Демократическое восстание или переворот?

Крейг СМИТ,
"International Herald Tribune", 4 апреля 2005

Многим в Киргизии кажется, что профессиональные политики их предали
Недуг распространяется по стране; мартовское восстание начинает все меньше походить на демократическую революцию и все больше – на переворот, в результате которого опытные политики борются друг с другом за портфели свергнутого правительства.

"Давайте не будем делать вид, что происшедшее имеет отношение к демократии", – заявил Эдил Байсалов, один из самых известных защитников демократии в Киргизии, выступая перед явно приунывшими студентами, сидящими под огромными портретами Ленина, Маркса и Энгельса в аудитории Американского университета.

Байсалов скорбел о том, что Киргизия, по его словам, потеряла, когда начался штурм президентского дворца, а президент Аскар Акаев бежал: опыт национального катарсиса, свидетелем которого он был во время "оранжевой революции" на Украине. Это была хорошо организованная акция, которая длилась два месяца и привела к успеху. "То, через что прошла Украина, было важно для ее демократического развития, – сказал Байсалов. – У нас не было важного эмоционального опыта обучения гражданственности".

В воскресенье Акаев согласился уйти в отставку. Его отставка даст возможность оппозиционному правительству, сместившему его больше недели назад, обрести конституционную опору.

У и США, и у России есть в Киргизии авиабазы, но эта горная страна не имеет стратегического значения. Главный интерес Запада, похоже, сводится к возможности создать здесь дипломатическую модель для региона. Запад вложил в эту страну десятки миллионов долларов, чтобы помочь в развитии демократических структур и гражданского общества. В феврале, когда начались народные волнения, западные правительства назвали то, что они видели, демократической революцией, которая может стать источником вдохновения для аналогичных движений в других постсоветских государствах Центральной Азии.

Но похоже на то, что опыт Киргизии может иметь охлаждающее воздействие на политические свободы в регионе. Раздоры, которыми обернулось восстание, обнажают разрыв, разделяющий север и юг. Люди, получившие хоть какое-то влияние, назначают на различные посты друзей и родственников, что согласуется со старыми племенными обычаями Киргизии.

Политические аналитики страны говорят, что еще может получиться что-то хорошее. По их мнению, будущие лидеры увидели, что политические движения возможны, и механизмы, которые приводят их в действие, существуют.

Но такой результат далек от надежд, которые были движущей силой восстания. Оно началось на юге, где политические кланы, не допущенные к участию в парламентских выборах, захватили правительственные здания. Протест распространялся по мере того, как развертывались выборы, и оппозиционные политики севера направили недовольство в русло национального движения.

Мечта студенческих активистов о мирной революции рухнула, когда хулиганы атаковали толпу, натравив бросающих камни демонстрантов на безоружных охранников у президентского дворца. Охрана бежала, участники штурма ворвались во дворец, Акаев скрылся. Все это заняло несколько часов.

Сегодня такие участники протестов, как Маматкази Капаров, 26-летний студент юридического факультета Национального университета, недовольны предательством их идеалов и считают, что профессиональные политики вытеснили их на обочину и заняли их место.

"Мы работали ради законности и основ конституции", – сказал он.

Лидеры бизнеса говорят, что началась вторая волна мародерства. Но она менее заметна и происходит на более высоком уровне, чем мартовские грабежи и вандализм. Люди, связанные с новым правительством, берут компании под контроль, как раньше делали родственники Акаева.

"Нет никаких программ, идей, стратегии", – заявил Нурбек Турдуколов, остающийся заместителем министра транспорта и связи, принадлежащий к числу молодых, образованных лидеров бизнеса и интеллектуалов, желающих перенести внимание с отдельных личностей на политические процессы.

По его словам, оппозиция и изгнанное правительство действуют точно так же, как система покровительства при старой советской системе. Турдуколов уже объявил, что будет баллотироваться в президенты.

По мнению многих аналитиков, власть расколота между двумя группами: одну возглавляет исполняющий обязанности президента и кандидат в президенты Курманбек Бакиев, а вторую – бывший глава госбезопасности Феликс Кулов, в пятницу объявивший о своем намерении бороться за пост президента. Бакиев представляет юг и пользуется поддержкой юристов, Кулов представляет север и пользуется поддержкой парламента.

Турдуколов не питает иллюзий по поводу своих шансов на успех в укоренившейся племенной культуре. Само слово "киргиз" означает "40 кланов".

"Мы хотим создать альтернативы, – заявил он. – Сегодня реальной альтернативы нет".