СОБЫТИЯ И КОММЕНТАРИИ

ЗА ЧТО БОРОЛИСЬ?

ВСЯКАЯ НЕУДАВШАЯСЯ РЕВОЛЮЦИЯ НАЗЫВАЕТСЯ ПЕРЕВОРОТОМ, ВСЯКИЙ УДАВШИЙСЯ ПЕРЕВОРОТ НАЗЫВАЕТСЯ РЕВОЛЮЦИЕЙ

Вячеслав НИКОНОВ, президент фонда "Политика".

С этой точки зрения в Киргизии - революция. Аскар Акаев свергнут и скрывается в подмосковной резиденции. Оппозиция, штурмом взявшая президентский дворец, делит портфели. Западные лидеры и международная общественность в восторге. Еще бы, восторжествовали еще в одной постсоветской стране идеалы демократии и рыночной экономики, да еще в Средней Азии. Не зря потрачены деньги многочисленных общественных организаций - "Фридом-хауса", фонда Сороса, национального демократического института и др., - отделения которых действуют в каждом киргизском райцентре. На эти деньги финансировалась антиакаевская деятельность, издавалась вся оппозиционная пресса. Не зря бдила ОБСЕ, признав выборы в парламент Киргизии подтасованными, что, собственно, и послужило сигналом к началу выступлений протеста. Всеобщему умилению нет предела.

Но есть ли действительные основания для радости? По-моему, немного.

Во-первых, бархатной революции на сей раз не получилось. Полтора десятка убитых, только по официальным данным, сотни раненых. Разгромлены магазины и правительственные здания. Экономический ущерб оценивается в 100 млн. долларов, что составляет четверть годового бюджета Киргизии, страны небогатой. Помогать, как водится, придется России, к которой уже обратились за восстановительным кредитом и за зерном на посевную. Больше денег действительно взять негде: инвесторы после погромов появятся не скоро, а Запад на нереволюционные цели деньги дает неохотно. Понятно, что к утверждению идеалов рыночной экономики и прав частной собственности события в Бишкеке никакого отношения не имеют.

Во-вторых, те люди, которые пришли к власти в результате революции, ничуть не более демократичны, чем свергнутый глава государства (кстати, в Грузии было то же самое). Аскар Акаев - как раз ветеран демократического движения, был сподвижником Андрея Сахарова, членом Межрегиональной депутатской группы, возглавляемой Борисом Ельциным. Оппозиция могла действовать в Киргизии лишь потому, что Акаев, единственный из среднеазиатских лидеров, позволял ей и ее спонсорам свободно жить. Руководители же оппозиции - знакомые лица из второго эшелона той же акаевской команды. Люди вполне достойные и, кстати, никак не антироссийские. Противников России в Киргизии вообще почти нет. Но чем бывший генерал милиции и вице-президент Феликс Кулов, бывший премьер-министр Курманбек Бакиев, бывший глава МИД Киргизии (еще в советские времена) Роза Отумбаева и другие лидеры оппозиции демократичнее Акаева - я сказать не могу. К демократии их приход к власти отношения не имеет.

В-третьих, полномочия того же самого парламента, неправильные выборы в который вызвали революцию, были подтверждены новой властью. ОБСЕ - по боку. Более того, именно из рук этого неправильного парламента Бакиев получил легитимность исполняющего обязанности президента и премьер-министра. Судя по всему, серьезные люди объяснили Бакиеву, что будет с его новой властью, если она заставит их снова тратить деньги на избирательную кампанию в парламент. За что страдали люди на улицах, не понятно.

В-четвертых, когда организуешь революцию, не лишне учитывать, где и зачем ты это делаешь. Киргизия - очень сложная по социальному, национальному, религиозному составу страна, где очень хрупкий общественный мир держится на тонких балансах интересов и всегда готов взорваться острейшими конфликтами. У многих еще в памяти события в Оше 1990 года, когда в ходе узбекско-киргизской резни погибло несколько сот человек за те сутки, что потребовались для высадки туда воинов Псковской воздушно-десантской дивизии. Акаев успешно маневрировал между региональными кланами, теперь конфликт между Севером и Югом вышел на поверхность. Акаев эффективно ограничивал деятельность мусульманских экстремистов из "Хизб-ут-Тахрир" и других ваххабитских групп, теперь исламисты - в рядах празднующих победу революционеров. Как и многие представители наркомафии. Киргизия стала куда менее безопасным местом, чем до революции, угрожая к тому же экспортом нестабильности в соседние Узбекистан и Казахстан.

Когда недавно я высказал эти аргументы одному американскому дипломату, тот упрекнул меня в том, что я не верю в возможность строительства демократических институтов в Средней Азии. Верю. Но еще лучше известно, что любые демократические институты - значимые конституции, парламенты, нормы права - продукт времени. Нигде они не возникали сразу в зрелых и развитых формах, и везде становились тем крепче, чем дольше взращивались. И, напротив, институты демократии не выживут, если постоянно разрушать конституционный строй, свергая законную власть.

Уровень демократизма страны вовсе не измеряется количеством происшедших в ней революций. Он определяется степенью готовности власти руководствоваться законом, ее ответственностью перед теми, кто ее избирает.

И не дай вам Бог жить в эпоху перемен, как говорят мудрые китайцы.

№057 за 02.04.2005