Распад элиты

Сергей ЧЕРНЯХОВСКИЙ

Получив оплеуху от старческой руки полуобессилевших ветеранов, российская власть внезапно потеряла свою разрекламированную устойчивость, зашаталась и впала в полуистерическое состояние.

Похоже, мятеж "30 тысяч пенсионеров" – а власть упрямо утверждает, что их было не больше, – перепугал ее сильнее, чем происки "олигархов", протесты коммунистов и мировой терроризм, вместе взятые.

Произошло что-то, для нынешней власти нехарактерное. Казалось, нынешний режим ничем не проймешь. И вдруг его упрямый шаг сбился, одна ветвь стала валить вину на другую и лихорадочно изыскивать средства и ресурсы, демонстрируя свою готовность идти на уступки и платить, платить, платить…

Приходится предположить, что на самом деле произошло что-то, что скрыто от глаз непосвященного наблюдателя. Еще неделю назад можно было только на абстрактно аналитическом уровне предположить, что раз волнения пенсионеров получили внезапное и скоординированное освещение на телевидении, то речь идет о неком нарушении элитного консенсуса. Некой атаке одной части власти, координирующей новые "первые отделы" на ТВ, против другой части власти, непосредственно связанной с замыслом реформы, ее законодательным оформлением и практическим осуществлением.

Можно было предположить, что в первом случае речь идет о силовой, "чекистской" составляющей власти, а во втором – о ее собственно бюрократической составляющей высшего уровня. На тот момент это были лишь аналитические реконструкции.

Сегодня они получили некое подтверждение минимум в двух обстоятельствах. Во-первых, президент потребовал у правительства быстрее и в большем объеме учесть интересы армии и МВД, не меньше пенсионеров пострадавших от правительственных экспериментов, упомянув, что у него был министр обороны, который уже ставил эти вопросы. Во-вторых, получили огласку данные социологического опроса военных, свидетельствующие о недовольстве и нелояльности нынешней политике власти 80 % офицерского корпуса.

Власть поняла что-то, чего еще не поняли наблюдатели, и быстро перешла в отступление. В публичной политике это отступление выражается в попытках урегулировать вопрос о денежных компенсациях льготникам. Однако вряд ли тех, кто, как можно предположить, предъявил некий непубличный ультиматум власти, так уж взволновали исключительно льготные потери пенсионеров. Чего еще они потребовали, можно будет понять, лишь наблюдая дальнейшие решения президента. Скорее всего, речь идет о переделе власти на высшем уровне.

Не исключено, что стремительное отступление на социальном фронте есть попытка власти не отступать на скрытом, но сущностном уровне – то есть в вопросе о том, кому должен принадлежать приоритет в принятии принципиальных решений.

Эксперты в течение всех последних недель говорят о том, что силовики потребовали передачи им контроля над правительством, что в различимом плане выражается в разговорах об их скрытом требовании отставки Кудрина, Грефа, Зурабова.

Пока, похоже, это требование отвергнуто. Пока власть заявила, что ни отставки правительства в целом, ни отставки трех упомянутых персонажей не будет. Однако в разных устах этот отказ звучит по-разному. Спикер СФ Сергей Миронов, в частности, заявил: "Зачем отправлять в отставку правительство, когда в нем плохо работают три человека?"

По сути, это такая форма отказа принять выдвигаемые требования, которая в скрытом виде их поддерживает.

Власть пока, похоже, хочет урегулировать зримый, социальный пласт кризиса, тем самым, лишив основы требования своей нелояльной части.

Формально, это верно: не будет социального напряжения, не будет почвы для претензий тех, кто считает себя обойденными во власти. Только, для этого надо не загнать внутрь, а действительно решить социальную проблему. Власть пока не готова подойти к этому вопросу системно.

Во-первых, ей кажется, что недовольством пенсионеров и льготников исчерпывается социальное напряжение в обществе. Но это не так. Власть сделала все, чтобы микшировать воздействие январского изменения общественного мнения. (Сайт ФОМа, ссылаясь на праздники, до двадцатых чисел января демонстрировал результаты декабрьских опросов.) Однако и декабрьские показатели были крайне неприятны для власти. То есть, негативные тенденции были явственно видны и до вступления в силу закона о "монетизации".

Во-вторых, власть упрямо твердит, что закон сам по себе принципиально правильный, подвело лишь его неудачное воплощение. Правда, уже и думский соловей инициатив правительства Андрей Исаев признал, что дело далеко не только в "недоработках на местах", но и в слабой работе правительства. Вину правительства публично признал и Кудрин. Однако в центре официальной политики остается прежняя мысль: идея сама по себе хорошая.

Приходится признать, что в своей реакции на кризис ни власть вообще, ни сам президент оказались к нему не готовы.

Президент высказал интересную мысль: поскольку льготников стало много, денег на всех не хватает, поэтому решили деньги им и раздать. Если пенсионерам раздали нехватающие на их льготы деньги, то неудивительно, что этих денег не хватило. Понятно, что это можно было сказать лишь в ситуации, когда что-то нужно было говорить, но подумать о сути сказанного времени не было.

Это значит, что власть до конца не отдает себе отчет в сложности проблемы, в том, какие социальные напряжения она не создала, а лишь выявила. Увеличивая денежные выплаты, пропагандируя идею о том, что льготные деньги можно потратить и на другие вещи, т.е. на потребление, власть увеличивает живую денежную массу без увеличения товарной массы. Правда, она утверждает, что и раньше выделяемые ею средства не носили строго безналичный характер и вливались туда же. Однако. Она признается, что на выплаты уже пошли 300 миллиардов рублей против 100 миллиардов в прошлом…

Но если идея не столь совершенная, как об этом говорит власть, значит, увеличение выплат проблему не решит. А если так, почва для раскола власти останется. Поскольку впереди – коммунальная реформа, реформа здравоохранения и образования, которые, очевидно, продуманы не больше, чем реформа льгот, власти предстоит самой виток за витком повышать социальное недовольство.

Значит – увеличивать претензии той части властной коалиции, которая уже сегодня недовольна официальным курсом. Причем увеличивать в условиях, когда время, отпущенное нынешнему президенту, сокращается, а вопрос борьбы за его наследство становится все более актуальным.

Похоже, во властной элите образовалась глубокая трещина. Похоже, она стала возвращаться в то состояние, которое было для нее характерно в конце 90-х годов. Если дело обстоит так – начало разрушаться главное достижение Путина – восстановление единства элиты.

И это начинает происходить в условиях, когда власть своими действиями сама обречена все больше накалять социальную обстановку.

Мы, похоже, имеем дело с неким фазовым изменением ситуации.

В начале 90-х годов российская элита была расколота. Ее властвующая часть проводила политику, ведущую к социальному взрыву. Однако она обладала определенным запасом электоральной прочности до конца 1993 г., а после сентябрьско-октябрьского переворота пользовалась поддержкой силовой элиты.

Во второй половине 90-х годов элита по-прежнему была расколота, электоральная поддержка рухнула, союз с силовиками был расторгнут между первым и вторым туром президентских выборов. Однако власть уже с 1994 года затормозила социально-экономические эксперименты, а доминирование левой оппозиции в парламенте блокировало проведение социально раздражающей политики, социальное напряжение, за исключением взрыва дефолта, смягченного правительством Примакова, оказалось подконтрольным.

В период первого правления Путина элита преодолела раскол, от социальных экспериментов власть воздерживалась, электоральная поддержка была более чем высокой, союз с силовиками – надежным и прочным.

Новый период ознаменован тем, что электоральная поддержка власти уже начала снижаться, элита раскололась, власть вернулась к социально-раздражающей политике, напряжение в обществе обречено на возрастание.

Хотя внешне власть кажется сильной, как никогда, из всех четырех периодов, в нынешнем просматриваются максимальная концентрация системно-негативных факторов.

Единственная опора власти – рейтинг президента. Однако все данные показывают, что в динамике общественного мнения идут и нарастают устойчивые негативные для власти и президента тенденции.

26.01.2005