Дорогостоящая "точка опоры" ("The American Prospect", США)
Стремление Пентагона сохранить базу в Узбекистане вполне понятно. Но от этого оно не выглядит менее близоруким

Дэвид ХОФФМАН (David Hoffman) и Кори Вельт (Cory Welt), 23 июня 2005

После побоища в узбекском городе Андижане 13 мая сохранение американскими военными авиабазы в Карши-Ханабаде (или "К2", как ее любовно прозвали в Пентагоне) не наносит внешней политике США ничего, кроме ущерба. Межправительственная декларация 2002 г., на которой основывается стратегическое партнерство между США и Узбекистаном, обязывает узбекского президента Ислама Каримова провести демократизацию правящего режима - и это обязательство он последние три года явно игнорирует.

Если Каримов не выполнит условия соглашения - в частности, не обеспечит соблюдение в стране прав человека, независимость СМИ, и свободу выражения "различных точек зрения" - Соединенным Штатам следует поэтапно ликвидировать свою базу обеспечения "К2", тем более, что она больше не имеет жизненно важного значения для осуществления операции "Несокрушимая свобода" в Афганистане, ради чего, собственно, эта база и создавалась. Неспособность привести американо-узбекское стратегическое партнерство в соответствие с вышеупомянутыми стандартами подрывает всю глобальную программу США по "распространению демократии", которую администрация Буша публично провозгласила основополагающим принципом внешней политики страны.

Сохранение "К2" наносит американской дипломатии явный ущерб, и со временем он только растет. В 2001 г. узбекские власти позволили американским военным пользоваться базой, не взимая за это арендной платы. Сегодня, несмотря на недавние репрессии в Андижане, переговоры о продлении аренды, на сей раз уже за деньги, продолжаются. Для простых узбеков это является тревожным сигналом о том, что Соединенные Штаты больше заботит собственное военное присутствие, чем массовое убийство гражданских лиц каримовским режимом.

Вообще-то, американское военное присутствие в Узбекистане еще до андижанских событий превратилось в наглядный пример противоречий, возникающих в ходе глобальной борьбы за демократию и одновременно ведущейся глобальной борьбы против терроризма. Поддерживая партнерские отношения с не желающим ни в чем каяться и утрачивающим легитимность узбекским режимом подрывает и без того ослабленный нравственный авторитет американской администрации, выявляя полное бессилие принципа распространения демократии перед лицом потребностей Пентагона.

Утрата Америкой легитимности - не относительное или абстрактное понятие: она оборачивается реальными последствиями с точки зрения усилий американских властей по поощрению свободы и демократии в зарубежных странах. Сегодня не только в Узбекистане, но и в Сирии, Египте и ряде других государств граждане переосмысливают свои политические расчеты в свете действий - или бездействия - правительства США после того, как в результате андижанских событий соображения "реальной политики" вступили в противоречие со стремлением узбекского народа к свободе.

Подобный "нравственный компромисс", пожалуй, можно было бы считать оправданным, если бы "К2" действительно имела жизненно важное значение для стабилизации обстановки в соседнем Афганистане или ведения глобальной войны против терроризма. Но так ли это на самом деле? Географическое положение "К2" - она находится в 120 милях к северу от афганской границы - позволяет обеспечивать боевые операции в Северном Афганистане. Когда после терактов 11 сентября американские военные впервые прибыли в Узбекистан, их задача как раз и состояла в использовании базы для борьбы с талибами. И действительно, в конце 2001 г. "К2" обеспечивала снабжение и оперативную поддержку американских войск в ходе операции "Несокрушимая свобода".

Сегодня, однако, боевые действия американского контингента в Афганистане практически полностью ограничиваются операциями на юге и юго-востоке страны вблизи афгано-пакистанской границы, где еще остаются разрозненные группы талибов и боевиков "Аль-Каиды". Американские военные уже передали оперативный контроль над северными и западными районами возглавляемым НАТО Международным силам по обеспечению безопасности (International Security Assistance Force). Этот контингент выполняет миротворческие функции и обеспечивает стабильность в регионе, но на ведение боевых действий его мандат не распространяется. Получается, что "К2" идеально подходит для обеспечения операций в единственной части Афганистана, где талибов уже нет.

Более того, у Соединенных Штатов достаточно авиабаз в регионе, в результате чего "К2" превращается в ненужную роскошь. Пентагон уже арендует базу в соседнем Кыргызстане, чье новое правительство, пусть небезупречное, явно опережает Узбекистан в области соблюдения прав граждан. В самом Афганистане американские военные используют две "мегабазы" - аэропорт Баграм под Кабулом и Кандагарский аэродром на юге страны. Баграм по интенсивности воздушного движения превосходит любую другую авиабазу в зоне ответственности Центрального командования США (а она распространяется на весь Ближний Восток, Юго-Западную и Центральную Азию, а также Северную Африку); там дислоцируются 6000 солдат - почти половина тринадцатитысячного американского контингента в Афганистане. Эта база - с госпиталями, закусочной "Burger King", тайским рестораном и оздоровительным центром - скорее напоминает небольшой город, чем передовой плацдарм, нуждающийся в поддержке с территории Узбекистана. В результате недавно введенные узбекскими властями ограничения на полеты с "К2" стали лишь незначительным неудобством для американских штабистов, которые быстро перебросили силы и средства в Баграм и на другие базы в регионе.

Тогда почему американские военные оттуда не уходят?

Скорее всего, причина состоит в простой бюрократической инерции. Неважно, что "К2" уже утратила свое значение - чиновники из Министерства обороны, особенно если учесть, что речь идет о получении солидного финансирования, по определению планируют ее расширять, а не сворачивать.

Подобная тенденция усиливается инстинктивным нежеланием этого ведомства отказываться от любых объектов - независимо от их практической ценности - в населенном мусульманами Центральноазиатском регионе, где, как предупреждают специалисты, возможен рост исламистских движений и крушение существующих государственных структур. Проявлением такого подхода является недавний запрос о выделении дополнительных 42,5 миллионов долларов на перестройку и взлетной полосы "К2" и увеличение ее протяженности до 12000 футов.

И хотя шутливые замечания военных о крайней полезности "К2" в качестве "места отдыха" для американских солдат из Афганистана не слишком сочетаются с задачей защищать Центральную Азию от терроризма, они вполне соответствуют принципу, который в январе 2002 г. озвучил бывший заместитель министра обороны Пол Вулфовиц (Paul Wolfowitz). Он заявил: в то время, как у Соединенных Штатов, возможно, "больше нет необходимости бороться в Афганистане с угрозами военного характера", военное присутствие в соседних регионах следует сохранить, "чтобы дать понять всем, в том числе . . . странам вроде Узбекистана, что мы в любой момент можем вернуться".

Военные аналитики часто отмечают, что хвалебные отзывы министра обороны Дональда Рамсфелда (Donald Rumsfeld) о роли Узбекистана в войне против терроризма связаны с серьезной заинтересованностью в превращении "К2" в элемент разрабатываемых планов создания "оперативных центров", которые американские военные могут использовать для быстрого развертывания войск. "К2", расположенная на небольшом расстоянии от Афганистана, Ирана, Пакистана, и даже западных районов Китая, отлично подходит для роли одной из этих будущих "точек опоры".

Однако, независимо от того, какие иные задачи с точки зрения военных операций за рубежом могла бы выполнять "К2", не следует забывать, что единственной причиной американского военного присутствия на этой базе является обеспечение боевых действий в Афганистане. Никакие иные цели - вроде "страховки" от неясных будущих угроз - не оправдывают потенциально астрономическую цену этого присутствия, включая ущерб нравственному авторитету нашей политики распространения демократии и вероятность того, что, в случае народного восстания против диктатора, американские войска в конечном итоге окажутся не на той стороне.

Соединенные Штаты вполне способны выиграть войну против терроризма и без "К2", но они ее точно не выиграют, если лишатся нравственного авторитета. Мы живем в мире информационных технологий, где один запоминающийся символ не только стоит тысячи слов, но и может быть за секунду разослан в тысячу разных мест. Миллионы мусульман уже подозревают, что в основе политики США лежат исключительно геостратегические интересы. Подобный скептицизм представляет собой величайшее препятствие для усилий США по распространению демократии за рубежом.

После 11 сентября США установили стратегическое партнерство с узбекским режимом, руководствуясь четким планом действий: в результате этого Соединенные Штаты получат доступ на "К2" для борьбы с талибами, а углубление сотрудничества между двумя странами будет способствовать продвижению нашего нового союзника к демократии. Сегодня, почти через четыре года, военные задачи, связанные с "К2", уже выполнены, но на демократизацию в Узбекистане больше не надеются даже самые неисправимые оптимисты.

"К2" успешно выполнила свою задачу. И сегодня в продолжении дружеских отношений с режимом Каримова не только нет необходимости - оно достойно порицания и чревато катастрофическими последствиями с точки зрения наших более масштабных внешнеполитических целей.

Дэвид Хоффман работал консультантом Агентства международного развития США (US International Development Agency) по вопросам демократии и государственного управления в Центральной Азии (2000-2003 гг.) и Афганистане (2003-2004 гг.). Кори Вельт - научный сотрудник Программы по изучению России и Евразии вашингтонского Центра стратегических и международных исследований (Center for Strategic and International Studies).