В этой жизни менялось все или почти все. Менялись люди, их нравы, род занятий, умственное развитие и интеллектуальные способности. Естественно менялись и их похождения на этой дороге. Были времена, когда на дорогу выходили богатыри и их изнемогающие оруженосцы, колесницы с оголтелыми наездниками - которые то и дело за что-то воевали, кого-то забирали в плен. Ретивая кобыла не выдерживая тяжести Ильи Муромца, гадила тут же прямо на ходу и облегченно вздыхала произнося очередной пук с порцией дерьма из под хвоста. Проходивший мимо мужик-лапотник, спьяну распевая песни, шел, пересекая с обочины на обочину с перекинутыми через плечо лаптями, а через другое плечо - рваную льняную рубаху. В очередной раз босиком и вступив в лошадиный помет, который червячками медленно выступал сквозь пальцы. Грязно ругаясь он тщетно пытался извлечь какашки из ног и запачкав руки, издавая несколько матерных слов, вытерев о траву, удалился прочь за горизонт. Были времена, когда по ней брели каторжане, брички бряцая полупустым чайником, проходили солдаты, тачки, демонстрации, проезжали очередные лидеры в своих "членовозах". Все это время на обочине пиликали кузнечики и драли глотки лягушата, трахаясь друг о дружку, куя свое маленькое счастье и ласково заботясь о потомстве. Чего только не было в этом мире, чего только не изменилось, а дорога осталась все той же вымощенной булыгой. Правда иногда она одевалась в гладкий асфальт и нынче по ней мчат разные авто и мото, чихая в атмосферу всяческой анти экологической дрянью.

Вот и я теперь в окружении каких-то чертей еду по этой дороге неведомо куда, не зная, что же меня ждет впереди. Через открытое стекло холодный воздух приятно треплет волосы, и я медленно прихожу в себя. Зрение почти в норме, слух, как и прежде, вот только боль всюду и всюду.

Подъехали. Выходим, большое здание. Поднимаемся на лифте. Маленькая комнатушка. Перемешалось множество лиц. Сидя на стуле, шатаюсь как китайский болванчик. Глаза закатываются, хочу прилечь хоть бы где и вообще хочу домой. По разговорам понимаю, что речь идет обо мне, только по обрывкам фраз догадываюсь, о чем это они. Поднимаю голову, они взвешивают тот самый пакетик, что вытащили у меня из кармана.

"Йигирма грамм", - голос.

"Сатанист, шайтанлар", - голос.

"Эй, иди сюда", - понимаю, что обращаются ко мне.

Встаю, но шатаюсь. За столом здоровенный жлоб с отвратительным выражением лица.

"Будешь кровь пить и мозги ..., остатки здоровья растеряешь, понял", - говорит жлоб.

"Понял", - мой ответ, я еще не понимаю, чего от меня хотят.

"Пиши", - дает ручку и бумагу.

"Чего писать", - недоумеваю я.

"Где ты хану взял?!", - ответил жлоб и все окружающие собрали на мне свои взгляды.

"Шел по улице, меня остановили, вырубили и я видел, как они мне подсунули ханку в карман, все это не вымысел, все это знают, что я против любой нар коты", - стараюсь, вести себя непринужденно, но понимаю, что напрягаю ситуацию до предела.

"Так, короче", - вмешивается кто-то из окружающих, - "Если еще раз выплюнешь такое - умоешься кровью прямо здесь", - звучит утвердительно. Оглядываюсь, да это тот же самый в голубой джинсовке (позже узнаю, что и его и этого жлоба зовут одинаково - Рустам).

"Что вам надо", - чувствую, что начинаю терять контроль над собой и кроме боли и недомогания надо мной берет верх вполне объяснимое чувство ярости, гнева и ненависти. Вроде слышу голос изнутри: "Держи себя в руках, это провокация". Думаю как и кого надо вырубать и ноги в руки и бежать. Нет. Слишком силы неравны, да и сам я еле стою на ногах. Надо попытаться решить проблему дипломатически.

"Писать будешь то, что я скажу и подписывать то, что я тебе дам, без фокусов", - жлоб начинает звереть.

"Хоп", - киваю я головой.

Жлоб начинает диктовку - "Наркотические вещества", - пиши, пиши, - "я купил на Рисовом базаре, в количестве 20 грамм у незнакомого мне человека за триста Сум", - четко произносит жлоб и еще раз взвешивает тот самый пакетик на аптечных весах, точно таких же, что у меня дома.

"Да, в количестве 20 граммов", - утвердил он, когда весы перестали колебаться. Отбрасываю ручку, рву лист, все это окончательно заставляет работать мозги в нужном направлении, голова гудит. Надо что-то делать?!

"Убей меня начальник, но такого не было, есть море свидетелей, что я 28 февраля не был на Рисовом базаре, я был вообще в другом городе". Я на пороге чего-то не очень приятного.

"Вот я сейчас тебя начну убивать прямо здесь", - довольно утвердительно, опершись кулаком в стол, а другой рукой берет меня за чуб. Удар носом о край стола и опять кровь, только теперь она попала на колени ему же.

"Нет, не надо, мы сделаем проще", - вмешивается другой человек похожий на татарина с казанской ярмарки. "Мы сейчас поедем к тебе домой, заберем жену и братишку и они сами признаются в том, что дома хранят наркотики, оружие и краденую "шара-бара". Все вещи оказываются будут сняты с трупов. Как тебе такой расклад?", - он приблизился ко мне на максимальное расстояние, упершись кулаками в стол.

"Ну ты и ....., однако", - ответил я.

Резкое удушье и удар в подбородок.... Обрыв на не долгое время... Судя по всему меня, не били, а просто пытались привести в чувство. Только помню, что некоторое время я лежал на полу и множество голов склонились надо мной и похоже, что это была паника. Лицо горело, в башке как в разоренном муравейнике. Хочу домой. Чувствую стойкий запах туалета. Меня умывают, скорее, опять стараются привести в чувство. Я снова на стуле. Рустам в голубой джинсовке колдует над чайником.

"Не выеживайся, сам виноват, бывает и хуже. Подумай о жене, о братишке, закроем обоих и надолго", - заканчивая с чайником, присаживается на стуле напротив.

"Да, смотри поаккуратнее. Дети есть?", - татарин смотрит на мои колени.

"Дочь", - отвечаю я, чувствуя, что петля затягивается все туже и туже.

"Чаю хочешь?", - джинса наливает пиалу и ставит передо мной.

"Нет, просто воды", - действительно во рту очень неприятно.

"Воды нет", - отвечает "Джинса".

"Можно пива?", - я пытаюсь смягчить юмором.

" А ......?", - голос сбоку.

"Ну тогда воды", - я.

"Чай" - ?

Отхлебнув из пиалы, думаю, козел, чтобы тебя дети всю жизнь поили таким пойлом. Горький и вяжущий вкус во рту. (только спустя несколько месяцев уже в Таштюрьме я узнал от наркоманов, что в чай была подмешана "ханка" - опий-сырец и таким образом тоже употребляют наркотики и совсем необязательно внутривенно или курить). Да, это была "ханка".

"Ну поехали", - все повскакали. Опять как в кино, наручники, берут за "подкрылки", коридор, лифт, дежурка, улица, машина, опять едем. Приехали на Чиланзар, в наркологический диспансер, второй этаж, две приятные женщины. Врачи заставляют раздеваться, падаю, запутавшись в брюках, стою в трусах, выполняю их команды, отвечаю на вопросы.

"Курил", - ?

"Никогда", - отвечаю я.

"Кололся", -

"Нет" -

"Молодой человек одевайтесь, а вот сюда 50 грамм мочи", - и у меня в руках стограммовая мензурка, в которую я помочился.

Опять повтор, наручники, двор, люди испуганно провожают нас взглядами. Едем в РОВД. Лифт пятый этаж. Встречает нас какой-то татарин и ведет в кабинет в конце коридора и представляет: "Капитан Ералиев, он будет вести твое дело", - указывают мне на капитана с усталыми глазами и взъерошенными волосами на голове; рядом еще один капитан высокого роста, плешивый, вместе с ними приятный толстячок в штатском ( позже он был моим адвокатом).

Остаемся в комнате я, толстячок и два капитана.

"Садись, рассказывай, все как оно есть", - говорит капитан Ералиев, усаживаясь напротив меня. "Сто скажешь, наркоман ?", - продолжал он.

"Нет", - утвердительно отвечаю я.

"Хорошо, если ты сможешь выстоять все напоры этих чертей, имей в виду это уголовный розыск, они тебя сломают на хрен", - Ералиев кивает головой на дверь. Плешивый капитан в знак утверждения тоже кивает головой.

"Подсунули в карман, сначала вырубили, потом добивали и вышибали показания, - чувствую, что мой голос дрожит как у ребенка перед плачем.

"Что-нибудь подписывал?", - Ералиев напряг брови.

"Нет", - я опять начинаю дрожать, меня знобит.

"Только один из них говорил, что закроет жену и братишку, если что будет не по их", - я пытаюсь начать все сначала и вести дело с миром.

"Это они тебя на "пушку" берут", - он отвлекается на телефонный звонок.

"А вдруг они все смогут, если захотят?", -

"Если у тебя задница чистая, то тебе нечего бояться, если сломаешься, то сидеть тебе в зоне и долго", - я чувствую, что его одолевает усталость.

"Понял",- я почувствовал понимание и своеобразный щит.

"А если ты хочешь жаловаться ...", - в это время входит Рустам в джинсе и еще кто-то.

"Если я тебя отпущу до утра, ты не убежишь?", - Ералиев прищуривает глаза.

"Нет, я намерен решать эту проблему, а не бежать от нее".

Тут же эти двое двинулись в коридор и оттуда был слышен голос: "Эдик-ака ...." и что-то еще. Через некоторое время появился кореец с лицом изрытым оспой и Ералиев долго с ним ругались в коридоре. Заходит другой лысоватый, тот самый с телефоном "Сенао" ( позже я узнал, что его зовут Исмат).

"Женя, твоя жена будет волноваться, если ты сегодня не заночуешь дома", - Исмат делает лицо дорогого дяди. Он болен, это видно по соплям и температуре, наверное грипп.

"Мы тебя не можем отпустить, так что ты напиши записку жене, а мы ее сейчас завезем к тебе домой", - Исмат делает откровенные глаза.

Пишу Наде записку: "У меня проблемы с милицией, это недоразумение, все образуется, сегодня не жди. Женя". И каким-то шестым чувством понимаю, что здесь что-то не так и чиркаю какую-то каракулю вместо своей подписи. Да, если бы я только знал, что я сделал и благодарен судьбе за эту подсказку.

"Счастливо, не грусти, вот это другое дело, сворачивая бумагу Исмат исчез за дверью.

"Ну вот и все, время по домам", - командует кореец и мы спускаемся к ВАЗ 21099 и едем по ночному городу. Подъезжаем к зданию МВД с торца, по ул. Германа Лопатина, у ворот автоматчик о чем-то говорит с Эдиком. Заезжаем во двор. Поднимаемся на лифте, не успел сосчитать этажи, думаю 5 или 6 этаж. Длинный коридор заканчивается для меня кабинетом направо и видом во двор МВД. За "Т"-образным столом воссел Эдик и закурил "Мальборо", смачно выпустив дымок. ...

"Как?", - спрашивает Эдик, - "Как тебе наша работа?", - он весьма доволен собой.

"Что, как? Плохо.", - отвечаю я, пытаясь сообразить, что же произойдет сейчас.

"Каковы твои взаимоотношения с фирмой "Димонд"?", - Эдик уперся кулаком в подбородок.

"Джахар Халимов и Егор Суч?", - уточняю я.

Эдик неожиданно вдруг вскипел и упершись кулаком в стол, резонировав воздух децибелами.

"Сам дурак, тебе же предлагали по-хорошему, я знаю, что в первый раз предложили работать вместе с ними, второй раз продать им свой "Рок-Клуб", потом тебе, насколько я знаю, тебе вообще сказали уйти из бизнеса. Они люди серьезные, а ты все у них под ногами вертелся, мешаешь. Американцев кто завлек? А? Хочешь сказать ты?", - после этого он даже покраснел.

"Нет, конечно же Женя", - я пытаюсь вникнуть куда он клонит.

"Суч правильно. Он лично готов ж.пу чертям подставить, лишь бы уехать отсюда, а ты своими "рок-тусовками" ему все кайфы шугаешь", - после цитаты Эдик немного выпустил пар и даже слегка подобрел.

"Я думаю продолжить кровопийство",

"Значит, как я понимаю, буржуи приехали сюда, чтобы делать дела с Сучем, но его скверный характер взял верх над здравым смыслом, это, во-первых, и насколько я понял буржуи увидели во мне партнера по рок-н-роллу более достойного, чем Суч и поэтому решили работать со мной, это, во-вторых. Если же это то, то вы меня ничем не удивили, я в курсе всех событий. А если даже я уйду из бизнеса, то американцы не дураки и видели, что он воровал их деньги самым наглым образом и с ним они все равно работать не будут". Я начинаю чувствовать, что беру верх над Эдиком, чисто интеллектом, что дает мне намек действовать иначе.

"Ладно, ты и сам все хорошо понимаешь, не надо было создавать нездоровую конкуренцию солидным и уважаемым людям; мол и бога, чтобы они тебе еще под Новый Год не вывернули тебе жо...у наизнанку. Хотя могли. Почему они тебя пожалели, не понимаю?". "В общем, так время сейчас позднее, условия у нас есть. Вот тебе бумага, ручка, сейчас ты пойдешь в камеру и напишешь все, что ты знаешь о сатанистах, только все и честно. Так, завтра воскресенье, в понедельник поедем к нотариусу и переоформим "Рок-Клуб" на Савича, как продажу", - Эдик по идиотски просто натянул улыбку.

"То есть как? Подарить "Рок-Клуб" Сучу?", - спросил я.

"Конечно родной, ты, что не понимаешь, что происходит? Ты перешел дорогу таким людям, Суч только пешка, есть там фигуры и посерьезнее. Вот тебе совет, больше молчи, меньше говори, здоровей будешь, иди", - Эдик стал собираться.

"Я не могу отдать дело, тем более на халяву - халявщикам, я ведь первый начал рок-бизнес в Ташкенте, а теперь вы мне предлагаете отдать его даром, нет", - я и сам теряюсь от сказанного.

"Родной мой мальчик, тебе предлагают пока еще по-хорошему уже четвертый раз. А ты что? С тобой еще хорошо обошлись. Где твой отец? Так не знаешь. Так вот делай то, что тебе говорят - дольше проживешь, а то знаешь сколько безымянного народа лежит на кладбище и под асфальтом, все их ищут и не найдут. И пахан твой дурак тоже и ты весь в него, он сейчас червей кормит, что не знал? Давай топай отсюда",- Эдик закончил.

Появляется молодой человек и ведет меня к лифту, от сказанного в башке кавардак. По ходу я пытаюсь осмыслить услышанное, но многого не могу понять. Отец пропал в августе 1996 г., но при чем тут безымянный народ на кладбище и под асфальтом? Не понимаю. Вот спустились. По виду подвал, решетки, дежурная часть. Заводят в маленькую комнатушку, раздевают догола. Шмон. Камера N 15. Тут я и познакомился с Юрой (он пытался продать 1.5 кг ханки) и Вилорием (он украл 200 млн.сум). Юра и стал для меня ходячей энциклопедией по тюремной жизни. Но об этом долго говорить, и пожалуй я на этом закончу, т.к. на этом день первое марта закончился для меня шконкой (нарами) в изоляторе внутреннего содержания МВД.

День второй невероятно тосклив. Чувство, будто время, остановилось, как бы замерло. В этом темном и сыром подвале было чувство ограниченности в пространстве. Ах, если бы я только знал, что это только начало моей камерной, а потом и тюремной жизни. В этот день, там же в подвале в следственном отделении меня вызвал некий Сергей Петрович, и забрал мою бумажку о сатанистах и фашистах и очень удивился тому, что я о них ничего не знаю, и написал о них всего пол-листа. "Откуда ханка у тебя?", - как то невзначай спросил он покусывая свои пышные усы.

"Спросите у своих, я наркотой никогда не увлекался", - жду реакции, но к моему удивлению он вызвал сержанта и уходя добавил, - "Советую поменять свою точку зрения, здоровее будешь", - сказал он на прощание.

Меня увели в камеру, потом был душ ( у них душ по воскресеньям). Первая баланда, сны непонятно о чем, разговоры с Юрой о прошлых похождениях, с Вилорием о вере в бога и его невиновности.

День третий. Кошмар по ул. Германа Лопатина. В следственном отделении подвала трое жлобов серьезно испинали меня, одели противогаз на морду, руки за спиной в наручниках, испытал на себе несколько раз действие электрошока.

"Ты ведь сам запорол, ханка твоя, твоя понял? Кто спросит, скажи купил для лечения, тебе ничего не будет, штраф заплатишь и сегодня же домой пойдешь", - кто-то из них кричал мне в рожу, но удары со всех сторон продолжались. Голова страшно болела, тело почти не подчинялось командам мозга. Сейчас никак не могу вспомнить, что же я сам ответил в тот момент. Но то, что я им ответил, видимо их устроило и битье прекратилось. Меня вывели на улицу и сажая в машину (ДЭУ "Нексия", темно-зеленого цвета). "Не мучай людей и себя тоже", - послышался голос за спиной.

В машине трое, Сергей Петрович пристегнулся ко мне наручниками. Едем в РОВД.

"Вы не знаете чем отличается полиция от поллюции ?", - не знаю зачем я вызвал огонь на себя. Было видно, что ментовские извилины слегка напряглись от неожиданности вопроса.

"А ты сам-то знаешь?", - вступил в разговор водитель.

"Конечно знаю, примерно тем же, чем милиция от менструации", - недолгая пауза и удар в нос заставил меня заткнуться. Подъезжаем к РОВД, у входа Надя, Витька и Леха.

Мне представили нового следователя Баграмян Сергей Егорьевича, майора милиции. Он начал с того, что показал мне мои показания и чистосердечные признания в том, что я купил наркотические вещества с целью личного употребления и во всех были мои подписи. Я разглядел подпись, эта была та самая каракуля, что я поставил на записке Наде. Я все понял, они просто подделали мою подпись. Рядом стоял Рустам (все в той же голубой джинсовке) и погано улыбался.

"Женя у тебя дома во время обыска была обнаружена еще ханка в двадцать три грамма, четырнадцать патронов, четыре ампулы промедола и пистолет Макарова", - Байрамян смотрел на меня обычным простым взглядом, потом добавил, - "Меня не было во время обыска, мне только что дали это дело. Это, действительно, ты хранил дома, как здесь написано?", - и показывает мне протокол обыска.

"Нет меня там не было, о наркотиках и обо всем другом я ничего не знаю, знаю теперь одно - это все они подставили, я вообще от криминала далекий человек", - мой голос опять почему-то начинает дрожать.

"А это что, по-твоему?", - Баграмян показывает мне протокол допроса.

"Я первый раз слышу об обыске у меня дома, меня там не было, вообще разве не видно, что подпись не моя", - думаю, что сейчас начнется все сначала.

"Ты знаешь, мне все равно, но и помочь я тебе ничем не смогу, меня просто "трахнут" как Ериева, сможешь доказать что это не твое?", - Баграмян сделал независимую рожу. Попробуй сказать все это прокурору, может он послушает, хотя вряд ли, ему уже звонил зам.министра и попросил его лично о тебе, вряд ли что удастся сделать".

В кабинете я вкратце рассказал о нападении на меня, о подлоге, об изменении и подделки подписей.

"Уберите этого придурка, (и глядя мне в глаза), тебя же предупреждали по-хорошему, иди отсюда", - и при этом широко улыбнулся... Далее были долгие дни в подвале МВД, по несколько раз в день в следственном отделении меня тщательно попинывали непонятно кто и за что. Но "Рок-Клуб" на Суча я так и не списал и меня отправили в Таштюрьму, но это уже более интересная другая история. А эту историю я хотел бы закончить именно так, что люди неугодные кому-либо, могут оказаться в очень незавидном положении - в тюрьме, например, или быть зачисленными в ранг особо опасных преступников.

Ради бога, будьте осмотрительны и осторожны во всем. Но если все же Вам довелось познакомиться с ментами - таким образом, совет - ни в коем случае не подписывайте ничего, ни под каким предлогом. Не поддавайтесь на провокации и побои, стойте на своем и "не берите на себя" ничего, что они Вам подсовывают. Говорите и пишите только то, что было на самом деле.

Дай Вам бог удачи и счастья. Все.

продолжение следует