Бархатные революции на постсоветском пространстве: реальность или имитация?

Россия объективно утрачивает свое влияние на постсоветском пространстве, и отношение к этой тенденции в экспертном сообществе разное. Некоторые воспринимают процесс перегруппировки сил в СНГ как данность, отвечающую реалиям сегодняшнего дня и вписывающуюся в естественную логику цивилизационного развития, которой вряд ли уместно противостоять. Другие оценивают происходящие процессы исключительно как результат столкновений на евразийской территории глобальных геополитических интересов, в первую очередь, США, которые чаще всего противоречат интересам России.

А между тем, еще в прошлом году президент В.Путин провозгласил отношения России со странами СНГ приоритетом российской внешней политики. Однако концептуальных основ для реализации данного приоритета российский МИД, по оценке большинства экспертов, не создал. И вначале политические события в Грузии, а затем, в полной мере, на Украине, показали, что в каждой из этих стран Россия пыталась, руководствуясь собственными интересами (хотя чьи они были на самом деле, оценить трудно), реализовать свой курс, однако противоречиво и неудачно, что в результате привело к охлаждению ее отношений и с этими странами, и с Европой и США.

Неудивительно, что именно эти две страны сегодня – Украина и Грузия – стараются проводить независимую от Росси внешнюю политику. Грузия – более конфронтационно, о чем свидетельствуют предположения о "российском следе" в недавней гибели премьера М.Жвании, прозвучавшие в Тбилиси на довольно высоком уровне, разногласия по поводу урегулирования ситуации в Южной Осетии, Абхазии и т.д.

Украина же сегодня пытается прорубить собственное окно в Европу, сохранив при этом добрососедские отношения с Россией. Представляя 8 февраля нового главу МИД Украины Бориса Тарасюка, президент Виктор Ющенко заявил: "Первая задача, которую я буду ставить - развивать политику относительно России… Это необходимо для интеграции Украины в ЕС… Идти в Европу с тремя-четырьмя чемоданами проблем в отношениях с Россией невозможно". По словам Ющенко, "развитие отношений с Россией и интеграция в ЕС не противоречат друг другу. Это абсолютно гармонизованные два направления. Интеграция в ЕС - стратегическая задача Украины. Хотел бы это выделить курсивом". И, наконец, "внешняя политика Украины должна быть понятной, последовательной и публичной ", чтобы "Украину уважали как в Москве, так и в Брюсселе".

Сразу после вступления в должность новый глава МИД Украины заявил о начале работы по подготовке визита в Украину президента России Владимира Путина. Он может состояться в течение месяца, причем главную цель на пути российско-украинских отношений МИД видит в необходимости "избавиться от келейности и закулисности в принятии важных решений". "Надо забыть о временах, когда нас пугали энергетическим эмбарго, прекратить говорить, кто от кого зависит… Российская Федерация так же зависит от Украины, как и Украина от России, это взаимопроникающие процессы", - сказал Тарасюк.

Как воспринимает подобные заявления Россия? Каков теперь ее приоритет во внешней политике? Если им по-прежнему остается развитие отношений со странами СНГ, то, как быть с изменившимися приоритетами этих стран? Были ли сделаны Россией какие-то уроки из событий, которые произошли за последний год в Грузии и на Украине? Эти вопросы МиК задал Алексею Макаркину, заместителю директора Центра политических технологий:

- Основной вопрос заключается в том, чем Россия является для ближнего зарубежья. Является ли она для них привлекательным союзником, партнером и неким ориентиром, или она является для них структурой, которая сдерживает и препятствует их движению в сторону Запада, Европы и т.д.?

Я бы здесь однозначно не встал ни на одну из точек зрения, если касаться в целом всех стран. Сегодня мы имеем такую ситуацию, что СНГ – структура очень противоречивая. Таким же очень противоречивым и разнообразным был Советский союз. В СНГ есть те страны, наиболее продвинутые группы в которых - средние слои, значительная часть молодежи, значительная часть элиты - смотрят на Запад, и не просто смотрят на Запад из-за идеологической идентичности, но хотят пройти маршрут, который уже прошли, например, те же самые страны Балтии, которые входят в состав постсоветского пространства, с одной стороны, и с другой стороны, стали членами объединенной Европы, вступили в североатлантический блок и Европейский союз.

Вряд ли стоит говорить о том, обоснованны эти планы или необоснованны, например, для Украины, Грузии, Молдавии или Белоруссии. Но в общем, в этих странах, у которых есть хотя бы какой-то шанс интегрироваться на Запад, в Европу, значительная часть истеблишмента будет этот процесс активизировать. Может быть, это менее актуально для Белоруссии, хотя там сейчас оппозиция тоже активизируется, но в целом этот процесс будет продолжаться.

И наверное, для Грузии, для Белоруссии и для Молдавии Россия - для значительной части их истеблишмента, для средних слоев, для людей амбициозных, образованных и продвинутых, которые составили основную опору для "оранжевой революции" на Украине – для этих слоев Россия выглядит и выступает в роли сдерживающего фактора, который объективно препятствует реализации их намерений, их мечты.

В то же время, оценивая ситуацию в странах Центральной Азии, надо отметить, что там, во-первых, отсутствует любая перспектива европейской интеграции, хотя бы потому, что они находятся в Азии. Там абсолютное большинство элит заинтересовано в достаточно спокойном развитии событий, с различными вариантами преемственности власти. Там в значительно меньшей степени развиты плюралистические традиции. И там средние слои в большей степени ориентированы на власть, чем, допустим, в Украине или в Грузии - потому что они не видят перед собой западно-европейской перспективы.

И в этих странах западническая оппозиция составляет меньшинство, достаточно конъюнктурное, которое пытается использовать какие-то символы бархатной революции, как, например, в Киргизии – желтый цвет, но которое вряд ли в состоянии провести реальную революцию - в связи с тем, что там отсутствует основа для этой революции. Но они будут пытаться имитировать и подражать ей.

Вот для этих стран Россия играет совершенно другую роль, чем для Украины, например, или для Грузии. Она там играет роль традиционного партнера, старшего брата, который, однако, не вмешивается во внутренние дела брата младшего. Не посылает, как СССР, в эти республики следственные группы Гдляна и Иванова, не пытается навязать свою стилистику тамошним элитам – пускай живут, как хотят. Но они в то же время имеют адекватную военную силу, которая прикрывает их от реальной опасности, которую представляют из себя радикальные исламисты. А такая проблема актуальна для Центральной Азии - как региона в целом, так и для отдельных государств Центральной Азии.

И я думаю, что проблему СНГ надо рассматривать именно в этом контексте. И что Россия, скорее всего, будет делать ставку на развитие структур внутри СНГ уже существующих - таких, как Договор о Коллективной безопасности, ЕврАзЭС и т.д.

- Вы упомянули термин "бархатные революции". Сейчас сценарии их осуществления на постсоветском пространстве обсуждаются с неослабевающей активностью. Насколько этот фактор реален в плане организационном, в плане потенциала, насколько он воздействует на развитие ситуации в странах СНГ?

Он реален там, где средние слои и часть истеблишмента верят и имеют какие-то основания верить в то, что они могут стать частью объединенной Европы, могут за 10, 15 или 20 лет пройти по тому же пути, по которому прошли Эстония, Латвия, Литва и центрально-европейские государства. Вот там это возможно. Поэтому я не исключаю возможности осуществления такого сценария, например, в Молдавии. В Армении все значительно сложнее, так как там, в большей степени существует ориентация на Россию. Но я не исключаю, что эта волна может задеть Армению. И я не исключаю подобных вещей в Белоруссии.

В этих странах могут быть действительно реальные "оранжевые революции" или для этого могут быть использованы какие-либо другие цвета. Потому что там они могут хотя бы надеяться, рассчитывать (обоснованно или необоснованно – это другой вопрос) на такую интеграцию.

В странах же Центральной Азии скорее возможна имитация революций, когда какие-то элитные группы, или группы, которые претендуют на власть, но находятся в меньшинстве, будут использовать символику революции.

Но на самом деле все-таки активисты бархатной революции – это не простая массовка! А это те люди, которые знают, чего хотят, их много и они хотят европейского варианта развития.

В Центральной Азии мы же можем говорить о небольшом количестве активистов, желающих прихода к власти, и о том, что они могут использовать символику, могут использовать массовку. Но я пока не вижу там никаких реальных оснований для "оранжевых революций".

- Ну а в России этот сценарий полностью исключен?

Я бы ничего не исключал в какой-то исторической перспективе. Но сейчас я его не вижу. Потому что те протестные группы, которые выходят на улицу, они не ориентированы на Европу, на модернизацию. Они, напротив, сейчас имеют антимодернизаторскую направленность.

Поэтому я не думаю, что этот сценарий возможен в ближайшее время, и в обозримой перспективе я его не вижу.

10.02.2005