Малик Аликеев: Кумыс пить, кыргызча жить

Зоя Исматулина

Когда мама ожидала рождения Малика, акын Эстебес Турсуналиев подарил ей струну для комуза с пожеланием: пусть родится сын и станет музыкантом, как отец!

Аликеев–старший, Жунуш, был и комузистом, и певцом, и мелодистом. С Эстебесом они дружили, вместе работали в филармонии, пока по нездоровью Жунуш не возвратился в таласское село Кєпїрє–Базар. Но дружба продолжалась.

- Как гастроли - Эстебес–байке у нас дома. - Малик Аликеев это слышал, но сам не помнит. Не осталось в памяти и отцовского пения, музыки. И искусство игры на комузе мальчик перенял не из родных рук - в кружке сельской школы: "отец умер, когда мне было шесть лет".

И Жунуш не узнал, что младший сын - единственный из пятерых детей, кто пошел по его стопам.

Душистая сверкающая елка напоминает Малику о его первом выступлении. На школьном утреннике он спел под собственный аккомпанемент песню Токтогула "Кербезим".

- Потом в аиле меня заметили и начали посылать на районные, областные конкурсы и концерты. Дома были книги эпосов, дастанов. Открывал их и пел под комуз для домашних. Так учился.

Но, похоже, побуждало его к этому не столько собственное рвение, сколько мама.

- Я убегал, она возвращала: ты должен петь, должен играть. Как отец!

- Сколько вам было лет, когда убегали?

- Третий класс... - посмеивается.

- Выходит, вы не по своей воле выступали на новогоднем утреннике?

- Мама пригнала. Камчой, - со смехом.

- Как камчой? Шутите?

- Так: давай, вперед! Ты должен петь! Оказывается, правильно делала. Низко ей за это кланяюсь.

- Когда она перестала вас поощрять плеткой?

- Когда школу кончал. Но это не имеет отношения к музыке. Здесь другое: "Не кури! Туда не ходи..." Раза два меня поймали с сигаретой. Тогда и получил камчой: "Почему куришь?". С тех пор и не прикасаюсь к табаку.

Четырнадцати лет он пел на концерте в честь съезда комсомола Киргизии.

- В зале - Дворца спорта, кажется, сидели великие, популярные артисты, звезды фольклора. Мне так интересно было! Но держался я скованно, ужасно стеснялся...

Ему устроили овацию.

- Ко мне подошел аксакал Эстебес Турсуналиев. Спросил, я чей.

- Жунуша Аликеева.

- О–о–о!

А года через три свежеиспеченный выпускник школы приехал в столицу с мамой - в эстрадную студию при филармонии. К Турсуналиеву.

- Эстебес, помните, вы дарили мне струну? Вот, сын вырос. Вверяю его вам, - сказала мать.

Он занимался в студии вокалом и отдельно - со старым другом отца. И почти сразу парня включили в программу солидного концерта.

- Я впервые пел в Большом зале филармонии. Что творилось со зрителями!

- Почему?

- Выходит 17–летний пацан, роста я был ма–а–а–ленького – и поет песню "Мєлмєлїм" ("Моя красавица"), эротическую. Я ее выучил, услышав по радио. Еще в селе. Это классика, на слова великого Барпы. После того первого же выступления я стал популярен. Мгновенно ко мне пристало прозвище - Мєлмєлїм. Меня останавливали на улицах: "Ну ты даешь!", восхищались одни. Старшие - дедушки, бабушки ругали: "Как тебе не стыдно! Еще молоко на губах не обсохло, а такие песни поешь!". А я тогда и слова–то не все в той песне понимал...

- А как отнеслись к вашему выступлению организаторы концерта, ваш наставник Эстебес Турсуналиев?

- Им понравилось. Я пел уверенно. Они меня поддержали.

- Вы пытались петь, как тот артист, которого вы слышали по радио, или по–своему?

- По–своему. Я никогда не подражаю. Думаю, у каждого певца должен быть свой стиль. Уже столько времени прошло, а на улицах меня иначе чем мєлмєлїм не называют. "Вон Мєлмєлїм идет", - подталкивают друг друга. "Эй, Мєлмєлїм!", - окликают меня.

Сын, как и отец, работает в филармонии. Солист фольклорной группы "Эл ырчысы Эстебес тобу", которой руководит его учитель Эстебес Турсуналиев, народный артист СССР и КР.

По словам Малика, почти все годы, что он живет в столице, его мучила мысль: как найти архив отца?

- Еще в мои школьные времена мы получили письмо из Фрунзе, адресованное "сыну или родственникам Жунуша Аликеева". Комузист Асан Кайбылдаев извещал, что он нашел архив моего отца. Потом о письме забыли, оно затерялось.

Он обнаружил послание в старом чемоданчике, с которым когда–то приехал поступать в студию. И отыскал Асана Кайбылдаева.

- Он показал мне архивный список. И сказал: "Спасибо, ты сын своего отца". Так случилось, что Кайбылдаев заболел. Но по его подсказке я сам нашел архив.

- Что в нем содержалось?

- Магнитофонные записи песен и мелодий в отцовском исполнении. Потом их почистили, ведь пролежали 35–40 лет.

И он впервые услышал игру отца.

- У меня было чувство, что я слышу его живого...

Артист собирается выпустить кассету с записью тех архивных находок - "она уже на старте".

- Что–нибудь исполняете из наследия Жунуша Аликеева?

- У отца есть хорошие песни. Буду петь. И хочу сделать телепередачу о нем. Материалом станут найденные записи, старые фотографии, воспоминания людей, знавших отца, мамины - в первую очередь.

- Вы говорите, Асан Кайбылдаев болен. А он поможет готовить передачу?

- Обязательно. Он удивительный человек, разыскал архивы многих музыкантов.

- Малик, вы певец фольклорный. Эстрадные песни поете?

- В последнее время делал аранжировки эстрадных песен. Но не в чисто европейском стиле, а с фольклорным уклоном. К эстраде я обратился шесть лет назад. Первая вещь называлась "Сардалгыз". Это песня кызылсуйская, китайских кыргызов. Я сам ее обработал для международного конкурса "Иссык–Куль", сопровождают комуз, темир–комуз, чопо–чоор. Прежде она пелась под аккомпанемент современных инструментов, "Ямахи"... Я ее с кассеты взял.

- Песня создана в наши дни?

- Да, но на старинные слова, позабытые здесь. Потом сделал и песню "Єзгєчє" на стихи Барпы. В июне прошлого года в своем сольном концерте спели ее дуэтом с Гульзат Батыркановой, это дочь Шахры Талиповой. Мнение народа: хорошо идет. Но меня все равно все воспринимают с комузом, как выяснилось.

- Из–за этого "легкий жанр" не забросите?

- Нет, буду петь, но не чистую эстраду, обязательно "в смеси" с фольклором.

В семье артиста подрастает музыкант нового поколения, 11–летний Кубатбий.

- Младенцем, сидя на горшке, сын распевал песни, - улыбается отец.

- Эстрадные?

- Нет, мои...

Юный "соловей" учится в Шубинке. Разумеется, премудростям игры на трехструнном короле кыргызских инструментов.

- Хорошо играет. На моем июньском концерте он дебютировал.

- И пел?

- Нет. Исполнил "Ак–тамак, кєк–тамак" на комузе. И весь зал... - не найдя слов, певец улыбнулся и развел руками. - Запись того концерта уже два–три раза повторяли по ТВ, и все восхищаются: "О–о–о, как твой сын отлично играет, уже тебе на пятки наступает".

Похоже, камча, как метод музыкального воспитания, здесь не пригодится. Правда, хочет ли малыш учиться музыке, не спрашивали. Но уже по другой причине:

- Чувствуем же его тягу: еще лет четырех требовал мой комуз, щипал струны.

Порой отец играет, а сын поет - для себя, для гостей. Но в репертуаре не что попало.

- Я не устаю ему повторять: только не пой легкомысленные песни вроде "Шоколада". Сейчас поют много, но пустое идет слово... Смысл должен быть.

Время проходит "в постоянных концертах, тоях".

- Наш заработок - из бюджета. Ничего не решает.

- На хлеб хватает?

- На хлеб только. А на тоях, концертах по приглашению зарабатываем на остальное.

- Кино посмотреть, книжку полистать успеваете?

- Без этого как? Книгу принесу сыну: "Почитай, потом поговорим". Даже ночью читает. Есть такие томики - "Фольклор для детей".

Папа сам старается выбрать в телепрограмме и фильм, где нет крови, насилия. У Кубата интерес к истории.

- Вчера до двух ночи смотрели "Цезаря". В кино с семьей ходим на премьеры. В театр - кыргызской и русской драмы, на хороший концерт в филармонию. Недавно слушали "Аиду" в оперном.

"Куратор" сына - жена Жаўыл. Тоже профессиональная артистка, выпускница хореографического отделения института искусств. Участница концертов мужа. Уроки Кубатбия, обе школы - по ее части.

- Но я контролирую: "Ну–ка, сынок, покажи дневник - сколько пятерок, сколько двоек?" - смеется Малик.

Отдых - в основном в Таласе, на джайлоо. Где можно "кумыс пить, кыргызча жить". Там же артист отводит душу на охоте и рыбалке.

- На кого охотитесь?

- На кекликов, фазанов. Но в основном рыбачим с сыном.

- А жена?

- Дома. Боится воды.

- Но ловите же на берегу?

- Бывает, поймаешь, а рыба попрыгала на суше - и в речку! Ты - за ней. Залюбуешься, как красиво она уходит в воду... И купаемся с Кубатбием.

Улов - горную форель, маринку готовят всей семьей: "В казане поджаришь - объедение!"

Но пока впереди - новая программа: айтыши, песни.

- Надо их пустить в народ, дать премьеру. Главное - запишем их в золотой фонд радио.

Есть у Малика и песни собственного сочинения.

- Они жизненные, о моей личной судьбе - об отце, о младшем братишке, который умер четырех лет. О матери сочинил на слова Сагына Акматбекова. Текст сложный, философский, сразу ее публика не примет, нужно время. Но популярной она станет.

На прощание певец дополнил беседу:

- Всему народу желаю, чтобы войны не было. Чтобы все счастливы были, не голодали. Чтобы дети от родителей не сбегали. Сердце болит, жаль детишек. Хочу пожелать сотрудникам "МСН" - газеты, которую читаю с удовольствием, самого главного - здоровья, счастья. Вместе будем работать.

- Верите, значит, что наша газета будет существовать?

- Обязательно!