Кочевница

Асель ТУЛЕГЕНОВА

Она росла в набожной семье пастора в американском штате Южная Дакота. В один день у нее было две свадьбы: утром она получила благословение у католического алтаря, а вечером в ее честь звучал "Жар-Жар". За годы жизни в Казахстане, Америка для Эми Кашеновой стала чужой…
Еще будучи студенткой университета святого Олафа в американском штате Миннесота и выбрав основным предметом русский язык и литературу, Эми, в те времена носившая фамилию Хартвиг, не могла быть уверена, что однажды побывает на родине русских классиков. И уж тем более она не могла предположить, что, впервые ступив на далекую землю, станет свидетельницей важного исторического события – распада Советского Союза.

Равноценный обмен

Летом 1991 года Эми была включена в список студентов, которые по обмену отправятся в Краснодар, в Кубанский государственный университет. Она, вдохновленная предстоящим путешествием, уже собрала чемоданы, но на утро была разбужена матерью. Миссис Хартвиг только что посмотрела выпуск мировых новостей и теперь, впечатленная картинами августовского путча, пыталась удержать дочь от неосмотрительного шага: "Куда ты едешь? Там танки!".

- Я попала в такое время! В такое место! – вспоминает Эми. – У меня не было страха за свою жизнь, я ведь полжизни мечтала об этой поездке, я до сих пор благодарна родителям, которые, хоть и переживали за меня, но все же отпустили. Это было очень интересное время. Я с удивлением смотрела на людей, в одночасье потерявших все, во что они верили, но сумевших остаться приветливыми и искренними.

Эми – религиозный, верующий человек и, говоря о людях, с которыми тогда встречалась, пытается поставить себя на их место:
- Столько лет жить с мыслями о коммунизме, Ленине, Сталине, и вдруг узнать, что все в прошлом. Это все равно, что если бы мне сказали, что Бога нет. Мой мир, наверное, просто рухнул бы.
Когда время учебы в Краснодаре прошло, Эми вернулась домой. Через шесть месяцев университетский курс заканчивался, и однокашники думали о поиске работы, о поступлении в аспирантуру, но Эми все это как будто не касалось – она хотела вернуться в Россию и там служить своей вере… Сегодня Эми уверена, что Бог всегда слышит молитвы людей, и если желание сильно и искренне, оно обязательно исполнится.
- Мой отец – пастор, вера в Бога в нашей семье – священна. Когда я училась в школе, к нам в класс пришла девочка из семьи миссионеров. Несколько лет она прожила в Африке, где работали ее родители. Я слушала ее рассказы и обещала себе, что, когда вырасту, тоже стану миссионером. Прошли годы, и я забыла о своем обещании. Но Бог не забыл, и дал шанс сдержать слово, данное в детстве. Когда я заканчивала университет, наша лютеранская церковь решила открыть миссию в Санкт-Петербурге и искала представителя, владевшего русским языком. В общем, моя кандидатура подошла.

Английский казахский

В Санкт-Петербурге Эми преподавала детям английский язык. Культурная столица России пришлась ей по душе, однако для Эми, много лет прожившей в штате Южная Дакота, где население самого большого города не превышало 130 тысяч, Санкт-Петербург оказался "слишком большим". Но в 1993 году Эми предложили волонтером съездить в Казахстан, в Алматы.

- При миллионном населении, Алматы показался мне таким маленьким и уютным, - говорит Эми. – Я сразу почувствовала, что хочу здесь остаться.
В задачу Эми входила подготовка почвы для открытия гуманитарной программы в Казахстане. Эми с энтузиазмом взялась за изучение казахского языка, добавив его в свою "лингвистическую базу", где уже сосуществовали английский, русский, немецкий и древнегреческий языки.
- Я решила, что непременно выучу казахский, но в начале девяностых по-казахски в Алматы почти никто не говорил, - вспоминает Эми. – Я ездила на базар и общалась с продавцами, говорящими по-казахски. А однажды нас пригласили на конные бега в Алматинскую область – там было много юрт, все говорили по-казахски, звучали кюи…Наконец-то я почувствовала, что Казахстан – это земля казахов!

Эми брала частные уроки казахского, но по-настоящему ей помог отец сотрудницы, работавший деканом в институте ино-странных языков. Он-то и стал ее настоящим учителем:
- Он был такой строгий и такой классный! – вспоминает Эми. – За шесть месяцев я выучила всю грамматику, со временем пополняя словарный запас! Казахский язык давался мне даже проще, чем русский! Сегодня мой русский просто ужасен! Наверное, услышав меня теперь, трудно поверить, что несколько лет именно этот язык был моим основным университетским предметом! Зато могу с гордостью сказать, что по-казахски я изъясняюсь не хуже самих казахов!

Действительно, в нашей беседе, подбирая нужные слова, Эми то и дело переходит с русского на казахский. Ее языковые познания давно вышли за рамки разговорного, ведь долгие годы Эми занималась переводами лекций, учебных материалов и медицинской литературы с английского и немецкого на казахский. Сегодня, работая в благотворительно-гуманитарном фонде "Конкордия", ей часто приходится выезжать в аулы Алматинской области и по-казахски общаться с жителями.

- Могу представить удивление людей, когда я начинаю говорить по-казахски. Как правило, услышав от меня казахскую речь впервые, люди от неожиданности отвечают мне по-русски. Но я их прошу: "казакша, казакша!", - смеется Эми.

Эми не впервой удивлять людей, ведь при знакомстве даже ее будущий муж не прошел необычного "языкового экзамена". А дело было так:
- Марат Кашенов – врач-нейрохирург - работал с нами в фонде "Конкордия". Меня, в числе остальных наших сотрудников он пригласил в горы отпраздновать его день рождения. Помню, встречаемся мы на автобусной остановке. Я, зная что у человека день рождения, подхожу и говорю: "Туган кунiмен!". И… он меня не понял! Он просто не ожидал! А я была просто в шоке: казах, и не понимаешь казахского? (смеется). Я до сих пор говорю по-казахски лучше него!

Марат ухаживал за Эми пять лет. Пять лет Эми взвешивала возможности столь экзотичного романа. Так что, когда Марат наконец сделал ей предложение, Эми, давно все обдумавшая, отказалась от предложенных "трех дней на размышления" и сказала "да".
- Я чувствовала, к чему все идет, и заранее попыталась подготовить своих родителей к моему замужеству, - рассказывает Эми. – Я звонила домой, в Штаты, и спрашивала у отца: "Сколько верблюдов ты за меня попросишь?". Но отец, ничего не знавший о казахских традициях, о калыме, намека не понял… Зато мама, чуткая, как все женщины, к получению новости была готова…

Жених, напротив, подготовительную работу не вел, а о намерении жениться заявил с порога, не разуваясь… Еще две недели родители жениха готовились к приему американской снохи, но когда Эми появилась в доме Кашеновых, она сразу стала дочкой...

Кудалар из Южной Дакоты

Когда в Казахстан приехали родители Эми (впрочем, они бывали здесь и раньше), вопреки американским правилам, поселиться им пришлось не у дочери, а у своих казахских сватов – на этом настояли родители Марата.
- Представляете, как они общались? – смеется Эми, - ведь мои родители не знают русского и казахского, а родители Марата – английского. Тем не менее, они пришлись друг другу по душе. Сегодня моим маме и папе казахские кудалар (сваты) даже ближе, чем американские (две мои сестры и брат, живущие в Штатах, тоже имеют семьи).

В день свадьбы мать Эми подняла тост: "Я всегда знала, что моя дочь выйдет замуж за необычного человека и будет жить необычной жизнью". Даже ее свадьба не была похожа на сотни других: с утра Эми и Марата обвенчал пастор – отец невесты мистер Хартвиг. В обед на официальной регистрации в загсе она объявила о своем намерении взять фамилию мужа. А вечером в честь молодоженов был организован настоящий той, где невесте, по всем казахским традициям, сделали "Бет ашар".

- Все было, как положено: и "Жар-Жар" и "Бiр салем", - с улыбкой вспоминает Эми. – Обычно американские невесты очень волнуются перед алтарем. Знаете, я была спокойна. Была спокойна в загсе и во время гуляний по городу. Но перед тоем почувствовала страшное волнение, потому что поняла: для моих будущих родственников настоящая свадьба начнется только сейчас! И для нас с Маратом, и для друзей и родственников наша свадьба была как шоу для туристов – местным было интересно наше утреннее венчание, мне и моим родителям – казахские традиции.
В семье Хартвигов американская культура тесно сплелась с казахской: отец Эми научился резделывать голову барана, а мать – наливать кумыс. В Штатах у миссис Хартвиг целый салон рукодельного искусства, где продаются шерстяные изделия, украшенные… казахским орнаментом, образцы которого Эми присылает маме из Алматы. За время пребывания в Казахстане родители Эми полюбили и национальное лакомство – казы. Провожая родителей домой, Эми упаковала им несколько кусочков, но уже в Далласе несведущий таможенник изъял бесценный гостинец, чем безмерно огорчил Хартвигов….

- Мама везла казы, чтобы угостить им моих сестер и брата, - рассказывает Эми, - но, признаться, они не огорчились, не получив подарка. Им дико есть лошадей, они привыкли ездить на них (смеется). Я, хоть и не училась верховой езде, раньше тоже не представляла, как можно есть конину и мясо вообще – предпочитала птицу. Теперь же я люблю мясо, как настоящая казашка! Я не представляла, что можно есть собак, пока не побывала в корейском ресторанчике. Я люблю Казахстан за то, что здесь, не противореча друг другу, уживаются разные культуры и гастрономические вкусы.

Эми с равным успехом готовит американские, европейские и казахские блюда, даже тесто на бешбармак она раскатывает собственноручно.
- Есть пословица: путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Марат говорит, что к его сердцу я проложила целый автобан! – смеется Эми.

…Но здесь мой дом

Аманжол - двухлетний сын Эми и Марата, живое воплощение казахстанского космополитизма. Он с детства говорит на трех языках – с отцом и его родителями – по-русски, с мамой – по-английски и по-казахски.
- Когда он вырастет, сам выберет себе гражданство, - говорит Эми, обладательница американского паспорта, - а пока он казахстанец. Сейчас у нас есть возможность применить в его воспитании все лучшее, что есть в американской и казахской культурах. Культурное наследие нашей семьи получилось очень интересным: казахская и американская культуры в сочетании с коммунистическим менталитетом и современным капитализмом! Поэтому, если в Америке мы сделаем что-то не так, всегда можно сказать: "Это по-казахски!"; оказавшись в такой ситуации в Казахстане, мы говорим: "Это по-американски!".

Эми не представляет своей жизни за пределами Казахстана. Даже навещая родителей, по которым очень скучает, она торопится вернуться домой, в Алматы. "Лучший город", - говорит о нем Эми.

- Я бывала в Астане – молодой, растущий город… Но этот ужасный ветер напомнил мне родной штат и… заставил содрогнуться. Но я счастлива в Казахстане, здесь мой дом, здесь крепкие дружеские связи. Здесь я и моя вера нужны людям, а деньги мне платят за то, что я общаюсь и пью с ними чай. Я в корне поменяла свое мировоззрение, я совершенно не та, какой уехала из Штатов одиннадцать лет назад…

6.06.2005