"Нам пора избавиться от комплекса неполноценности"

Рашид Тусупбеков:

- Наталья ВАСИЛЕВСКАЯ

О Рашиде Тусупбекове часто говорят как о человеке, не заинтересованном в саморекламе. Во всяком случае, свои выступления в прессе он всегда жестко ограничивает узкопрофессиональной тематикой. Вот и в беседе с нашим корреспондентом, которая состоялась накануне 50-летнего юбилея государственного советника юстиции Рашида Тусупбекова, руководитель высшего надзорного органа страны не изменил своей традиции: в интервью юбиляра нет ни слова о личном.

- Рашид Толеутаевич, на прошлой неделе ваше ведомство подвело итоги 2004 года. С какими результатами вы завершили прошлый год и по каким критериям, если не секрет, оценивается деятельность прокуроров?

- Здесь нет никаких секретов. Определяющим критерием при оценке работы прокуроров является эффективность защиты ими конституционных прав и свобод наших граждан.
Причем это касается каждой из сфер надзора. А вы, наверное, знаете, что спектр надзорной деятельности прокуратуры достаточно широк. Мы осуществляем надзор за применением законов в сфере государственного управления, экономики, экологии, за законностью оперативно-розыскной деятельности, административного и исполнительного производства, следствия и дознания и т. д.

Каждая прокурорская проверка прежде всего нацелена на выявление и устранение нарушений законности, представляющих реальную угрозу правам человека. Этому подчинена вся деятельность системы прокуратуры.
В прошедшем году лишь по линии надзора за законностью в работе государственных органов мы провели свыше 20 тысяч проверок. Защитили законные права более 115 тысяч конкретных лиц. По протестам прокуроров отменено и изменено 27 тысяч незаконных нормативных актов. Массу нарушений мы выявили в социальной сфере: при применении законов о защите прав потребителей на качество и безопасность реализуемых им продуктов питания, прав несовершеннолетних, в сфере обеспечения безопасности полетов, в деятельности налоговых органов, которые обязаны контролировать своевременность и полноту перечисления работодателями пенсионных взносов в накопительные фонды.

Только в ходе одной проверки исполнения пенсионного законодательства, проведенной прокуратурой Карагандинской области, взыскано более 131 млн тенге пенсионных отчислений, которые не были перечислены предприятиями этой области на счета свыше 10 тысяч работников. К злостным неплательщикам, а в этом списке оказалось более 280 предприятий, прокуратура применила самые строгие меры, вплоть до приостановления расходных операций на банковских счетах.
И таких примеров, когда исключительно прокурорское вмешательство позволило восстановить права десятков тысяч рабочих и служащих, пенсионеров и несовершеннолетних, участников уголовного процесса, у нас имеется немало.

- Однако о прокуратуре по-прежнему говорят как о карательном, а не правозащитном органе…

- Это стереотип, который укоренился в сознании людей еще с советских времен. Столь же привычный, как и множество других стереотипов и словесных штампов. Когда, например, речь заходит о храбром человеке, то непременно говорят: "Бесстрашный как лев". Красивое, конечно, сравнение. Но многие ли из нас могли лично убедиться в бесстрашии льва?

К сожалению, стереотипы сродни предубеждению. С ними трудно бороться. Упомянутый вами ярлык "карательный орган" появился еще во времена Вышинского, а то и раньше. Но с тех пор много воды утекло. А ведь казахстанская прокуратура не стояла на месте. Она кардинально реформировалась и изменила свои приоритеты.

Надзор нашей прокуратуры стал более предметным, а акцент сместился в сторону правозащитных функций. Это раньше прокуратура обладала всеохватным общим надзором. Достаточно сказать, что в советское время прокурорам приходилось бороться даже с "зайцами" в общественном транспорте. Сейчас же сфера надзора определена двумя ключевыми направлениями: надзором за применением законов в социальной сфере и за законностью актов государственных органов. Главным же объектом защиты для прокурора стал человек, его конституционные права и свободы. Так что от карательных функций мы избавились давно и бесповоротно.
Вот, скажите, стала бы карательная структура отстаивать права осужденных, обращать внимание на условия их содержания? Конечно же, нет. А для прокуратуры это отдельный приоритет в надзорной работе. В ушедшем году, например, по представлению Генеральной прокуратуры, внесенному в правительство, закрыта колония ГМ-172/7 в Мангистауской области, где в условиях крайней антисанитарии, в аварийных помещениях содержались 203 осужденных.
- Прокуратура постоянно находится в эпицентре слухов. То и дело начинаются разговоры о грядущей реорганизации прокуратуры и "поглощении" ее полномочий другими государственными органами…
- На этот счет мне уже приходилось высказываться, но я повторюсь: такие слухи порождаются теми, кому прокуратура мешает, пресекая нарушения законности в их деятельности.
Убежден, что сегодня не имеется никаких объективных предпосылок для сужения сферы прокурорского надзора, а тем более для разрушения системы прокуратуры.
Я вообще не сторонник реформ ради реформ и частых структурных перестроек правоохранительной системы. Это отрицательно сказывается на деятельности правоохранительных органов и работоспособности ее сотрудников.
- И все же о передаче некоторых полномочий прокуратуры сейчас говорят громко и открыто. Речь - о санкции на арест.
- В последнее время вопрос о санкционировании ареста действительно обсуждается с новой силой. Причем не за закрытыми дверями, а публично. И это правильно. Ведь санкция на арест напрямую касается сферы прав и свобод наших граждан.
Больше всего меня настораживает категоричность постановки этого вопроса: кто будет давать санкцию - судья или прокурор… Такое противопоставление лишь создает поле для излишних эмоций, спекуляций и надуманных предположений. В какой-то газете я даже прочитал, что на почве спора о санкции на арест Генеральный прокурор и председатель Верховного суда перестали здороваться друг с другом. Все это, конечно, плоды чьей-то больной фантазии. Между судом и прокуратурой нет никакого противостояния. Мы не конкурирующие, а взаимодополняющие элементы в системе защиты конституционных прав граждан.
Хотя, безусловно, в процессе совместной работы неизбежно возникают вопросы, которые имеют не одно, а сразу несколько решений. Санкция на арест - один из таких вопросов.
Собственно, ответ на вопрос, кто будет давать санкцию на арест, содержится в тексте нашей Конституции. В частности, статья 16 Основного закона содержит норму, закрепляющую это право и за судом, и за прокуратурой.
И, если помните, в конце 2003 года Конституционный совет республики в своем постановлении об официальном толковании данной статьи прямо указал, что правом санкционирования ареста в нашей республике наделены только суд и прокуратура. То есть какого-то предпочтения в пользу лишь одного из этих органов Конституция не отдает. Напротив, эта норма скорее побуждает и суд, и прокуратуру дополнять, а не исключать друг друга в вопросах соблюдения прав участников уголовного процесса.
На основе Конституции создана правовая система, в которой уголовно-процессуальный закон распределил полномочия и функции всех правоохранительных органов, прокуратуры и суда. Конституционный совет тремя постановлениями, принятыми в 1999, 2000 и 2003 годах, определил, что на стадии предварительного следствия санкционирование ареста производится прокурором, а после того как дело поступает в суд, санкция на арест лица избирается судьей.
Еще один немаловажный момент, который почему-то настойчиво не принимается во внимание. Санкционирование ареста на стадии дознания и предварительного следствия является одной из форм уголовного преследования, которое на досудебной стадии присуще только органам прокуратуры. Суд не имеет права на осуществление уголовного преследования. Действующее уголовно-процессуальное законодательство, основанное на Конституции, фактически наделяет суд правом ареста подсудимого. Юристов могу адресовать к ст. 322 УПК.
- Возможно, причиной возникновения новой дискуссии стали частые ошибки прокуроров при санкционировании ареста…
- Судите сами. За последние семь лет самым высоким показателем отмены прокурорских санкций является 0,7 процента от их общего количества. Не думаю, что эта цифра, скорее свидетельствующая об ответственном подходе прокурора к санкционированию ареста, дает повод голосить, словно труба архангела в Судный день.
Надо отметить, что на протяжении последних пяти лет прокуроры отказывают в санкции в среднем в 10 процентах случаев. В результате количество обращений следственных органов за санкциями на арест, начиная с 2000 года, сократилось практически вдвое - с 44 856 до 24 273.
И это вновь доказывает, что прокуратура в вопросах санкционирования ареста является сейчас самым эффективным фильтром, отсеивающим необоснованные ходатайства о санкционировании ареста. Последующий "отсев" судами необоснованных арестов составляет менее 0,5 процента.
Наша система санкционирования оставляет за арестованным право обжалования решения прокурора в суд первой инстанции, а в случае несогласия с его решением - в вышестоящий суд. Любой арест может быть также обжалован вышестоящему прокурору, вплоть до Генерального. То есть у нас создана и действует многоступенчатая защита прав обвиняемого.
В соответствии с уголовно-процессуальным законом и инструкциями Генерального прокурора, при санкционировании ареста прокурор лично допрашивает задержанное лицо в присутствии адвоката об обстоятельствах совершенного им деяния.
Кроме того, Конституцией и действующим процессуальным законом предусмотрен судебный контроль за процессуальными действиями следователя и прокурора, в том числе и по санкционированию ареста. И если лицо не согласно с избранным в отношении него арестом, то может обжаловать это решение прокурора в суд непосредственно сам или через своего адвоката. При этом никаких материальных издержек не последует ни для него, ни для его защитника.
- Как вы прокомментируете мнения о несоответствии процедуры санкционирования ареста в нашей республике международным стандартам?
- А существуют ли такие стандарты? Ведь практически все международные акты, в том числе и Международный пакт "О гражданских и политических правах", подчеркивая право граждан на свободу и личную неприкосновенность, в то же время оговаривают, что изоляция человека от общества должна проводиться в строгом соответствии с той процедурой и на тех основаниях, которые установлены внутригосударственным законодательством.
Разве в нашей стране нет такого законодательства? Или оно противоречит Основному закону нашей страны, в котором, напомню, 30 из 98 статей посвящено правам и обязанностям граждан и который каждого человека рассматривает как личность, гарантируя охрану его достоинства государством?
Ссылка сторонников передачи санкционирования ареста в исключительную компетенцию суда на международные стандарты очень условна.
В Германии, где судьи санкционируют арест уже довольно давно, министерство юстиции заказало исследование, результаты которого многих шокировали. Судьям Германии были предъявлены претензии в обвинительном уклоне. Восемнадцать процентов всех арестов производились по делам о малозначительных преступлениях. Только половина арестованных впоследствии осуждалась к лишению свободы.
В США, где испокон веков функцию санкционирования ареста исполняли суды, перед лицом террористической угрозы вынуждены были отойти от исключительно судебного порядка ограничения прав граждан, в том числе и права на личную свободу. Был принят так называемый Патриотический пакт, предоставляющий прокурору право санкционирования ареста и содержания под стражей.
Ссылки же на опыт России вообще не выдерживают критики, поскольку в системах прокуратуры наших стран имеются принципиальные отличия.
Еще до реформы нашей прокуратуры мы пришли к пониманию, что прокурор, возбуждая уголовное дело, расследуя его и поддерживая по этому делу обвинение, становится заложником своих предыдущих действий. Поэтому, принимая свою Конституцию 1995 года, мы отделили дознание и предварительное следствие от прокуратуры, закрепив тем самым законодательные условия для осуществления объективного надзора за работой следственных органов.
Российская же прокуратура, кстати, не имеющая в отличие от нас статуса высшего надзорного органа, но наделенная правом производства предварительного следствия, располагает мощным следственным аппаратом. Именно по этой причине Основной закон РФ определил только судебное санкционирование ареста.
Нас объединяет общая цель - обеспечение надежной и полноценной защиты прав человека. Но для достижения этой цели каждый выбирает свой путь.
Поэтому я не разделяю взглядов тех, кто существующую в нашей республике хорошо отлаженную процедуру санкционирования ареста с завидным упорством рассматривает с позиций глубокого пессимизма. Нам уже давно пора избавиться от комплекса неполноценности и перестать заниматься самоедством. Зачем бесконечно отрицать и ставить под сомнение собственный опыт реформ, накопленный государством за годы независимости? Из правового опыта других государств надо перенимать только то, что реально будет способствовать улучшению и укреплению нашей системы защиты прав и свобод человека. Мы создаем свою уникальную, евразийскую правовую модель, которая будет наиболее приемлема для нас, учитывать особенности нашего устройства, нашего народа, его менталитета, а не слепо копировать чужой опыт.
- Рашид Толеутаевич, а как вы относитесь к введению института суда присяжных?
- На мой взгляд, введение суда присяжных заседателей положительно повлияет на качество правосудия и предварительного следствия, позитивно скажется на роли в уголовном процессе государственных обвинителей и защитников. Институт суда присяжных социально ориентирован и демократичен, поскольку в нем взаимодействуют государственно-правовое и общественное начала. Я думаю, что присяжные заседатели привнесут в деятельность суда живое восприятие, жизненный опыт, здравый смысл, общественное понятие правды и справедливости.
При выборе модели суда присяжных необходимо учитывать уровень правосознания, правовой культуры и в целом менталитет населения страны. Поэтому, во-первых, нужно уяснить, готово ли общество у нас к введению суда присяжных. Во-вторых, в связи с возрастанием роли обвинителя и защитника в суде присяжных возникает вопрос: готовы ли сегодня прокуроры и адвокаты профессионально защищать в суде присяжных права граждан?
В конце прошлого года правительством принята Программа по праворазъяснительной работе, формированию правовой культуры, правовому обучению и воспитанию граждан на 2005-2007 годы. Реализация этой программы, я надеюсь, повлияет на уровень правовой культуры и правосознания населения. Адвокаты и прокуроры также повысят уровень своего профессионального участия в судебных процессах. И по мере готовности как населения, так и участников судебного процесса можно будет вводить судопроизводство с участием присяжных заседателей.
- Позвольте задать еще один вопрос, касающийся полномочий прокуратуры. Недавно в прессе прошла информация, что в составе Генпрокуратуры скоро появится новый орган - финансовая разведка. Так ли это?
- Появление такого органа в системе государства зависит от того, примет ли парламент подготовленный проект закона "О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных незаконным путем, и финансированию терроризма". Именно этим законопроектом, собственно, и предусматривается создание специального органа, который, как предполагается, займется мониторингом сомнительных денежных операций различных финансовых учреждений: банков, игорных заведений, страховых компаний, риэлторских и нотариальных контор и т.д.
Хотя потребность в таком органе очевидна. Финансовый мониторинг необходим, если мы всерьез намерены вывести из тени нелегальные обороты финансовых учреждений, незаконно осуществляющих крупные сделки, уклоняющихся от уплаты налогов, перемещающих денежные средства в обход дипломатических и межгосударственных барьеров, в том числе с целью финансирования терроризма.
- Намерена ли Генпрокуратура инициировать перед Верховным судом включение "Хизб-ут-Тахрира" в список запрещенных организаций, если парламент примет закон, направленный на ужесточение борьбы с экстремизмом?
- На сегодняшний день проявления экстремизма и терроризма стали одной из основных угроз общественной и национальной безопасности, ввиду чего данный вопрос требует пристального внимания как со стороны государственных органов, так и общественности.
Поэтому необходимо бороться с ними всем миром, используя комплекс организационных, профилактических, воспитательных, социальных, просветительских и иных мер.
В настоящее время на рассмотрении парламента находятся законопроекты "О противодействии экстремизму", "О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам противодействия экстремизму" и "О внесении дополнений и изменений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам обеспечения национальной безопасности".
Предлагаемые нормы этих проектов создадут правовой механизм признания организаций экстремистскими и запрещения их деятельности на территории страны.
В частности, проектом закона Республики Казахстан "О противодействии экстремистской деятельности" предусмотрено, что иностранная или международная организация, осуществляющая экстремистскую деятельность на территории других государств, может быть признана экстремистской Верховным судом Республики Казахстан по заявлению Генерального прокурора Республики Казахстан.
Согласно этому же проекту закона, под экстремизмом предлагается понимать совершение лицом, группой лиц либо организацией любых действий, преследующих цели насильственного изменения конституционного строя, нарушения суверенитета и целостности Республики Казахстан, подрыва безопасности и обороноспособности государства.
Закон еще не принят, поэтому не будем забегать вперед. Но в случае, если религиозная организация "Хизб-ут-Тахрир" и другие подобные ей организации будут осуществлять действия, имеющие признаки экстремизма, Генеральная прокуратура инициирует вопрос о признании их экстремистскими и запрещении их деятельности на территории Республики Казахстан.
Напомню, что в октябре 2004 года Генеральная прокуратура обратилась в Верховный суд Республики Казахстан с заявлением о признании ряда международных организаций террористическими.
Это заявление полностью удовлетворено, и решением Верховного суда такие международные организации, как "Аль-Каеда", "Исламская партия Восточного Туркестана", "Курдский народный конгресс", "Исламское движение Узбекистана", признаны террористическими, и их деятельность на территории нашего государства была запрещена.
- Есть ли предварительные результаты проверки Генеральной прокуратурой списков политических партий. Выявлены ли в них какие-либо нарушения?
- Действительно, в связи с поступившим депутатским запросом депутата мажилиса парламента Абылкасымова и обращением членов Кустанайского областного филиала НП "ДВК" Дубровина, Чикалова и Зинченко органами прокуратуры в настоящее время проводятся проверки достоверности списков членов указанных в обращениях политических партий.
В своих обращениях обратившиеся лица просят провести проверки достоверности списков членов филиала, утверждая, что они были включены в списки обманным путем, без их личного волеизъявления.

№14 за январь 2005