Интеграция в цветочно-оранжевых тонах

Николай КУЗЬМИН, аналитик Центра коммуникативных технологий "Репутация", Алматы

Первым делом нас волнуют наркоманы, алкоголики, а выборы потом...

18 февраля этого года в своем очередном послании народу Казахстана президент Назарбаев предложил центральноазиатским странам объединиться в некий действенный союз государств, который некоторые начали понимать даже как попытку создания нового союзного государства.
Идея, на мой взгляд, повисла в воздухе. За нее не уцепились те, кто от этого мог реально выиграть. Возможно, подлинная интеграция смогла бы хоть отчасти разрешить внутриполитические проблемы, характерные для Узбекистана и Кыргызстана, направив энергию в этих странах не на разрушение, а на созидание. Однако произошло то, что произошло. В одном случае до сих пор все гадают над тем, что еще может случиться в Бишкеке, а в другом подсчитывают количество жертв недавнего кровопролитного противостояния Андижана и Ташкента.
Нашей страной уже неоднократно выдвигались различные интеграционные инициативы. Первой из них как раз и был Центрально-Азиатский союз. Потом Центрально-Азиатское экономическое сообщество, следом Организация Центрально-Азиатского сотрудничества, и теперь снова заговорили о Центрально-Азиатском союзе.
А между тем у нас даже нормальную дорогу до Бишкека не построили. Границы между странами, подписавшими договоры о вечной дружбе, заминированы. По всему периметру происходят перестрелки. В реальности нет никакой интеграции. А все из-за того, что ныне независимые, бывшие братские республики движутся абсолютно разными путями.
Кыргызстан – республика, где давно абсолютно все либерализовано, с надеждой на то, что когда-нибудь все само собой наладится. Но оказывается, что демократия – еще не повод для экономических успехов. И свобода слова не накормила нищих. Ведь даже Иисус пять тысяч человек насытил не обещаниями, а хлебами. В результате вступления в ВТО Кыргызстан своей дееспособной экономики так и не построил. Политические процессы оказались вне контроля государства. И как следствие – кризис.
В Узбекистане по большому счету не проводилось вообще никаких реформ. Там до сих пор все под контролем государства. Пресса, общественная жизнь, валютное обращение только с согласования с властями. Потому что в Ташкенте считают, что любая демократизация общественной жизни, любая либерализация рынка несет в себе угрозу стабильности. А что получилось? Взрывы, восстания.
Наша страна – некий промежуточный вариант от Узбекистана к Кыргызстану. Ускоренная либерализация. Постепенная, пошаговая демократизация. Причем экономика реформируется насильно, сверху, а политическая модернизация проходит примерно в той степени, в какой общество снизу этого требует. Да, народ и у нас иногда говорит: "Мы требуем демократии!" Но что здесь подразумевается под демократией? Повышение пенсий и своевременная выплата зарплаты? То есть под демократизацией в Казахстане подразумеваются экономические требования. Народ политических реформ пока не хочет. Сейчас идут разговоры о скорых выборах руководителей местных органов власти. Но о чем можно рассуждать, если при соцопросах выборность акимов занимает в числе приоритетов пожеланий наших сограждан лишь 12-14-е место? Людей больше волнует безработица. И только потом другие проблемы, среди которых политические преобразования стоят за проблемами алкоголизма, наркомании и охраны окружающей среды. Да, Алматы и Астану волнует высокий уровень коррумпированности. Потому что в этих городах сконцентрировано больше предприятий, сотрудники и менеджеры которых сталкиваются с коррупцией несоизмеримо больше, чем население других регионов страны.
Общество действительно будет требовать демократизации только тогда, когда оно поймет, что "задыхается" без выборности акимов. Вот тогда эта самая выборность будет и у нас. Ее введут сверху. Потому что в целом руководство страны и президент в первую очередь как человек, который держит больше половины всех властных ресурсов в собственных руках, незамедлительно отреагируют на созревшее требование.
Возможно, что в Грузии, Кыргызстане, Украине власти не сумели правильно вычислить то время, когда нужно "отреагировать на созревшие требования".
Другой момент, повторится ли у нас то, что произошло в этих странах? Думаю, не повторится, потому что в Украине, Грузии и Кыргызстане происходили разные вещи. Это не были три однотипных революции. Как ни муссируется сейчас идея единого американского сценария, смею утверждать, что общего в тех событиях очень и очень мало.
Иногда раздаются мнения, что нынешние революции проводились с оплатой труда тех, кто принимал участие в митингах и демонстрациях. Эксперты пытаются проанализировать, возможно ли в Казахстане устроить с помощью нанятой массовки очередную революцию.
В Кыргызстане происходили конкретные антиакаевские демонстрации. Но если у Акаева уровень популярности и доверия в народе был ничтожен, то у нашего президента он, наоборот, чрезмерно высок! Правда, как показывают результаты соцопросов, не за счет того, что его безоговорочно поддерживают те же студенты, а за счет сельского населения. Хотя, может, это и странно выглядит, поскольку на селе народу, наверное, живется-то как раз не очень хорошо. Здесь, скорее всего, срабатывает традиционное уважение к любой власти. Тем более что люди оценивают свою ситуацию не в определениях "хорошо" или "плохо", сравнивая "лучше" или "хуже". Оглядываясь на вчерашний день и взвешивая, насколько можно быть уверенным в завтрашнем дне? Понятно, что человек, который знает, что есть на свете Роман Абрамович, способный покупать самые дорогие в мире яхты и известные футбольные клубы, не станет сравнивать свое материальное положение с возможностями миллиардера. Среднестатистический казахстанец не стремится стать Абрамовичем. Он просто считает, сможет ли он сегодня купить продуктов больше, чем вчера, и может ли он, оплатив коммунальные расходы, позволить себе и еще что-то. Например, содержать собственную машину. По автомобильным пробкам на улицах наших городов без всяких исследований понятно: для многих казахстанцев ответ ясен, они могут питаться, платить за жилье и приобретать "средства передвижения". То есть жизнь в целом идет неплохо. Это я к тому, что студенческая революция станет возможной, если ее поддержат другие социальные слои общества. Сегодня это маловероятно. Представьте, бизнесмен средней руки с доходом в 300-400 долларов на члена семьи уже думает о завтрашнем дне. Многие из них отдают все свободные средства на строящееся жилье. В Алматы, Астане, Актау существует практика покупки квартир в домах, которые будут возведены только через пару лет. Естественно, такое жилье значительно дешевле того, что продается готовым. Так вот поддержит ли такой человек молодежные волнения? Мне кажется, что вряд ли. Страх потерять в результате государственного переворота и последующего обязательного передела собственности свои деньги или будущую квартиру скорее толкнет его в ряды контрреволюционеров. Так вот таких людей в Казахстане уже не так уж и мало.
Однако если допустить, что уровень доверия к главе государства в силу каких-то обстоятельств резко упадет, тогда у определенных сил появится смысл выводить народ на улицы с антиназарбаевскими лозунгами. Только в таком гипотетическом случае они смогут чего-то добиться.
Не забывайте одной истины, что легко свергнуть только того, кого свергнуть легко. Что у нас не так давно и произошло с министром образования. Студенты и молодежь его вынудили уйти в отставку только потому, что он не пользовался уважением и доверием даже в стенах своего ведомства. Сейчас подобное оживление мы замечаем вокруг персоны госпожи Карагусовой. Возможно, и она в скором времени покинет свой пост. Потому что объективно, что у Кулекеева, что у Карагусовой в соответствующих условиях рейтинг был близок к нулю. А у Назарбаева он очень высокий. Скажем так: "Намного выше пятидесяти процентов". У меня нет оснований не доверять данным, которые показывают, что Назарбаева поддерживают примерно 80 процентов наших граждан.
А если вернуться к тому, с чего начинался разговор, то гипотетически все правящие режимы стран региона имели бы повод под интеграционный проект изменить законодательство в своих странах, предусмотрев для себя возможности сохранения власти. Но только гипотетически. Так же, как теоретически на сегодняшний день мы можем создать действующую интеграционную модель, но практически сдвигов в этом направлении очень мало. Однако это не означает, что подлинная интеграция невозможна. Потихоньку вода и камень точит.

31.05.2005