Народно-освободительная армия в культурном бою
// В Москве выступил китайский военный ансамбль

Фото: Василий Шапошников / Коммерсантъ

В номере "Сквозь время и пространство" боевая атака ансамбля народно-освободительной армии Китая была неотразима

гастроли песни и пляски
В концертном зале имени Чайковского выступил Государственный ансамбль народно-освободительной армии Китая. По мнению ТАТЬЯНЫ Ъ-КУЗНЕЦОВОЙ, сила искусства китайской армии может сравниться только с ее же боеспособностью.
В зале Чайковского был супераншлаг, как в лучшие времена ансамбля Моисеева. Помимо широких масс российского населения на концерт приехал китайский посол с сопровождающими лицами. Прозвучали фанфары, и на сцену выпорхнули ведущие: боевитая китайская девушка в белом военном кителе с погонами и меланхоличный русский мужчина в долгополом сюртуке. Программа вечера содержалась в тайне (никаких печатных документов), так что ее пришлось записывать со слов конферансье. Концерт строился с военной прямолинейностью: пляски равномерно чередовались с песнями.
Песни были исключительно сольными: на две китайские полагалась одна русская. О качестве исполнения судить невозможно: певцы оказались заложниками звукооператоров, неутомимо экспериментировавших с фонограммой и "живыми" голосами, в результате чего караоке временами взвинчивалось до визга электродрели. Впрочем, зал реагировал не на певцов, а на песни: так, "Катюша" легко победила "Мой дом – Китай", потому что русских в зале было больше.
Главный удар приняли на себя пляски – и они того стоили. Репертуар прошел сито жесткого отбора: каждый номер оказался победителем – либо общевойскового смотра, либо всеармейского конкурса. Патриотическое содержание органично соединялось с народной формой. Так, массовая пляска "Принимай парад, Родина!", представляющая все виды войск, сочетала элементы воинского смотра, балета, акробатики и даже мюзик-холла – женский взвод, выстроившись в шеренгу, скромно, но с долей кокетства взбрыкивал стройными ножками в амплитуде, дозволенной уставом. Летчики крутили туры в воздухе, пехотинцы – пируэты на земле, а десять моряков с флажками – большой пируэт, все как один. Ровность рядов и точность исполнения были достойны правительственного парада.
"Картины кровопролитной борьбы сынов и дочерей Китая в борьбе с японскими и фашистскими захватчиками" отражал номер "Богатыри". Пять полуодетых и полувооруженных бойцов (трое – с винтовками, двое – с полотнищем красного знамени) бились с невидимым врагом с помощью невероятных трюков: кто вертел неисчислимые туры, меняя позы, как призер фигурного чемпионата; кто со страшной скоростью проворачивал "бедуинские" колеса; кто раздирался в запредельных разножках. По ходу номера все были смертельно ранены, но животворящая сила знамени оживляла бойцов: стоило только накрыть тело красной тканью, и солдат снова кидался в схватку.
Индивидуальный подвиг в метафорической форме воспел номер "Птица счастья" – как объяснили ведущие, "путем жизнеутверждающего изображения явления птицы счастья как символа стремления к миру". Номер свидетельствовал о широте взглядов китайских идеологов, позволивших внести в хореографию элементы современного танца. Мужчина изображал неоперившегося птенца, вставая с колен и расправляя согнутые в локтях руки, потом расправлял "крылья" мелкими волнами и "клевал" головой, а потом как залетал! Разножки в повороте на 360 градусов, jete en tournant в комбинации с "козлом", вертикальный шпагат в воздухе, причем вздыбленная нога ударяет танцовщика по лбу – счастье публики было полным.
Суровую брутальность мужчин смягчали женские номера, сделанные в эстрадном духе с использованием прогрессивных тенденций древней культуры. Танец "Тысячерукая Лянь-Лянь" (за точность имени не поручусь), навеянный отжившим религиозным культом, эффектно использовал давно апробированный Игорем Моисеевым прием, когда за первой танцовщицей прячется целая вереница. Полтора десятка девушек в желтых шароварах и блестящих диадемах изображали буддийскую богиню: фигурка солистки то прорастала лесом изогнутых рук, то шевелила пятнадцатью головами, то щетинилась неисчислимыми пальцами. На полезных традициях феодальной эпохи строился танец "Пожелание счастья", выросший из торжественной церемонии монгольского двора. Женщины с пиалами на голове лихо скакали в присядке, мелко трясли плечами, семенили скользящими шажками на манер нашей "Березки" – и никто ничего не уронил.
Номер "Сквозь время и пространство", напротив, глядел прямо в будущее – это был супертанец китайского спецназа XXI века. Облегающие торсы бронежилеты посверкивали металлом, нарастающий ритм вводил в боевой транс, стройные ряды рассыпались и перегруппировывались в мгновение ока. Перекаты, переброски, скачки "лягушками" (параллельный полу прыжок с четырех конечностей) – ни в одном советском ансамбле не было таких пронзительных "лягушек"! В боевом напоре атаки нашлось место и идеологически выдержанному сюжету: один из лучших бойцов позволил самоуправство во время боя – пошел на подвиг вопреки приказу командира, был подвергнут обструкции, раскаялся, получил новое задание и с честью его выполнил.

Концерт ансамбля народно-освободительной армии Китая был пугающе превосходен. Счастье еще, что в зале не оказалось патриотов из Госдумы, а то на следующем же заседании разболтавшееся российское искусство получило бы законодательно закрепленный образец для подражания.

№111 за 21 июня 2005