Персидские фэнтези

Александр ТАРАСОВ

Общепризнано, что политика – область сугубого реализма. Люди, подменяющие реальность фантастическими легендами, в политике терпят фиаско. Одна из таких легенд – миф о "всемирном жидомасонском заговоре". В "жидомасонский заговор" верил русский император Николай II. Он плохо кончил. Верил Гитлер. Он тоже плохо кончил. Но есть и противоположные примеры. Франко искренне верил в существование "всемирного иудо-масонско-коминтерновского заговора". Это не помешало ему и гражданскую войну выиграть, и усидеть в кресле диктатора вплоть до смерти. Еще одним примером такого рода является исламский фундаментализм. Люди, полагающие, что исламские фундаменталисты – это обычная, такая же, как любая другая, сторона в политическом конфликте, глубоко заблуждаются.

Знаменитый исламский фундаменталист имам Хомейни верил во "всемирный еврейско-бехаитский заговор". И эта вера в несуществующий заговор не помешала ему возглавить Иран и спокойно умереть в ранге "вождя исламской революции и духовного лидера Исламской республики".

Хомейни почему-то считал, что шахский Иран находился под контролем Израиля, что шах Мухаммед Реза – агент сионизма и что бехаиты – это "пятая колонна" Израиля в Иране. Хомейни был убежден, что начатая шахом "белая революция" (то есть модернизация Ирана) затеяна исключительно с целью покорения Ирана евреями и уничтожения ими ислама. "Все наши нынешние беды порождены Израилем", – скажет Хомейни перед многотысячной толпой в Куме 26 октября 1964 г., менее чем через два года после начала "белой революции".

Какие беды? "Белая революция" провозгласила следующие цели: уничтожение феодальной системы, земельная реформа, национализация лесов и пастбищ, приватизация государственных предприятий с выкупом рабочими акций, избирательное право для всех, ликвидация неграмотности. Вообще-то все получилось не так, как было обещано: крестьяне получили землю, но массами разорялись, устремлялись в города, превращались там в люмпенов и стали позже людской базой исламской революции. Всеобщее избирательное право оказалось бессмысленным в условиях запрета на оппозиционную деятельность. Акции у рабочих были скуплены чиновниками, предпринимателями и торговцами. Но в 1964 г. ничего этого еще нельзя было предвидеть. Напротив, страна быстро развивалась, строились новые заводы, дороги, больницы, школы, добывалось все больше нефти – и никто еще не знал, что грандиозные доходы от продажи нефти осядут в карманах шаха, знати и высших чиновников.

Хомейни говорил о бедах, потому что видел: Иран быстро меняется, власть исламского духовенства слабеет, всеобщая грамотность грозит подорвать уважение к улемам (исламским богословам), эмансипация женщин противоречит канонам ислама.

Исламское духовенство принялось оказывать сопротивление "белой революции". В ответ шах начал наступление на консервативную часть улемов и заодно стал демонстративно поощрять религиозные меньшинства: зороастрийцев, христиан, бехаитов, индусов, иудеев. Бехаит Сабет Пасал быстро стал одним из богатейших людей Ирана. Для Хомейни это было доказательством "заговора". 20 марта 1963 г. имам выступил перед огромной толпой в кумской мечети Азам. Хомейни напомнил всем, что раньше советниками иранских шахов были улемы. "А кто советники теперь? – возвысил голос Хомейни. – Израиль! Наши советники – евреи. Исламу угрожают евреи. Господи, уж не жид ли управляет всеми нами на самом деле?

Горе нашей стране и правящему режиму! Горе нам и всему остальному миру! Горе молчащим улемам и притихшим городам Неджефу, Куму, Тегерану и Мешхеду! Эта мертвая тишина приведет к тому, что наша страна, наша честь, наше достоинство будут растоптаны сапогами израильтян при помощи бехаитов".

Далее аятолла сообщил пастве, что Сабет Пасал получил скидку при сделке с Национальной нефтяной компанией и обеспечил себе прибыль в 25 млн туманов. Это было, конечно, "доказательством" существования "еврейско-бехаитского заговора".

В ходе "белой революции" в Иране все укреплялись позиции западного капитала – в первую очередь американского, но также британского и французского. Однако Хомейни уверовал сам и стал учить своих последователей, что "белая революция" – это всего лишь средство, выдуманное мировым сионизмом для покорения Ирана. "Мы считаем, – заявил аятолла, – что программа наших реформ на самом деле разработана Израилем, и это к Израилю вы обращаетесь за помощью и советом, когда надо составить план".

Терпение шаха иссякло, и в июне 1963 г. Хомейни был арестован. Выпустили его в апреле 1964-го. Арест окончательно убедил Хомейни в существовании "еврейско-бехаитского заговора".

К этому времени реальность навсегда была вытеснена из сознания аятоллы мифом о "еврейско-бехаитском заговоре". Скажем, шах заключил соглашение с Международным нефтяным консорциумом. По этому соглашению Иранская национальная нефтяная компания передала иранские нефтеразработки консорциуму на таких условиях: "Бритиш петролеум" – 40% акций, англо-голландской "Ройял Датч-Шелл" – 14%, американским компаниям – 40% и "Компани франсез де петроль" – 6%. Доходы должны были делиться между правительством и консорциумом по принципу "фифти-фифти".

Но Хомейни обрушился вовсе не на англичан с американцами, как можно было бы ожидать, а на Израиль: "Вся экономика страны теперь находится в руках Израиля; она, если правильно выразиться, была захвачена израильскими агентами. Большая часть заводов и предприятий управляется ими: телевидение, завод "Ардж", "Пепси-кола" и т.д. Ныне даже яйца импортируются через Израиль… Наша страна стала базой для Израиля. Наш базар также находится в его руках".

Впрочем, нужно было еще объяснить, зачем Израилю потребовалось захватывать именно Иран. Аятолла нашел такое объяснение: "В Палестине есть группа вороватых евреев, которые уже десять лет держат миллион мусульман в рассеянии и захватили исламские земли. Мусульманские лидеры только и делают, что скорбят по поводу этого грабежа, а если бы они объединились, а не безнадежно разводили руками, то как могла бы кучка вороватых евреев отнять у нас Палестину, выгнать мусульман из Палестины? […] Если все мусульмане объединятся, тогда, согласно оценкам, создастся община, насчитывающая 700 миллионов. Но 700 миллионов разобщенных не так сильны, как 1 миллион объединенных. Однако если бы эти 700 миллионов, если бы только 400 миллионов, если бы 200 миллионов объединились в братство, защищали границы друг друга, если бы они стали единой исламской общиной… если бы они принимали близко к сердцу исламские интересы, тогда евреи больше не захапывали бы Палестину… Вот почему они (евреи и бехаиты) не дают нам объединиться…"

Заодно Хомейни нашел объяснение и политике США в Иране. США, по Хомейни, давно захвачены евреями – и существуют на самом деле "два Израиля": "Израиль, что рядом, и Израиль, что в Америке".

Число стран, "захваченных Израилем", постоянно росло в сознании аятоллы. А заодно увеличивался и список правителей, "купленных мировым сионизмом" и сделавшихся его марионетками. 16 апреля 1967 г. Хомейни, уже высланный в Ирак, обратился к премьер-министру Ирана Амиру Аббасу Ховейде с открытым письмом, в котором писал: "Не заключайте братских отношений с Израилем, этим врагом ислама, который сделал бездомными более миллиона мусульман… Не подвергайте опасности экономику страны ради Израиля и его агентов. Не жертвуйте культурой ради греховных желаний". Самое удивительное во всем этом было то, что адресат письма, премьер-министр Ховейда, был бехаитом и, следовательно, по логике Хомейни, – "сионистским заговорщиком". Следовательно, и убеждать его в чем-то было бессмысленно. Спустя 10 лет, 18 февраля 1978 г., Хомейни в своей речи в мечети шейха Ансари в Неджефе (Ирак) уже уверенно утверждал: "Шах Ирана сказал, что с Израилем необходимо заключить мир. На деле этот мерзавец признал Израиль двадцать лет тому назад". В этой же речи Хомейни "разоблачил" как "израильских агентов" президентов Ливана и Египта. А позже, в своем завещании, Хомейни внесет в списки "агентов Израиля" также и иорданского короля Хусейна, короля Марокко Хасана, президента Египта Хосни Мубарака и президента Ирака Саддама Хусейна.

Иракское руководство в течение 13 лет давало приют Хомейни – после того, как в ноябре 1964 г. аятоллу выслали из Ирана в Турцию, а турецкие власти после 11-месячного жесткого контроля выслали его в Ирак. В Ираке Хомейни поселился в священном для шиитов городе Неджефе, который он превратил в штаб-квартиру политической оппозиции шахскому режиму. Но имам быстро разоблачил руководство Ирака как "агентов сионизма". Случилось это так. В 1969 г. сионисты (настоящие, а не те, что существовали в сознании у аятоллы) сожгли часть второй по значимости исламской святыни – мечети Аль-Акса в Иерусалиме. На восстановление мечети решили выделить деньги и иранский шах, и тогдашний президент Ирака Ахмед Хасан аль-Бакр. Хомейни сразу понял, что так поступать могут только "агенты Израиля", и заклеймил обоих. Логика у Хомейни была интересная: "Поскольку Палестина не освобождена, мусульмане не должны восстанавливать мечеть. Пусть преступление Израиля остается наглядным и будет еще одной побудительной причиной освобождения Палестины".

Одновременно Хомейни обеспокоился фактом усиления в палестинском освободительном движении левых группировок, особенно Народного фронта освобождения Палестины, возглавлявшегося атеистом Жозефом Хабашем. Хомейни сразу догадался, что человек с именем "Жозеф" не может быть правоверным мусульманином. В результате имам отдал распоряжение, чтобы десятая часть всех денег, собираемых шиитским духовенством, предоставлялась в распоряжение правых, фундаменталистских палестинских группировок – сначала в распоряжение ФАТХ, затем ФАТХ и ХАМАС, затем – ХАМАС и "Хезболлы" ("Хизб,Аллах", "Партия Аллаха"). А между прочим, деньги, которыми распоряжался аятолла, были немалыми – до 25 млн долл.

Веру в "еврейско-бехаитский заговор" аятолла сохранил до последних лет жизни.

Все это поистине удивительно, поскольку объективная реальность вроде бы говорила, что куда логичней было обличать не евреев и бехаитов, а американцев. Американцы в Иране с 13 октября 1964 г. пользовались правом экстерриториальности – все американцы, а не только дипломаты. Что бы они ни совершили, их нельзя было судить по иранским законам. В Иране находилось около 30 тыс. американских военных советников, а всего около 60 тыс. американцев. Только в 1976–1977 гг. Иран закупил американского вооружения на 12 млрд долл.

Нельзя сказать, что Хомейни не реагировал на это, но реагировал как-то неадекватно. Вот что говорил он 25 октября 1964 г., выступая в Куме, об экстерриториальности американцев: "Иранский народ поставили в положение хуже американской собаки. Ведь если кто задавит американскую собаку, его привлекут к ответственности, даже если это сделает шах Ирана. Но если американский повар на своей машине задавит шаха Ирана, высшее лицо в государстве, никто не сможет вмешаться…"

Некоторые французские и сирийские авторы утверждают, что Хомейни был вовсе не так иррационален, как кажется, что для свержения шаха аятолле нужно было найти такое пугало, против которого можно было бы сплотить весь народ, всех шиитов. Помимо евреев и бехаитов такими пугалами могли быть коммунисты и американцы. Но с американцами простой иранец сталкивался редко. Безбожные коммунисты хорошо подходили на роль пугала. Недаром же Хомейни считал их страшней американцев. "Америка хуже Англии, Англия хуже Советского Союза, а Советы хуже их обеих!!!" – писал он. Но коммунистическая партия ТУДЕ была при шахе в глубочайшем подполье, а руководство партии сидело в Москве и Праге. Рядовые иранцы коммунистов в глаза не видели. А вот евреев и бехаитов было достаточно много для того, чтобы простые иранцы-шииты встречались с ними постоянно – в первую очередь на базаре. Торговцы-иудеи и торговцы-бехаиты были основными конкурентами торговцев-шиитов. Евреи и бехаиты были всего лишь наиболее удобным, наглядным "врагом" для возбуждения голодных шиитских масс, утверждают уже упомянутые французские и сирийские авторы.

Может быть, они и не так уж не правы, если вспомнить о знаменитом скандале "Иран-контрас" ("Ирангейт"), когда США тайно поставляли оружие Ирану для войны с Ираком, а на вырученные деньги ЦРУ создавало тайную армию вторжения в Никарагуа. Тогда американское оружие и запчасти, столь необходимые режиму аятолл (большинство иранской военной техники было американского производства), шли в Иран через Израиль – и у Хомейни это почему-то не вызывало никаких возражений…

Но даже если сам Хомейни не был настолько иррационален, то его последователи, понесшие зеленое знамя джихада по всему миру, изначально оказались живущими не в реальности, а в некоем "исламском фэнтези". И боретесь вы с ними или договариваетесь, вы должны понимать, что ментально эти люди находятся не совсем в вашем мире, а скорее – в параллельной реальности.

СПРАВКА

Бехаизм – это "малая мировая религия", возникшая в середине XIX в. среди последователей Мирзы Хусейна Али Нури, принявшего имя "Бехаулла" ("Блеск божий"). Нури был учеником Баба, шиитского повстанца и религиозного реформатора, который провозгласил Коран и шариат устаревшими и написал взамен книгу "Беян". Последователей Баба называли бабидами, они подняли восстание и пробовали создать в Иране свое государство, основанное на всеобщем равенстве мужчин и женщин, общности имущества и отказе от налогов. Восстание было подавлено, Баб расстрелян, а часть бабидов, бежавших в Ирак, пошла за Бехауллой, провозгласившим себя мессией. Бехаиты считают, что их учение способно заменить все прочие религии – и тогда создастся всемирное братство людей, без государств, границ, национальностей и множества языков (бехаиты уже придумали единый язык). У церкви бехаитов четыре центра – в США, Германии, Панаме и Израиле (в Хайфе).

№20 за 6 июня 2005