Мода на революцию, или куда катятся "заводные" апельсины

Тимур ПОЛЯННИКОВ, политический обозреватель "КонтиненТа"
Москва

На совместной пресс-конференции с Виктором Ющенко вице-президент США Дик Чейни позирует в оранжевом галстуке... В Молдове оппозиция выходит на митинги под оранжевыми знаменами... В Москве в оранжевых декорациях проходят мероприятия сторонников Ирины Хакамады... Казахстанские оппозиционные деятели щеголяют в шарфах оранжевого цвета и печатают листовки на оранжевой бумаге... Что это – проявления очередной политической моды, стремление "примазаться" к чужой победе? Или речь идет о жестах, рассчитанных на серьезное восприятие и указывающих на "содержательное единство" в действиях противников нынешних режимов? В чем, в таком случае, состоит это единство – по ту сторону деклараций о "стремлении к свободе в странах, где ее нет" и "праве народов самим определять свою судьбу"?

"Верхи не могут, низы не хотят"

Начать следует все же с другого вопроса, а именно: "Являются ли трансформации власти, происходящие или намечающиеся в ряде государств СНГ, революциями в собственном смысле слова?" Присущи ли им основные характеристики социальных революций, выявленные в ходе политической истории последних двух-трех веков (на опыте Франции, Германии, России и других стран)?

Ведь настоящая революция является наиболее масштабной и радикальной формой социальных изменений. Основными характеристиками, отличающими ее как от эволюционного реформирования общества, так и от верхушечных переворотов, выступают следующие:

резкое ускорение общего хода социально-политических процессов ("революция развивается с головокружительной скоростью", "время, вперед!");
включение в политический процесс обычно безмолвствующего большинства ("революция охватывает ранее пассивные массы города и деревни");
радикальное – хотя и не полное – обновление или ротация элиты ("старые господствующие классы выброшены на свалку истории");
эндогенность процесса, то есть обусловленность его по преимуществу внутренними факторами ("общество давно созрело для революции");
наконец, результатом настоящей революции должна быть радикальная смена парадигмы общественного развития ("смена общественного строя" или "рождение нового мира").
Соответствуют ли этим критериям нынешние "бархатные революции"?

Очевидно, что ход событий и в Грузии, и в Украине первым двум критериям формально соответствует: политические процессы развиваются там с огромной скоростью и на волне массового протестного движения.

Однако анализ соответствия "революции роз" и "революции каштанов" трем оставшимся критериям показывает всю, мягко говоря, "специфическую неклассичность" складывающейся ситуации.

При желании можно, конечно, увидеть некоторое сходство с "революционной классикой" в том состоянии системного кризиса, которое в Украине и, особенно, Грузии предшествовало политическим переменам.

Другими словами, внутреннее разложение режимов Шеварднадзе и Кучмы и массовое недовольство социальными и экономическими результатами их правления вполне соответствовали ленинской формуле: "Низы не хотят жить по-старому. Верхи не могут управлять по-старому..."

Но на этом сходства "бархатных процессов" с классикой заканчиваются и начинаются очень показательные различия.

"Новые старые"

Во-первых, ни о какой радикальной ротации элит (что, по сути дела, является ключевым признаком настоящей революции) ни в Грузии, ни в Украине речи не идет.

Разумеется, элитные кланы производят передел политических и экономических сфер влияния. В его ходе лишаются собственности, гибнут или уезжают в эмиграцию отдельные "особо неудобные" фигуры.

Но ни о каких "гильотинах на площадях" для представителей старой элиты никто из серьезных деятелей новых режимов не помышляет. И это очень понятно: ведь подавляющее большинство представителей новой "революционной" элиты были весьма неплохо вписаны в верхушку "старого режима".

Достаточно, например, вспомнить карьеры Саакашвили, покойного Жвании и Бурджанадзе или Ющенко и Тимошенко. Из этого ряда, кстати, не выпадают и "восходящие оранжевые звезды" Казахстана и Киргизии: Жармахан Туякбай и Курманбек Бакиев (как, впрочем, и многие их соратники).

Никто в Грузии и Украине не собирается всерьез раскупоривать социальные каналы вертикальной мобильности и вводить в элиту "пассионариев из низов". В этой политической игре "ленинский партийный призыв" не предусмотрен: "Мавр сделал свое дело на Майдане. Мавр должен уйти".

Иначе говоря, в ходе так называемых "бархатных революций" одна часть постсоветской элиты (более молодая), используя протестную энергию широких масс населения, сбрасывает с политического олимпа другую часть элиты (более старую). И здесь скорее уместна аналогия с распадом СССР, когда "вторые секретари" хотели занять место "первых", чем какие-то странные намеки на 1917 или 1937 годы...

"Запад нам поможет"

Во-вторых, уже много сказано и написано о роли в "бархатных революциях" западных спонсоров и консультантов. В этой связи упоминались конкретные фамилии, а также правительственные и неправительственные структуры (посольства, спецслужбы, фонды, исследовательские центры).

Конечно, английские шпионы входили в окружение лидеров Великой Французской революции, а Ленин в 1917 году воспользовался помощью немецкой разведки, но, как говорится, "не в таких размерах..."

Кроме того, Запад поддержал Саакашвили и Ющенко и в самой прямой форме: по ходу развертывания процессов в Грузии и Украине высокопоставленные политические деятели США и ЕС постоянно говорили о своих симпатиях к "оранжевым", а иностранные наблюдатели признали недействительными первые (неблагоприятные для оппозиции) результаты выборов.

В этой перспективе нет ничего удивительного в той настойчивости (даже, пожалуй, назойливости), с которой "оранжевые всех стран СНГ" подчеркивают свою прозападную ориентацию – желание вступить в НАТО и ЕС, разместить на своей территории американские военные базы, стимулировать западные инвестиции и т. п.

Другими словами, не сбрасывая со счетов эндогенные факторы "бархатных революций" (коррупция властей всех уровней, экономический кризис, межэтническая напряженность и проч.), нельзя не видеть и масштабную (на мой взгляд – ключевую) роль, которую играют в них экзогенные факторы, или внешние силы. Это, разумеется, относится и к неэффективным попыткам России "модернизировать развитие событий на постсоветском пространстве" (по выражению близкого к Кремлю политтехнолога Станислава Белковского).

Бархатная парадигма?

Наконец, в-третьих, никакой радикально-позитивной смены парадигмы общественного развития "бархатные революции" странам СНГ не обещают в принципе. Речь, разумеется, идет о практике, а не о декларациях лидеров...

Точнее говоря, кое-что они обещают, но это "нечто" имеет очень мало общего с традиционными представлениями о "восходящих этапах общественного развития", "прогрессивной смене общественно-экономических формаций" и т. п.

Здесь мы вновь упираемся в экзогенный характер описываемых процессов: Грузия и Украина, как и большинство других постсоветских государств, в 1990 годы оказались периферийными, пассивными участниками (если угодно – жертвами) американоцентристской глобализации.

Будучи лишенными "геополитического зонта" СССР, они, в силу экономической и военно-политической слабости, оказались игрушками в противоборстве мировых центров сил. Никто, разумеется, всерьез не собирался, да и не мог строить в них демократическое (правовое и социальное) государство и современную (диверсифицированную) рыночную экономику.

Местные элиты были заняты совсем другими делами, что, в целом, устраивало и Запад. Кстати, экс-президенты Шеварднадзе и Кучма были вполне предсказуемыми, рациональными и достаточно прозападными политиками.

Однако ситуация стала резко меняться после событий 11 сентября 2001 года, когда мировое господство США было открыто поставлено под сомнение другой "восходящей сверхдержавой". При этом пресловутый "исламистский терроризм" в очередной раз проявил себя в роли технического исполнителя...

С тех пор весь ход мировых политических процессов неумолимо свидетельствует о том, что начался очередной раунд "борьбы за господство в Евразии" и основной ее площадкой, естественно, выступают ослабленные и деградированные страны СНГ.

Сложнопостроенная борьба мировых центров сил (США, ЕС, КНР, Японии) идет, главным образом, за доступ к сырьевым и энергетическим ресурсам этого региона. В ход здесь идут все средства – дипломатические, финансовые, экономические, информационные, специальные.

При этом самым эффективным из них является неоднократно отработанная (в том числе, в период распада СССР) комплексная технология "бархатной революции".

В максимально упрощенном виде ее суть сводится к тому, что ситуация в той или иной стране сначала искусственно "разогревается" (с включением "пятых колонн" и массовых выступлений протеста), а затем в подходящий момент "охлаждается" в нужном заказчикам формате.

Управляемый хаос

Но на Западе существуют и более изощренные представления о принципах управления постсоветским пространством. Сюда, например, относится концепция "управляемого хаоса", разработанная сотрудниками RAND Corporation (этот "мозговой центр" традиционно ориентирован на демпартию США).

В ее рамках сами "бархатные революции" рассматриваются лишь как элементы перманентной игры внешних сил в стабилизацию/дестабилизацию, которая позволяет эффективно контролировать ситуацию в той или иной стране.

Очевидно, что ни о каком развитии или "приходе новой общественно-экономической формации" в обществах, ставших объектом такой игры, речи быть не может по определению. Это – совсем другая парадигма существования.

Рассматривая американскую внешнюю политику начала XXI века сквозь призму концепции "управляемого хаоса", российский специалист по проблемам глобализации Александр Неклесса писал следующее: "Акции, осуществляемые Соединенными Штатами в горячих точках планеты, в определенном смысле вообще не имеют временной границы. Они скорее вписываются в некий стратегический рисунок, представляя звенья, "опорные площадки" выстраиваемой гибкой, динамичной системы управления турбулентными процессами на планете (контроль над ключевыми/критическими зонами и образуемые вокруг них оперативно-тактические коалиции), которая идет на смену прежней, вестфальской (то есть ориентированной на национальное государство. – Т. П.) системе статичных международных связей. Одновременно с этим привычная стратегия сдерживания (устрашения) заменяется доктриной упреждающих ударов".

И в последнее время создается устойчивое ощущение, что жертвами именно таких "упреждающих ударов" и стали Грузия и Украина.

Наконец, похоже, что такую же судьбу для своих стран – по недомыслию или, наоборот, "от противного" – готовят и определенные политические силы в других государствах СНГ (к сожалению, прежде всего в самой Российской Федерации).

Так что, как писали классики: "Грузите апельсины бочками..."

№04 (131) 23 февраля - 8 марта 2005