УКРАИНСКОГО ПОЭТА СПАСАЛИ РУССКИЕ ОФИЦЕРЫ
Тарас Шевченко пострадал из-за незадачливого любовника

Николай Стародымов

О жизни и творчестве великого украинского поэта Тараса Шевченко написано немало. Причем нередко - довольно однобоко: мол, русский царизм погубил великий украинский талант. Так ли это? Однозначно и не ответишь. И тем не менее хочется привести несколько малоизвестных эпизодов из жизни Великого Кобзаря, которого почитают и ныне многие военнослужащие Российской армии.

Когда в 1845 году на Украине возникло Кирилло-Мефодиевское общество, ставившее целью добиваться национально-культурной автономии Украины, к его участникам примкнул и Тарас Шевченко, незадолго до того освобожденный от крепостной зависимости.

Надо сказать, что в это время по всей Европе наблюдалась консолидация антимонархических сил, росло национальное самосознание. Апофеозом всех этих процессов стала волна революций, потрясшая Старый Свет в 1848 году. В Российской империи также образовывались кружки и общества, ставившие цели глобального изменения существующего строя. Правда, степень их революционности была очень разной. Уже тогда основными направлениями революционной мысли стали философские идеи так называемых западников, с одной стороны, и славянофилов, с другой.

В ответ государство издало "Уложение о наказаниях уголовных и исправительных", подписанное Николаем I в 1845 году. Впрочем, со своими политическими оппонентами царизм боролся и раньше. Так, силами Третьего отделения были разгромлены революционные кружки Сунгурова, братьев Критских, а также Герцена и Огарева. Наиболее решительно были настроены члены кружка, организованного чиновником Министерства иностранных дел Михаилом Буташевичем-Петрашевским, в который входил и Федор Достоевский. Здесь обсуждали даже вероятность вооруженного выступления. Соответственно и репрессиям они подверглись на полную катушку - 21 человек был приговорен к расстрелу, который, впрочем, в самый последний момент заменили на ссылку и каторгу.

ЛИБЕРАЛЬНЫЙ ОРЕНБУРГ

Кирилло-Мефодиевское общество, несмотря на свои умеренные воззрения, также оказалось вне закона. Его активисты подверглись различной степени наказаниям. Тараса Шевченко забрили в солдаты и отправили в далекий Оренбург. Поэт тяжело переживал свое новое положение. Особенно его угнетало то, что нельзя было писать и рисовать. Это ему-то - поэту, писателю и художнику от Бога - прозябать без любимого дела на самом краю империи, на границе Европы и Азии!

На тот момент в Оренбурге собралось немало людей, которых можно считать гордостью России. Незадолго до прибытия Шевченко отсюда уехал энциклопедист и полиглот Ян Виткевич, пребывавший здесь в ссылке после разгрома Польского восстания 1830-1831 годов.

Здесь отбывал ссылку петрашевец поэт Алексей Плещеев. Советником при губернаторе служил Владимир Даль. Проездом останавливался знаменитый путешественник Александр Гумбольдт. Именно здесь Пушкин собирал материалы для своей "Истории Пугачевского бунта". Военным губернатором Оренбурга в те годы служил Владимир Обручев, а до него Василий Перовский, человек очень противоречивый - то жестокий до крайности, то столь же наивный. Именно в его бытность на посту губернатора в оренбургском обществе сформировалось достаточно либеральное отношение к политическим заключенным.

Петрашевца Плещеева губернатор своей властью включил в состав отряда, направленного на штурм Ак-Мечети (ныне г. Кзыл-Орда), после чего произвел в прапорщики, направил на службу в Оренбургскую пограничную комиссию. В результате за него - за офицера, а не за ссыльного, - местный богатый солепромышленник не постеснялся выдать свою дочь.

Вот в эту-то относительно либеральную среду и попал ссыльный Шевченко. Узнав о прибытии знаменитого земляка, служащий пограничной комиссии Лазаревский (судя по всему, речь идет о родном брате известного украинского писателя-историка и публициста Александра Лазаревского) отправился к чиновнику по особым поручениям при военном губернаторе полковнику Матвееву с просьбой максимально облегчить судьбу опального поэта. Знал, наверное, к кому обращаться.

В дальнейшем Матвеев и в самом деле сделал все от него зависящее, чтобы помочь Тарасу Шевченко. Сам же Лазаревский отправился в казарму и пригласил Шевченко к себе в гости. Упавший духом поэт поначалу не поверил, что царский чиновник относится к нему с искренним уважением и сочувствием. Однако вскоре убедился, что в Оренбурге (а потом в Орске, куда он был переведен) проживает немало почитателей его таланта. Они всячески помогали Шевченко, и в результате опальный поэт стал жить не в общей казарме, а в доме, известном как дом полковника Тимашева, который ныне располагается на улице Советской, рядом с кинотеатром "Октябрь".

МЕДВЕЖЬЯ УСЛУГА

Однажды Тарас Шевченко решился обратиться к местному шефу жандармов с просьбой разрешить ему писать и рисовать. Глава правоохранительного ведомства на прошение не ответил. В самом деле, не мог же он отменить высочайшее распоряжение. Друзья же подсказали, что никто здесь его преследовать не будет, - мол, пиши и рисуй. Так он и поступил. И хотя о столь вопиющем нарушении все же стало известно, никаких гонений не последовало.

Наверное, самыми благодатными среди долгих лет ссылки были пять месяцев, которые Шевченко прослужил под началом лейтенанта Алексея Бутакова. Потомственный морской офицер, совершивший кругосветное плавание, Бутаков был рекомендован знаменитым Фаддеем Беллинсгаузеном для съемки и описи берегов Аральского моря. Постройка предназначенной для этой цели двухпушечной шхуны "Константин" велась в Оренбурге. Ее доставили на Сыр-Дарью, откуда 30 июня 1848 года корабль вышел в море. В состав команды из 27 человек вошел и Шевченко, которому разрешили на время плавания ходить в гражданской одежде и поручили заниматься любимым делом, рисованием: он должен был делать зарисовки берегов Аральского моря.

Эта экспедиция оказалась стартовой в карьере Бутакова. Результатом съемок стало издание карты Аральского моря, что принесло Алексею Бутакову международную известность и славу. Он стал основателем Аральской флотилии, со временем дослужившись до чина контр-адмирала. По итогам экспедиции Бутаков высоко оценил вклад в ее успех Тараса Шевченко и ходатайствовал перед военном губернатором Владимиром Обручевым о смягчении его участи. Губернатор в свою очередь ходатайствовал о производстве ссыльного солдата в унтер-офицеры и заказал ему написать портрет своей жены.

Казалось бы, в судьбе Шевченко наметился просвет. Однако словно злой рок преследовал поэта, который был честным и порядочным человеком, а потому, как это нередко бывает, плохо разбирался в людях и не предвидел последствий некоторых своих поступков. Так, узнав о том, что у одного из его приятелей жена завела себе любовника, сделал так, чтобы обманутый муж об этом узнал. Трудно сказать, насколько он помог своему приятелю, но то, что себе навредил, - это точно.

Донос на украинского поэта от незадачливого любовника поступил одновременно Обручеву и в жандармерию. Губернатор попытался проигнорировать донос, однако помочь не смог. В результате об унтер-офицерстве пришлось забыть, Тараса Шевченко перевели в отдаленное Ново-Петровское укрепление. Обручев и Бутаков получили высочайшие выговоры. Но самая большая беда случилась тогда, когда стало известно о пропаже альбома с рисунками Шевченко.

О дальнейшей судьбе поэта написано много. Благодаря усилиям русской интеллигенции Тарас Шевченко был освобожден от солдатчины. В его судьбе, в частности, активное участие принимал замечательный художник и скульптор Федор Толстой (не путать с Федором Толстым по прозвищу Американец). Потом были Петербург, Украина. И могила на высоченном холме под Каневом. Впрочем, об этом известно куда больше, чем о той помощи, которую оказали украинскому поэту простые русские офицеры в период его пребывания в Оренбурге.

* 14 (423) 15 апреля 2005