Штормовое предупреждение
В Центральной Азии нарастает угроза терроризма

Нурлан ОРГАНБАЕВ

Продолжающееся насилие в Ираке и Палестине приковывает основное внимание международной прессы и мировой общественности. Между тем, некоторые эксперты в области терроризма считают, что угроза новых террористических акций подспудно нарастает и в регионе Центральной Азии.

По их мнению, последствия терактов в Узбекистане в конце марта – начале апреля с.г., официально унесших жизни 47 человек, вполне могут иметь долгосрочный характер и привести к негативным изменениям в ситуации и в других государствах Центральной Азии, в частности, в соседней Киргизии. Недавно аналитики базирующейся в Великобритании исследовательской организации "Бизнес монитор интернэшнл" пришли к выводу, что угроза терроризма в Центральной Азии "вполне реальна и постоянно возрастает", что связано с растущей активностью в регионе международных террористических группировок и ростом здесь влияния радикального исламизма вследствие событий в Палестине и Ираке.

Тревожным признаком является, по оценке международных экспертов, появление в странах Центральной Азии новых экстремистских группировок, тесно связанных с "Аль-Каидой" и родственными ей "Исламским движением Узбекистана" (ИДУ), "Хизб-ут-Тахрир" и другими подобными структурами. Так, узбекские правоохранительные органы, продолжающие расследование мартовско-апрельских терактов, недавно заявили о причастности к ним новой экстремистской организации, впервые в Центральной Азии организовавшей волну взрывов с участием "черных вдов" – террористок-самоубийц.

Как сообщил журналистам Вячеслав Касымов, директор исполкома Региональной антитеррористической структуры (РАТС) Шанхайской организации сотрудничества и бывший заместитель руководителя Службы национальной безопасности Узбекистана, новая экстремистская группировка "Исламский джихад", названная им "джамиат" (что на узбекском означает "тайное общество") насчитывает от 350 до 400 членов, примерно четверть которых прошла военную подготовку. По словам Касымова, "мы впервые столкнулись с этим названием и формированием, разделяющим цели "джихада".

"Джамиат" провозглашает своей целью создание в Центральной Азии системы исламских государств или же халифатов, управляемых эмирами, т.е. фактически стоит на той же "идейной платформе", что ИДУ и "Хизб-ут-Тахрир". По мнению узбекских властей, новая группировка имеет тесные связи с международными террористическими группами, а некоторые из ее членов были подготовлены арабскими инструкторами из "Аль-Каиды". Генеральный прокурор Узбекистана Рашид Кадыров сообщил, что 45 человек, которых считают боевиками "джамиата", находятся под арестом, и еще девять подозреваемых были задержаны для допроса.

Узбекские эксперты все еще стараются выявить всю структуру "джамиата", однако уже известно, что она включает в себя ряд подразделений во главе с "эмирами", а во главе ее стоит верховный "эмир". Изучается и версия о том, что "джамиат" является филиалом ИДУ, которое возглавляет известный экстремист Тахир Юлдашев, скрывающийся в Афганистане. Эта группировка, известная тесными связями с режимом талибов, "Аль-Каидой" и чеченскими террористами, несет ответственность за серию терактов в Ташкенте в 1999 году и вооруженные вторжения в Ферганскую долину в 1999, 2000 и 2001 годах.

В марте с.г. группировка ИДУ численностью до 500 боевиков была окружена пакистанскими войсками в ходе операции "Горная буря" в приграничной с Афганистаном провинции Вазиристан, однако раненому Юлдашеву удалось вырваться из ловушки. Те не менее, по мнению некоторых наблюдателей, узбекские официальные лица не проявляют особого желания устанавливать какую-либо взаимосвязь между мартовско-апрельскими терактами и ИДУ, считавшейся разгромленной в ходе военной кампании, проведенной войсками США и их союзниками в Афганистане в 2001 году.

Генеральный прокурор Узбекистана в свою очередь заявил, что "джамиат", видимо, находится под влиянием "Исламского движения Туркестана", группировки, в которую входят, как ИДУ, так и другие экстремистские группировки на территории, протянувшейся от Казахстана до населенной преимущественно мусульманами китайской провинции Синьцзян, где действуют уйгурские исламские сепаратисты. По мнению узбекских властей, усилиями правоохранительных структур республики удалось предотвратить гораздо более крупную трагедию, готовившуюся боевиками "джамиата". Они также полагают, что "джамиат" не имеет возможности пополнять свои ряды в Узбекистане.

В то же время узбекская оппозиция продолжает критиковать официальный Ташкент за искажение истинных, с ее точки зрения, причин волны насилия в Узбекистане. Оппозиционные партии заявляют, что причиной нападений стало недовольство населения своим низким жизненным уровнем и репрессивными мерами, принимаемыми в отношении мусульман, которые совершают молитвы вне мечетей, фактически ставших "филиалами государственных учреждений". Некоторые независимые наблюдатели также считают, что в Ташкенте, возможно, недооценивают всю степень опасности "джамиата" и возможности его объединения с насчитывающей до 20 тысяч сторонников "Хизб-ут-Тахрир" и оставшимися на территории Узбекистана структурами ИДУ.

Официальные представители узбекских властей критику в свой адрес отвергают, в то же время соглашаясь с мнением, что решить эту проблему только силовыми мерами невозможно, и что борьба против терроризма должна включать экономические и демократические реформы. Большие надежды руководство Узбекистана возлагает и на упоминавшуюся выше Региональную антитеррористическую структуру (РАТС) Шанхайской организации сотрудничества, начавшую свою деятельность в Ташкенте в нынешнем году.

РАТС выступает в роли организации по сбору и анализу информации и "мозгового центра", изучающего угрозы, с которыми сталкиваются страны, участвующие в ШОС, членами которой, как известно, являются Китай, Казахстан, Киргизия, Россия, Таджикистан и Узбекистан. Как полагают западные эксперты, данный антитеррористический центр был создан по инициативе России и Китая в ответ на расширение присутствия США под флагом "борьбы с международным терроризмом" в Центральной Азии после нападений 11 сентября.

В последнее время, помимо Узбекистана, повышенное внимание западных экспертов вызывает также и Киргизия. По их оценке, стратегия киргизского руководства по противодействию террористической угрозе полностью соответствует ранее принятой этим государством политики "ориентации на три центра силы". Для противодействия экстремистам Киргизия стремится поддерживать одинаково хорошие отношения с США, Россией и Китаем. При этом наблюдатели отмечают "значительное улучшение" американо-киргизских отношений в результате поддержки Киргизией американской политики борьбы с терроризмом. Со своей стороны, США расширили финансовую и техническую помощь этой стране, причислив Киргизию к своим важным "геостратегическим союзникам".

Официальный Бишкек, как и официальный Ташкент, явно надеется на то, что углубление политического сотрудничества с США поможет укрепить безопасность внутри страны. С другой стороны, Киргизия активно развивает военно-политические и экономические связи и с Россией. Как и Узбекистан, Киргизия сталкивается с двумя экономическими факторами, которые могут существенно осложнить внутриполитическую ситуацию в стране: рост цен на основные продовольственные товары в связи с неурожаем прошлого года, а также реформу энергетического сектора, в результате которой возрастут внутренние тарифы на электроэнергию.

В этой связи западные аналитики отмечают "готовность киргизских властей предоставить США более заметную роль в широкой трансформации киргизского общества, направленной на противодействие терроризму". В то же время, Киргизия, как и Узбекистан, стремится расширить взаимодействие с Россией и Китаем в рамках ШОС и готова активно участвовать в работе регионального антитеррористического центра с целью противодействия общей угрозе религиозного экстремизма.

Эксперты на Западе полагают, что проблемы в сфере борьбы с терроризмом, с которыми сталкиваются Узбекистан, Киргизия и другие страны Центральной Азии, носят двойственный характер. С одной стороны, им необходимо определить баланс между сотрудничеством с США, чье политическое влияние в Центральной Азии в последнее время резко усилилось, и отношениями с Китаем и Россией, которые традиционно играли ведущую роль в делах региона. Во-вторых, для того, чтобы избежать новых вспышек терроризма, подобной той, что имела место в Узбекистане, им приходиться учитывать возможные последствия применения репрессивных антитеррористических мер, которые могут вызвать ответную реакцию экстремистов.

Появление в странах Центральной Азии новых радикальных группировок является "штормовым предупреждением" о тенденции к усилению в регионе террористической угрозы, что при определенных условиях может привести к весьма серьезным осложнениям и даже дестабилизации обстановки в отдельных странах. В этой ситуации у государств Центральной Азии, пожалуй, нет иной альтернативы, кроме активизации своего участия в региональном и международном сотрудничестве в борьбе с терроризмом.