"Оранжевой революции" в Кыргызстане не будет – Вячеслав Смирнов
Интервью с директором Института политической социологии Вячеславом Смирновым

В воскресенье в Киргизии прошел первый тур парламентских выборов. Граждане республики должны избрать 75 депутатов в однопалатный парламент – Жогорку Кенеш. Второй тур выборов пройдет 13 марта. Выборы в Кыргызстане прошли под знаком ожидания очередной "оранжевой революции". Киргизские оппозиционеры, поддерживаемые западными державами, открыто заявляли о том, что желателен именно такой сценарий. Однако уже ясно, "оранжевая революция" не состоялась, и "решающий бой", судя по всему, перенесен на конец октября, когда в республике пройдут президентские выборы. О специфике внутриполитической ситуации в Кыргызстане и перспективах очередной "цветной" революции корреспондент RBC daily Михаил Чернов беседует с находящимся сейчас в Бишкеке директором Института политической социологии Вячеславом Смирновым.

– В ряде районов Киргизии незадолго до выборов прошли выступления населения. С чем они связаны, что вообще сейчас происходит в республике?

– В принципе, в тех областях, которые мне удалось посетить, ситуация достаточно спокойная. Имело место несколько инцидентов в Иссык-Кульской и Нарынской областях из-за снятия с предвыборной гонки нескольких депутатов из этих районов. Всего по суду из 388 претендентов на 75 парламентских мест были сняты 12 человек. Это о многом говорит – было около четырехсот кандидатов, а снято всего 12. Их сняли за достаточно явные нарушения, которые выражаются здесь в прямом подкупе избирателей.

В местных выборных традициях, особенно в сельских районах, абсолютно нормальным считается модель поведения, когда приезжает кандидат, режется лошадь, режется штук сорок баранов, всему селу накрывается стол. И кандидат в депутаты обращается к людям: "Говорите, что нужно, кому нужно денег, кому арык прорыть, кому мост построить". Это общепринятая норма, особенно среди тех кандидатов, которые располагают хорошими финансами и, как правило, оппозиционно настроены к власти. Снято было всего 12 человек. Некоторые за то, что не открыли избирательный счет по незнанию, по своей неграмотности, некоторые за нарушения.

В Иссык-Кульской и Нарынской областях после того, как кандидаты были сняты по суду, они вывели на улицы своих родственников и односельчан. В принципе, для нормального уважаемого киргизского бизнесмена вывести на перекрытие дороги 2000-3000 своих родственников и соплеменников – не проблема. На свадьбу, кстати, запросто собирается не менее 700-800 человек.

Здесь сильны трайбалистские тенденции, и, когда выдвигаются кандидаты по округу (в округе 32000 – 36000 избирателей), смотрят не на политическую ориентацию кандидата или его принадлежность к партии, а на то, сколько у него родни, к какому из основных родов он принадлежит, в каком селе он родился, в каком селе живут "вторые родственники" (родственники жены)… Вот таким образом и складывается математика. Особенно это важно для сельских районов, где все строится на таких вот родственных отношениях. И всегда голосуют исходя не из политических взглядов кандидата, а из того, является он твоим соплеменником или нет. А если выходят два кандидата из одного рода, то вопрос заключается в том, из какого они колена. Внутри роды могут делиться на 12, а где-то и на 40 ветвей.

Последние волнения были связаны не столько с политикой, сколько с тем, что снятые кандидаты, недовольные решением судов, выводили своих людей. Они же все вложились в выборы, потратили серьезные деньги. Таким образом снятые кандидаты пытались оказать давление на Центризбирком и на власть. По 75-му округу в Иссык-Кульской области первый тур выборов перенесен на 13 марта. Дело в том, что перед выборами сторонниками одного из кандидатов была перекрыта дорога, и там не успели нормально подготовиться к выборам. Говорить о том, что какие-то политические волнения происходят, нельзя, потому что нет политических лозунгов и политического противостояния.

– Что, в Киргизии нет сильной оппозиции?

– Оппозиция здесь – очень модное явление. Причина состоит в том, что все оппозиционеры плотно работают с ОБСЕ, Freedom House, Фондом Сороса и другими грантодателями. Республика вообще сильно избалована грантами – микрогрантами от тысячи долларов и грантами до нескольких миллионов долларов для крупных проектов. Грантодатели в течение последних 10 лет достаточно сильно сюда вкладывались, и все оппозиционные кандидаты ориентированы больше не на избирателей, а на привлечение финансирования, якобы они здесь единственный "оплот демократии".

– А с чем тогда связаны разговоры, что Киргизия будет следующей страной, где произойдет "цветная" революция?

– В таком варианте развития событий заинтересованы самые разнообразные силы. В том числе местные представители оппозиции, которые в советское время назывались диссидентами. Они этим кормятся. Тут действует у оппозиционеров следующая логика: "Есть европейские и американские деньги, их надо брать и на них делать революцию. Если же вы нам не даете финансирования, значит, вы не хотите, чтобы мы стали на такой же "путь демократии", как Грузия и Украина. Киргизия – это единственное место в Центральной Азии, где вы можете получить свое демократическое государство, потому что нигде в регионе это больше не получается". Действительно, в Узбекистан ни американцев, ни ОБСЕ не пускают. Между прочим, на границе с Кыргызстаном стоит достаточно большое количество узбекских войск, граница заминирована и перекрыта. Никакие демократические и правозащитные организации в Узбекистане не работают. В Таджикистане международной общественности работать достаточно страшно. База международных организаций по Центральной Азии находится в Оше в Кыргызстане. Там много американцев, различных миссионерских организаций, и из Оша они делают вылазки в Таджикистан, потому что там тяжеловато жить. Туркмения закрыта полностью. В Казахстане достаточно стабильный и демократический режим. Там Нурсултан Назарбаев крепко все держит в руках, потому что Казахстан – богатое государство с огромными запасами нефти и газа. Поэтому опробовать в Центральной Азии вариант "оранжевой" или какой-то "бархатной" революции пока ни у кого не получалось. Но где-то же им надо начинать. Поэтому выбран, на мой взгляд, слишком демократический Кыргызстан.

– В чем выражена демократичность Кыргызстана?

– Здесь органы власти и суды боятся не только закрывать газеты, но даже судиться с ними. Потому что считается, что чем больше ты судишься с газетами, даже на законных основаниях, тем больше они раздувают истерию о том, как их притесняют. Если газету штрафуют, допустим, на 10 тыс. сомов (300 долл.), то сразу за этим она получает грант в 10 тыс. долл. – небольшие деньги, но деньги. Понятно, что подобные вещи только на руку оппозиционным изданиям. Если посмотреть на оппозиционные газеты – "Моя столица – Новости" те же самые, – то они фактически полностью, выходя на 12-16 полосах, посвящены огромным "кирпичам", которые "кидают" во власть. Власть везде: и в Киргизии, и в России, и в Казахстане имеет свои огрехи. Она вообще, как известно, за все отвечает. Однако предназначены все эти материалы не для нормального читателя, потому что нормальный читатель физически не осилит такие объемы антиправительственных текстов. Не интересно это ему. Читателю интереснее гороскопы какие-нибудь. Направлено это все на сторонних инвесторов – американских и европейских, – чтобы показать им, "как мы боремся за демократию, как мы много пишем, все здесь вскрываем, и нас за это в любой момент готовы закрыть". Только почему-то в течение 5-7 лет газеты эти никто не закрывает, но только каждый день все равно для них как последний.

– Кому еще выгодна революция?

– С другой стороны, это выгодно тем иностранным организациям, которые существуют и работают здесь, в Кыргызстане. Это Национальный демократический институт и Республиканский международный институт, а также многие американские и европейские правозащитные организации. Потому что для них любая борьба за демократию в любой стране означает поток финансирования, рабочие места для политических волонтеров, которых в США и ЕС привлекают через биржи труда. То есть волонтеры – это те люди, которые не смогли сделать бизнес, получить нормальную профессию. Вот им и приходится уезжать из теплой Европы, Канзаса или Техаса зарабатывать себе на хлеб в Таджикистан, Казахстан, Кыргызстан. Просто больше им нигде никто никогда и ни за что не заплатит. Поэтому они и оказываются здесь и стараются отработать свой кусок хлеба. Им все это выгодно, потому что если здесь будет "оранжевая" или "желтая" революция, – на это будет идти финансирование, и они будут востребованы.

Революция выгодна и экспертной элите, тем людям, которые поработали в бывшей Югославии, Сербии, Румынии, на Украине. Они хотят еще раз опробовать свою технологию и показать, что технология такой вот "бархатной" революции универсальна и эффективна. Речь идет о том, чтобы еще раз запатентовать, но уже на азиатской почве. Здесь ведь своя специфика, и очень сильная. Им это тоже выгодно – они не прочь получить за революцию очередную награду, написать очередную книгу, получить Нобелевскую премию за "универсальное средство", на которое можно пускать бюджетные деньги, выделяемые Конгрессом США и Евросоюзом. "Универсальная прививка демократии" – вколол ее, произошла "бархатная революция" и режим изменился. Это выгодно тому же самому Фонду Сороса и схожим организациям, которые работают на обострение ситуации в Центральной Азии.

Я все-таки думаю, что фундаментально Госдепартамент и Пентагон не заинтересованы, чтобы здесь происходили какие-то резкие изменения. Пока Центральная Азия – стабильный регион, существует американская база в Манасе, существует российская военная база в Канте, устоявшаяся нормальная демократическая атмосфера, никаких потрясений. Хизб-ут-Тахрир и другие мусульманские организации, которые существуют и работают в Киргизии в узбекской среде (на юге республики около половины населения – этнические узбеки), здесь очень тихие. Это не то, что Исламское движение Узбекистана (ИДУ) или Хизб-ут-Тахрир в Таджикистане. С ними здесь борются, регулярно отлавливают, и правительство контролирует все. Не заинтересованы и силовые ведомства Соединенных Штатов в обострении обстановки, потому что любая "оранжевая революция" в Киргизии автоматически превратится в "зеленую", особенно на юге страны. Как только начнутся выступления, особенно молодежные, они не перейдут, как на Украине, в национальное самосознание, а перейдут в самосознание исламское. Исламское самосознание присутствует здесь у южан. На юге узбекское население сильно исламизировано и мечтает даже не о великом Узбекистане, а об исламском халифате. Особенно это касается молодежи.

Самое главное, что не в революции, но в смене власти заинтересованы родовые кланы юга. Они хотят получить больше влияния. В середине 1990-х гг. у них были мысли отделиться, чтобы юг Киргизии попробовал свой, сепаратистский путь. Однако у них своя опасность – в случае отделения от Севера половина населения будет узбекской, и возникнут уже совершенно другие вопросы. Сейчас в Оше и Джелалабаде нет выступлений. Все идет через призму азиатского спокойствия.

– Но все-таки страны Запада не сидят сложа руки. Какова вероятность каких-то выступлений, инициированных международными организациями?

– Да, западные организации работают, но в основном на уровне консультационной помощи. Больших денег, таких как на Украине, сюда не вкладывается. Западники тоже не дураки и понимают, что работать надо на результат, на какую-то победу. И финансировать оппозицию, когда половина денег, а может быть, даже больше будет просто разворована, – неэффективно. Они построили Freedom House, они помогают печатать здесь газеты по цене ниже себестоимости. Например, газета МСН благодаря западной помощи распространяется бесплатно. Она идет сейчас здесь как основной агитматериал. Если бы газета продавалась, то тираж был бы очень маленький. А так 200 тыс. экземпляров тиража они распространяют бесплатно. Запад выделяет средства на какие-то целевые акции (где невозможно украсть) и на гранты. Но выделяет их через призму своего видения демократии, которое на уровне генетического кода заложено. Здесь нет спецпроекта, как на Украине, где было продумано, на кого делать ставку, несколько очагов, противостояние Восток-Запад Украины, отдельные центры влияния в Киеве.

Однако здесь Азия, и люди предпочитают договариваться. Даже если какой-нибудь амбициозный политик, который претендует на президентский пост, договорился с американцами, то это совершенно не означает, что после этого он не поедет договариваться в Москву, а потом – к узбеками и китайцам. Это Центральная Азия – здесь несколько иной менталитет.

– То есть даже "оранжевая революция" может быть для России не фатальна?

– Я все-таки считаю, что здесь пока нет речи об "оранжевой революции", нет предпосылок революционной ситуации. В Киргизии некому выходить на площади. На Украине был Кучма, против которого выходили, на это наложилось национальное самосознание – не хочет среднестатистический украинец быть на задворках России, но с удовольствием будет на задворках Америки или Европы. Здесь же все ограничивается "естественной стабильностью" – несколько соседних сел, твой род, твой район. Если твой родственник выбился, из Бишкека уехал, то он помогает своему селу, присылает деньги. Если твои родственники-киргизы уехали в Свердловск работать, то они оттуда постоянно присылают зарплату, кормят свою семью. А семья может быть большая – 20, 50 человек тех, кто считается близкой родней. Здесь все очень взаимосвязано. Если кто выходит на улицы, то это преимущественно родня. Революционной ситуации как таковой нет. На выборы ходят либо всем селом – вместе собрались и порешили, за кого голосовать, – либо как в Бишкеке – женщины и русскоязычные пенсионеры.

– Как проявляется в республике тяжба между Россией и Америкой за Среднюю Азию?

– В Киргизии она практически не проявляется. Россия обладает в Киргизии особым преимуществом. Здесь народ искренне сожалеет о советском времени. СССР дал Киргизии очень много. В советское время республика сформировалась как полноценное государство в составе Союза. Если бы в свое время в СССР Киргизию не выделили бы в отдельную республику, государственность была бы под вопросом. Были проекты поделить между Узбекистаном и Казахстаном, но благодаря Советскому Союзу она стала самостоятельным государством. Когда-то на правах автономной республики она входила в РСФСР. Россия имеет здесь хорошие корни. Многие люди, особенно старшее поколение, живут здесь с тоской по Советскому Союзу.

Но американцы, с другой стороны, обладают деньгами и могут с этими деньгами делать все, что хотят. Кто перетянет – вопрос спорный. Деньги, конечно, многое решают. Несмотря на свои усилия, Россия здесь проигрывает. Развивающемуся государству нужны инвестиции, в первую очередь, в развитие производства, в перерабатывающую промышленность, создание инфраструктуры.

– Так что все-таки помимо инвестиций может сделать Россия, чтобы вернуться в Киргизию?

– Разобраться со своими внутренними проблемами. Когда Россия внутри себя решит вопросы и сама избавится от возможности "оранжевой революции", тогда может приходить в Киргизию. Приходить надо с чем-то, а не с пустыми руками.

– Так с чем она может прийти?

– Жителей республики, особенно городов, волнует вопрос двойного гражданства между Киргизией и Россией. Около 200 тыс. человек, кто работает с Россией и живущие здесь русские, хотят иметь еще и российское гражданство. Здесь президент и новый парламент готовы будут пойти навстречу и отменить положение конституции Киргизии о том, что двойное гражданство запрещено. Сейчас поставлен вопрос о внесении изменения в Основной закон через плебисцит и принятии закона о двойном гражданстве с Россией.

Кроме того, сюда на рынки уже потихоньку заходят российские предприниматели. Они более приспособлены для работы на киргизском рынке, и это дает надежды на серьезные инвестиции.

– С чем это связано?

– Американцы всегда просчитывают риски. Кыргызстан для них – территория с высоким риском. А для российских предпринимателей Киргизия – территория с меньшим риском, чем сама Россия. Поэтому сюда можно инвестировать. Здесь очень дешевая энергетика, и все отрасли, связанные с развитием энергетики, будут приносить прибыль, есть возможности, связанные алюминиевым бизнесом.
02.03.2005