Непонимание ситуации в Узбекистане ("The Weekly Standard", США)
Две мощные тенденции столкнулись друг с другом в Ферганской долине

Стивен Шварц (Stephen Schwartz), 17 мая 2005

Некоторые мировые события, которые на первый взгляд кажутся нам непонятными, имеют отличительную особенность "проявлять" скрытые противоречия в мировой политике. Однако свет, который они распространяют, зачастую сбивает с толку большинство наблюдателей. Таким событием стал распад Югославии в 1991 г., то же самое произошло на прошлой неделе и с восстанием в узбекском городе Андижан.

Ситуация в Узбекистане не представляет сложностей для понимания: "У" имеет отношение к Украине, "стан" отсылает нас к Киргизстану. Иными словами, речь идет о пиковой фазе процесса демократизации в республиках бывшего Советского Союза, который достиг Средней Азии, где он не мог не столкнуться с подобным по силе влиянием мусульманского мира и откуда он продолжит свое победное шествие.

Голые факты, характеризующие события в Андижане, в равной степени очень просты и предсказуемы. Во-первых, с конца прошлого года Ферганская долина и соседние регионы на востоке Узбекистана буквально кипели от возмущения - тысячи людей выступали против высоких налогов и государственной политики ограничений в отношении торговли. Народные выступления начались в древнем городе Коканд, в котором до сих пор сильны традиции местного самоуправления, и в достаточно короткий срок перекинулись на провинцию Андижан.

Недавние беспорядки не имеют никакого отношения к радикальному исламу, поэтому исламские экстремисты были не в состоянии использовать их с выгодой для себя. Так же как не обусловлены они и отчаянной бедностью населения; скорее мы имеем дело с проявлением усиливающейся с каждым днем надежды на лучшее будущее. Демократическая революция в Киргизстане, граница с которым проходит в двух шагах от Андижана, наэлектризовала Ферганскую долину. Теперь у недовольных своим нынешним положением узбеков появился, причем совсем рядом, пример того, как нужно действовать против несправедливого руководства.

Кризис разразился шесть недель назад, когда жители Андижана стали проводить мирные демонстрации против заключения под стражу 23 местных предпринимателей. Этих людей обвинили в принадлежности к "исламистскому сообществу" под названием "Акрамия", которое на поверку оказалось всего-навсего местной духовной и благотворительной организацией. Узбекские власти вместе с российскими и другими информационными агентствами дружно обвинили "Акрамию" в связях с экстремистской неоваххабитской организацией "Хизб ут-Тахрир" ("Партия освобождения"), запрещенной в некоторых странах.

Однако бывший Верховный муфтий Средней Азии шейх Мухаммад Садик Мухаммад Юсуф (Muhammad Sadiq Muhammad Yusuf), интервью у которого мне наконец-то удалось взять в декабре прошлого года и который достаточно открыто придерживается проамериканской позиции, отвергает все утверждения о том, что "Акрамия" каким-либо образом связана с "Хизб ут-Тахрир". По его мнению (как сообщают эксперты американского фонда "Jamestown Foundation"), "Акрамия" "не имеет ничего общего с "Хизб ут-Тахрир" и другими радикальными политическими организациями исламистского толка".

Несмотря на недостаток достоверной информации о событиях прошлой недели, совершенно точно известно, что в Андижане узбекские силы правопорядка открыли огонь по демонстрантам, в результате чего погибло неизвестное, но, судя по всему, значительное число людей. Жители города начали стрелять в ответ и также убили нескольких солдат. Последствием этой трагедии стали толпы беженцев, устремившихся из Ферганской долины к границе с Киргизстаном - они убеждены, что их жизнь находится в опасности и что они должны достичь территории, в пределах которой соблюдается хоть какое-либо подобие демократических норм.

Узбекское правительство во главе с Исламом Каримовым продолжает обвинять в андижанском мятеже "Хизб ут-Тахрир" и старается тем самым отделить кризис от постсоветского демократического движения. Я предвидел такое развитие событий еще во время моей декабрьской поездки в Узбекистан, которая по времени совпала с украинской "оранжевой революцией". Разговаривая с узбекскими чиновниками на разные темы, я пришел к выводу, что они остаются безучастными к логике той ситуации, в которой они оказались. При упоминании Украины они либо меняли тему беседы, либо пытались доказать, что происходящие там события ни коим образом не применимы к ним - действительно, сам Ислам Каримов не раз подчеркивал, что в его владениях "проекты" демократизации, якобы спонсируемые извне, поддержкой пользоваться не будут.

Когда я попробовал объяснить узбекским политикам, что вряд ли президент Джордж Буш (George Bush) или министр обороны Дональд Рамсфелд (Donald Rumsfeld) захотят слышать об этом, их дружелюбие сменилось враждебностью. Мой визит совпал с решением Госдепартамента США об объявлении "Хизб ут-Тахрир" "экстремистской", но отнюдь не террористической организацией. Почему "мы" поступаем таким образом, спрашивали меня с раздражением и досадой. Почему "мы" защищаем террористов?

По мнению сотрудников узбекских служб безопасности и работающих в этих структурах этнических русских, Соединенные Штаты и Великобритания нянчатся с "Хизб ут-Тахрир" только для того, чтобы затем использовать ее в качестве оружия против Москвы.

Причины происходящего в Узбекистане просты и очевидны. У людей, живущих в Ферганской долине, есть пример соседнего Киргизстана, также как у управляемой ваххабитами Саудовской Аравии есть пример недавно освобожденного Ираком и также, как 25 лет назад у Советского Союза был пример Польши.

Узбекистан считается наиболее густозаселенной и развитой в экономическом отношении из всех среднеазиатских республик бывшего Советского Союза. По сравнению со своими соседями у него много общего с Украиной и Грузией, даже больше, чем у Киргизстана. Притягательность радикального исламистского движения в Узбекистане сильно преувеличена, чего не скажешь о недовольстве местных рыночных торговцев несправедливым налогообложением и значении других противоправных действий в Ферганской долине. Настало время, когда узбекский народ должен открыто присоединиться к демократическому миру и забыть кровавое и лживое советское прошлое.