КИРГИЗИЯ - ЖЕРТВА ДУРНО ПОНЯТОЙ ДЕМОКРАТИИ

Сергей МИХЕЕВ

Средства массовой информации ставят события в Киргизии в один ряд с "цветными революциями" в Грузии и на Украине. Некоторые вспоминают еще и Сербию. Чаще всего это делается автоматически, по аналогии и в связи с нехваткой объективной информации. Иногда - умышленно, с целью доказать, что бархатно-революционные процессы на постсоветском пространстве неизбежны, и обязательно распространяться на все страны бывшего Союза подобно цепной реакции. Однако такая оценка является слишком однозначной и во многом поверхностной. На самом деле киргизский кризис заметно отличается и по сути, и по форме от грузино-украинских событий.

Бархатная революция или откровенный переворот?

Сначала о формальной стороне дела. Строго говоря, абсолютно все так называемые "бархатные" революции на самом деле реализовывались с грубыми нарушениями действующего национального законодательства. На то они и революции. Их "бархатность" заключалась в том, что в ходе захвата власти (а именно это имело место) удавалось избежать массового насилия, жертв и грабежей.

В то же время момент легитимности (по крайней мере, внешней) был весьма важен для всех "бархатных" революционеров. Это было связано как с особенностями внутренней политической культуры (абсолютно незаконных с формальной точки зрения действий, пожалуй, не приняли бы даже грузины), так или иначе, связанной в первую очередь с европейской политической традицией, так и с необходимостью позитивного восприятия событий Западом, что являлось залогом дальнейшего признания. К примеру, для Европы, "бархатный" и внешне легитимный характер перехода власти из рук в руки, являлся очень серьезным фактором для обоснования своего позитивного отношения к произошедшему. Ведь именно о своем стремлении в Евросоюз, как о приоритете не только внешней, но и внутренней политики заявляли и продолжают заявлять лидеры Сербии, Грузии и Украины.

Но события в Киргизии развивались совсем по иному. Необходимо признать, что формальным поводом для смещения законно избранного президента страны, изгнания легитимного правительства, отмены результатов парламентских выборов, которые были официально признаны ОБСЕ, насильственного захвата органов власти, а также организации масштабных волнений, повлекших за собой гибель нескольких десятков людей, грабежи, поджоги и мародерство, стало недовольство группы оппозиционных кандидатов результатами выборов по трем-четырем одномандатным округам из 75-ти округов на выборах в Жогорку Кенеш - киргизский парламент, состоящий из 75-ти одномандатников (без партийного представительства). Оппозиция в целом, по сути, проиграла технологическое и информационное поле в ходе парламентской избирательной кампании, несмотря на значительную внешнюю помощь. Тем не менее, по результатам выборов в состав парламента прошло 10 оппозиционеров и не менее пяти-семи кандидатов, сочувствующих оппозиции.

Однако среди проигравших оказалось несколько известных лидеров оппозиции, имевших серьезные претензии на то, чтобы стать общенациональными лидерами всех недовольных действующей властью, а в последующем - главными претендентами на пост президента в ходе предстоявших в октябре 2005-го года президентских выборах. В первую очередь речь идет о Курманбеке Бакиеве, который занял второе место в первом туре голосования, а во втором - отстал от своего главного соперника почти на 15%. Признать поражение на парламентских выборах для этих людей означало расстаться с претензиями на пост президента, так как в этом случае более успешные лидеры оппозиции, несомненно, оттеснили бы менее удачливых соратников на второй план.

Конкретно для Бакиева это вообще сулило немалые проблемы в дальнейшем продвижении, так как накануне выборов его авторитет был подорван внезапной сменой округа, по которому он собирался баллотироваться. В округе, по которому первоначально шел Бакиев, против него выдвинулся очень авторитетный местный лидер, которому Бакиев, скорее всего, проиграл бы с большим отрывом, причем, возможно, уже в первом туре. Это было бы ударом по имиджу оппозиционного лидера. Тогда Бакиев решил быстро перебраться в другой округ, где соперник был послабее, что вызывало неудовольствие у традиционных сторонников Бакиева и насмешки, как со стороны властей, так и со стороны коллег по оппозиционному лагерю. Однако и в новом округе Бакиев проиграл, причем, судя по всему, дело было не столько в подтасовках со стороны власти, сколько в реальных недостатках его избирательной кампании. На севере страны рейтинг Бакиева никогда не поднимался выше 3-5% известности, но поражение на выборах грозило заметно снизить и рейтинг на юге, где популярность Бакиева достигала 25-30%.

Обделенные лидеры оппозиции до последнего момента надеялись на то, что западные наблюдатели все же не признают результатов парламентской кампании в целом, что даст легитимный повод для требования масштабного пересмотра итогов голосования. Однако миссия наблюдателей ОБСЕ и после первого, и после второго тура голосования выступила с достаточно сдержанными заявлениями, которые, хотя и признавали некоторые "серьезные недостатки в организации избирательного процесса", но все же не давали повода для отмены результатов выборов. Более жесткую позицию занимал американский посол Стивен Янг, но и он вынужден был признать, что выборы в парламент в целом состоялись, и для радикальных выступлений повода нет.

В этой ситуации упомянутая выше группа обиженных оппозиционеров во главе с Бакиевым решила играть ва-банк, не надеясь на механизмы демократии, а обратившись к более надежным методам народного бунта. Уже после первого тура в ряде округов ими были инициированы сначала митинги, а затем и насильственные захваты и разгром зданий районных администраций, окружных избирательных комиссий, перекрытие дорог. Костяк бунтующих составляли непосредственные родственники оппозиционных лидеров. Это веками испытанный на Востоке вообще и в Киргизии в частности способ организации волнений.

Родоплеменное деление здесь всегда было серьезным фактором, а после развала СССР произошло фактически возрождение полуфеодальной системы общественных отношений, поднявшее роль этого фактора на новую высоту. Деление по родам, обычно насчитывающим не менее нескольких тысяч человек, приобрело для людей новую важность, став фактором неформальных социальных гарантий. Наличие в составе клана или рода высокого начальника автоматически укрепляет позиции всего рода, а его поражение снижает статус клана. Таким образом, поднять за пару дней несколько тысяч родственников не составляет особого труда. К тому же достоверно известно о том, что участие в акциях протеста оплачивалось в ежедневном режиме. В этом смысле характерно, что первоначально в волнениях в каждом конкретном месте участвовало примерно по две-три тысячи человек. Суммарно - не более 10 тысяч в разных местах при общем количестве населения в стране - пять миллионов человек. По сути, количество активных участников волнений до конца так радикально и не изменилось - в целом около 15-20 тысяч в разных концах пятимиллионной страны.

Первоначально требования оппозиционеров ограничивались необходимостью пересмотра результатов голосования по нескольким спорным округам. Однако по мере того, как становилось ясно, что власть не готова применять силу, масштабы волнений стали расти. В самом деле, кому интересна какая-то пара округов, если можно безболезненно захватить областную администрацию и установить контроль над целым регионом? Аппетиты росли на глазах. Поняв, что локальные акции удались, оппозиция решила требовать большего, пытаясь соединить отдельные очаги напряжения в общенациональную кампанию протеста, а главное - перенести место действия в Бишкек, так как до тех пор, пока волнения происходили не в столице, все это было "провинциальной историей, сепаратистским бунтом".

Впрочем, на этом же этапе лидеры оппозиции начали терять контроль над происходящим. К событиям на юге подключились другие силы. Хорошо известно, что через юг страны проходит наркотрафик из Афганистана и Таджикистана. Бандиты быстро поняли, что чем больше и дольше продлится бардак, тем это выгоднее для них. Впрочем, уровень криминализации политики в Киргизии всегда был достаточно высок. Со стороны власти речь шла о глубочайшей коррумпированности госчиновников. Со стороны оппозиции - о прямом участии криминалитета в политике. К примеру, среди оппозиционных депутатов парламента (в том числе, победивших на прошедших выборах) есть немало людей, известных как лидеры ОПГ и наркобароны. По всей видимости, именно эти люди инициировали освобождение уголовников и грабеж военных складов на юге страны, а также дали толчок волне мародерства. Можно смело предполагать, что нынешние события вызовут серьезное укрепление позиций криминалитета и ухудшение в стране ситуации с преступностью.

Другим фактором, начавшим действовать совершенно самостоятельно от устремлений лидеров киргизской оппозиции, стало повышение активности узбекской диаспоры, что сыграло немалую роль в обострении ситуации на юге страны. В Киргизии проживает около 800 тыс. узбеков (самая большая национальная группа после самих киргизов), которые в основном населяют как раз в мятежные Ошскую и Джалалабадскую области на юге страны. Географически речь идет о восточной части Ферганской долины, тянущейся из Узбекистана, который давно претендует на данные территории. Стоит вспомнить, что кровавые "ошские события" 1990-го года, унесшие не менее тысячи жизней и прекратившиеся только после высадки в долине Псковской дивизии ВДВ, являлись не чем иным, как межнациональным конфликтом между киргизами и узбеками за земельные наделы.

В последние годы наблюдался явный рост националистических настроений в узбекской диаспоре. Появлялись организации, лидеры, выдвигались требования об обязательной квоте для узбеков в парламенте и органах государственной власти, о необходимости законодательного закрепления поста губернатора Ошской области и мэра города Ош за лицами узбекской национальности, о переносе столицы из Бишкека в Ош. Поэтому не удивительно, что как только начались волнения, узбеки начали играть в собственную игру, местами навязывая обострение ситуации для достижения своих целей.

К примеру, первым откровенно узурпировал власть в локальном масштабе так называемый "народный губернатор" Ошской области Анвар Артыков и его сторонники. До нынешних событий Артыков был известен как лидер наиболее крупной националистической организации узбеков и один из тех, кто откровенно озвучивал требования по поводу повышения статуса и особой роли узбекской диаспоры в Киргизии. Именно он первым в ходе кризиса заявил о том, что власть теперь в руках народа и народ эту власть никому не отдаст, несмотря ни на что. То есть полностью вышел за рамки правового поля, фактически заявив о перевороте в отдельно взятом регионе.

Учитывая претензии Ташкента на данные территории, все это может стать большой проблемой для любой киргизской власти, которая установится в Бишкеке. Возможно, пока киргизы об этом не думают, и для многих из них по окончании мятежной эйфории станет сюрпризом значительное ухудшение дел на данном направлении и укрепление позиций узбеков в государстве, но факт остается фактом.

А претензии Ташкента отнюдь не миф. Именно в бытность Бакиева премьер-министром им всерьез велись переговоры по поводу возможности передачи Узбекистану ряда районов на юге страны. По этому поводу даже был подписан меморандум, который впоследствии пришлось срочно дезавуировать президенту Аскару Акаеву. По слухам это стало одной из причин, по которой Бакиева "попросили" в свое время с поста премьер-министра. Кстати, по тем же слухам, Бакиев наполовину узбек.

Впрочем, у Бакиева есть и другие "скелеты в шкафу". Именно он был премьер-министром в 2002-м году, когда имели место так называемые Аксыйские события. Тогда в Аксыйском районе один из оппозиционных на то время депутатов пытался опротестовать действия властей путем вывода на площадь своих сторонников. Проще говоря, сделал то же, что и нынешние оппозиционеры. Однако он был арестован, а двинувшаяся на штурм РОВД толпа была обстреляна милицией, в результате чего погибло шесть человек. Кстати, говорят, что эта кровь легла тяжелым камнем на душу Акаева, что якобы и стало одной из причин неприменения силы против нынешней оппозиции.

Так или иначе, но ход событий в определенный момент вышел из-под контроля лидеров оппозиции. Сам Бакиев, еще находясь в Оше, говорил о том, что он и его соратники "практически уже не контролируют события", а лидерами толпы стали "сторонники силового разрешения конфликта". Возможно, таким образом, лидеры оппозиции, рассчитывающие на международное признание, уже тогда дистанцировались от возможного насилия. А может быть - лукавили, перекладывая ответственность за кровь и грабежи на неведомые "третьи силы".

Оба фактора - криминальный и узбекский значительно усугубили кризис и способствовали появлению у оппозиционеров неожиданных и неоднозначных союзников. Толпы росли. К ним начали примыкать сотни мародеров и просто хулиганствующих элементов. Управлять ими было все сложнее. Дальнейшее хорошо известно - погромы, поджоги, грабежи, мародерство, кровь, но в итоге - власть. Власть просто потому, что других политических лидеров, кроме оппозиционных у толпы не нашлось.

Предполагать, что все это было хитро и скрупулезно спланировано оппозицией означает сильно ее переоценивать. Кроме того, самим лидерам оппозиции нынешний бардак не на пользу. Во-первых, тому же Бакиеву с имиджевой точки зрения было бы выгоднее на волне мятежа добиться пересмотра результатов парламентских выборов при сохранении у власти Акаева, показать, что он является однозначным лидером недовольных, не допустить появления других лидеров, договориться с внешними силами и властью, а затем с блеском победить на президентских выборах, в случае чего, переведя ситуацию в формат украинской. Во-вторых, справиться с тем хаосом, который сейчас царит в стране, а значит - доказать свою дееспособность будет очень не просто. Гораздо эффективнее было бы получить всю государственную машину в целости и сохранности в результате победы на президентских выборах. Скорее всего, оппозиция, пойдя ва-банк, инициировала процессы народного бунта, надеясь управлять ими, однако в значительной степени потеряла управление и была выброшена во власть этим бунтом, начавшим развиваться самостоятельно.

Но, так или иначе, говорить о "бархатной революции" по американо-европейским лекалам, как это имело место в Сербии, Грузии и Украине, в случае с Киргизией было бы большой натяжкой. Речь идет о спонтанном государственном перевороте, пытающемся использовать уже достаточно раскрученный брэнд "цветной революции", как возможность легитимировать свои действия в глазах окружающих.

Власть

Впрочем, не имеет смысла отрицать и то, что режим Акаева был и без того очень близок к полному исчерпанию своего ресурса. Собственно это и стало, наряду с активностью противников режима, одной из причин краха президента Акаева. Эффективность управления в целом и регионов в частности была невероятно низкой. Вместо вертикали власти была некая размытая горизонталь. Под "шапкой" президента шла постоянная конкуренция и борьба за "доступ к телу" различных лояльных групп влияния, примерно равных по ресурсам и поэтому не способных одержать окончательную победу.

Роль семьи президента в решении вопросов государственной важности была, мягко говоря, крайне гипертрофирована. Влияние на президента жены, детей, зятя зачастую блокировали принятие необходимых решений, внесение изменений в ход политического процесса. Стратегический взгляд на проблемы повсеместно замещался преследованием узкокорыстных, групповых и клановых интересов.

В борьбе за эти интересы отдельные политики и группы влияния зачастую были готовы не просто игнорировать общегосударственный интерес, а действовать напрямую против интересов страны и даже против общих корпоративных интересов находящейся у власти элиты. Причем цена вопроса иногда была крайне мала - пост в областной администрации для своего родственника или возможность присвоить достаточно скромную сумму.

К примеру, одной из технологических проблем властей на прошедших выборах стало составление списка лояльных кандидатов. Список формировался не по принципу проходимости или даже лояльности, а в соответствии с узкими интересами самых разных, порой конкурирующих групп, сумевших добиться одобрения президентом той или иной кандидатуры. В результате по нескольким потенциально опасным округам были выставлены заведомо непроходные кандидаты, победа которых могла быть обеспечена только административным ресурсом. Таким образом, власть порождала проблемы на пустом месте. Там, где можно было договориться или поставить на действительно проходного, но при этом не менее лояльного кандидата, со скрипом пропихивались ставленники групп влияния, заодно и порождая новых противников режима.

Все это усугублялось невероятным разрывом между бедными и богатыми, который только продолжал расти. Конечно, для бедности в Киргизии есть и объективные причины - в стране практически нет полезных ископаемых, промышленные предприятия были завязаны на союзную кооперацию и после развала Союза рухнули, вывоз сельскохозяйственной продукции затруднен конкурентами из соседних стран. Однако все же какие-то ресурсы для борьбы с бедностью имелись. Их игнорирование на фоне по-восточному показной роскоши элиты все более раздражало народ.

Сыграла роль и личная неспособность Акаева принимать по-настоящему государственные решения в условиях нарастающего кризиса. До последнего момента правящей элите верилось в то, что все можно уладить кулуарными переговорами, подкупом, манипуляциями с собственностью и постами. Тогда же, когда стало необходимым принимать жесткие решения, оказалось, что Акаев так и не избавился от комплексов "перестроечного профессора", попавшего на вершину власти. Зависимость Акаева от имиджа "первого демократического президента" Киргизии сыграла свою роковую роль в киргизских событиях. Ко всему прочему, Акаев все время думал о том, а что же скажет по этому поводу Запад. Можно, конечно, сказать, что это бездействие помогло избежать еще больших жертв в ходе нынешних событий. Однако оно же привело к хаосу и беспределу, который еще не известно чем обернется. К тому же крови все равно избежать не удалось.

Оппозиция

Весь ход и характер событий, как и перспективы развития ситуации в значительной степени зависели и зависят от качества той самой оппозиции, которая сейчас пытается взять власть. Как и до кризиса, киргизская оппозиция представляется из себя весьма пестрое зрелище. Нет единой команды, нет общепризнанного лидера, нет никакой позитивной программы действий, нет достаточных ресурсов для быстрой нормализации положения в стране.

Во-первых, говоря о киргизской оппозиции совершенно не имеет смысла говорить об идеологии. Разговоры о демократии, свободе слова, борьбе за справедливость, модернизации и прочее, откровенно говоря, притянуты к киргизской оппозиции за уши. Это необходимая дань отношениям с Западом, брэнду "бархатной революции". Без этого оппозиционеров бы вообще не воспринимали. На самом же деле единственной идеологией киргизских оппозиционеров является стремление к власти как таковой. Все они бывшие чиновники, ушедшие из власти отнюдь не по идейным причинам. Кому-то не дали обещанный пост, кто-то зашел слишком далеко в борьбе за собственность, кто-то слишком рьяно продвигал своих родственников, а иные просто патологически не справлялись с работой. Все остальное - маскарад.

Серьезнейшую роль в истории борьбы оппозиции с Акаевым сыграли и клановые отношения. Соперничество северных и южных кланов в той или иной форме существовало в стране всегда. Политическая жизнь государства в основном попеременно контролируется тремя северными и двумя южными кланами. Север представлен чуй-кеминским (сам президент Аскар Акаев и его наиболее близкие соратники), таласским (жена президента Майрам Акаева) и нарынским кланами. Из южных кланов выделяются два наиболее мощных - ичкилики и отуз уул.

В советские времена на севере сосредоточилась промышленность, находящаяся в настоящее время в упадке. В национальном составе населения здесь преобладают киргизы и русские. Менталитет северян более европеизирован (в советском и постсоветском варианте). Общественные отношения более затронуты процессами модернизации. Религиозный фактор серьезного влияния на настроения людей не имеет. Вообще, надо отметить, что ислам пришел в Киргизию по историческим меркам недавно и не успел фундаментально укорениться в местной культуре и образе мышления.

Юг заметно отличается от севера. Местная экономика полностью завязана на сельское хозяйство. В первую очередь на производство хлопка. В национальном составе преобладают киргизы и узбеки. Говоря о "юге" в Кыргызстане чаще всего имеют в виду восточную оконечность Ферганской долины (Ош, Джалалабад, Баткен), тянущейся из Узбекистана. Общественные отношения здесь гораздо более традиционны. Очень велико (особенно в последние годы) влияние ислама, что связано с большим процентом узбекского населения, значительно более исламизированного в сравнении с киргизами. Не случайно именно сюда вторглись пару лет назад боевики из "Исламского движения Узбекистана" (ИДУ). Здесь же весьма активна ваххабитская партия "Хизб ут Тахрир". Именно на юге произошли и Аксыйские события.

Фактор конкуренции за власть северных и южных кланов стал одной из основных причин нынешнего кризиса. Развал СССР, который, так или иначе, нес на Восток модернизацию, спровоцировал в Киргизии, как и во многих других постсоветских государствах, фактическое восстановление архаичной, полуфеодальной формы политического правления, причудливым образом оформленной внешне демократическими политическими институтами. Огромное влияние на ситуацию оказывает местничество, деление на соперничающие кланы и роды (уже внутри самих кланов), протекционизм по родственному принципу.

Северяне, которые до недавнего времени контролировали верховную власть в стране, не доверяли даже тем южанам, которые декларировали свою лояльность властям, подозревая абсолютно всех южан в тайном антипрезидентском заговоре, что в итоге оказалось правдой. Одновременно, южане действительно недовольны распределением властных полномочий и кадровой политикой в стране, обосновывая свое недовольство тем, что на юге сосредоточено более половины населения страны, а сельскохозяйственный юг "кормит" не только север, где остановлены промышленные предприятия, но и весь Кыргызстан. Это обстоятельство мешало консолидации договороспособных и потенциально лояльных действующей власти сил, что играло на руку оппозиции, в основном базирующейся на юге, но постепенно проникавшей и в северные области.

Одновременно все вышеозначенные факторы привели к снижению эффективности властной вертикали в целом, появлению скрытой "пятой колонны" внутри самих властных структур (в первую очередь в южных регионах), проблемам с реальной управляемостью регионов. В предвыборном контексте это вело к снижению эффективности и значения административного ресурса.

Таким образом, нынешний бунт это бунт в первую очередь соперничающих южных кланов. И не случайно этот бунт получил народную поддержку. Ведь в продвижение лидера клана кровно заинтересованы все родственники, вплоть до самых дальних. И никакой другой идеологии в этом нет. Характерно в этом смысле то, что и в Бишкеке костяк бунтующих составили не коренные жители столицы - северяне, а прибывавшие в Бишкек все последние годы южане. Они составляли низшие страты населения города, работали на рынках и подсобными рабочими, жили в самодельных хибарах, которыми самовольно застраивали фактически незаконно захваченные участки на окраинах города.

Впрочем, в самой Киргизии клановая подоплека событий, а также их фактическая безыдейность, банальная устремленность к обладанию властью (пусть даже и через кровь) никого не удивляет и не вызывает сомнений. Все это достаточно органично вписывается в местный общественно-политический и культурно-исторический ландшафт.

Впереди у оппозиции тяжелая внутренняя борьба. Тот же Феликс Кулов был выгоден южным оппозиционерам, пока он сидел в тюрьме, как символ борьбы с режимом. Теперь же у Кулова, который популярен на севере, есть серьезные претензии на лидерство и его соперничество с Бакиевым уже обозначилось. Не так легко будет оппозиционерам разделаться и с теми северянами, которые не собираются бежать из страны вслед за Акаевым. У них по-прежнему есть серьезные ресурсы и при случае они могут зеркально повторить нынешние события уже в отношении Бакиева. Благо прецедент создан.

Характерно, что Бакиев был вынужден отказаться от отмены результатов парламентских выборов, и признал легитимность нового парламента, что уменьшает его собственную легитимность, превращая ситуацию в полный абсурд. А подоплека этого события в том, что новоизбранные депутаты (и северяне, и южане) в большинстве своем люди весьма влиятельные. Они четко дали понять Бакиеву, что не собираются из-за его амбиций так просто расставаться со своими новенькими, депутатскими мандатами. Более того, новый спикер парламента Омурбек Текебаев заявил о том, что без переговоров с Акаевым, видимо, не обойтись. Это весьма важный факт, который характеризует реальное положение Бакиева и уровень его влияния на ситуацию. Стоит также помнить, что в соответствии с недавними изменениями в киргизской конституции парламент наделяется значительно большими полномочиями, а президент становится более зависимым от парламента. Так что самое интересное, возможно, еще впереди.

Еще большие проблемы предстоит решить в ходе установления контроля над страной и восстановления нормальной жизни и без того очень бедного государства. Без внешней помощи здесь не обойтись.

Внешний фактор

Сейчас Запад, видя, что дело зашло слишком далеко, всячески открещивается от своего участия в киргизских событиях. Однако это участие неоспоримо. Если в начале своего правления Акаев вполне устраивал Запад, то последние несколько лет были отмечены активностью Запада по организации и поддержке антипрезидентской оппозиции. Работа шла полным ходом с использованием всех возможных форм дестабилизации режима. Инструментом воздействия на ситуацию стала сеть неправительственных организаций, которыми Киргизия буквально нашпигована. Ситуация местами приближается к абсурдной. Отделения USAID, Freedom House, Национального демократического института, Информационных центров демократии и прочих организаций имеются в каждом районном центре, в аилах, где проживает сто крестьян и двести их баранов. Курируется эта деятельность американским посольством. И хотя местные активисты этих организаций заняты в первую очередь разворовыванием грантовых фондов, работа с населением идет.

В отношении молодежи (в первую очередь на севере) применяется испытанная практика массированной образовательной атаки. Количество всевозможных американских и европейских университетов, институтов, колледжей, центров, программ стажировки и курсов переквалификации достигло для пятимиллионного Кыргызстана запредельного количества. Готовится не только новая элита, но и ведется упорная работа по разрушению традиционных для киргизов взглядов на жизнь вообще, неприятие существующего положения дел. Используя природные свойства молодости, стимулируется рост уровня ожиданий и претензий к жизни. То, что эта "революция ожиданий" в принципе не может быть подкреплена кыргызстанской действительностью и заведомо обречена на конфликт с ней, в дальнейшем станет отличной почвой для дестабилизации обстановки и манипуляции массами. Антироссийская тема занимает в этих программах значительное место.

В отношении среднего и старшего поколения использовать в условиях Кыргызстана идеологические методики сложнее. Эту трудность американцы обходят, стимулируя внутренние, неидеологические противоречия. Так, на почве противостояния южных и северных элит, американцы предпринимают достаточно успешные попытки стимулировать консолидацию антиакаевской оппозиции самого разного толка - от коммунистов до исламистов. Главный публичный лозунг, подходящий для всех - Акаев и его семья узурпировали власть в стране, необходимы перемены. Фактическая приманка - необходимо добиться смещения президента для перераспределения пирога власти и передела в сферах собственности. Эта тема делает союзниками всех недовольных президентом.

Связи с оппозицией осуществляет непосредственно посольство США в Бишкеке. Так, по слухам, возникновение "Народного движения Кыргызстана" Бакиева, объединившего несколько весьма разнородных оппозиционных партий и движений, произошло под прямым руководством американского посла Стивена Янга.

На исламизированном юге, где по понятным причинам отношение к Западу вообще и США в частности достаточно настороженное, связь оппозиционеров с Западом тщательно маскируется. Выявление и раскрутка этой связи может серьезно подпортить репутацию противников действующей власти. Для "отбеливания" же западной цивилизации на юге активно раскручиваются всевозможные благотворительные программы.

Более того, по некоторым данным, на исламском юге страны американцы и европейцы не гнушаются связями и с ваххабитскими организациями, против которых в других местах они ведут войну. Конечно, это происходит через третьи лица и организации, но данные о помощи в частности партии "Хизбут Тахрир", через различные программы, спонсируемые Западом, время от времени просачиваются в местные СМИ. То, что это в итоге может дестабилизировать ситуацию и даже расколоть страну на северную и южную части, видимо, не особенно беспокоит Запад. Главное достичь поставленных целей. Кстати, это хорошо продемонстрировала ситуация на Украине.

Оно и понятно. Ведь в случае смены режима в Кыргызстане на проамериканский эта страна станет опорной базой для проведения подобных же действий в отношении соседних Узбекистана, Казахстана, Таджикистана, а в дальнейшем и Туркменистана. Свое недовольство этими режимами Запад высказывал уже не раз. Первый шаг в этом направлении был сделан во время размещения в Средней Азии американских баз под предлогом проведения операции в Афганистане. Однако военные базы не дают возможности проводить полномасштабные общественно-политические акции в данном регионе. Настоящей базой для этого может стать Кыргызстан.

Не стоит забывать и о весьма протяженной и плохо контролируемой границе Кыргызстана с Китаем, претендующим на роль главного соперника Запада в не столь далеком будущем. Причем с китайской стороны к кыргызстанской границе примыкает Синьцзян-Уйгурский автономный район (СУАР), где у китайцев существуют давние проблемы с местными сепаратистами и исламистами. Неподалеку и постоянно мятежный Тибет. Именно отсюда американцам будет особенно удобно влиять на своего потенциального соперника. Кстати, из Кыргызстана не так уже далеко и до Индии, претендующей на особую позицию в мире, а точнее до северных территорий этой страны, также контролируемых сепаратистами.

Для особой роли Кыргызстана в будущем есть и экономические предпосылки. Кыргызстан является единственной страной региона, не испытывающей недостатка в водных ресурсах. По прогнозам же ученых истощение водных запасов в сопредельных странах может произойти уже в течение ближайших десятилетий. А для таких стран, как Узбекистан орошаемое земледелие является одной из основ экономики. Это не говоря уже о проблеме питьевой воды, которая для Средней Азии всегда была очень острой.

В ходе парламентской кампании наблюдались явные признаки применения в Киргизии стандартных "оранжевых" технологий. У оппозиции появились не только западные консультанты, но и советники из Сербии, Украины и Грузии. Местами приемы майдана, "Кмары" и "Отпора" копировались почти в точности, хотя и без особого успеха. Появлялась и соответствующая литература, порой даже сохранявшая упоминание украинских телеканалов и топонимику. Видимо, очень торопились ее переправить в Киргизию.

Впрочем, в итоге следует, по сути, констатировать провал "оранжевого" сценария, технологии которого оказались отнюдь не универсальными. Именно их поражение в технологическом и информационном поле привело к тому, что оппозиция решилась на открытое насилие. Не пошло на пользу и просвещение масс, которые с радостью кинулись при первом удобном случае грабить магазины. Впрочем, интересно, что ни одно из представительств НПО разгрому не подверглось.

Итоговая ситуация настолько неоднозначна, что может привести не к усилению, а к ослаблению роли Запада в Киргизии, а также уже однозначно стимулировала совершенно не выгодные Западу процессы - усиление криминалитета, связанного с наркотрафиком в Европу и частично в Америку, усиление исламских организаций на юге, рост влияния узбекских националистов и Узбекистана, ослабление влияние более лояльного к американцам Казахстана, в целом усиление радикальных настроений и непредсказуемость ситуации. Таким образом, мессианские устремления Запада все более становятся фактором региональной и глобальной нестабильности.

Системные проблемы

Наряду с тактическими проблемами существуют и более глубинные причины произошедшего. По сути, в Киргизии мы имеем дело с неспособностью фактически искусственно внедряемой без учета местной специфики демократической модели справиться с реальными вызовами полуфеодального общественного устройства, что в любой момент чревато хаосом.

Репродуцированная система родственно-клановых отношений, через которую в значительной степени на самом деле осуществлялся политический процесс в Киргизии, вступила в острый конфликт с "шапкой" демократических процедур, которыми в современном мире вынуждены оформлять власть режимы многих стран "третьего" или "развивающегося" мира. Фактически все годы после падения СССР осуществление демократических процедур в Киргизии носило характер вынужденной клоунады, так как было в реальности парализовано все более укрепляющейся родственно-клановой сутью общественно-политических отношений в стране.

К примеру, те же выборы превращались в полную профанацию не только потому, что власть пыталась любыми способами обеспечить победу лояльных кандидатов, но и потому, что все остальные кандидаты, включая самых оппозиционных и "демократически настроенных", главной формой работы с избирателями считали прямой подкуп и работу через родственников. Так работали абсолютно все, включая и Бакиева, и всех остальных оппозиционеров. Костяк электората и актива избирательной кампании - родственники. Всем остальным раздаются деньги, водка, вещи, продукты. В ходе последней кампании это достигло апофеоза. Причем никто не подавал друг на друга в суды именно потому, что так было выгодно всем. Это был негласный договор. Выгодно это было и населению, которое, не скрывая, говорило о том, что проголосует за того, кто больше даст. В этом контексте заключения европейских наблюдателей кажутся по-детски наивными.

В такой ситуации любые традиционные демократические процедуры и в первую очередь выборы становятся бессмысленными. Интересно, что по итогам избирательной кампании своих сторонников на улицу вывели проигравшие кандидаты, набравшие всего по 3-5% голосов. Их самих и их родственников совершенно не волновали детали избирательного процесса. Просто они вложили в выборы ресурсы и теперь требовали дать их лидеру пост в столице для кормления всего рода.

При этом с устранением Акаева ситуация не только не улучшится, но скорее всего и ухудшится. Ведь теперь существует прецедент абсолютно неправомерного решения всех проблем. Причем такими методами может воспользоваться любой клан. Ближайшие выборы президента могут вновь разделить страну на северных сторонников того же Кулова и южных сторонников Бакиева.

Можно сказать, что все зависит от просвещения людей. Но пятнадцать лет просвещения в Киргизии, как мы видим, плодов не дало. Может быть, на это время стоит отменить выборы? Найти компромисс по этой системной проблеме крайне сложно. События в Киргизии породили больше вопросов, чем ответов и они не могут трактоваться в формате примитивных рассуждений о "бархатных" революциях. Весьма поучительны они станут и для соседей, а также для всех стран Востока (и не только), идущих по пути демократизации. Скорее всего, выводы руководством этих стран будут сделаны не в пользу форсирования демократических преобразований.

30.03.05