Народ Кыргызстана сказал свое слово ("The Weekly Standard", США)

Стивен Шварц (Stephen Schwartz), 07 апреля 2005

Хотя конечный итог "революции тюльпанов" - такое название получили политические потрясения в Кыргызстане - пока неясен, ее историческое и геополитическое значение очевидно. После демократических преобразований в Грузии и особенно на Украине стало понятно, что следующий взрыв народного недовольства должен произойти в одной из бывших советских республик Центральной Азии. Когда я побывал в этом регионе в декабре прошлого года, украинские события, пусть и намеками, были у всех на устах.

Кыргызстан, с его пятимиллионным населением - самое маленькое и слабое из независимых государств, образовавшихся в регионе после распада СССР. Эта группа постсоветских "станов" включает Узбекистан (он превосходит остальные государства по численности населения), Казахстан, имеющий самую большую территорию и самый высокий уровень в жизни, Туркменистан, где правит самый жестокий в регионе режим, но существуют благоприятные возможности для развития экономики благодаря запасам энергоносителей, Таджикистан, разоренный гражданской войной 1990х, где участвовали даже экстремисты-ваххабиты из Саудовской Аравии (это единственная страна "пятерки", относящаяся к персидской, а не тюркской культуре), и Кыргызстан, несколько раз в истории становившийся жертвой агрессии со стороны китайских и монгольских соседей.

Из-за горного хребта Тянь-Шань (в переводе - "Небесные горы"), протянувшегося вдоль границы с Китаем, Кыргызстан называют "центральноазиатской Швейцарией. Как и в этой альпийской республике, в Кыргызстане последние десять лет царили мир и спокойствие - он избежал религиозных конфликтов между исламистами и посткоммунистическими властями, разразившихся в Таджикистане и Узбекистане, не говоря уже об ужасах, пережитых афганским народом. Наряду с Узбекистаном, страна наладила сотрудничество в Соединенными Штатами, позволив им создать авиабазу на своей территории.

Но даже в советский период киргизы не забывали об историческом опыте сопротивления российскому господству, что всегда превращало страну в "бомбу с часовым механизмом". Кстати грузины, как это ни странно, тоже хорошо помнили, что в 1921 г. большевики силой захватили их независимую республику, созданную умеренными социал-демократами-меньшевиками. Да и украинцы, которых в 1922 г. "загнали" в СССР, сохранили и сохраняют националистические настроения.

В свою очередь, киргизы помнят, как в 1916 г., всего через 50 лет после превращения в колонию славянского соседа, они взбунтовались против мобилизации в царскую армию. В ходе этого национального восстания русские поселенцы и карательные части перебили около 150000 киргизов. К 1920 г. Кыргызстан потерял треть населения - многие из погибших умерли от голода, пытаясь бежать в Китай.

В 1991 г., после распада СССР, киргизский народ напоминал Рипа Ван Винкля [герой рассказа Вашингтона Ирвинга, проспавший 20 лет - прим. перев.] - очнувшись от долгой спячки, он был ошеломленно жмурился в ослепительном свете внезапно обретенной независимости. Киргизы всегда отличались неприятием авторитаризма - в отличие от узбеков, покорявшихся жестоким ханам, или казахов, в 18 веке добровольно присоединившихся к России, чтобы спастись от грабительских набегов монголов и тибетцев. Кроме того, в отличие от тех же узбеков, они никогда не проявляли особого формализма и педантизма в вопросах религии. Хотя киргизы, как и почти все тюркские народы, приняли ислам, их религиозные убеждения покоились также на разветвленной шаманистской и племенной традиции, привнесенной многими столетиями раньше из Сибири. На юге Кыргызстана действует исламистское движение "Хизб-ут Тахрир" (ХуТ), или "Партия освобождения", где у него находится немало сторонников среди многочисленного и недовольного узбекского меньшинства, однако мусульман-киргизов посулы радикалов оставляют равнодушными, так что утверждения об угрозе со стороны ХуТ, с которыми выступают правительства России и других стран, сильно преувеличены.

Учитывая независимый характер и трудолюбие киргизов, неудивительно, что они не могли смириться с сохранившимися пережитками советского строя и неспособностью властей обеспечить возможности для предпринимательской деятельности. Вскоре после обретения независимости, президент Аскар Акаев (ученый, а не функционер КПСС), возглавивший республику еще в 1990 г., пообещал превратить Кыргызстан в демократическое государство. Однако, подобно другим центральноазиатским лидерам, он вскоре позабыл о своих реформаторских намерениях, и тем самым разжег пламя бунта в сердцах киргизов.

Новый этап в истории региона начался в феврале, когда в Кыргызстане состоялись парламентские выборы, от участия в которых были отстранены оппозиционные и независимые кандидаты. 24 марта, после второго тура голосования, сопровождавшегося теми же ограничениями, чаша недовольства переполнилась. Внезапно вспыхнуло восстание: его участники взяли под контроль крупнейшие города страны, а затем захватили и Белый дом (президентский дворец). Акаеву пришлось покинуть Бишкек, и временное исполнение обязанностей президента было возложено на Круманбека Бакиева (ранее, в 2001-2002 гг., он занимал пост премьер-министра страны). Как сообщается, Акаев направился в Россию, где намерен вернуться к научной деятельности, но пока не подал официального заявления об отставке [на момент написания статьи - прим. перев.].

Тем не менее, временное руководство страны уже пообещало провести президентские выборы в июне. Бакиев считается самым популярным лидером оппозиции, наряду с Феликсом Куловым, на которого возложено руководство органами безопасности (этот политик не скрывает своей проамериканской ориентации). Одним из главных организаторов народного восстания стала женщина - Роза Отунбаева.

К несчастью, гнев киргизов вылился в беспорядки и грабежи, которые, впрочем, быстро прекратились, когда тысячи бишкекцев по призыву Кулова вышли на улицы, чтобы помочь полиции навести порядок; в столице даже не пришлось объявлять чрезвычайного положения. Как утверждает Отунбаева, в эксцессах виноваты сторонники прежнего режима: они мобилизовали преступников и хулиганов, чтобы подорвать процесс реформ - подобная тактика не раз использовалась еще в Российской империи.

Геополитическое значение "революции тюльпанов" в основном связано со сложной конфигурацией государственных границ в Ферганской долине - богатом сельскохозяйственном регионе, который при советской власти был поделен между Узбекистаном, Таджикистаном и Кыргызстаном. Большинство населения долины составляют узбеки - приверженцы традиционного ислама, и этот район, подобно магниту, притягивает ваххабитских эмиссаров, сектантов-радикалов из ХуТ, и вербовщиков связанного с "Аль-Каидой" Исламского движения Туркестана (ИДТ), пришедшего в упадок после разгрома талибов в Афганистане.

Однако потенциальное значение киргизских событий этим далеко не исчерпывается. Ничто не мешает киргизскому народу стремиться к тем же социально-экономическим достижениям - построению рыночной экономики, созданию подотчетных и представительных государственных институтов, свободе СМИ - к которым уже движутся Грузия и Украина. Возможно, "революция тюльпанов" - это предвестник постепенных, но реальных преобразований в регионе. Судя по всему, именно по этой причине СМИ соседнего Казахстана было запрещено освещать киргизские события - блокирован был даже доступ к соответствующим сайтам в интернете. Это вызывает удивление, поскольку диктаторский режим в Казахстане отличается наименее репрессивным характером по сравнению со всеми остальными, и страна может похвастаться наличием подлинно независимых СМИ. Тем не менее, лидер страны Нурсултан Назарбаев в какой-то момент даже выступил с завуалированной угрозой вмешательства в киргизские события.

Киргизская революция может не только подорвать позиции постсоветских режимов в соседних государствах Центральной Азии, но и воздействовать на более отдаленные регионы, причем сразу в двух направлениях. Демократизация мусульманских республик бывшего СССР способна пробудить гражданскую активность как в самой России, так и в арабском "ядре" исламского мира.

Стремясь сохранить российское влияние в Кыргызстане, Владимир Путин и его левацко-фашистские защитники по всему миру - используя модель, опробованную в ходе событий на Украине, пусть и в более "мягкой" форме - распространяют пропагандистские "теории заговора", связывая возникновение демократических движений на территории бывшего СССР с происками США. Они говорят о наличии громадной подрывной организации, орудиями которой служат, с одной стороны, фонд Джорджа Сороса (George Soros), а с другой - "Freedom House", поддерживаемые "вспомогательными" структурами - Международным республиканским и Национальным демократическим институтами. Эта дезинформация напоминает мне о шерифе с американского Юга 1950х - 1960х гг., утверждавшем, что "сторонние агитаторы" сеют смуту среди безмятежного и счастливого черного населения его штата.

Кстати, Кыргызстан может только выиграть от решения Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе принять активное участие в решении его проблем, несмотря на, мягко говоря, скромные достижения ОБСЕ в ходе конфликтов в Боснии и Косово. К счастью для стран-участниц организации и ее партнеров по всему миру, нынешним председателем ОБСЕ является Димитрий Рупель (Dimitrij Rupel), представляющий Словению - государство, где переход от коммунистического строя к демократии привел, возможно, к наиболее успешным результатам. Однако восстановить порядок на руинах павших диктатур, возможно, удастся еще не скоро - ведь пламя свободы распространяется быстро, и события на Украине и в Кыргызстане уже обернулись акциями протеста в Беларуси - стране, где властвует один из самых жестоких режимов на всем постсоветском пространстве.

Завершение цикла преобразований в посткоммунистическом мире и начало буржуазной демократизации в мусульманских странах, вполне возможно, станет истоком освободительной волны глобального масштаба. В этом случае президент Джордж У. Буш войдет в историю как еще более выдающийся поборник свободы, чем Рональд Рейган. Остается только подождать и увидеть - расцветет ли тысяча тюльпанов вслед за первым - киргизским.