Дипломатия в мягких тапочках

Дмитрий КОСЫРЕВ

"А что скажет Китай?" Такова, по оценке "Вашингтон пост", была первая реакция политических кругов Азии на заявления Пхеньяна от 10 февраля о том, что Северная Корея обзавелась ядерным оружием и приостанавливает свое участие в шестисторонних переговорах по ядерной проблеме.

И Китай сказал – в конце прошлой недели в Астане, где министр иностранных дел Ли Чжаосин участвовал в Совете министров Шанхайской организации сотрудничества. После заседания Ли сообщил журналистам: китайский лидер Ху Цзиньтао передал руководству КНДР устное послание, в ответ на которое Пхеньян заявил, что все-таки остается привержен идее безъядерного Корейского полуострова и готов вновь вернуться к переговорам. То есть когда китайцы просят, северокорейцы быстро соглашаются, и никому кроме Пекина такого не удается.

За неделю до того развернулся любопытный дипломатический сюжет, когда трое из шести участников переговоров – США, Япония и Южная Корея – собрались отдельно в Сеуле, чтобы придумать свой, сепаратный ответ Северной Корее. Пекин и Москву вычеркивают из шестерки, злорадно предсказали недобрые люди. Однако недолго длился их сладкий сон: по итогам сеульской встречи в Пекин немедленно прибыл японский дипломат Кэнъитиро Сасаэ с призывом к китайской дипломатии: "помогите, без вас ничего не придумывается". Так что шестерка остается шестеркой…

Здесь интересен не сам факт того, что только Пекин умеет снова и снова возвращать северокорейских лидеров за стол переговоров (впрочем, последние еще поторгуются насчет "шести условий" своего участия). Важнее другое - каким образом Китай стал ключевой региональной и глобальной державой как в корейском кризисе, так и в других вопросах?

Изучение китайского опыта наводит на полезные мысли о российском лидерстве, как в СНГ, так и вообще в мировых делах. Китай, как известно, дал миру чай, порох, шелк и многое другое. Нет ли у этой цивилизации еще и своих рецептов завоевания международного уважения?

Главная черта китайской дипломатии – неагрессивность, по крайней мере в тех случаях, когда у Пекина есть выбор стиля поведения. Помнится, в 1992 году, на конференции экспертов в пекинском Институте народной дипломатии, китайские коллеги доверительно сказали: мы бы очень хотели, чтобы мир как можно дольше не замечал, как быстро растет мощь Китая. Нам нужно время, чтобы разобраться, как этой мощью пользоваться.

Впрочем, долго прикидываться маленькими и слабыми не удалось - в том же году вышел доклад ООН, в котором рост экономик стран мира измерялся не по биржевому курсу доллара к местным валютам, а по реальной покупательной способности этих валют. Оказалось, что Китай уже тогда был первой экономикой мира. Начались споры, пересчеты – и попытки клинтоновской администрации держать Китай на крючке. Крючком должна была стать процедура предоставления Китаю статуса наибольшего благоприятствования в торговле с США. Вашингтон сделал ее ежегодной и увязал предоставление такого статуса с комплектом политических требований, в частности касавшихся прав человека - этакий экзамен раз в 12 месяцев.

Прекратить эти упражнения Клинтона попросили американские корпорации, миллиардами инвестировавшие в новое экономическое чудо Азии. Корпорациям помогло само китайское руководство, не дававшее себя спровоцировать на скандал без крайней необходимости. (Не отсюда ли возник терпеливый стиль администрации Путина в ее общении с той же Америкой или Европой?)

Деликатность китайской дипломатии напоминает мне фразу из разговора с замечательным немецким виноделом Фрицем Кюннеркопфом, который сделал воздушное, построенное на полутонах, ласкающее рот пино гри (граубургундер) - вино, которое, по его словам, "идет по коридору в мягких тапочках".

Деликатных любят больше, чем сильных. По наблюдениям обозревателя "Вашингтон пост", на любых дипломатических и иных конференциях в Азии и Тихоокеанском регионе в целом стало нормой обращаться к китайским дипломатам за мнением и советом по любому поводу. Это касается как минимум делегатов из начинающейся от южной китайской границы Юго-Восточной Азии. На северной границе, где расположены КНДР, Россия, Монголия и Средняя Азия – картина похожая. То есть Пекин приобрел по крайней мере в ЮВА функцию арбитра, которую раньше играл Вашингтон. Притом, что именно эта часть Азии и, в частности, объединяющая все 10 ее стран ассоциация АСЕАН, замышлялась в 60-70 годы как бастион на пути китайского влияния. Заметим, что и обитающая в ЮВА китайская эмигрантская община (около 20 миллионов человек) в те годы была настроена против Пекина и ориентировалась скорее на Тайвань.

Сегодня – все наоборот, и именно инвестиции соотечественников дали в 80-е годы первый толчок "китайскому чуду", а уже потом к процессу подключился американский и японский капитал.

Почему? Один из ответов – "культурное влияние". Если в 80-е и 90-е годы в регионе невероятно модным было все японское, то в последние годы китайская культура выходит там на первое место; с этим феноменом может сравниться разве что американо-европейское помешательство на китайском покрое одежды или китайских фильмах. Естественно, что от культурной экспансии метрополии в подобные страны выигрывают прежде всего соотечественники – ведь это их культуру продвигают, их нанимают на открывающиеся вакансии, и они естественным образом в этом процессе участвуют как посредники, как своего рода мост между своим, китайским, народом и теми народами, среди которых они живут.

Второй ответ – "деньги". Такую же роль посредника, моста, соотечественники играют и в торговле, уже хотя бы потому, что говорят на одном языке как с китайцами, так и с народами ЮВА. В результате c начала 90-х торговля Китая со странами АСЕАН росла на 20 процентов в год (иногда и больше) и в 2004 году доросла до 100 миллиардов долларов.

Деньги, однако, не всесильны. Япония вливала в ту же Юго-Восточную Азию несравнимо большие средства, включая благотворительность, но сейчас уже фактически признает, что лидером в создающейся в этом году экономической организации "10+3" (то есть АСЕАН, Китай, Япония, Южная Корея) будет Пекин. Хотя, по данным ЦРУ, по объему ВВП Китай обгонит Японию лишь между 2015 и 2020 годами (сначала придет очередь Великобритании – в этом году, потом Германии – между 2008 и 2010 годом, и, наконец, США уступят КНР свое нынешнее первое место после 2040 года).

Важно ли здесь то, что Китай уже после 2010 года, как ожидается, станет еще и второй державой мира по военным расходам? Или секрет успеха все-таки не в силе, а в том, чтобы ее не демонстрировать? И действительно, надо очень постараться, чтобы вспомнить, кому (кроме Тайваня) за последние лет 15-20 Китай угрожал перекрыть кислород, предъявлял ультиматумы. Случаи такие были (например, с той же Северной Кореей), но каждый раз это делалось тихо и без всякого удовольствия.

"Никогда не быть лидером" – вот внешнеполитический принцип, который завещал потомкам архитектор китайских реформ Дэн Сяопин. Этот неожиданный афоризм нуждается в расшифровке: лидерство не надо навязывать. Пусть придут и попросят, и не раз. А до того – "мягкие тапочки".
02/03/2005