Чем мы хуже киргизов?
Екатерина СЕМЫКИНА

На теле экс-российской экс-империи все чаще и ярче проявляется революционно-оранжевая сыпь стихийных народных возмущений.

После революции в Киргизии "оранжевая чума" перекинулась в глубь самой России - в Башкирию и Ингушетию. Поразит ли в итоге РФ лихорадка бархатных революций? Или имперский иммунитет все же возьмет верх? Об этом размышляет постоянный эксперт "Дела" член научного совета Московского центра Фонда Карнеги Алексей МАЛАШЕНКО.

- Обращает на себя внимание тот факт, что наиболее активно против коррумпированных режимов в РФ восстают регионы с преимущественно мусульманским населением. Можно ли в этой связи говорить о том, что в сегодняшней России "исламский фактор" играет ту же роль, что "прибалтийский" когда-то играл в СССР, - роль локомотива демократических перемен?

- Нет, о собственно "исламском факторе" говорить нельзя. Нужно понимать: все, что происходит сейчас в Башкирии, Ингушетии, Карачаево-Черкесии и Дагестане, напрямую никакого отношения к исламу не имеет вообще. Все это - лишь следствие бездарности и алчности местных политиков. К тому же так сложилось, что тот же Северный Кавказ - это бедный, плохо управляемый регион, где до сих пор идет Чеченская война.

- Чеченскую войну можно считать катализатором народных волнений на территории Северного Кавказа и других российских регионов?

- Чеченская война провоцирует обострение ситуации, но сами эти конфликты возникают совершенно по локальным причинам. Таким же катализатором в этих конфликтах, кстати, может быть и ислам. Ведь ислам во многом политизирован, а различные исламистские группы способны принимать участие в обострившихся конфликтах, делая так, что иногда социальные протесты выражаются в религиозной форме (это характерно, например, для Дагестана и, в меньшей степени, для Кабардино-Балкарии). Катализаторов региональных выступлений вообще может быть много.

- Но есть ведь и общие катализаторы - например, киргизская революция...

- С одной стороны, безусловно, и в Башкирии, например, были лозунги вроде: "А чем мы хуже киргизов?" Но тут ситуация двойственная. Ведь есть и обратная сторона - когда по телевидению показывают разграбленный Бишкек, то любой мусульманский предприниматель (будь он башкир, аварец или кто-то еще), естественно, задумается: а зачем ему, собственно, эта революция, если она сопряжена с такими вещами? И эффект получается противоположный. В любом случае влияние киргизских событий на внутрироссийские волнения не стоит переоценивать. Ведь здесь речь вообще идет о разных процессах: одно дело, когда событие имеет масштабы всего государства, и совсем другое, когда это событие происходит лишь в одном из субъектов РФ. Если в Киргизии речь шла об изменении правления во всей стране, то в Башкирии и Ингушетии, я бы сказал, идет борьба против конкретного боярина, да еще для этого необходима поддержка царя. Хотя, формально, региональные митингующие тоже повязываются оранжевыми шарфами, что совершенно естественно, - это имитация великих событий в Украине, Грузии, наконец, Киргизии. Региональные революционеры, таким образом, хотят подняться в собственных глазах, но при этом они ни в коем случае не выступают против Москвы. А что касается Киргизии, то, кстати, еще абсолютно не известно, чем все это там закончится...

- Вы полагаете, Европарламент поторопился назвать революцию в Киргизии "победой демократии"?

- Сейчас все еще пребывают в удивлении, потому что никто вообще не ожидал этой победы. И прежде всего, сама киргизская оппозиция. Она в целом оказалась не готова принять на себя бремя власти, какие бы симпатичные люди индивидуально в ней ни действовали. Уже началась конкуренция: есть Феликс Кулов, есть Курманбек Бакиев, есть Адахан Мадумаров. И еще кое-кто появится... Поэтому оппозиция как была расколотой перед решающими событиями, такой она и осталась. Пока оппозиционеры боролись против Акаева, они еще объединялись, но это длилось недолго. С тех пор, как они встали у власти, все, чего им удалось добиться, - это приезда МЧС из Москвы и начала восстановления магазинов.

Но пока я не вижу у них какой-то самостоятельной программы, новой оригинальной политики. Вся их политика до сих пор построена на том, что Акаев был плохим, а они будут лучше. И, собственно, такая неподготовленность - не их вина, а их беда. Ведь каждый поодиночке - люди высокопрофессиональные; все - искушенные политики. Но им пока не удается объединиться политически.

- Объединение - ключевой вопрос в деятельности любой революционно настроенной оппозиции. Сейчас он, в частности, встал перед оппозицией белорусской. Как Вы оцениваете ее политические перспективы?
- Думаю, что ситуация в Белоруссии, в конечном счете, будет зависеть от внешнего фактора - от Запада и от Москвы. Лукашенко, например, всегда мог и может "прислониться" к Москве (политически, экономически - как угодно). Посмотрите, как его до сих пор воспевают в нашей Госдуме! В администрации президента, конечно, чуть меньше, но и там руководствуются принципом: "Это - сукин сын, но это - наш сукин сын!" Однако поскольку этот "сукин сын" все больше начинает себя вести, если можно так выразиться, "по-сучьи" (и по отношению к Москве), то не исключаю, что Москве скоро это надоест. При этом Москва в Белоруссии уже сейчас совершает ту же ошибку, что и везде: она не готовит нового поколения пророссийски настроенных чиновников, которые могли бы искренне, а не принудительно поддерживать Москву. Поэтому в отношении Белоруссии еще неизвестно, как лягут карты и что Москва сочтет для себя выгодным...

- А кто или что решит судьбу азербайджанской "оранжевой" оппозиции, которая уже запланировала революцию на ноябрь текущего года, когда в Азербайджане состоятся парламентские выборы?
- Думаю, там очень многое, если вообще не все, будет решать каспийская нефть. Уверен, что азербайджанская революция как изолированное событие (аналогичное тому, например, что было в Грузии) невозможна. Будут или не будут происходить какие-то революционные события в Азербайджане, в конечном счете, на 70% зависит от того, насколько эти события будут вписываться в общекаспийскую ситуацию и как будут "разруливаться" такие вопросы, как судьба нефтепровода Баку - Джейхан, который пока ничего не дает, но может давать, если будет подписан договор с Казахстаном. Есть и еще одна проблема: как вообще пойдет нефть - через Россию или нет? Все это сыграет определяющую роль в будущей азербайджанской политике.

Что же касается сегодняшних действий азербайджанской власти, то чем больше я наблюдаю за Ильхамом Алиевым, тем больше убеждаюсь, что он умный и дальновидный политик. Думаю, он находится на перепутье и готовится к разным вариантам развития событий, о чем свидетельствует, например, его решение выпустить на свободу политзаключенных. Несмотря на то, что по стилю управления он близок к Акаеву, его отношение к оппозиции совсем иное. Думаю, он все-таки готов иметь дело с оппозицией и даже идти на какие-то демократические уступки, потому что понимает: руководствуясь только авторитарными методами, он очень быстро растеряет авторитет. Поэтому он более дипломатичен и гибок. И осознает: от того, насколько он понравится азербайджанскому обществу, Америке, Европе, России, зависит его будущая политическая судьба.

- Возвращаясь к судьбам российских республик, как бы Вы оценили перспективы политических перемен в мятежных регионах РФ?
- Недавно я был и в Ингушетии, и в Северной Осетии... Скажу так: с моей точки зрения, на всем Северном Кавказе необходима замена элит. И, думаю, если сейчас там закрепится президентский полпред в ЮФО Дмитрий Козак и Москва даст ему карт-бланш, то он способен очень сильно и, по всей видимости, позитивно повлиять на ситуацию. Такое ощущение, что он не в восторге от местных правящих элит и президентов. И если бы он был полностью свободен, то способствовал бы политическим переменам.

- Значит, все эти местные катаклизмы, на Ваш взгляд, никак не связаны с наличием у регионалов претензий непосредственно к федеральному центру?
- Почему же, претензии к федеральному центру есть. Есть претензия к Москве, которая назначает глав регионов, не согласовывая это с мнением местного населения. Но здесь тоже не все однозначно. К примеру, в Чечне назначили Алханова - казалось бы, абсолютно серую лошадку и промежуточную фигуру перед Рамзаном Кадыровым. И вот буквально за полгода этот человек начинает вырастать в очень интересного и хитрого политика, который производит сильное впечатление и подчас вызывает даже позитивные эмоции.

- Но есть регионы, где пророссийские руководители не только не вызывают у населения "позитивные эмоции", но, напротив, провоцируют революционные настроения...
- Это никакая не революция! Это самое обыкновенное недовольство. До революции тут, знаете, еще далеко... Да, после киргизских событий возникло ощущение, что правящие режимы в некоторых мусульманских регионах России не так уж прочны. И здесь - большая ошибка Кремля, держащего в этих республиках сервильных лидеров, которые никогда не смогли бы стать национальными героями. Осознает ли это Кремль, не знаю (я не в Кремле работаю), но то, что это осознает Козак, - точно.

- Если политика Кремля все же так и не выправится, стоит ли ожидать в России региональных "бархатных" революций?
- Нет. Все эти "бархатные" революции могли бы случиться, если бы на них закрыл глаза Центр. А он может закрыть глаза, если только посчитает, что в каком-то конкретном случае "бархатная" революция будет ему удобна. Но какая, к черту, может быть "бархатная" революция в Ингушетии, в Северной Осетии, в Дагестане?! Для "горячих" российских регионов такой сценарий просто невозможен.

4 апреля 2005