Буш хочет переписать Договор о ядерном нераспространении, но без переговоров

Дэвид СЭНДЖЕР,
"New York Times",
15 марта 2005

За недавними изменениями в подходе президента Буша к иранской ядерной программе стоит менее очевидная цель: переписать основной договор, контролирующий распространение ядерной технологии, но без лишних переговоров.

В публичных заявлениях в последние дни советники Буша признавали, что у Ирана есть право – по крайней мере, на бумаге – обогащать уран для производства электроэнергии. Однако Буш сумел убедить своих упирающихся европейских союзников в том, что единственным приемлемым исходом их переговоров с Ираном должен стать только отказ Ирана от этого права.

Это равноценно новой интерпретации Договора о ядерном нераспространении: теперь Буш утверждает, что появился новый класс государств, которым просто нельзя доверить технологию производства ядерного материала, хотя в самом договоре об этом нет ни слова.

Пока администрация воздерживается от открытого заявления о том, что ее более широкая цель, помимо Ирана, это переделать договор, который уходит корнями в администрацию Эйзенхауэра, в девиз эры холодной войны об использовании "атома в мирных целях". Заявить открыто, что Иран – это испытание усилий Буша в этом направлении, значило бы "усложнить то, что уже сегодня можно назвать крайне запутанными переговорами", заметил один высокопоставленный чиновник администрации.

Однако всего за три дня до того, как Белый дом объявил о новом подходе к Ирану – позволив Европе предложить Ирану новые "пряники" в обмен на договоренность об обращении в ООН с требованием ввести санкции, если Иран откажется прекратить производство ядерного материала, – Буш выступил с заявлением, которое не оставляет сомнений относительно того, куда он клонит.

Это заявление было представлено Белым домом как обычное и традиционное заявление к 35-летней годовщине договора, как прелюдия ко встрече в мае в Нью-Йорке, на которой будет рассматриваться будущее договора. Иран в этом заявлении даже не упоминался. Однако указав на позитивные успехи в сфере распространения ядерного оружия, достигнутые благодаря Договору о ядерном нераспространении, Буш продолжил: "Мы не можем позволить государствам-изгоям, которые нарушают свои обязательства и бросают вызов международному сообществу, подрывать фундаментальную роль Договора о ядерном нераспространении в укреплении международной безопасности. Поэтому мы должны закрыть прорехи, позволяющие государствам производить ядерные материалы, которые могут быть использованы для создания бомб под прикрытием гражданских ядерных программ".

В воскресенье новый советник Буша по национальной безопасности Стивен Хэдли предпринял следующий шаг, указав на четкую связь вышесказанного с нынешним кризисом вокруг Ирана. Да, сказал он в эфире CNN, иранцы утверждают, что их работа носит исключительно мирный характер. Он не привел никаких новых данных о секретном иранском проекте по созданию бомбы, хотя именно это, как утверждают ЦРУ и чиновники вроде Хэдли, и происходит в Иране (В этих подозрениях к ним присоединяются инспекторы МАГАТЭ, однако убедительных доказательств у них нет).

Однако Хэдли подчеркнул, что лидеры Ирана "хорошо охраняют свои секреты". На протяжении 18 лет они скрывали свою деятельность по обогащению урана от международных инспекторов, а затем принялись настаивать, что уран нужен им не для оружия. Хэдли заявил, что "это вызывает серьезные подозрения" относительно истинных намерений Ирана. Теперь, сказал он, и европейцы пришли к выводу о том, что лучшей гарантией для них будет полный отказ Ирана от своих объектов, где ведется обогащение.

Буш мог бы призвать к новым переговорам по Договору о ядерном нераспространении. Однако в ряде интервью чиновники администрации говорили и намекали, что у них нет ни времени, ни терпения на этот процесс. К тому моменту, когда все 189 сторон, подписывающих договор, придут к соглашению, отметил один чиновник, недавно покинувший Белый дом, "иранцы будут выглядеть как северные корейцы, размахивая своими бомбами. Мы не можем совершить ту же ошибку еще раз". (Северная Корея, в свое время подписавшая Договор о ядерном нераспространении, затем вышла из него. Его так и не подписали Израиль, Индия и Пакистан).

После визита в Тегеран на прошлой неделе, где проходила спонсировавшаяся иранским правительством конференция по разъяснению ядерных амбиций страны, Джордж Перкович, эксперт по вопросам ядерного нераспространения в Фонде Карнеги в Вашингтоне, пришел к выводу, что инстинкты Буша не подводят, но, возможно, он принял неверный подход.

"Иранцы решили развернуть наступление и просто настаивают на своем праве, даже если в договоре и не говорится четко, что они обладают правом обогащать собственный уран", – заявил он в понедельник. По его словам, позиция иранских переговорщиков такова: "Мы не скрываем этого, нас это не смущает, и никто не посмеет лишить нас этого права".

Иранские лидеры до сих пор испытывают европейцев, полагая, что, в конце концов, Европа решится на риск и позволит Ирану производить собственное ядерное топливо, чтобы избежать участия в конфронтации, говорит Перкович.

Обеспокоенность Буша строится вокруг фундаментального недостатка Договора о ядерном нераспространении. Покуда страны впускают инспекции и обнародуют свои ядерные объекты и разработки, они получают печать одобрения МАГАТЭ и техническое содействие. Однако ничто не мешает стране, узнавшей, как обогащать уран или перерабатывать отработанные топливные стержни, выйти из договора и полным ходом двигаться к созданию бомбы. Именно это сделала Северная Корея два года назад и теперь утверждает, что переработала огромное количество отработанного топлива, доведя его до оружейного уровня. Хотя оценки американских разведывательных служб рознятся, можно утверждать, что этого материала хватит для производства 6-8 бомб.

Хотя Буш и директор МАГАТЭ Мухаммед аль-Барадеи выступают с различными предложениями по решению проблемы, они согласны в том, что ядерные державы должны поставлять топливо в страны, которые в нем нуждаются. Хотя это поможет гарантировать, что ни одна страна не будет тайно производить ядерного топлива оружейного уровня, менее крупные страны говорят, что они не хотят так сильно зависеть от Запада или международного консорциума в получении жизненно важного источника энергии.

Немногим более года назад, после ареста д-ра Хана, пакистанского ядерного инженера, который помогал вооружать Иран, Северную Корею и Ливию, Буш объявил свое предложение: в будущем мир не позволит странам производить ядерное топливо. Он исключил те страны, которые уже производят его, – США, многие европейские страны и Японию. Пока он не сделал ничего для облачения своего предложения в правовую норму, так как поддержки почти не получил.

Однако ядерные часы тикают, и некоторые советники Буша опасаются, что Иран идет тем же путем, что и Северная Корея в 1990-х – играет в переговоры, пока его ученые и инженеры наращивают навыки и умения, и подумывает о выходе из договора в будущем. Или же, как полагают некоторые в ЦРУ, в Иране проводится два ядерных проекта: один открытый, который контролируют международные инспекторы, и второй параллельный, секретный, военный.

Иранцы это отрицают, однако признают, что построили мощные тоннели-бункеры в стратегических местах, а другие объекты спрятали под землей. Перкович рассказывает, что, когда иранских чиновников спросили об этом на конференции, они ответили вопросом на вопрос: "А как поступили бы вы, если бы думали, что американцы собираются бомбить вас? Неужели не спрятали бы все это под землей?"

www.nytimes.com/