Совесть свободы

Александр КАБАКОВ (Русский Newsweek) специально для сайта РИА "Новости"

Смерть Папы Иоанна Павла II – глубокое переживание не только для католиков всего мира, но и для всех современников этого великого человека. Независимо от вероисповедания и вообще отношения к религии люди признают масштаб личности, влияние на историю последних десятилетий того, кто начинал свой земной путь под именем Кароля Йосефа Войтылы. Можно было бы, по примеру многих, пуститься здесь в перечисление заслуг ушедшего – от его вклада в искоренение мирового коммунизма до извинений, принесенных тем, кто в разное время страдал от католической церкви. Но именно это мне кажется неуместным в заметке, написанной светским человеком, а почему – постараюсь объяснить.

В последние годы в странах, давно живущих по канонам либерализма, а следом и в нашей, сложилось странное, на непредвзятый взгляд, и, в сущности, несправедливое положение. Создали и продолжают поддерживать эту несправедливость, прежде всего, средства массовой информации. С их двойным стандартом в подходе к взаимодействию между обществом и церковью покойный Папа постоянно сталкивался при жизни. И его смерть, парадоксальным образом, только отчетливее проявила ситуацию.

Задумаемся: светские газеты и журналы всего мира сейчас оценивают деятельность Папы, то есть главы Римско-католической церкви и, по убеждению католиков, – земного представителя Творца! Его похваливают за борьбу с коммунизмом и те реформы, которые он, на взгляд вольномыслящих комментаторов, правильно провел в католицизме; мягко корят за открыто проявлявшуюся жесткость позиции по отношению, например, к абортам и контрацептивам… И не замечают заключенной здесь несообразности: значит, когда Папа сообщал свой взгляд на какие-то проблемы, обращаясь прежде всего к католикам, то есть, своим духовным детям, это было вмешательством церкви в светскую жизнь, а когда его деятельность обсуждают светские авторы – это просто разнообразие мнений.

Особенно категорически высказываются американские издания. Ведь всесильная в Соединенных Штатах, фактически официальная, идеология политкорректности никак не сочетается с непримиримостью Ватикана при Иоанне Павле II во всем, что касается современной нравственной терпимости. Без тени сомнения в своем праве судить одобряют общественную активность Папы, его бесчисленные поездки по миру, рассматривая их не как пастырское попечение, а как политические акции; ставят в вину прямые высказывания о кощунственных книгах и фильмах, о безусловно греховных явлениях нынешней жизни, таких, как полная сексуальная свобода и постепенная легализация наркотиков…

Нет ничего удивительного в том, что либеральные вольнодумцы не способны понять религиозную логику, безусловность даже для просто верующего человека, не говоря уж о хранителе завета, многих ограничений. Но странно, что они, всегда чуткие к справедливости, не в состоянии заметить несправедливости своей собственной. Привычно признавая свободу совести, то есть, исповедания любой религии или отказ от какой бы то ни было, забывают просто о совести, которая требует равенства сторон в любом диалоге.

А в России либералы, скорбя о смерти Папы, в котором они видят исключительно общественно-политическую и прогрессивную, на их взгляд, фигуру, используют этот повод еще и для того, чтобы лишний раз предъявить претензии православной Церкви, многими из них необъяснимо ненавидимой. Папу не пустили в нашу страну, его примеру в модернизации Церкви не следовали, вообще сильно проигрывали в сравнении с этим европейским, цивилизованным деятелем – вот неполный список упреков, которые предъявляют сейчас наши ревнители духовной вольности иерархам русского православия. И, конечно, ни одной минуты не сомневаются в том, что могут упрекать и указывать на ошибки. Когда Церковь осудила показ по телевидению в Страстную неделю весьма двусмысленного фильма на евангельский сюжет – заметим, не запретила, поскольку запретить ничего не могла и не может, а лишь осудила – это назвали вмешательством в жизнь общества, клерикальной диктатурой и мракобесием. А когда за это едва ли не все газеты в самом резком и даже издевательском тоне судили саму Церковь – это свобода слова. Когда Церковь, стоя на фундаментальных основах своего существования, возражает против действий другой конфессии, предположим, против прозелитизма на традиционно православных землях – возражает, а не запрещает, поскольку и это запретить не может – караул, давление на государство. А когда только ленивый журналист не обвинял мимоходом Церковь в коммерческой активности – обратим внимание, нисколько не противозаконной по светским нормам, да и не совсем доказанной – это была борьба за правое дело.

При этом во внимание не принимается существенная разница именно в пользу Церкви. Осуждая или поощряя словесно то или иное явление, Церковь адресует оценки и рекомендации только пастве. Таким образом, церковная власть обращается к своим подданным и подданным добровольным. Когда же в делах Церкви берутся публично разбираться сторонние и недоброжелательные наблюдатели, получается буквально вторжение в чужой монастырь, в котором есть устав, совершенно незнакомый вторгающимся.

Тем не менее, светские журналисты почему-то уверены в своей миссии воспитателей, отказывая в этом предназначении религиозным лидерам, прежде всего православным. Папу Иоанна Павла II самые разные публицисты теперь вполне откровенно ставят в пример Алексию II – вот, мол, учитесь, какой был прогрессивный Папа, брэйк-дансеру аплодировал, рок-певцов слушал, по всему миру путешествовал, на стадионах выступал… Можно себе представить, что они же написали бы, позволь себе Патриарх когда-нибудь хотя бы что-то из перечисленного! В голову советчикам не приходит, что Папа вел себя так, как вел, именно потому, что был главой своей церкви, а Патриарх вел и ведет именно потому, что есть глава своей. Без стеснения вмешиваясь в сугубо внутренние дела православной Церкви, наставники откровенно требуют от нее обновления, демонстрируя свое полное непонимание сущности того, о чем рассуждают – православие на то и православие, ортодоксия, чтобы стоять на древних догматах, а не меняться на глазах.

Впрочем, дело не в этом, а в самой по себе бесцеремонности критиков. Привыкнув, что они "четвертая власть", многие работающие в средствах массовой информации приобрели уверенность в том, что их власть – высшая. Выше не только той земной, что, по вере, тоже от Бога, но и самой Божьей. Так что и Предстателю православных можно указывать и пенять, и Папу снисходительно хвалить. Если же сказать им, что и хвала их, и хула есть не что иное, как самомнение и суетное влезание в дела не их ума – очень удивятся.

8.04.2005