Падение Акаева

Во всей истории с крушением режима Аскара Акаева в Киргизии, на целую неделю занявшей передовицы мировых СМИ, удивительно не то, что оно произошло так быстро, а то, что Акаеву удалось продержаться так долго – целых пятнадцать лет. Сбылись прогнозы, которые приходилось слышать в начале 1990-х годов в его адрес: что он, мол, слишком мягок и интеллигентен, чтобы удержать власть в азиатской стране

Cерик МУТАШЕВ,
Алматы

Но тогда он удержал, и удерживал ее полтора десятилетия, создав удивительную политическую конструкцию, которой присваивали много эпитетов. Самым известным среди них было определение Кыргызстана как "островка демократии среди авторитарных режимов Центральной Азии". Но вот "остров демократии" в одночасье превратился в не управляемую никакой властью территорию, на которой правят бал маргиналы, хулиганы и криминалитет. В том, что события развивались именно по такому сценарию, основная вина лежит именно на Акаеве.

По пути МВФ

Если попытаться охарактеризовать все-таки политическую систему, сложившуюся в ходе постсоветского развития Киргизии, то там был создан автократический режим Аскара Акаева с элементами популистской демократии. Его имманентной чертой была внутренняя и внешняя слабость. Это означало, что Акаев не сумел добиться полного и безраздельного контроля за ходом политического строительства в стране; он постоянно был вынужден лавировать и балансировать между словами и делами, между авторитаризмом и либерализмом, между северными и южными кланами, между националистами и модернистами и т. д. Внешняя слабость проявилась в том, что Акаев предоставил Кыргызстан в качестве полигона для обкатки рецептов МВФ и других международных финансовых институтов без всякого критического подхода к возможным результатам навязываемой его стране социально-экономической политики.

А результаты этой политики вскоре проявились во всей своей плачевности. Вследствие усердного выполнения рекомендаций МВФ произошло масштабное сокращение производства, неизбежно приведшее к стремительному падению жизненного уровня населения республики. Приватизация немногих эффективных активов сломала прежний советский квазиэгалитарный характер распределения доходов, на смену которому пришло резко поляризованное общество. Подавляющая его часть погрузилась в абсолютную бедность, а не более трех-четырех процентов местного населения сказочно выиграли в процессе рыночного перехода. Прослойка выигравших была представлена главным образом держателями политической власти и их родственниками.

Основная суть рекомендаций МВФ состояла в борьбе с бюджетным дефицитом как основным генератором инфляции. Острие программ МВФ, как обычно, было нацелено на подавление спроса. Между тем одной из основных причин острейшей бюджетной несбалансированности в этой стране стала практическая реализация идей "Вашингтонского консенсуса". Этот процесс сопровождался потерей для местных предприятий традиционных рынков сбыта. И то и другое нанесло сокрушительный удар по спросу. Приватизация прибыльных сфер (например, рынков алкоголя и табачной продукции) продавила спрос еще глубже вниз.

Безысходность и социальное отчаяние вызвали массовую эмиграцию (около 1 миллиона человек). Как подсчитали специалисты, тот кадровый потенциал, который потеряла Киргизия, производил бы ежегодно валовой продукт, равный по своему размеру современному бюджету страны.

Как подготовить маргиналов

Те, кто внимательно наблюдал по ТВ за хроникой событий в Киргизии, должны были обратить внимание на состав и внешность основной ударной силы киргизской "революции". Это были, безусловно, выходцы из сельской местности. То есть те, кто по определению социологов являются "маргиналами": выходцы из деревни (аила), не нашедшие себе места в городе. При акаевском режиме они и не могли его найти.

Бывший лидер Киргизии всегда позицинировал себя как киргизского патриота. Но при этом он умудрился угробить ту отрасль, которая не только была важной частью аграрного сектора, но всей экономики страны, а главное – стержнем национального строительства Кыргызстана в "духе Манаса". В результате правления Акаева в стране из 11 млн. поголовья овец осталось 3 млн. Соответственно, резко сократилась занятость, что выдавило сельскую молодежь из аулов, заставило ее заниматься торговлей, контрабандой наркотиков и просто криминалом. Эксперименты коснулись не только животноводства. Был разрушен весь аграрный сектор. Переход к частной собственности на землю в Киргизии произошел очень быстро.

Полный распад колхозов и совхозов прошел без подготовки, и люди внезапно получили по кусочку земли. Это были учителя, трактористы, агрономы. Закон предоставлял равные права всем работникам бывших советских хозяйств. После приватизации распределенные индивидуальные земельные участки оказались очень маленькими. Такая ситуация просто вытолкнула сельскую молодежь из привычной среды в города. Много было и других проблем. Только некоторые земельные доли находятся рядом с населенными пунктами, где живут их владельцы и где находится доступная техника. Другой проблемой является полив маленьких изолированных земель.

Таким образом, основной бич Киргизии – безработица, поразившая все сферы экономики. В промышленности 70 процентов заводов не работает. В поисках работы молодые киргизские семьи уезжают в Россию, в дальнее зарубежье. Внешний долг Киргизии увеличился в новом веке с 1,6 до 2 млрд. долл. Дефицит платежного баланса Киргизии составлял почти 40 проц., месячная инфляция достигала 12 проц. Киргизия импортирует две трети продуктов питания и находится в полной энергетической зависимости от других стран СНГ. Среднемесячная долларовая зарплата в Кыргызстане в лучшие времена равнялась 34 долларам.

Парадоксально, что обвальное сокращение государственного участия в экономике сопровождалось в Кыргызстане параллельным разбуханием госаппарата. Численность занятых в органах управления выросла здесь больше чем в два раза: если в начале транзита на 1000 жителей страны приходилось 8 управленцев, то в 2000-х годах этот показатель составил уже 15.

Тем самым созданная Акаевым (или при его попустительстве) экономическая система породила колоссальные социально-экономические проблемы. Но последние не могли не затронуть и политической сферы. С начала 2000-х годов Киргизию лихорадит от политической борьбы, когда замаскированной, а когда – открытой.

Когда не хочется делиться

Сужение эффективной экономической базы закономерно привело также к обострению межклановой борьбы за овладение и контроль над экономическими рычагами. Тем самым правление А. Акаева привело к расколу элиты республики и появлению широкой политической оппозиции. Список претензий со стороны противников режима огромен. Он включает в себя такие факты, как скандал вокруг золотого запаса Кыргызстана в 1993-м, роспуск парламента в том же году; огромный внешний долг; провал внешней политики Кыргызстана по вопросам спорных территорий; политические репрессии (дело Ф.Кулова); экологические катастрофы; Аксыйские события 2002 года и многое другое.

Одно из главных обвинений оппозиции в адрес Акаева состоит в том, что он якобы начал свою деятельность с хищения трех тонн золота в 1992 году (по ценам того времени – 30–50 млн. долл.). Оппозиция также постоянно муссировала слухи о личных счетах Акаева в иностранных банках и недвижимости за границей. Речь шла о 600 млн. долларов США, как будто вложенных Акаевым в иностранные банки. Вполне вероятно, что претензии к Акаеву были серьезно преувеличены, что неизбежно в любой политической борьбе. Но, как говорится, нет дыма без огня. Система, созданная Аскаром Акаевичем, позволяла одним (как правило, его ближайшим родственникам и приближенным) вольготно обогащаться, а другим с завистью наблюдать за этим процессом.

Вот некоторые примеры из экономической жизни акаевского Кыргызстана: как утверждают, жена президента контролировала процесс кадровых назначений (20 проц. всего ВВП). Его сын Айдар контролировал практически весь доходный местный бизнес. Зять бывшего президента, кстати, гражданин Казахстана "держал" весь алкогольный рынок республики. Параллельно он осуществлял шефство над СМИ, энергетикой, транспортом, связью, национальной авиакомпанией. По разработанной им схеме должен был проводиться последний этап приватизации местной хлопковой и сахарной промышленности. Многомиллионные западные кредиты под "зятя Акаева" (реконструкция аэропорта "Манас" и др.) гарантировались правительством в размере до 1,7 млрд. долл. в виде прямых госинвестиций.

Именно среди региональных элит, отстраненных от дележа общенационального пирога, и долго готовился тот бунт, который мы недавно наблюдали в прямом эфире.

Выжить любой ценой

Нельзя сказать, что Акаев не знал или не чувствовал нарастающего недовольства. В рамках своего политического поля и собственных интересов и представлений об общественном благе он пытался "спасти ситуацию", то есть продлить созданный им режим. К числу его маневров можно отнести референдум в феврале 2003-го, центральным вопросом которого было продление полномочий А. Акаева и возможность его избрания на третий срок. Но проведение референдума еще более обнажило и усилило кризисные тенденции в республике.

Фактически у Акаева не было другого пути кроме балансирования, которое в конце концов переросло в политические метания. Силовой метод был исключен. Для режима, который в течение более чем десяти лет пытался позиционировать себя в качестве самого демократичного в регионе, путь закручивания гаек и развязывания прямых репрессий против оппозиции означал испортить международную репутацию, то есть поставить под угрозу получение очередных займов и финансовой помощи.

В результате модель власти, которую начал строить под себя Акаев в Киргизии, стала соединять элементы парламентской и президентской республики. Не являясь главой правительства, президент тем не менее мог контролировать его формирование и деятельность. Но эти прерогативы главы государства, как показала практика, не решили проблемы эффективности деятельности исполнительной власти. За период независимости в Киргизии сменилось свыше десяти кабинетов. Но у этой политики был еще один аспект: тандем "слабый президент – сильное правительство" подавался Акаевым как оптимальный вариант компромисса между Севером и Югом.

Крупной политической ошибкой Акаева стала конституционная реформа 2002 года, которая подразумевала развитие института местного самоуправления. Но в результате реформа еще больше обострила противоречия и обозлила противников режима, поскольку действия Акаева практически подорвали процесс принятия реформы.

Время от времени А. Акаев пытался демонстрировать свое стремление вести диалог с оппозицией. Так, он шел на некоторые внешние уступки. Поправка, внесенная оппозицией, полностью исключала абсолютное вето президента на принятие законов. Была предложена такая процедура принятия поправок в закон, вносимых главой государства, которая должна быть обеспечена четырьмя пятыми от общего числа голосов депутатов. Тактические маневры в виде референдума, маневрирование между требованиями оппозиции и парламентариев, манипулирование общественным мнением и использование административного ресурса позволяли Акаеву добиваться успеха: 79 процентов участников референдума положительно ответили на второй вопрос о сохранении его полномочий.

Кроме того, А. Акаев пытается стабилизировать ситуацию с помощью различных шагов, в том числе внепарламентскими методами, как, например, проведение Ассамблеи народов республики. Однако оппозиция не участвовала в съезде, так как объявила это мероприятие нелегитимным. Это стало фактически официальным объявлением войны, которое киргизский лидер не понял или не придал ему должного значения.

Нельзя сказать о внешнем факторе. На руку Акаеву сыграли в свое время Баткенские события, нарастание угрозы со стороны радикального исламизма, изменение международной и геополитической обстановки в Центральной Азии в связи с антитеррористической операцией США. Все это вместе взятое позволило продлить ресурс выживания его режима.

Тем не менее режим Акаева рухнул. Закономерные причины, приведшие к такому плачевному финалу, налицо. Это глубокий системный социально-экономический кризис, эрозия власти, раскол в обществе и среди элит. Но все же остается ряд вопросов о механизме устранения Акаева как легитимного президента Кыргызстана. В любом случае, история политического падения доктора физических наук остается весьма поучительным уроком для всех, кто не хочет повторения бишкекских погромов.

№07 (134) 6 - 19 апреля 2005